Замечательное созвездие

Радостно сознавать, что на нашем баскетбольном небосклоне за послевоенный период появилось целое со­звездие замечательных мастеров. И мне хочется предста­вить читателю некоторых игроков, на мой взгляд, самых ярких, незабываемых, создавших авторитет и себе и на­шему баскетболу. Пусть меня простят, если я не назову многих игроков, которые нравились другим тренерам и болельщикам.

Отар Коркия... Этот силач помог команде грузинско­го «Динамо» стать сильнейшей в стране, а сборная СССР при его участии стала чемпионом Европы. Зрите­ли любили темпераментного капитана грузинских баскет­болистов. А соперники его боялись. Удержать Отара у щита было практически невозможно. Он не блистал вир­туозной техникой, сила его была в простоте, в надежнос­ти. В 1951 году на чемпионате Европы в Париже в труд­ном финальном матче против команды Чехословакии, где играли тогда знаменитые Мразек, Ержй, Бамрук, Те­тива и Шип, Коркия был, что называется, душой коман­ды. В критические моменты игры он кричал товарищам по команде: «Дайте мне мяч! Сколько раз дадите, столь­ко и забью». Так он и делал, и в этом был весь Коркия, незабываемый, неповторимый мастер.

В то время в сборной СССР играл и Стяпас Бутаутас. Он первым в нашем баскетболе овладел так называемым кинжальным проходом под щит соперника. Гибкий, быстрый, прыгучий, Стяпас на большой скорости вры­вался в зону защиты соперника, неизменно принося очки своей команде. Мальчишки, которые быстрее всех улав­ливают все новое, сразу стали подражать Бутаутасу. У него появилось множество последователей. Но, как все великие, он остался неподражаем. Его игра покоряла красотой, яркостью, необычностью.

Бесспорно, личностью в баскетболе был Евгений Алексеев. Прирожденный снайпер, юркий, быстрый, он был очень неудобен для защитников соперника. Его уди­вительная точность в бросках по кольцу всегда вызывала аплодисменты болельщиков. Может быть, за это товари­щи по команде звали его «рапирой». В Москве Алексеева считали снайпером номер один.

В рижской команде СКА, которую мне довелось тре­нировать, в 50-е годы играл Майгонис Валдманис. На Майгу (так друзья звали его в команде СКА и в сборной СССР, что в переводе с латышского означает «нежный») также шли смотреть специально, как идут на премьеру с участием знаменитого актера. И Майгонис оправдывал свое второе имя: играл элегантно, грациозно. Он предпо­читал осторожные передачи, редко рисковал. Играл на­верняка. Скромность, даже застенчивость в жизни, ко­нечно, сказывалась на его поведении на игровой площад­ке. Майга не часто брал игру на себя, но зато был отлич­ным дирижером команды. Он умело «кормил» мячами своих товарищей Муйжниекса, Круминына, Силиньша, игроков смелых, атакующих. Передачи Майгониса отли­чались не только точностью, но и красотой исполнения. Его кистевые передачи двумя руками от груди считают­ся до сих пор эталоном. Прекрасно владея дриблингом, Майгонис легко, по-кошачьи передвигался с мячом по площадке. Легкий, быстрый, прыгучий, всегда предельно аккуратный, в наглаженных со стрелками трусах, в белых носках, опрятно пригнанной майке, Валдманис нравился всем. Даже соперники относились к нему с уважением и симпатией. Майгонис был участником трех Олимпий­ских игр — в Хельсинки, Мельбурне, Риме. Он был капи­таном сборной страны, членом ЦК комсомола Латвии, депутатом Рижского горсовета. Популярность Майгониса в Латвии была поразительной. Его знали и уважали все: и молодежь и даже старики. Он был гордостью Латвии. Но, зная об этом, Майгонис никогда не допустил тени зазнайства, всегда был справедливым, требовательным к себе и другим.

Эпохой в советском баскетболе можно считать вы­ступления Геннадия Вольнова. Одного того, что он ока­зался участником четырех олимпиад и во всех был при­зером (дважды серебряным —в Риме и Токио, бронзо­вым в Мехико и золотым в Мюнхене), уже достаточно, чтобы понять величие этого спортсмена. Это был тонкий, мягкий, если хотите, по-настоящему интеллигентный иг­рок. Он никогда никому не грубил и не переносил грубо­сти противника. Многие, зная за ним эту слабость, не были щепетильны в выборе средств защиты против него и умышленно грубили. В некоторых командах были даже «специалисты» по опеке Вольнова. Нет, они не стояли по мастерству на одном с ним уровне. С Вольновым в этот период вообще никто не мог соперничать — ни в нашем, ни в европейском баскетболе. Отсутствие мастерства не­которые игроки пытались компенсировать... грубостью. Тогда мне казалось это в общем-то нормальным явлени­ем. Каждый играет, как умеет. Сейчас стало очевидным, что грубость — это недостойный прием, которому не должно быть места в большом баскетболе. На Вольнова зритель не шел — валил. «Будет ли играть Вольнов?» — вот постоянный вопрос болельщиков.

Черноволосый игрок с белой отметинкой на затылке, ростом 202 сантиметра, стройный, гибкий и довольно быстрый для такого роста, Вольнов первым из наших великанов стал снайпером. Он ушел от щита, довел до со­вершенства свой бросок издали, умело сочетая его с быст­рыми и неожиданными проходами к щиту, с красивыми и тонкими обманными движениями. Тонкие черты лица, большие черные, глубоко сидящие глаза, в которых было меньше всего самоуверенности... Специалисты снимали его броски на кинопленку и разбирали по кадрам. Зри­телям казалось, что все, что делает Вольнов, просто и доступно. Так всегда кажется, когда наблюдаешь за дви­жениями большого мастера. На Олимпийских играх в Токио во время игры с командой Бразилии Вольнов поко­рил зрителей своим мастерством. Бразильцы опекали на­шего лучшего нападающего почти всей командой, но остановить его так и не могли. К их чести надо сказать, что опекали Вольнова бережно, без грубости. Он был для бразильских игроков, так же как и для всех баскетбо­листов мира, явлением уникальным. И грубить настоя­щему спортсмену, такой звезде они не могли. У них были свои звезды, такие, как Амаури Пасос, Вламир, Менон, Убиратан. Все это великие игроки, знавшие цену мастерству, таланту. Кстати, Вольнов почти всегда играл здорово против бразильцев. Он и сам шу­тил: «Бразилия — это моя команда». А команда была в Бразилии тогда великолепная. Видимо, не случайно бра­зильские баскетболисты трижды становились чемпиона­ми мира.

Мягкость, элегантность Вольнова и жесткость его оп­понентов — это в общем-то не совсем понятно и требует объяснения, хотя однозначным ответом здесь не обой­дешься.

Жесткость — это не значит грубость. Да и вообще в баскетболе игра на грани нарушения, или, как говорят, на грани фола, — это еще не фол. «Жесткая» команда — это команда прежде всего с бойцовским характером, сильная и физически и духовно. Игроков такой команды отличает смелость в борьбе за мяч у щита, умение отбло- кировать соперника, не пустить его к щиту, потолкаться в борьбе за мяч, прыгая «на втором этаже».

Жесткость в баскетболе — это умение преградить до­рогу нападающему с мячом, да так, чтобы он получил сам фол — так в свое время умел играть заслуженный мастер спорта Александр Кульков. Это еще и умение преградить дорогу нападающему без мяча, стать грудью на его пути, умение броситься по-вратарски за мячом на поле, как это делает Михаил Коркия. Жесткие игроки могут выхватить мяч у соперника, опекать его по всей площадке, не давая ему не только бросить, но и получить мяч. Конечно, жесткость — привилегия не только в борь­бе за мяч у щита, в защите, на земле, в воздухе. Она ха­рактеризует сильную игру нападения, которое способно протаранить противника и не боится при этом получить болевые ощущения. Жесткость всегда была и имеется в арсенале таких игроков, как Модестас Паулаускас, Зураб Саканделидзе, Принт Томпсон, Яак Липсо, Валерий Ми- лосердов, Михаил Коркия, Александр Белов. Все эти иг­роки относятся к категории высокотехничных, жестких и вместе с тем мягких игроков, которые обладают и ко­шачьими, легкими, элегантными движениями, умеют рас­слабиться и в бросках и в передачах мяча. Но они не так мягки, элегантны, как Геннадий Вольнов или Сергей Бе­лов. Правда, эти двое не обладают той жесткостью, кото­рая иногда необходима.

Хочется рассказать и об игроке, который так же, как и те, о ком я уже сказал, видел в игре возможность сме­лого и творческого поиска. Я имею в виду заслуженного мастера спорта Гунара Силинына. Не потому, конечно, что Силинын играл в команде СКА, которую я трениро­вал. Мы с Гунаром одногодки, я обратил на него внима­ние еще тогда, когда играл против него в сборной Ленин­града, а он выступал за юношескую команду Риги. Это было в 1946 году на матче восьми городов в Риге. Я любо­вался Силиньшем, когда он играл за команду ВВС, кото­рую тренировал знаменитый Павел Миронович Цейтлин, и после того, как Гунар переехал в Ригу. Силинын нра­вился многим. Весельчак в жизни, он и в баскетбол иг­рал весело, легко. Высокий, чуть сутулый, Гунар мог вырасти, если это было необходимо, от 190 сантиметров до двух метров.

В то время, вскоре после Хельсинкской олимпиады, Федерация баскетбола ввела ростовой ценз, с тем чтобы поднять значимость высоких игроков. Ведь наши игроки по росту отставали от американских. И вот игроков обме­ривали до начала соревнований. В каждой команде должно было быть не меньше двух игроков ростом выше двух метров. Если не было двух высоких игроков, значит, команда была на одного игрока меньше, то есть включа­ла уже не двенадцать, а только одиннадцать игроков. И вот, когда было нужно, Гунар мог вытянуться на целых десять сантиметров. Он очень интересно передвигался по полю. Длинными размашистыми шагами, широко и очень быстро. Весьма своеобразно, тонко, изящно опекал он центровых противника. Не касался соперника, не тол­кал, а постоянно крутился вокруг него, блокируя переда­чу, которую мог получить соперник. Сейчас такая защи­та стала нормой. Тогда же это было открытием. Большой мастер, Силинып никогда не грубил. Так же, как и Воль- нову, ему доставалось от грубиянов в баскетболе, против него частенько играли чересчур резко. Силинын прекрас­но выполнял бросок крюком, причем не только из-под щи­та, но и в 5—6 метрах от него, с угла площадки. Он был необычен во всем. Когда ему делали персональное заме­чание, он обращался к судье с вопросом: «Мне, да? Ах, пожалуйста!» Резко вскидывал руку. И своей улыбкой обескураживал судей. Гунару подражали, его любили. Всегда было приятно смотреть, как он играл красиво, азартно, увлекательно.

Вырастить из игрока звезду — дело многотрудное. Ма­ло найти талант, надо определить его стиль, почерк, свое­образие, надо терпеливо ждать, доверять, рисковать. Но когда звезда заблестит, радости тренерам будет столько, что компенсирует она их затраченный труд и нервы.

Чем больше будет у нас ярких, интересных, самобыт­ных игроков-звезд, тем больше зрителей окажется на на­ших трибунах, тем выше станет популярность баскетбо­ла. Искать и растить таланты — благородная задача всех тренеров.