Эпизод 10

Как близнецы оказались в Лас‑Вегасе, не мог понять ни Чен, ни его люди. Проверка через базы данных аэропорта и финансовых операторов подтвердила донесение о том, что близнецы живы.

Это был неприятный сюрприз. Решаемый, но неприятный. Чен не привык, что цель, намеренно или случайно, уходит из‑под удара.

– Чен, я не понимаю, как это произошло.

– Спокойно, Сильвер, это не твоя вина, за чистку отвечают другие люди.

Прямой канал с Сильвером случался крайне редко, только когда операции действительно грозила опасность. Однако сейчас Чен не склонен был разделять беспокойство агента.

А Сильверу не нравилось спокойствие босса.

– Чен, они очень умные, а мы уже допустили одну промашку. Надо действовать осторожнее.

– Сосредоточься на текущих задачах. Мне нужно, чтобы из закрытых баз Центра исчезла вся информация по эксперименту.

– Чен, ты меня слышишь? Они наверняка уже знают, что вся лаборатория кормит рыб, и попытаются скрыться. Может, мне лично разобраться с ними, пока они мне доверяют?

– Сильвер, не надо меня раздражать. Я прекрасно знаю, что делать. Конец связи.

Конечно, братья могут оказаться умнее, чем кажутся на первый взгляд. Требуется их обездвижить, чтобы не рыпались, пока за ними не приедет специальный человек.

Эпизод 11

Левый

Вернуться первым же рейсом не получалось. На обеих картах почему‑то не осталось денег. Юся позвонил в банк, и там сказали, что транзакция прошла ночью, в Лас‑Вегасе, и нечего валить с больной головы на здоровую. Если карточки при вас, мистер Круглов, никто кроме вас и не мог снять с них деньги. Куда вы спустили за ночь десять тысяч – понятия не имеем!

Потом мы сидели перед лэптопом и недоумевали. Ночью кто‑то пытался взломать наш брандмауэр, но защита была настроена отлично – никакой бреши ночные хакеры пробить не сумели.

Немного подумав, мы удалили все письма с почтового ящика, так и из памяти лэптопа. Всё важное мы и так помнили, а неважное может показаться важным для взломщиков. А Юся даже на всякий случай отформатировал.

– С нашего лэптопа сейчас в сеть выходить не стоит, – сказал я, прикинув и так, и этак. – Наверняка его теперь будут отслеживать, и попытаются взломать сразу онлайн.

– Да кому мы нужны?

– Видимо, кому‑то нужны. Сам про саботаж все уши прожужжал.

– Ага, проняло?! – позлорадствовал Юся. – А говорил – нету шпионов, нету.

Я решил не вестись на провокацию и промолчать. Если подумать – глупо радоваться тому, что самые худшие твои предчувствия сбываются.

– И что сейчас делать? – спросил Юся примирительным тоном. – Вообще без доступа к информации оставаться?

– Почему? Меняем апартаменты.

В пятизвёздочном отеле терминал может быть прямо в люксе. На крайний случай, наверняка найдётся точка доступа в сеть в каком‑нибудь бизнес‑центре.

Нам повезло – в люксе имелось всё, что только душа пожелает, и всё это было оплачено. Я всегда говорил, что Дональд – отличный начальник.

Был…

Уже отсюда мы попытались связаться с Люси и попросить у неё помощи: купить нам обратные билеты. Однако она не брала трубку – не то не могла снять трубку, не то и впрямь решила лететь за нами сама. Собравшись с духом, мы позвонили в дирекцию Центра, но там с нами даже разговаривать не захотели.

Оставалось просить денег у Лэйлы и Змея. Честно говоря, не хотелось. Не потому, что это унизительно – как раз ничего унизительного в этом не было. Просто не хотелось напрягать близких людей. Собственно, поэтому мы и Виксе ничего не сообщили о том, в какой переплёт попали.

Чёрт, а вот ей‑то надо было: она же знает, что мы собирались лететь в Гонолулу, наверняка переживает, узнав о крушении самолёта. Ладно, с ней потом свяжемся, а пока… что нам делать?

– А давай выиграем? – предложил Юся.

– Чего?

– Давай, говорю, выиграем тысячу долларов.

– Ты предлагаешь в рулетку играть?

– Не обязательно. Можно в карты сыграть.

– А если проиграем? У нас всего сто долларов.

– У меня чутьё, ты не забыл? Давай, поищем, какие в блэк‑джеке правила.

Идея была дурацкая с самого начала, но, как ни странно, едва мы разобрались в этой игре, оказалось, всё не так страшно, и можно выходить на охоту. Терять нам всё равно было нечего, мы оделись поприличнее, и спустились в игровой зал.

Мы разменяли единственную нашу сотню на фишки, и отправились сначала к рулетке. Юся сказал, что надо на маленьких ставках опробовать его хвалёную интуицию. И с первого раза выиграл десять баксов.

– Вау, это круто! – сказал он. – Мы не тем зарабатываем на жизнь. Крупье, ставлю ва‑банк на зеро!

Я даже пикнуть не успел, когда крупье сказал, что ставок больше нет.

Разумеется, выпало зеро. Мы стали обладателями двухсот двадцати долларов. Не задумываясь, Юся опять поставил ва‑банк, и опять выиграл, и наш выигрыш удвоился.

– Не дразни гусей, – шепнул я ему. – Смотри, как на тебя этот крупье смотрит.

– Это свободная страна, пускай смотрит, – отмахнулся Юся. – Ладно, пойдём к блэк‑джеку.

Конечно, мы оба были дураки, и совсем не разработали тактику. Нам надо было меняться: сначала играть удачливому Юсе, потом мне. По крайней мере, так было бы не так подозрительно, почему мы всё время выигрываем. Я бы точно сотни две продул.

Но Юся шёл напролом. Он быстро выиграл десять тысяч, и теперь готовился перейти к более крупным суммам.

– Юся, окунись в алебастр! – сказал я. – Не жадничай, нам этого вполне хватит вернуться домой хоть на такси.

– Я в такси больше не езжу! Погоди, я восстановлю те бабки, которые у нас украли с карты – и пойдём ужинать.

Но удача уже отвернулась от нас. Дилер вызвал подмогу, и нас окружили гориллы в чёрных костюмах.

– Господа, администрация казино приносит вам свои извинения за доставленные неудобства, но мы вынуждены задержать вас для выяснения личности.

– В чём дело, док? – тут же полез в бутылку Юся.

– У нас есть основания полагать, что вы нечестно играете.

– С чего бы это?

– Вы считаете карты.

– Мне просто везёт сегодня.

– Видимо, не совсем, – улыбнулся дилер.

– Постойте, – вмешался я, – а почему нельзя считать карты? Все люди умеют считать. Мы совсем не против, если наши соперники тоже будут считать.

– Это противоречит уставу нашего казино.

– Простите, но нас никто не ознакомил с уставом вашего казино.

Вокруг начала собираться толпа. Отчего‑то она сочувствовала не нам, а игорному дому.

– Так, стоп! – взял слово Юся. – давайте мы заберём выигрыш, и если вы так боитесь с нами играть, мы уйдём в другое казино.

– Боюсь, мы не можем вам этого позволить.

– Эй, но мы честно играли!

– Мы всё это выясним.

– Твою мать, – сказал я по‑русски. – Верните нам нашу сотню, и мы уйдём.

– Господа, не обостряйте обстановку, пройдёмте к выходу.

Один из горилл попытался взять Юсю за руку, но за долю секунды до этого Юся на рефлексе дёрнулся и разбил горилле нос. Толпа охнула, и на нас навалились остальные.

– Надеюсь, вы понимаете, что это значит – война? – пыхтел Юся, пытаясь увернуться от захватов, а сам тыкал кулаком будто наобум, но неизменно попадая охранникам то в ухо, то в глаз. Однако горилл было слишком много, а я драться не умел. Как‑то не научились мы драться вдвоём.

В общем, нас скрутили и сдали копам за дебош.

Копы были такими же негодяями, как и вышибалы в казино. Они даже права нам не зачитали, как это всегда в кино показывают. Нам нацепили наручники, хотя тут вышло довольно нелепо: две руки сцепили, а третья осталась свободной.

– Эй, как насчёт наших прав? – спросил я.

– В суде будешь права качать, – пообещал один из копов.

Юся плакал от несправедливости. Он всегда от несправедливости плакал. Хотя, казалось бы, большой мальчик, и должен понимать, что никакой справедливости не существует, и везде побеждает только грубая сила.

Правый

В участке нам зачитали права, сказали, что мы можем сделать один телефонный звонок, и вообще – вели себя не в пример культурнее патрульных. Правда, легче мне от этого не было: на ночь нас оставили в кутузке. Бесплатного адвоката обещали утром, жрать принесли какую‑то кашу и апельсиновый сок. Сок мы выпили, а кашу есть не стали.

В кутузке было тесно от пёстрого люда – в основном вполне достойного внешне, но все ли они такие же несправедливо обвинённые, как мы, понять было невозможно.

Наш внешний вид арестантов интересовал недолго – время было позднее, и почти все засыпали, прислонившись к стене или друг к другу. Нам места не нашлось, но мы и не хотели спать. По крайней мере, я не хотел. Мой возмущённый разум кипел, грозя сорвать крышку; даже разбитый в драке носик свистел. Ну, дай бог, адвоката дадут нормального, мы завтра от этого казино камня на камне не оставим.

Хотя, если честно, мне было глубоко фиолетово: эти деньги, которые я не заработал, всё равно удовлетворения не приносили. Мне даже зуба выбитого не было жаль, и того, что я букву «р» из‑за этого сейчас не выговариваю. Англоязычным не понять этой печали, английский язык изначально картавый. Зуб я себе потом вставлю. Золотой. Как цыган наполовину, я должен иметь во рту золотой зуб…

На самом деле мне хотелось отвлечься от неприятных мыслей о гибели команды. Может, это Гумилёв такую пакость задумал? А что: открытие уже совершено, все результаты исследований хранятся на закрытом сервере Центра, одним махом устранил претендентов на Нобеля – и пользуйся на здоровье.

С другой стороны – данные не обработаны, зачем гробить всю команду, когда массив полученных результатов не обработан? Нелогично – придётся новую команду нанимать.

Но крушение самолёта точно не случайно, каждая клеточка моего мозга вопила о том, что это заговор всего плохого против всего хорошего.

Возможно ли, что Даглас о чём‑то догадался? Ведь я говорил ему, что неудачи нас преследуют едва ли не с начала проекта, намекал на саботаж. Он мне не верил тогда, но ведь что‑то этот его постскриптум должен был означать. Может, он догадался, кто шпион, и сообщил Люси?

Но тогда Люси сказала бы нам об этом.

При чём здесь корзина, которую она никогда не чистит? Это какой‑то код, его обязательно нужно разгадать.

Под утро мы сумели заснуть, но сна было часа полтора, не больше. Потому что пришёл адвокат.

Адвокат оказался кислым чуваком. Выслушав нас, он сказал, что нам проще признать свою вину и отбыть пару недель на общественных работах. Ладно бы просто надули казино, а то ведь ещё и в драку полезли… Ну, как не надули. Выиграли же подряд десять тысяч? Как это у вас получилось, можете объяснить? Я, конечно, буду настаивать на вашей невиновности, но адвокат игорного дома «Даймонд» от моих доводов камня на камне не оставит.

Мы плюнули на этого адвоката и сказали, что сами будем себя защищать. Мне показалось, что он даже обрадовался. Ну конечно, зачем ему заведомо проигрышное дело?

– И как мы будем доказывать нашу невиновность? – спросил Егор.

– Увидишь.

Судья Кимби, рассматривавшая наше дело, долго не могла поверить своим глазам, когда я безошибочно угадывал, какой стороной падает монета, легко обыграл пристава в игре «на пальцах» и в блэк‑джек, а так же на детской рулетке.

– Это невероятно, – сказала она. Адвокат игорного дома «Даймонд» злобно смотрел на нас, вытирая платком ладони.

И тут нам нанесли последний сокрушающий удар.

– Это вопиющий факт бессовестного использования природных способностей в корыстных целях. У ваших соперников нет ни единого шанса победить в честной борьбе! – сказала судья. – Я передаю рассмотрение вашего дела в антимонопольный комитет. Вы будете содержаться под стражей до момента вынесения приговора, или будете выпущены под залог. Сумму залога назначаю в сто тысяч долларов.

Вот так. Похоже, физиономии у нас были те ещё, потому что адвокат игорного дома прямо светился от счастья, глядя на нас.

– Подсудимые, кто‑нибудь может внести за вас залог?

– Да, ваша честь, – прозвучал за нашими спинами уже давно позабытый голос.

Мы с Егором обернулись так резко, что стукнулись лбами.

В проходе между скамьями стояла наша двоюродная бабушка Барбара Теодоровна Кравец.