Кто ты, тренер.

Мне хочется рассказать здесь об увлекательной, но всегда нелегкой, сложной судьбе тренера, о тех, кто, на мой взгляд, может и должен стать тренером. Ведь тре­нер— это, по моему убеждению, человек, который, не щадя прежде всего самого себя, свои нервы, отстаивая до конца свои принципы, всю свою жизнь находится в поиске многотрудных путей к совершенствованию, к по­беде. Мне хочется вспомнить и о тренерах-коллегах, единомышленниках, о тех, кого хорошо знаю по совместной работе в сборной СССР, ЦСКА, рижском Спортивном клубе Армии.

Хотя любовь к спорту да и его роль в жизни людей ныне предельно возросли, роль тренера, его обязанности, заботы остаются пока еще для многих загадкой. По пред­ставлению многих людей, тренер — это человек, который руководит тренировкой. Кстати, в большинстве наших словарей именно так и разъясняется слово «тренер».

Вот что говорится в словарях о тренерах. Энциклопе­дический: «Тренер — это руководитель тренировки, воспи­тывающий, подготавливающий спортсменов к соревнова­ниям и установлению рекордов»; словарь Даля: «Тот, кто руководит чьей-либо тренировкой, спортсмен — специа­лист по тренировке»; словарь иностранных слов: «Спе­циалист в каком-либо виде спорта, руководящий трени­ровкой спортсменов». Примерно то же определение поня­тия «тренер» и в словаре русского языка, составленном проф. С. Ожеговым («специалист по тренировке кого-ли­бо»), и в толковом словаре русского языка под редакцией проф. Д. Ушакова («человек, профессионально занимаю­щийся тренировкой кого-нибудь: спортсмена, приучаемо­го животного»).

Как видим, по представлению языковедов, тренер — это человек, который занимается только тренировкой. Я не хочу вступать в споры с уважаемыми составителями словарей, но думаю, что они имели в виду лишь внешнюю и далеко не единственную сторону деятельности тренера. Но вот как-то в газете «Советский спорт» выступил один из наших маститых преподавателей, заведующий кафед­рой Института физкультуры. И, к моему удивлению, он тоже считал, что сегодня тренер — это всего лишь тот, кто проводит тренировки и опекает какую-либо команду или спортсменов на соревнованиях. И только! Не хочу обижать преподавателя с большим стажем, но как же он далек от жизни, если считает, что работа тренера закан­чивается после тренировки. Если бы это было так, то тре­нер просто не был бы тренером. В этом одна из самых больших трудностей нашей интересной работы. Тренер всегда тренер — днем и ночью, дома и в гостях, в метро и в машине. Он всегда в творческом поиске, в придумыва­нии новых технических упражнений, тактических построе­ний, в тревогах и заботах о команде, о каждом игроке.

И швец, и жнец,

и в дуду игрец...

Итак, каков он, образ современного тренера, во вся­ком случае в моем представлении? Тренер — это воена­чальник и, если хотите, фантазер, это организатор и адми­нистратор, педагог и оратор. Тренер — это психолог, и отец, и друг. И обязательно человек в самом высоком понимании этого слова. Ясно, что, если все отмеченные здесь качества сочетаются гармонично в одном человеке- тренере, — это прекрасно. Увы, в жизни так не бывает. Но в чем же тогда главное, что должно приниматься в расчет при оценке тренеров прежде всего? По-моему, это профессиональное мастерство тренера, его искусство пе­дагога, твердая вера в правоту нашей коммунистической морали, безграничная преданность Родине. Это умение прививать важнейшие черты коммунистической морали своим воспитанникам, ученикам, без чего немыслимы се­годня не только спортивные победы, но и тренировочные будни.

Главное в профессиональной подготовке тренера — умение трудиться и любовь к тренировочному процессу. Именно здесь закладываются все основы становления спортсмена. Тренер должен прежде всего воспитать в се­бе умение и терпение, желание работать с командой ежедневно по нескольку часов, не меньше, а больше своих учеников. Так же как и школьный учитель, настоя­щий тренер всю жизнь не только учит, но и учится сам. Он кропотливо готовится к каждому занятию, выискивая все новое, интересное и обязательно полезное из того, что есть в современной специальной литературе, нашей и за­рубежной. На каждом занятии он не ремесленник, а тво­рец, и при этом эмоционален, страстен, но предельно соб­ран при выполнении каждого упражнения. Иначе, глядя на него, спортсмены не будут сами гореть на тренировках, а без эмоций, особенно в игровых видах спорта, сегодня вряд ли добьешься большого успеха.

В команде ЦСКА мы стремимся делать так, чтобы на­ши тренировки по накалу и страсти, по насыщенности технико-тактическими упражнениями превосходили со­ревнования. Ведь действительно, в каких играх, напри­мер, Валерий Милосердов или Евгений Коваленко будут противоборствовать таким именитым игрокам, как Сер­гей Белов или Станислав Еремин! И в большинстве слу­чаев наши тренировки получаются интересными и насы­щенными. А удовлетворение от таких занятий испытыва­ют все баскетболисты, участвующие в тренировке, и, конечно, я, как тренер.

Ясно, что кроме умения и страсти, желания хорошо и интересно проводить тренировку тренер должен уметь управлять командой в соревнованиях. Это сложная наука, о которой сейчас много говорится. Я уже писал об этом более или менее подробно в книге «Управление командой в баскетболе». Напомню лишь о главном. Сюда относят­ся и умение провести установку на матч, и разбор игры после ее окончания, и руководство командой в перерыве, в тайм-ауте, и обязательные индивидуальные беседы с каждым игроком до и после соревнований. Очень важно уметь управлять командой и во время сбора, и тогда, когда игроки дома, воздействуя на них нередко с по­мощью их родителей и жен. Как бы ни было трудно, тре­нер всегда должен быть информирован о каждом своем воспитаннике, его жизни, возможностях, планах.

Тренер-демократ или тренер-военачальник? Нередко приходится сталкиваться с такой дилеммой. Как говорит­ся, или-или. Не хочу высказываться категорично, но все же отношу себя к числу вторых. В баскетболе, где от умелого и оперативного руководства игрой часто зависит успех дела, тренер действительно военачальник. Со сво­его командного пункта он единолично руководит дейст­виями всей команды, своего войска, бросает в бой свежие силы, делает замены, останавливая игру минутными пе­рерывами, сбивает темп, меняет тактику. Однако каждый тренер на командном пункте ведет себя по-своему. Это зависит от характера, взглядов и отношения к своей про­фессии.

Есть тренеры-диктаторы, уверенные в своих действиях, требовательные, не терпящие возражений. Такие тренеры обычно все решают единолично. Разве что советуются со своими помощниками. Я себя причисляю именно к такой категории тренеров. Примером единоначального управ­ления командой являлся Анатолий Владимирович Тара­сов, один из самых наших ярких хоккейных тренеров. Тарасов не просто командовал, он умел своими мыслями и планами как бы зарядить своих воспитанников, созда­вая впечатление коллективного управления командой. Та­расов умело опирался на комсомольский и партийный ак­тив команды, правда, оставляя за собой решающее слово.

О Тарасове как тренере, педагоге, пропагандисте, но­ваторе хоккея можно и должно говорить много. Как личность Тарасов очень не прост. Это натура сложная, противоречивая, увлекающаяся и неугомонная. Он не из­бегал конфликтов, не боялся их, а, наоборот, как будто искал их и постоянно находил. Он конфликтовал с игро­ками, с тренерами-коллегами, с журналистами, началь­ством, он заставлял постоянно говорить о себе. И это, как ни странно, поднимало его популярность и, хотите того или нет, популярность самого хоккея.

Думаю, что самоуверенность Тарасова, а это необхо­димо в нашем тренерском деле, была больше внешней, по­казной. Наедине с собой он терзался, мучался, не спал, искал лучшее решение, продолжение. Но на соревновани­ях это был смелый, дерзкий тренер-военачальник. Не могу умолчать здесь и о своей «линии поведения». За мою активность болельщики команды соперника, а иног­да даже и судьи не раз обрушивались на меня во время игр, зато в пассивности никто обвинить меня не мог. Я всегда сражался за победу своей команды, я воевал, жил во время игры полной, нервозной, но увлекательной жизнью тренера. Знаю, конечно, что такая борьба — жизнь на износ, но иначе не могу. В нашей профессии компромиссов быть не может. По моему представлению, тренер — это воля и мозг команды. И сдается тренер, как правило, последним.

Есть тренеры и другого плана. Спокойные, уравнове­шенные, они за демократическое решение всех вопросов управления командой. Они даже замены во время игры хотели бы согласовать с тренерским советом. Это не зна­чит, что тренеры-демократы слабее тренеров-единона- чальников. Но у этих педагогов другие принципы, методы и приемы управления командой.

Характерным примером тренера-демократа был знаме­нитый баскетбольный тренер Павел Миронович Цейтлин. Его выдержка, умение в самые критические моменты сдер­живать себя и команду поражали всех, кто его знал. Этот вдумчивый педагог многое сделал для становления всего нашего баскетбола. Его сдержанность стоила ему доро­го— он умер во время игры, страстно переживая в себе перипетии борьбы.

Пожалуй, таким же спокойным, уравновешенным был преемник Цейтлина на посту старшего тренера сборной СССР Степан Суренович Спандарян. О его стойкости хо­дили легенды. «Железный Степан» никогда не повышал голоса. Он много раз приводил динамовские команды и сборную страны к большим и заслуженным победам. В. Шаблинский, Л. Мосешвили, А. Крауклис, А. Алберг, И. Куллам, И. Панин, М. Валдманис, Г. Авалишвили, Е. Алексеев — все это тренеры-демократы, обладающие большим тренерским искусством, умеющие побеждать, оставаясь при этом предельно сдержанными.

Так какой же тренер лучше — демократ или едино­начальник? Ответить однозначно на этот вопрос невоз­можно. Видимо, лучше тот тренер, у кого больше побед, кого больше уважают, ценят, кто больше сделал для на­шего любимого дела.Тренер-отец... Тренера часто можно сравнивать с от­цом. В рижской команде СКА, где я работал с 1953 по 1966 год, были игроки моего возраста, такие, как Г. Силиньш, знаменитый снайпер, отличный тактик, весель­чак, балагур; как Я. Круминьш, лучший центр страны и Европы 60-х годов; защитник В. Скалдерс; центр Т. Кал- херт и другие. И меня ничуть не удивляло, а даже радо­вало, когда их родители, друзья, жены приходили ко мне со своими бедами, жалобами, просьбами. У Иварса Ве- ретиса не ладились отношения с женой, и я их мирил, советовал им, как относиться друг к другу, хотя сам я только что женился. Г. Муйжниекс плохо занимался в школе. И меня вызывали к директору школы, а затем «разбирали» на партийном собрании СКА. Я считал, что так и должно быть — ведь Г. Муйжниекс мой игрок.

В команде ЦСКА я занимаюсь не только тренировкой В. Милосердова, С. Белова, Н. Ковыркина, но всегда в курсе их учебы. А. Лопатова привезли из Инты родители, отдали мне и сказали; «Сделайте из него человека и бас­кетболиста». Лопатов интересный, очень перспективный баскетболист ростом 208 сантиметров. Мне думается, что этот талантливый парень со временем станет достой­ной сменой нашим лучшим высоким игрокам. Семейные дела Виктора Петракова, Николая Ковыркина заботят меня так же, как важное, ответственное дело.

Тридцать лет я работаю тренером. За это время у ме­ня было, образно говоря, не меньше 25 дочерей и более 100 сыновей. Поверьте, всегда их радости, заботы были моими радостями и заботами, их неудачи, огорчения в жизни были моими огорчениями. Помочь каждому игро­ку устроить свой быт, свою семью, получить образование, помочь игроку, когда настанет время, уступить свое место в команде более молодым — в этом я вижу долг тренера. Вот почему тренера можно и должно называть отцом. Ну, а раз отец, значит, игроки должны его любить? А он должен стремиться завоевать эту любовь? Думаю, что это не совсем так. Одно дело отношение тренера к своим вос­питанникам, другое дело — их отношение к тренеру. Мне часто хочется сказать игроку теплое, ласковое слово, об­нять, обогреть его, но делаю я это крайне редко. На тре­нировке, как в бою. Здесь не до сентиментальностей. Вот и прячешь свои чувства подальше, требуя, заставляя тру-диться, постоянно выдвигая новые, более сложные задачи.

Есть, правда, тренеры, которые вслух говорят, что иг­роки их любят. Это не сильные люди и тренеры. По-моему, хороших тренеров в большинстве случаев не любят. Их ценят и уважают за специальные знания, педагогическое мастерство, за опыт, волю, логику, эрудицию, справедли­вость, преданность команде. Игроки понимают, что тренер помогает им побеждать, что он правильно управляет командой и в тренировках и в соревнованиях. А любовь появится тогда, когда игроки закончат играть и поймут, чем был для них тренер в жизни и в спорте. Вот почему сегодня, закончив играть, моими друзьями стали такие известные баскетболисты, как'рижане Янис Круминьш, Валдис Муйжниекс, Майгонис Валдманйс, Ольгерт Хехт, ленинградец Олег Кутузов, москвичи Аркадий Бочкарев, Модест Паулаускас, Зураб Саканделидзе и другие. А по­ка тренер заставляет ежедневно трудиться до седьмого пота, и при этом он всегда недоволен. Ему всего мало, ли­шает всех прелестей жизни, а жизнь одна, и молодость коротка. А не дай бог поймает тебя тренер с папироской ворту или с рюмкой — неприятностей не оберешься! Какая уж тут любовь! А конфликты? Сколько их у тре­нера с игроками! Одни из-за слабой тренировки, другие из-за опоздания, третьи из-за плохой игры. Бывают и специально созданные тренером конфликты, чтобы разоз­лить игрока, заставить его лучше тренироваться и играть. А вы говорите, любить. Нет уж, пусть лучше тренера ува­жают, ценят и даже побаиваются.