Глава 11. Когда Инга уходила из дома, то все еще спали

Когда Инга уходила из дома, то все еще спали. Сейчас же было время завтрака, и Василий Петрович с женой сидели в столовой. Когда Инга в обнимку с Игорем вошли в дом, то оба супруга удивленно уставились на них.

– Привет, – первой выдавила из себя Алена. – А чего это вы… Вдвоем…

– Я вышла прогуляться с утра и встретилась с Игорем.

И прежде чем Алена успела спросить у нее еще что‑либо, Инга быстро произнесла:

– Знаете, что он мне рассказал?

– Что?

– Оказывается, наша Нюша никакая не племянница Вани! Теперь можно совершенно точно утверждать, что девушка лгала нам все это время.

Алена вытаращила глаза. А вот Василий Петрович отреагировал несколько иначе. Пожалуй, он был сильно смущен словами Инги, но вот являлась ли эта новость для него действительно новостью? Инга совсем не была в этом уверена. Свои глаза Василий Петрович опустил, так что прочесть по его лицу она ничего не могла.

Зато Алена отреагировала именно так, как и ожидала Инга:

– Откуда такие сведения?

– Игорь навел справки.

– Это достоверно? – повернулась Алена теперь уже к Игорю.

– Абсолютно, – кивнул тот. – Если между Нюшей и Иваном даже и существуют родственные отношения, то они настолько отдаленные, что считаться родством вряд ли могут. Во всяком случае, мне не удалось установить ни единого общего предка у этих двоих. Разве что если подобраться ко временам Адама и Евы, тогда можно было бы нащупать тоненькую ниточку.

Алена взглянула на мужа.

– Вася! Ты слышишь, что он говорит? Ваня нас обманывал! Нюша ему совсем не родственница!

Но Василий Петрович лишь невозмутимо кивнул в ответ:

– Да, я знаю это.

– Знаешь?!

– И всегда знал.

Теперь глаза у Алены сделались и вовсе как плошки.

– Знаешь? – повторила она. – Но почему ты ничего не сказал мне об этом?

– Алена, я собирался…

– Когда? Когда ты хотел это сделать?

– Я собирался, честное слово. Но все как‑то не находилось подходящего момента.

– Серьезно? – нахмурилась Алена. – И какой же подходящий момент тебе был нужен? Уж не тот ли, когда я говорила тебе открытым текстом, что у Нюши с нашим Ваней не иначе как роман и что никакая она ему не племянница? Может быть, этот момент был для тебя подходящим? А?

Алена выглядела такой разгневанной, что Инга затрепетала. Быть между этими двумя очередной ссоре. Ох, как это некстати! Алена с ее Василием Петровичем и так как кошка с собакой цапаются. И зачем еще они с Игорем полезли с этими откровениями? Какая, в сущности, разница, что за отношения были у Вани и Нюши? Это теперь всем должно быть совершенно безразлично.

Инга схватилась за голову и простонала:

– Надо было промолчать.

А между тем назад вырвавшихся слов было не вернуть. Алена уже активно ссорилась со своим мужем. И, как полагала Инна, именно по ее вине.

– Ты постоянно мне лжешь! – кричала на мужа Алена. – В последнее время я вообще не понимаю, что с тобой происходит!

Она была в такой ярости, что уже не обращала внимания на присутствие в комнате посторонних людей, замершую неподалеку повариху и прочую прислугу, притаившуюся в дверях.

– Думаешь, жена у тебя слепая и глухая? Думаешь, я ничего не замечаю? Нет, я все вижу! И вижу, что у тебя появилось от меня слишком много тайн.

– Алена, – бормотал Василий Петрович, – я тебе сейчас все объясню. Что касается Нюши…

Но Алена перебила его:

– Не в одной Нюше дело! Ты о многом мне недоговариваешь или откровенно лжешь!

– Я тебе все расскажу, обещаю!

– Прямо сейчас!

– Ну… хорошо. Что ты хочешь узнать? Откуда я знаю, что Нюша не является родственницей нашего Вани?

– Да, я слушаю тебя.

Василий Петрович глубоко вздохнул и пробормотал:

– Дело в том… дело в том, что Нюша…

И, так и не договорив, снова затих.

– Да что же это! – разозлилась на мужа Алена. – Опять начинается?

Лицо у Василия Петровича сделалось откровенно страдающим. Он понимал, что должен успокоить жену, но в то же время опасался, как бы не сделать еще хуже.

– Ну! Я жду!

Василий Петрович вздрогнул, потом набрал в легкие побольше воздуха и произнес:

– Дело в том, что Нюша… Нюша – это…

Договорить он так и не успел.

– Доброе утро! – раздался голосок Нюши.

Все как по команде повернулись в ее сторону и уставились на девушку. Она была все еще бледна, но выглядела гораздо лучше, чем вчера. Увидев устремленные на нее со всех сторон взгляды, девушка смутилась:

– Что? Что вы так на меня смотрите?

Все молчали. И тогда Инга произнесла:

– Нюша, мы знаем правду про тебя.

– Правду?

– Мы знаем, что ты не родственница Ване.

– Ты ему никакая не племянница!

Нюша слегка порозовела. Она вопросительно взглянула на Василия Петровича. Но тот молчал. И Нюша, посмотрев на хозяйку, пробормотала:

– Простите… простите, что мы вас обманули.

– Мы? Кто это – мы?

Нюша снова вопросительно взглянула в сторону Василия Петровича. И на сей раз он отмалчиваться не стал.

– Мы – это я, покойный Ваня и Нюша.

– И кто же такая Нюша на самом деле? Скажет мне это кто‑нибудь из вас?

– Нюша не племянница Ване, но она… она дочь его… его очень близкого друга.

Откровенность далась Василию Петровичу нелегко. Хотя с чего бы ему так смущаться? В сказанном им не было ничего предосудительного.

Но Алена никак не могла успокоиться:

– Как имя друга Вани? Что это за человек?

– Неважно, – отвел глаза Василий Петрович. – Это… это его бывший однополчанин. Он спас Ване жизнь, а Ваня, в свою очередь, решил приютить у себя дочь своего друга – девочку, оставшуюся без попечения родителей. Никакой другой родни у нее нет, вот она и обратилась за помощью к Ване.

– Выходит, Нюша – круглая сирота? – пробормотала Инга, чувствуя, как в ней растет и ширится жалость к девушке.

Бедная девочка, сколько же ей пришлось перенести! Тут и смерть родителей, и переезд к чужим ей, в сущности, людям. И еще Инга подумала о том, какие, оказывается, у людей бывают все‑таки высокие и благородные отношения. А они‑то, низкие души, накинулись на Ваню с Нюшей. Облили грязью и подозрениями. Как стыдно! Человек сделал доброе дело, а они отнеслись к нему как к последнему грешнику.

Видимо, аналогичные чувства испытывали и другие. Все, кто слышал этот разговор, переглядывались теперь между собой в сильном смущении.

– Прости нас, Нюша, – искренне произнесла Алена первой. – Мы подозревали тебя…

– Подозревали черт‑те в чем!

– Подозревали, что вы с Ваней любовники, а вы… а у вас…

Алена окончательно смутилась и не договорила. Зато Нюша улыбнулась в ответ. Правда, улыбка у нее получилась чуточку кривоватой, но все же лучше, чем вчерашние слезы.

– Значит, вы все‑таки решили, что мы с Ваней любовники? Как жаль, значит, наша маскировка под дядю и племянницу никуда не годилась.

– Да, кстати, что это была за маскировка? Зачем она вообще понадобилась? Почему нельзя было всем сказать правду?

– Я и хотела, – оправдывалась Нюша. – Но дядя Ваня сказал, что будет лучше, если я назовусь его племянницей. Это снимет толки, потому что если сказать правду, то люди начнут думать дурное о нас с ним.

– Дурное? Думать? А так разве мы не начали думать о вас с ним дурное?

– Но мы старались как могли. Хотя, конечно, я все понимаю: молодая девушка, взрослый мужчина… Люди так испорчены.

Странно было слышать такое замечание из уст молодой девушки. Видимо, Нюше, несмотря на ее юный возраст, в жизни выпало много испытаний, если уж у нее сложилось такое мнение о людях.

– Объяви мы всем, что являемся по крови чужими друг другу, нас бы обязательно стали считать с самого первого дня любовниками.

– А между вами ничего такого не было?

– Нет!

Нюша воскликнула это очень горячо и пылко.

– Я очень любила дядю Ваню… Прямо как своего отца. А он… он любил меня, как родную дочь. И… и если хотите знать, то дядя Ваня любил совсем другого человека! Вас!

И она в упор посмотрела на Ингу. Та смутилась и покраснела. Да еще мерзавец Игорь присвистнул в этот момент:

– Вон оно как!

– Это уже неважно, – поспешно произнесла Инга. – У нас с Ваней тоже ничего и никогда не было. И вообще сейчас надо подумать о его похоронах, а не о глупостях, которые были в далеком прошлом.

Василий Петрович, который к концу Нюшиного объяснения совсем приободрился и порозовел, первым провозгласил:

– Ну теперь, когда все наконец выяснилось и прояснилось, предлагаю отметить это дело семейным завтраком и отправиться по своим делам.

– А как быть с похоронами?

– Я считаю, что Ваню надо похоронить у нас в Дубочках.

– Нет!

Это вскричала Алена. В голосе ее было столько экспрессии, что все с изумлением повернулись к ней.

– Что такое?

– Почему ты не хочешь, чтобы Ваню похоронили тут?

Алена смутилась, но быстро нашлась с ответом:

– У нас в Дубочках нету подходящего места.

И действительно, то кладбище, которое имелось здесь прежде, пребывало в печальном состоянии. Большинство могил стояли забытые и заброшенные, родственники и близкие этих людей либо умерли сами, либо уехали куда‑то очень далеко. Те же многочисленные новые жители, которые приехали в Дубочки, когда тут обосновался Василий Петрович, на местном кладбище своих покойников пока что не имели, поэтому туда и не ходили. В итоге дорожки и даже частично могилы густо поросли сорняками и кустарником, который вел себя так нагло, что в ближайшее время угрожал заполонить собой все кладбище.

– Хоронить там Ваню никак нельзя! Он достоин лучшего! Кладбище надо сначала привести в порядок.

– Ты права, Алена. Я предлагаю старое кладбище привести в порядок, но рядом с ним открыть еще одно – новое. И первым его обитателем будет наш Ваня. Как ты считаешь? Мне кажется, это достаточно почетно, а?

Алена пыталась что‑то возразить мужу, но Василий Петрович уже никого не слушал. Как это частенько бывало с ним, он мгновенно и всерьез углубился в обдумывание своей идеи, пришедшей ему в голову под воздействием минутного вдохновения.

– И памятник, – бормотал он себе под нос. – Что‑нибудь этакое героическое в духе памятника защитникам Родины. Предположим, Ваня высовывается из земли по пояс, в руке у него автомат Калашникова, а на голове каска.

– Каска‑то зачем? Назови лучше кладбище его именем.

– Точно! – обрадовался Василий Петрович. – Перед памятником сделаем памятную табличку.

– А памятник тогда можно поставить перед самым входом. Ваня держит на руках маленькую Нюшу. Есть же такой памятник советскому солдату.

Василий Петрович покосился на жену, словно опасаясь, что она издевается над ним. Но Алена выглядела совершенно серьезной. И в ответ на взгляд мужа произнесла:

– Мне кажется, Ваня заслужил своей добротой и отзывчивостью к сиротке именно такой памятник. Он так нежно опекал Нюшу, что мы невольно впали в обман насчет истинных его чувств к ней.

Василий Петрович покивал. А сама Нюша в этот момент неожиданно разрыдалась и кинулась вон из комнаты. Но никто теперь не удивился ее слезам и не осудил Нюшу. Девушка переживала смерть своего опекуна, тем более что она последовала за смертью ее собственных родителей так удручающе быстро.

Алена побежала за ней, впрочем, не забыв положить в тарелку порцию омлета, к которому добавила ветчины, сыра, колбасы и несколько пластов белого хлеба.

– Может быть, девочка захочет перекусить, – пробормотала она в свое оправдание и исчезла.

Василий Петрович тоже ушел следом за своими. И в столовой вновь остались лишь Инга и Игорь.

– Подумать только, как мы все ошибались, – произнесла Инга, обращаясь к Игорю. – Не правда ли, мы едва не совершили чудовищную ошибку? Набросились на бедную девочку, а она ни в чем не виновата.

Однако Игорь не захотел поддержать разговор на эту тему. Более того, он единственный из всей компании не ударился в сентиментальность. Лицо его было хмурым и задумчивым.

– Чем вы теперь недовольны? – поинтересовалась у него Инга. – Все же разъяснилось? Нюша объяснила свое положение в доме у Вани. Василий Петрович его подтвердил. Но вы опять не удовлетворены.

– А сказать вам почему?

– И почему же?

– Именно потому, что все так быстро разъяснилось, я и не доволен. Я надеялся, что правда о Нюше поможет мне выйди на след убийцы Марии Петровны. Но вот теперь мы знаем правду о девушке, и она никак мне не поможет!

Игорь вышел на улицу, потому что его окликнул Василий Петрович. Но стоило ему выйти через одну дверь, как из другой почти в ту же секунду появилась Алена. В руках у нее была пустая тарелка, и Инга удивилась:

– Нюша все съела?

– Что?

– Ты носила ей завтрак, – напомнила ей Инга.

– Ах да, конечно, она поела. Теперь бы еще чаю… побольше и послаще… И бутербродик бы еще хорошо сделать…

Инга внимательно посмотрела на Алену. Почему подруга не выглядит довольной? Почему она снова чем‑то озабочена?

– Ты выглядишь какой‑то очень задумчивой.

Алена отложила приготовление чая. Она отставила в сторону от себя заварочный чайник, взглянула на Ингу и неожиданно произнесла:

– Я не верю этой девушке!

– Нюше?

– Да, я ей не верю.

– Почему?

– По‑моему, она врет.

– Почему врет? – оторопела Инга.

– По крайней мере, в той части, которая касается ее отца, девчонка точно врет.

– Но почему?

– По документам у нее нет отца!

– Как? – изумилась Инга. – Разве такое может быть?

– Разумеется, какой‑то мужчина, конечно, ответственен за ее рождение. Но в документах девочки это никакого отражения не нашло. Имя ее папаши до сих пор не известно истории. Ее воспитывала мать‑одиночка.

– Но откуда ты это знаешь?

– Думаешь, я совсем простушка? Конечно, я разузнала о девчонке все, прежде чем позволить ей стать моей личной горничной.

– Но каким образом?

– Забралась к Ване в дом и, воспользовавшись отсутствием Нюши, порылась в ее вещах.

– Алена!

– Знаю, что поступила не очень‑то красиво. Но зато я видела ее паспорт и свидетельство о рождении. Там нету ни слова об отце девочки.

– Так и что с того? – заступилась Инга за горничную. – Возможно, она имела в виду своего приемного отца. Он растил девочку, а удочерить ее по всем правилам не удосужился. Но когда он умер, то поручил Ване – своему другу и однополчанину – позаботиться о своей приемной дочери.

– Просто какая‑то дочь полка получается, а не Нюша. Тот ее усыновил, этот ее пригрел… Ты как хочешь, а мне это очень не нравится.

Говоря откровенно, Инге тоже не слишком нравилось. Но она промолчала, не желая еще больше провоцировать Алену. Да еще в этот момент с улицы донесся голос Игоря. И Инга, мигом забыв про Алену, поспешила на зов.

Но оказалось, что Игорь всего лишь хотел с ней попрощаться.

– Я уезжаю, но я обязательно вернусь, – тоном Карлсона из сценки с Фрекен Бок сказал он.

– Вы собирались заняться поставщиком пейотля, – напомнила Инга кавалеру. – Так что не очень‑то расслабляйтесь.

Это сыграло свою роль. Игорь моментально выбросил из головы мысли про Ингу и свое возвращение к ней и сосредоточился на обдумывании новой цели. Все‑таки мужчины очень примитивные существа. Что им в голову положишь, над тем они и думают. Больше уже ни о чем. Даже самые лучшие из них в состоянии продуктивно раздумывать всего лишь над одним делом.

Вот и Василий Петрович, сосредоточившись на восстановлении кладбища и сооружении памятника для Вани, совсем забыл и про Нюшу, и про другие свои неприятности. Да и Игорь, едва наметил новую цель, забыл о своих прежних подозрениях. Не факт, что мужчины потом не вернутся к прежним мыслям, но это будет явно не сейчас.

Проводив, а правильнее сказать, выпроводив своего гостя, Инга вернулась в столовую, где уже не нашла Алены. Прикинув, где та может быть, Инга отправилась на поиски подруги. Она решила идти на звуки Нюшиных рыданий, предполагая, что Алена будет где‑нибудь поблизости, но, к ее удивлению, Нюша рыдала на кухне, а Алены там не было.

Возле Нюши стояли служанки и повариха, которая гладила девушку по голове и мерно гудела:

– Ничего, девка, ничего… Всякое в жизни бывает… У меня вот батя тоже помер, да еще пил перед смертью так, что мы с матерью бога молили, чтобы он нас поскорее от этого чудовища освободил. Муж мне тоже пьяница попался, пил, пока не помер. А тебе все хорошие люди попадаются. Даст бог, замуж тоже удачно выйдешь за хорошего парня. Есть у тебя кто на примете‑то? А?

Нюша помотала головой. Но одна из горничных воскликнула:

– Вы ее не слушайте, тетя Галя. Есть у нее парень.

В тот же миг Нюша перестала рыдать и затихла. Глаза ее блестели, а взгляд был прикован к лицу проговорившейся девушки.

– Правда, что ли? – обрадовалась повариха, вновь затеребив Нюшу. – Вот и славно! Хороший парень‑то? Слышь, Нюшка, тебя спрашиваю! Хорош жених‑то?

– Никого у меня нет, – шмыгнула носом девушка.

– Не стесняйся, Нюша, – дружелюбно произнесла та же девушка. – Никто тебя ругать за это не станет. К нам всем кавалеры из Буденовки захаживают.

– Так он из Буденовки, – разочарованно протянула повариха. – Нет, девки, если из Буденовки кто, так это дело несерьезное. Там же они все приезжие, им только развлечения на лоне природы и нужны. Поиграются с вами, да и бросят. К своей городской жизни вернутся и к городским барышням.

– Никого у меня нет! – буркнула Нюша в этот момент. – Ни из Буденовки, ниоткуда.

– А с кем же ты у консервной фабрики на стройке встречаешься? Я тебя там видела с парнем. Блондинчик такой. Лица я толком не разглядела, но по одежде видно, что он не местный. А значит, что? Значит, он из Буденовки.

– Не помню никого, – покачала головой Нюша. – Давно это было?

– Да уж недели две назад.

– Не помню, – снова вздохнула Нюша. – Наверное, случайный кто‑то ко мне подошел.

– Я тебя спросила в тот же вечер, – не сдавалась девушка, – а ты сказала, что это твой знакомый из Буденовки.

– А! Вспомнила! – воскликнула Нюша. – Это Коля был, мы с ним в маршрутке познакомились, когда я в город ездила на курсы. Нет, у нас с ним ничего нету, и вообще он уже уехал давно. Попрощаться ко мне заходил.

Инга потеряла интерес к беседе и повернулась, чтобы уйти так же незамечетно, как и появилась. Но внезапно до ее слуха донесся голос поварихи тети Гали:

– Эх, девки, ладно слезы‑то попусту лить. Вот что я вам сейчас расскажу, закачаетесь и попадаете.

Голос поварихи звучал настолько загадочно, что Инга невольно притормозила. А девушки на кухне наперебой закричали:

– Что, тетя Галя?

– Расскажите, пожалуйста!

Повариха не заставила себя долго упрашивать и произнесла:

– Хозяйка‑то наша с вами, Алена Игоревна, не иначе как мужчину себе завела.

Инга окаменела. А на кухне разворачивалось дальнейшее действие.

– Что?

– Как?

– Откуда вы это взяли, тетя Галя?

Все три девушки искренне заинтересовались словами поварихи. Не стала исключением даже заплаканная Нюша, которая тоже продемонстрировала интерес. Про Ингу и говорить было нечего. Она вся превратилась в слух, пытаясь понять, откуда у всегда лояльной к хозяевам поварихи взялись основания для такой невероятной сплетни.

– А намедни, вчерась то бишь, возвращаюсь я с огорода, зелень там рвала да огурцы, и вижу: в спальне у нашей хозяйки будто бы маячит кто‑то. Присмотрелась – фигура такая осанистая, плечи широкие. Ну совсем как наш покойный Ванечка. На минуту я даже подумала, не он ли там. Да в ту же минуту и вспомнила, что погиб друг сердечный.

– Наверное, хозяин там был.

– Нет, хозяин в город уехал, насчет бедного Вани дела улаживать. А хозяйка дома была. И не одна, как я понимаю. С мужчиной.

– Наверное, вам показалось, тетя Галя.

– Как же, показалось! Не жалуюсь я на зрение. А мужик этот, как меня увидал, – мигом шмыг от окна.

– Вот и не было ничего. Померещилось вам.

– Я тоже так сначала подумала. Глаза еще протерла, а потом осторожненько так к дому подошла, да и посмотрела, что там под окошком делается.

– И что?

– А то! Помните, как спальня‑то расположена?

– На втором этаже.

– Да хоть и на втором этаже, а только перед ней балкон огромный.

– Терраса.

– Пусть так. Но к террасе этой из сада колонны металлические поднимаются.

– Правильно, на них терраса и находится.

– И до того эти колонны затейливо украшены, я всегда говорила, что лишнее это, да еще виноградом увиты, что очень даже легко по ним в спальню к хозяйке забраться можно.

– И что? Думаете, мужчина по этим колоннам залез?

– Там и я бы сама залезла. Ну, если бы сбросила десяток кило, точно залезла бы. А если он мужчина молодой, сильный, очень даже запросто взлетел бы в спальню к хозяйке.

На какое‑то время в кухне стало тихо. А потом одна из девушек сказала:

– Это вы себе фантазируете, тетя Галя. Никогда не поверю, чтобы хозяйка изменила своему мужу. Она его сильно любит.

– Любила. В последнее время спать‑то они врозь начали. Да еще забыла сказать, почему не почудился мне мужик этот. Следы его я прямехонько под окнами спальни видела. Земля там мягкая, под цветы перекопана. И я заметила, что следы на ней.

– Точно мужские следы?

– Да уж не женские. Размерчик обуви тот еще. Сорок пятый, никак не меньше.

Инга, слушая рассказ поварихи, медленно выпадала в осадок. Значит, ее подозрения все‑таки правомочны? И причины разлада супругов в том, что не только у Василия Петровича появились интересы на стороне, но и у самой Алены есть другой мужчина? Поверить в такое казалось невозможным, но как быть со свидетельскими показаниями?

– Что же она, совсем страх потеряла? – приступили между тем к обсуждению услышанной новости горничные. – Прямо в доме с любовником встречаться?

– Под самым носом у законного мужа! Это же опасно!

– Уж когда женщине захочется мужика, она на всякие глупости ради него готова.

– А я все равно не верю, будто у Алены Игоревны есть другой мужчина, – послышался голосок Нюши. – Вы, тетя Галя, чего‑то неправильно поняли.

– Чего тут не понять, финтифлюшка ты этакая? – рассердилась на нее повариха. – Видела мужчину, так и говорю, что видела. Только вам одним говорю, потому держите теперь язык за зубами. И вот еще что… Хозяйка‑то после меня к себе позвала, да и допытывалась: мол, не видела ли я кого в ее спальне. Ну я ей и сказала, что видела вроде как. А она мне и говорит, что ей тоже показалось, будто кто‑то к ней заходил.

– А вы чего?

– А чего мне? Сделала вид, что поверила ее словам.

– Так, может быть, это и впрямь кто‑то с недобрыми намерениями приходил.

– Ага! Как бы не так! Коли с недобрыми намерениями, хозяйка бы прямиком к Василию Петровичу побежала за помощью и первая его в известность поставила. А она нет. И мне еще денег сунула и попросила, чтобы я язык за зубами держала. А перед этим она еще на кухню пришла, взяла кусок мяса холодного, горчицы, кетчупа – и все к себе забрала.

– Неужели мужчину этого угощала?

– Вот и я о том же подумала. И самое главное, денег мне сунула, чтобы я молчала. А зачем бы ей так делать, если бы она ни в чем не виновата была? То‑то и оно, что незачем. А значит, я права и у хозяйки там любовник был. Поняли теперь?

– Да.

– Поняли.

– Ну и поклянитесь, что молчать будете.

– А надо? – спросила одна из горничных. – Может, хозяину правду следует сказать?

– Или с самой хозяйкой поговорить, – предложила вторая.

– Ишь, чего удумали! – разозлилась на них повариха. – Учтите: проговоритесь хозяину или хозяйке – я мигом ото всех слов отопрусь, вы же за сплетни из этого дома мигом вылетите.

И так как обе горничные и Нюша молчали, явно не решаясь напомнить строптивой поварихе, что это она сама завела этот разговор и принялась сплетничать, тетя Галя заговорила вновь. И на сей раз ее голос звучал наставительно, как и следует говорить старшей с младшими:

– В браке у людей, девки, всякое случается. А Алена Игоревна – женщина хорошая и хозяйка справедливая. Если она уйдет, следующая‑то еще невесть какая на ее месте окажется. А от добра, как известно, добра не ищут. Да и мир в доме завсегда лучше ссоры. Ну клянитесь, кому я сказала!

Горничные поклялись, что никому и ничего не расскажут, но у Инги были сильные сомнения в этом. Ведь и сама тетя Галя клялась Алене в том, что будет молчать. Но вот не прошло и дня, как она разболтала все горничным и Нюше. Те, в свою очередь, тоже не удержатся, и пойдет гулять сплетня по Дубочкам. Погуляет, погуляет, да и вернется в этот дом, прямехонько к Василию Петровичу в уши.

И Инга вновь пустилась на поиски Алены. На сей раз она действовала куда активней. Но нигде, даже в спальне подруги, ее присутствия не обнаружилось.

– Где же она?

Инга в изумлении обвела глазами пустую комнату, словно стены могли рассказать ей о том, куда подевалась Алена. Но они, разумеется, ничего ей не сказали. Зато внимание Инги привлекло к себе нечто блестящее, лежащее на столике возле зеркала. Женщина подошла поближе, и глаза ее расширились от изумления.

– Ничего себе! – прошептала она. – Вот это да.

Наклонившись и убедившись, что ее догадка верна, Инга еще больше восхитилась:

– Ах она хитрюга!

В голове у Инги в этот миг сложились многие ответы на вопросы, казавшиеся ей до сих пор необъяснимыми и какими‑то странными, выбивающимися из обычного ритма. Силуэт мужчины в спальне у Алены. Ее стремление к уединению. Заполненные до краев тарелки с едой, которые она забирала с собой в сад.

– Кажется, я поняла! – радостно воскликнула Инга и даже подпрыгнула на месте от избытка чувств. – Только бы это оказалось правдой!

И, схватив со столика перед зеркалом вещь, которая настолько сильно поразила ее, женщина со всех ног кинулась вон из комнаты.

Она знала, куда направляется. Путь ее был совсем недалек. Инга быстро пересекла чудесный фруктовый сад, посаженный чуть больше десяти лет назад, но уже активно плодоносящий, и оказалась возле домика садовника. Внутри кто‑то был, об этом свидетельствовали голоса, как показалось Инге, два голоса – мужской и женский.

– Алена! – закричала она, стукнув в дверь. – Открывай!

Никто не отозвался, тогда Инга добавила громкости:

– Алена, бесполезно притворяться, что тебя там нет. Я слышала твой голос!

Снова никакого ответа.

– Я никуда не уйду! – пригрозила Инга. – И более того, я еще сюда и других людей позову. Всем станет известна ваша тайна!

Это наконец сработало. Дверь приотворилась ровно на одну ладонь, и в просвете появилось недовольное лицо Алены.

– Чего ты кричишь? – сердито прошипела она. – Дай мне спокойно побыть одной!

– Нам нужно поговорить.

– Потом. Сейчас я не могу, – простонала Алена слабым голосом. – Я совершенно разбита!

– Еще полчаса назад ты выглядела абсолютно нормально.

– Ты не понимаешь… Смерть Вани… Это такое потрясение.

– Хватит притворяться. Со мной это не сработает!

– Наверное, ты совсем не любила покойного, если не горюешь о нем!

– Алена, перестаньте меня дурить! Я все знаю!

И с этими словами Инга вытянула вперед руку с тем предметом, который прихватила из спальни Алены. И покачав его перед глазами подруги, она воскликнула:

– Что скажешь? Откуда это у тебя?

– Это… это…

Алена сильно смутилась. Она явно не знала, что ей сказать.

– Это лежит у меня уже давно!

И так как Инга никак не отреагировала на это ее замечание, лишь выразительно сверлила подругу глазами, показывая, что на такую простую уловку точно не поддастся, Алена вздохнула и приоткрыла дверь.

– Ладно, заходи.

Алена признала свое поражение. Точно так же, как его признал и мужчина, сидящий за столом в глубине дома. При виде Инги он сначала вскочил на ноги, но тут же вновь уселся, вернувшись к прерванному им чаепитию.

– Доброе утро, Ваня, – поздоровалась с ним Инга. – И приятного тебе аппетита.

Жующий мужчина ничего ей не ответил на это приветствие, но Инга в том и не нуждалась. Она приблизилась к столу и с огромным интересом принялась разглядывать человека, которого она, да и не только она, а вообще все в Дубочках считали погибшим.