Октябрь 1975 года

В канун Хеллоуина, туманным утром, какие в Лидсе нередки, на поле Принца Филипа в Чепелтауне нашли тело Уилмы Маккэнн. Два ранения в голову, пятнадцать ударов ножом. Приговоры за пьянство, хулиганство и воровство. Ее четверо детей остались одни в непотребном доме. Еще одна девочка‑развлекалочка.

Уилма Маккэнн – не единственная грязная смерть такого рода, ничего особенного, и, однако, три месяца спустя 137 офицеров полиции уже оттрубили 53 тысячи часов, записали 538 показаний и собрали 3300 карточек в картотеке. И все вели в тупик. В роскошной невинности своей никто еще и понятия не имел, что это первое официальное убийство Сатклиффа. Следующее произойдет только в январе будущего года. А вот Кэрол Брейтуэйт едва ли отняла у полиции хоть пару часов.

Трейси не участвовала в расследовании убийства Уилмы Маккэнн. Еще носила форму, рабочая лошадка, улицы патрулировала.

– Тут все иначе, – сказал Барри. – Твоя женщина…

– Моя женщина?

– Эта Брейтуэйт убита у себя дома. Ее задушили, а не ударили по голове и не зарезали.

– Ты как будто уже в управлении работаешь, Барри. Что, жополизов вознаграждают, а?

– Отвали.

Лидс, Манчестер, Хаддерсфилд, Брэдфорд. Эмили Джексон в январе следующего года. Перекличка не смолкает. Уже не только проститутки – любая женщина сойдет. Последние две – в 1980‑м. Оказались не в том месте в нужное время. Фоторобот, составленный ранее по показаниям Мэрилин Мур, – вот и все, что у них было. Усы, как у Джейсона Кинга[197], злые глазки. Зафиксировано более пяти миллионов автомобилей. Он был дьявол, а дьявол неуловим.

Прошлое – царство тьмы, мужское царство. Одно время мужчины‑полицейские провожали женщин‑констеблей и конторских барышень до автостоянки. Трейси слышала, как один сказал: «Насчет Трейси Уотерхаус я бы не тревожился. Если Потрошитель на нее напорется, жалеть надо будет его».

Едва расцвел террор Сатклиффа, о Кэрол Брейтуэйт все позабыли. Ну еще бы. Она вполне подходила под профиль жертвы, но в те дни профили жертвы еще толком не составляли. Трейси потом много лет гадала, не была ли Кэрол Брейтуэйт первой жертвой Сатклиффа?

1975‑й Трейси завершила с шиком – купила пятилетний «датсун‑санни». В конце декабря сгорел рынок Кёркгит, и Трейси, помахав удостоверением, пробралась за оцепление и поглядела на пожар повнимательнее. Неплохой способ попрощаться с годом – все сгорело синим пламенем.

В 1977‑м у Потрошителя было дел невпроворот. Барри продвинулся по служебной лестнице, в 1980‑м переоделся в штатское. У Трейси завелся новый парень. Двадцать восемь лет, щеголь, со степенью, торговал медицинским оборудованием. Степень так себе, третья по «деловому управлению» в новом бетонном университете, но у Трейси и того не было.

Он возил ее аж в Дарем и на мыс Флэмборо в лаймово‑зеленом «форде‑капри», который водил, как летчик‑испытатель, на адреналине. Всякий раз, неловко втискиваясь на сиденье, Трейси предчувствовала, что до конца поездки не доживет. Наверное, отчасти потому он ее и привлекал.

Они квасили в пивных садах по всему северо‑востоку, пили «Лендлорд» «Тимоти Тейлора», а потом он полировал ромом «Вудс Олд Нейви», а она глотала шенди пинтами. Затем они ехали к нему, покупали индийскую еду навынос, он запаливал большой косяк и говорил: «Ну что, офицер, доставайте наручники?» Каждый раз одна и та же шутка. Трейси уклонялась – если изменять сознание, лучше уж алкоголь. Секс был неплох, хотя она могла сравнивать только с инструктором по вождению Деннисом, однако, видимо, секс ее и удерживал, потому что в остальном парень был, сказать по правде, полный отморозок. Когда он бросил ее ради более изысканной модели, она позвонила и анонимно стукнула на него отделу по наркотикам. Так и не выяснила, чем дело кончилось. Он погиб в автокатастрофе в 1985‑м, обернув свой двухместный спортивный «ТВР» вокруг неуступчивого дерева.

Лаймово‑зеленый «капри» – такую машину Потрошитель водил в 1975‑м. Надо было и про это стукнуть. Впрочем, Трейси никогда всерьез не думала, что это он. Слишком эгоцентричен, некогда ему никого убивать. Тем не менее у нее появилась новая зарубка – первое разбитое сердце. Она медленно, но неуклонно продвигалась от одной жизненной вехи к другой.

Линда Паллистер стакнулась с кем‑то из партии лейбористов, переехала в дом возле Раундхея, обыкновенный межвоенный одноквартирник в ряду таких же, совсем не в ее стиле. Родила Хлою, и в том же году у Барри родилась Эми. По такому случаю Барри и Барбара вместо крещения устроили посиделки. Сосиски в тесте, пирог со свининой, торт, испеченный матерью Барбары, и ящик «Асти Спуманте». Трейси не пригласили.

Линда Паллистер тоже закатила своему ребенку вечеринку. Трейси не пригласили и туда. У Линды, конечно, никакой свинины не подавали. Ходили слухи, что Линда кормила гостей плацентой. Интересно, размышляла Трейси, жареной или сырой?

Рэй Стрикленд застрял в чине старшего детектива‑инспектора. Говорил, что доволен, – мол, неохота всю жизнь рулить за столом. А вот Ломакс добрался до самой верхушки и пожал все лавры.

Жизнь текла своим чередом. Не успела Трейси оглянуться, как уже отпахала тридцать лет и напивается на собственной отходной.