Глава 8. Даже обученным собакам необходимы команды

Даже обученным собакам необходимы команды.

‑ Лучший друг человека: Основной справочник по собаководству.

Руки Клэр были заняты пакетами из магазина, поэтому она ногой захлопнула дверь и направилась в маленькую кухню. После утренней ленивой прогулки по антикварным магазинам, а затем похода за продуктами, она почти убедила себя, что все нормально, что она в отпуске. Почти.

Распаковав покупки, она остановилась, чтобы вскрыть дорогой деликатесный сыр, отрезала кусочек и откусила. Продолжая складывать запас продуктов в холодильник, Клэр языком ощутила лесной вкус. Мигающий красный свет на автоответчике привлек ее взгляд. Она нажала на проигрывание и взяла в руки банку Реддиуипа [21]. Проглотив последний кусок сыра, Клэр откинула голову назад, широко открыла рот и выдавила на язык густых взбитых сливок.

Маленькую кухню заполнил голос матери, которая заверяла, что Молли цела и невредима. Клэр повернулась лицом к автоответчику. Вероломная кошка.

– Следовало купить собаку, – пробормотала Клэр, опускаясь на корточки, чтобы сложить свежие овощи в нижний ящик и отмахиваясь от ощущения обиды из‑за предательства кошки.

– …О, я столкнулась с твоим другом – Гидеоном. Такой приятный молодой человек, очень красивый…

Клэр так быстро встала, что ударилась головой о дверцу холодильника, которую оставила открытой.

Потирая макушку, она сердито посмотрела на автоответчик, ее тревога превращалась в панику, когда мать продолжила рассказ:

– Я сказала ему, что тебе стоит привести его на ужин, когда вернешься с озера…

Чувствуя биение сердца в горле, Клэр развернулась, пытаясь увеличить расстояние между собой и телефоном до максимума. Вот только она столкнулась со стеной. Со стеной, которой минуту назад здесь не было.

С криком она отшатнулась, врезавшись в открытую дверь холодильника. Бутылки и банки, стоящие в двери, шумно загремели. Будь она достаточно маленькой, то свернулась бы клубком в холодильнике и закрыла бы дверь. Но она не была. Ей некуда было бежать. Ее глаза поднялись и остановились на взбешенном Гидеоне Марче.

На своем указательном пальце он крутил пару наручников и сделал угрожающий шаг вперед.

– Ты и представления не имеешь, через сколько неприятностей заставила меня пройти.

Очевидно, их было недостаточно. Он нашел ее. Вот уж спасибо матери.

Клэр пронеслась мимо него. Твердые пальцы поймали кончики ее волос и дернули. Она замолотила руками и повалилась на эту знакомую стену мышц. Его руки поднялись, чтобы обвиться вокруг нее, сжимая ее ребра до тех пор, пока она не смогла вздохнуть. Даже в приступе паники она осознавала то, как поднимается и опускается ее грудь у его предплечья, осознавала насколько тяжелой и чувствительной она внезапно стала, как затвердели ее соски. Воздух превратился в тени мутного красного и фиолетового цвета, отражая ее различные эмоции – гнев, страх, возбуждение.

Он прижался ртом к ее уху и прорычал голосом, из‑за которого вниз по позвоночнику Клэр побежали мурашки.

– С разговорами покончено.

О, Боже. Он здесь, чтобы убить меня.

Ведомая инстинктом, Клэр откинула голову назад, врезаясь в его подбородок. Со стоном боли, Гидеон ослабил свою хватку. Она вырвалась и побежала, хватая сумочку с настенного крючка около двери.

Ее рука едва коснулась дверной ручки, после чего ее ступни взлетели вверх. Одно мгновение она висела в воздухе, а в следующее уже распростерлась на спине – каждая кость в ее теле болезненно подрагивала. Она изумленно увидела вспышку серебра над головой и вспомнила, что свисало с его рук. Наручники. Склонившись над ней, Гидеон схватил одно запястье Клэр с приготовленными в воздухе наручниками, готовый приковать ее.

– Нет!

Ее нога поднялась, ударив его в голень и заставив свалиться на нее. И ее сразу же поглотил его мужской запах. Клэр сконцентрировалась на держании рук подальше от наручников, сосредоточилась на игнорировании дикой потребности, пульсирующей в ее крови.

Он, ругаясь, поймал одну из ее взлетевших рук и устремился за другой. Между ее бедер появилась пульсирующая боль. Близость его тела, мужской мускусный запах, даже его грубая хватка, возбуждали ее. Он возбуждал ее. Господи, она сошла с ума. Или заболела.

Подняв обе ее руки над головой, он прижался всем своим телом к ней.

– Достаточно, – скомандовал он.

Лицом к лицу, они смотрели друг на друга, горячие дыхания смешивались, его запах окружал ее, а между их телами громко стучало его сердце.

– Перестань так смотреть на меня, – предупредил Гидеон, его зеленые глаза приобрели бешеное выражение.

Его прерывающийся голос заставил дрожь пройти по ее телу. Дыхание Клэр вырывалось короткими, равномерными рывками, каждый из которых прижимал ее грудь ближе к нему, вдавливал тугие вершинки в его грудную клетку.

– Как?

– Будто хочешь трахнуться.

Жар опалил ее лицо, огненной бурей охватив все ее тело. Ее рот открылся. Его обвинение было нелепым, абсурдным, невероятным.

– Точно, – выдавила Клэр, пытаясь говорить с сарказмом, но ответ в собственных ушах звучал скорее как соглашение.

Но было слишком поздно. Вред уже нанесен. Его грубое высказывание породило картинку в ее мыслях, которая и зажгла пламя. Она не могла избавиться от этой картины. Картины настолько яркой, что она захотела, нет, стала нуждаться, чтобы это стало реальностью.

Поведя лицом вперед, тем самым скрадывая последний дюйм, разделявший их, Клэр поцеловала его, как изголодавшаяся женщина. Она целовала его с дикостью, которая шокировала ее саму. Гидеон был неподвижен всего секунду, после чего сдался и поцеловал ее в ответ. Освободив запястья Клэр, он схватил ее лицо и наклонил ее к своему рту. Ощущение этих больших рук на лице, его мозолей, растирающих ее щеки, пробуждали спрятанную Клэр, Клэр, которая чувствовала себя женственной и желанной. Храброй и изголодавшейся.

Схватив его плечи обеими руками, она вытянулась вдоль него, застонав в его губы. Его язык скользил по ее языку, от чего пламя, горящее в ней, становилось еще выше.

Клэр, ведомая желанием, отчаянно пробегала руками по его спине. Она опустила руки, чтобы схватить его, ненавидя джинсы, которые мешали ей ощутить его кожу. А их языки продолжали сражаться.

Раскинув ноги, Клэр позволила Гидеону устроиться между ее бедер. Она мягко застонала в его губы, когда он потерся и опустил на нее свою твердость.

Он оторвал свои губы от ее рта и переместился к ее шее. Его зубы нежно сжались на ее соске через рубашку. Она громко закричала, противясь ему. Через тонкий хлопок ее рубашки Гидеон продолжил покусывать и посасывать ее соски, превращая их в набухшие холмики, погружая каждый глубоко себе в рот. Клэр поднесла руки к его голове, погружая их в длинные, густые пряди волос. Вращения его языка по влажному хлопку создавали восхитительное трение, вызывая жалобные, животные крики из глубины ее горла.

Сходя с ума от его вкуса, Клэр толкнула его в грудь и перекатила его, сделав это с такой силой и скоростью, которая удивила даже ее саму. В его взгляде мелькнуло нечто большее, нежели просто желание, когда он посмотрел на нее, но Клэр не дала ему – или себе – время, чтобы подумать. Сев глубже на его бедра, она пробежала руками по его груди к поясу джинсов. Расстегнув их, Клэр нашла его через боксерки.

Обхватив рукой его твердость, она аккуратно сжала пальцы. В ее венах загорелась кровь, когда он запульсировал в ее руке. Она провела большим пальцем по его шелковой верхушке, потирая ниточку влаги, которая там появилась.

Застонав, Гидеон сжал свои сильные ладони вокруг ее рук и перекатил ее под себя. Накрыв ее рот своим, он поцеловал ее с дикостью, которая должна была шокировать Клэр. Из глубины ее горла вырвалось рычание. Он толкнул себя к ней, прижимая ее к полу.

Задыхаясь, она оторвала свои губы от его рта.

– Пожалуйста, – умоляла Клэр, извиваясь под ним.

Она погибла. Потеряла рассудок. Она должна заполучить его. Сейчас же. На полу. И пока он в ней, ее ничего не будет волновать.

– Я знаю, – пробормотал он, ладони скользили вниз по ее рукам к запястьям в почти нежной хватке.

Тихий щелчок не был ею зафиксирован сразу же. Пока он не отпрянул. Пока не было слишком поздно.

Посмотрев на него, она озадачено моргала, чувствуя утрату без его рук и губ.

А потом до нее дошло.

– Ты – ублюдок!

Клэр попыталась развести запястья, но стальные наручники сковали ее руки вместе. Внутри нее поднялась ярость, вместе с нелогичным чувством предательства. Он совсем не хотел ее. Ее сердце сжалось от боли. Он всего лишь хотел отвлечь ее. Чтобы суметь убить. С криком ярости она поднесла свои закованные запястья к его голове со всей силой, которой обладала, и нанесла сильный удар.

Клэр лежала на животе – прикованная к ножке старинной дровяной печи матери. Она задавалась вопросом, почему он просто не убил ее. Особенно после того убийственного взгляда, который он подарил ей после того, как она ударила его.

Холодная сталь наручников натирала ей запястье, и Клэр с каждым вздохом выплевывала пыльные шарики. Она съежилась под своей когда‑то белой футболкой, покрытой сажей с линолеума. Уронив лоб на пол, она пожалела, что у нее не оказалось оружия, чтобы пристрелить его еще в своей квартире, когда у нее был шанс. Сейчас было слишком поздно. Она упустила свой шанс, и сейчас, похоже, Гидеон осуществит свою угрозу и убьет ее.

Тяжелые шаги подсказали ей, что Гидеон вернулся из ванной. Вытянув шею, она приготовилась смотреть. Он появился в поле видимости, слегка касаясь влажной туалетной бумагой того, что, похоже, было ужасной раной над бровью.

Ее ноздри задрожали, когда теплый, медный запах атаковал ее. Ее рот увлажнился и странное ощущение, похожее на желание, прошло сквозь нее. Глаза Клэр сузились и посмотрели на темно‑красную кровь, медленно струящуюся из раны на лбу.

– Сильно болит? – она попыталась говорить вежливым тоном.

– Да, – он пожал плечами, и его мышцы начали перекатываться под тонким хлопком футболки. – Наверно необходимы швы.

– Хорошо, – ответила Клэр, неспособная сдержать гнев.

Гидеон нахмурился, бросил кусок туалетной бумаги на стол, на котором все еще находилось несколько пакетов с покупками, и положил обе руки на худые бедра.

– Удобно?

– Нет, – она для наглядности покачала наручниками.

– Хорошо, – вернул он, око за око.

– Послушай, они причиняют боль моим запястьям…

– Тогда перестань дергаться, – посоветовал Гидеон, склоняясь над ней.

Со своей позиции на животе Клэр чувствовала се6я муравьем у его ног.

– Если ты собираешься убить меня, просто покончи с этим, – ее губы дрожали, несмотря на храбрые слова.

– Есть вещи, куда хуже смерти, – неясно ответил он.

Она перестала двигаться, пытаясь представить, что он мог иметь в виду. И эти образы заставили ее похолодеть. Неужели он намеревался сначала измучить ее?

– Убери это выражение со своего лица. Я не собираюсь тебя убивать, – для нее его тихий вздох прозвучал нетерпеливо, и Клэр не была уверена – направлено ли это нетерпение на нее или же на него самого.

Она подозрительно, неуверенно посмотрела на него.

– Тогда может, стоит снять это? Ты не сможешь держать меня прикованной к печке вечно.

– Ты входишь в свою силу, – Гидеон покачал головой, будто очень сожалел, и указал на рану над своей бровью. – Ты едва не вырубила меня. Я не могу доверять тебе. По крайней мере, пока ты не убеждена…

– Я не сильная, правда, – Клэр уронила голову на твердый линолеум, больше не заботясь о том, насколько грязен пол. – Я боялась. Все дело было в выбросе адреналина.

Гидеон фыркнул в очевидном несогласии.

– У меня нет выбора. Осталась только одна вещь, которую можно сделать.

Волосы на ее затылке начали покалывать. Ей не нравилось, как прозвучали его слова. Подняв голову, Клэр настороженно наблюдала, как он вновь направился в ванную и пропал из ее поля видимости.

– К‑Куда ты идешь? – заикаясь, спросила она.

Клэр вытянула шею, чтобы увидеть его. Гидеон появился из ванной, держа в руках пистолет в кобуре. При тихом звуке, с которым выскользнуло оружие из кожаного держателя, ее горло сжалось.

Он прицелился.

– Нет, – сдавленно пробормотала она, но слово получилось слабым и сдавленным, когда она попыталась сесть, несмотря на неудобную тягу на руках.

– Я не хотел, чтобы дошло до этого, – его губы сжались в тонкую, суровую линию. Неумолимые, малахитово‑зеленые глаза посмотрели на нее, и Клэр знала, что надеяться бесполезно.

– Все произойдет быстро, – пообещал он.

Закрыв глаза, она попыталась свернуться в маленький клубок в ожидании…

Оружие не взорвалось в ее ушах. Не так, как бывает в фильмах. Тихий свист разрезал воздух. Сначала она почувствовала только давление. Никакой боли. Клэр открыла один глаз. Затем другой. Гидеон стоял на том же месте, откручивая глушитель и наблюдая за ней со спокойным интересом.

Затем пришла боль, накатывая на нее волнами жары, затем холода. Собравшись с духом, Клэр втянула воздух и посмотрела вниз. Кровь смочила перед ее рубашки, не давая возможности определить, куда она была ранена. Так много крови. Медный запах настиг ее.

– О Боже, – закричала она, поворачивая к нему обвиняющие глаза. – Ты действительно застрелил меня!

Несколько минут назад она целовала его, пила страсть с его губ, с его тела, упивалась чувством его мозолистых рук на своем лице. Руки, которые знали, как доставить ей смерть. Предательство причиняло больше боли, нежели дыра в груди. Что делало ее дурой, так как она с первого момента их встречи знала, что он опасен, и ничего не смогла сделать с этим. Клэр посмотрела вновь на свою окровавленную футболку, похожую на орхидею в цвету, и прокляла свою тупость. Почему она не обратилась в полицию? Или не использовала оружие?

Но она знала ответ. Она на самом деле не верила в его опасность. Несмотря на все, что‑то в нем всегда казалось ей разумным. Он не казался ей убийцей.

– Ты действительно выстрелил в меня, – прошептала она.

Гидеон кивнул.

Ее зрение затуманили слезы.

– Прости, – он кивнул вновь, выглядя при этом лишь слегка извиняющимся. – Все скоро закончится.

Она натянула наручники, переполненная необходимостью освободиться и зажать рану.

– Сними их с меня! Позволь, по крайней мере, умереть со свободными руками.

– Ты не умираешь, – проговорил он с ноткой нетерпения.

– Жжется, – простонала Клэр, даже когда ощущение жжения пошло на убыль.

Появлялось оцепенение. Должно быть смерть близка.

– Это ощущение от исцеления.

– Что? – Клэр моргнула несколько раз.

– Твои клетки регенерируют.

На мгновение она позволила себе надеяться, но затем пришла к выводу, что это должно быть часть его плана – мучить ее перед смертью. Она никак не сможет выжить после ранения в грудь. Клэр отвела взгляд в сторону, отпуская его, не желая смотреть в глаза убийцы, когда сделает свой последний вздох.

– Посмотри, – он наклонился к ней и задрал ее футболку.

Клэр, напуганная обезображенной плотью, которую она точно увидит, дернулась в сторону.

– Перестань ерзать, – Гидеон дернул рубашку выше. – Видишь?

Клэр ничего не могла с собой поделать и посмотрела.

Гидеон скользнул рукой по ее животу и ребрам, вытирая кровь. Что‑то упало на пол с глухим ударом. Клэр посмотрела на свое тело – к своему удивлению, она не увидела никакой дыры.

– Видишь, она уже закрылась, – подняв то, что упало на пол, он продемонстрировал маленький, сдавленный кусочек металла между своим указательным и большим пальцами. – Если бы это было серебро, то сейчас мы бы не вели с тобой этот разговор. Ты была бы мертва.

– Боже мой, – ее глаза сфокусировались на кровавой пуле, и, наконец, приняли то, что не мог принять ее разум.

Гидеон расстегнул наручники. Руки Клэр бродили по груди и животу, но она не ощущала ничего за скользкостью крови.

– Я не ранена, – она вновь посмотрела на пулю – неоспоримое доказательство.

– Ты была ранена, – его губы скривились в подобии улыбки. – Ты просто не мертва.

Отведя взгляд от маленького куска металла, она осматривала его лицо, ее глаза осматривали каждую линию, каждый нюанс, ничего не пропуская. Она вдруг увидела его таким, каким он был. Нормальным.

– Расскажи мне. Расскажи мне все.

Гидеон медленно кивнул.

– Сначала помойся.

Клэр на нетвердых ногах направилась к своему чемодану. Ее руки дрожали, когда она искала чистую одежду. Ее мысли кружились, и простое движение требовало куда больше, нежели должно было быть. Оказавшись наедине в ванной, она медленно прислонилась к двери и позволила себе задрожать. Клэр намеренно избегала смотреть в зеркало, когда раздевалась, не желая созерцать свои глаза сейчас, когда она осознавала, что в них скрыта правда.

Стоя под душем, она откинула голову назад и позволила воде колотить по лицу. Клэр думала о том, что рассказал ей Гидеон, обо всем, во что она когда‑то отказывалась верить, хотя теперь и знала, что все – правда.

Ленни действительно мертв. Ей больше не нужно делать вид, что все не так. И все же она не могла винить Гидеона за его убийство. Если бы он не сделал этого, она сама была бы мертва. И Клэр сдалась горечи, слезам, позволяя им исчезать вместе со струями воды внизу в стоке. Она сказала себе, что как только выйдет из душа, больше не потратит ни единого мгновения на слезы. Ленни мертв, но она все еще жива, и ей нужно найти выход из этого кошмара.

Выключив воду, Клэр вышла из душа. Когда она завернулась в одеяло, ее взгляд скользнул к зеркалу, к незнакомке, которая смотрела в ответ. Серебряные глаза пылали голодом, смысл которого она теперь понимала.

Не раздумывая, она схватила первую вещь, которую смогла найти – маленькую вазу с высохшими цветами, стоящую на бочке унитаза, и отправила ее в полет. Зеркало разлетелось с громким треском. Осколки вазы и стекла осыпались на стойку и на пол. Но эти глаза ликана все еще были видны, искаженные сквозь треснувшее зеркало. Глаза зверя, насмехающиеся, смеющиеся над ее выражением неприязни.

– Нет, – яростно проговорила она, желая стереть их со своего лица.

Ее рука сжалась вокруг керамического держателя для зубной щетки именно в тот момент, когда в ванную ворвался Гидеон. Он поймал ее руку, до того как она отправила в полет подставку.

Вытащив подставку из ее сжатой в кулак руки, он оттащил Клэр в сторону. Его хватка на ее руке была теплой и твердой. Осколки стекла врезались в ее ступни, и Клэр вздрогнула, падая ему на грудь.

Гидеон перевел взгляд вниз.

– Черт, – пробормотал он, поднимая ее на руки и вынося ее из ванной.

Клэр скоро поняла, что находится в кровати, ее ступни лежат на его бедре, а он вытаскивал стекло из подошв ее ступней; его руки были на удивление нежными.

Она молчаливо наблюдала за ним в течение минуты, а затем спросила:

– Почему ты делаешь это?

Его бровь изогнулась, когда он сосредоточился на ее ступне.

– Ты можешь быть ликаном, но тебе все еще больно ходить с осколками в ступне.

Клэр облизала губы.

– Я имею в виду, почему ты помогаешь мне?

Гидеон поднял взгляд, изучая ее мгновение, а затем вернулся к своему занятию.

– Сегодня мы вернемся в город. У нас мало времени, поэтому ты должна будешь помочь. Мне нужно знать о Ленни все. Семья, друзья, где он любил проводить время. Есть все шансы, что он знал ликана, который заразил его, поэтому начнем с отслеживания его шагов за последний месяц.

Клэр смотрела на него в течение минуты, прежде чем кивнуть. Он помогает ей, пытается предотвратить ее превращение в кровожадного монстра. Убийцу. Она закрыла глаза и слегка потрясла головой. Это все, что имело значение.

Открыв глаза вновь, она проговорила:

– Что случится, когда мы обнаружим того, кто инфицировал Ленни?

– Я убью его, – ответил он так просто, будто убивал все время, и только тогда Клэр, наконец, приняла то, что он делал.

Убивал всех, за исключением ее, напомнил ей тонкий голосок на задворках сознания.

– После того как ты убьешь его, проклятие будет разорвано.

Гидеон помедлил перед ответом, его рука обвилась вокруг ее стопы.

– Да, если он – альфа.

– Альфа?

– В каждой стае есть альфа, и от каждого ликана можно проследовать до его альфы, через рождение или инфицирование.

– Если ты убьешь альфу, остальная часть стаи снова станет людьми?

– Нет, – его глаза посмотрели прямо в ее. – Только те, кто не прокляты.

Склонив голову к ее ноге, Гидеон объяснил:

– Если ты убиваешь и питаешься, ты проклята. Не важно, убит твой альфа или нет. Проклятие не может быть разорвано, после того как ты кормилась. После этого пути назад нет.

Клэр покачала головой.

– А что если мы не сможем найти альфу Ленни?

– Ты превратишься при следующем полнолунии. И будешь убивать.

Клэр сидела неподвижно, слишком напуганная, чтобы даже вздрогнуть, когда он выдернул осколок стекла, который глубоко погрузился в изгиб ее стопы. Слова Гидеона перекатились сквозь нее – слишком ужасные, чтобы поверить в них. Только вот она уже прошла этап неприятия.

– Даже если я не хочу? – спросила она, пытаясь не допустить появление отчаяния в своем голосе, которое как она чувствовала, уже поднимается.

– Инстинкт ликана слишком силен. У тебя не будет выбора.

Гидеон убрал ее ногу со своего бедра, его глаза поймали ее взор в молчаливом послании. И у меня тоже.

Клэр кивнула. Слова не были произнесены вслух, но она поняла. Она поняла, что этот мужчина, который спас ее жизнь в темном переулке, мог вполне вероятно стать ее палачом. Гидеон Марч не пощадит ее дважды.

Гидеон засунул руку в карман, перекатывая серебряную пулю между указательным и большим пальцами. Пуля, которую изначально он планировал для нее.

Он выследил ее, намереваясь покончить с этим раз и навсегда. Его губы саркастично скривились. То, что он едва не взял ее на полу, только подтверждало, что он слишком уж увлекся своей целью. И потерял всю объективность. Время подходило к концу, и Клэр тикала, как бомба.

Только вот лицом к лицу с ней, он не смог пройти все это. Невероятно. После всех неприятностей, через которые она заставила его пройти, он не смог сделать этого. По крайней мере, пока.

Он наблюдал, как она собирает свои вещи по дому. Ее движения были быстрыми и целенаправленными. Ее ступни в тишине летали по полу, все признаки ранения прошли. Она, очевидно, не осознавала о том беспорядке, причиной которого явилась. Обычному человеку потребовались бы швы. Он хмыкнул, вытаскивая руку из кармана. Черт, она получила пулю в грудь. Обычный человек был бы мертв. Ему лучше принять тот факт, что ничего нормального в Клэр Морган не было. Или в его чувствах к ней.

В чертах ее лица застыла решительность, когда она собиралась. Неуместная решимость. Но это была его ошибка. Он всего лишь продлил неизбежное. Дав ей надежду, которую просто не имел права давать. Гидеон пробежал рукой по своему жесткому подбородку, спрашивая себя, что, черт побери, он делает.

У нее мало шансов. Ленни был один. Не зная куда пойти, будет достаточно сложно установить ликана, ответственного за инфицирование ребенка – а затем невероятно сложно будет отследить его альфу. Но шанс был. Шанс, которого никогда не было у его родителей.

Его взгляд метнулся к ее губам, немедленно отвлекаясь, немедленно напоминая, что Клэр очень сильно отличалась от тех других, которых он уничтожал. Он никогда не целовал других. Никогда не чувствовал такое глубокое желание к ним, даже когда женщины обращала на него свои значительные уловки в попытках спасти свои жалкие жизни.

Теперь она была ликаном, без контроля. А скоро будет и без сознания. Ему следовало знать лучше. Гидеон поддался этим мягким губам, этой груди, ее рукам на своем члене, до того как верх взял рассудок и он застегнул наручники на ее запястьях. Момент слабости. Вот и все. Какой здравомыслящий мужчина мог сопротивляться удовольствию? Черт, сейчас она была сгустком гормонов. Ни один мужчина не был в безопасности от нее. Момент, который он не забудет вновь.

Клэр, должно быть, почувствовала его взгляд. Она перестала кидать одежду в сумку и посмотрела на него.

– Что? – спросила она, и ее голос был не громче шепота, а глаза напомнили ему взгляд раненого животного.

– Ничего, – посмотрев в окно на два их автомобиля, Гидеон сделал глубокий вздох и пожелал вернуться к холодному практицизму, который управлял им.

Он убил сотни ликанов за свою жизнь. Иногда двоих, троих за неделю. Вот только он никого никогда не преследовал. Ему никогда не приходилось. Но никогда и не было необходимости.

– Мы оставим твою машину здесь, – сказал он. – На обратной дороге ты можешь обдумать все, что помнишь о Ленни. Начиная с его семьи.

– С этим нет проблем, – пробормотала Клэр, снимая чемодан с кровати и со стуком бросая его на пол. – У него не было семьи.

Клэр перегнулась через его колено и закричала в интерком:

– Тройной чизбургер с беконом и большую порцию картофеля фри и…

– И? – эхом отозвался Гидеон.

Румянец залил ее лицо. Она могла бы притвориться, что не голодна, и заказать салат из увядшего салата‑латука и сухого, расфасованного цыпленка, но она пропустила ланч и не могла игнорировать свой урчащий желудок.

Ее взгляд изучал меню. Отложив гордость в сторону ради своего голода, она закончила заказ.

– И большую порцию луковых колец, большой шоколадный коктейль…и большую диетическую колу.

– Диетическую? – он поднял бровь, и когда задавал вопрос, его голос звучал саркастично: – Ты уверена?

– Да.

Когда Гидеон подъехал к окну, Клэр откинулась обратно на свое сидение, ее тон предупреждал его не продолжать дальнейшее комментирование. Она могла быть серьезно голодной, но все равно любила диетическую колу.

– Диетическая кола, – пробормотал он, покачивая головой и передавая ей напиток и коктейль.

Она закрепила их в двойном держателе чашек и решительно посмотрела на Гидеона, когда он покачал в воздухе своей содовой. Гидеон перевел взгляд вниз на занятые держатели и вновь посмотрел на нее.

– Ты не можешь держать его? – спросила Клэр.

– И вести? – проворчал он, вздрогнув, закрепляя свою ледяную содовую между крепких бедер. – Конечно. Никаких проблем.

Она посмотрела в пластиковое окно в крыше джипа, пока они ждали своей еды. Ее темные мысли нависали как серые, низкие тучи в небе. При следующем полнолунии она уступит инстинкту, который требовал питаться человеческой жизнью.

При этом в ней поднялся гнев, и она посмотрела на его суровый профиль. Только Гидеон не позволит этому случиться. Он убедится, что до этого никогда не дойдет. Так или иначе. Он уничтожит ее прежде. Он не говорил многого, но она знала, она понимала, и не винила его. Клэр вновь посмотрело в окно на приближающуюся ночь.

Но шанс все еще был. Клэр с трудом сглотнула и уверенно кивнула, укрепляясь в этой вере. Они найдут альфу и разрушат проклятие до того, как Гидеону придется прибегнуть к таким мерам. Он должен верить, что это возможно. Иначе он уже убил бы ее.

И почему он не сделал этого? Вопрос продолжал крутиться в ее голове. Какова была его мотивация, зачем он помогал ей? Была ли она его добрым делом года? Единственное, альтруистическое мероприятие, чтобы разорвать длинную цепь убийств?

– Я не сказала тебе спасибо.

Мягкие постукивания его больших пальцев по рулю неожиданно прекратились.

– За что?

– За помощь мне, – Клэр вновь посмотрела на него.

Его губы вытянулись в тонкую линию.

– Я пока не помог тебе.

– Думаю, ты уже сделал это, – Клэр вспомнила его слова о том, что полиция полна таких же охотников, как он. – Те другие охотники, о которых ты упоминал, сделали бы они то же, что и ты?

– Нет. Они бы уничтожили тебя в самую первую ночь, – его скулы дернулись, и в глазах нарастало напряжение, прожигая, когда он смотрел на нее. – Думаю, я становлюсь слишком мягким для такой работы.

В его голосе был сарказм и злость. И Клэр задумалась, на кого направлены эти чувства.

Гидеон принял два пакета через окно и повернулся, освобождая Клэр от своего взгляда. Она взяла теплые пакеты, запах жареной еды манил к себе. Он переключил рычаг скоростей и вскоре они ехали по подъездной дороге. Даже с поднятым верхом, воздух громко жужжал вокруг автомобиля, когда они въехали на автостраду. Жир проникал через белую бумагу пакетов, стоящих на ее коленях, обжигая верх ее бедер. Но ее это не волновало. С бургером в одной руке, она забрасывала картошку в рот, едва ли жуя, перед тем как проглотить.

– Не против передать мне мой бургер?

– О, – пробормотала она со ртом полным горячей, соленой картошкой.

Клэр порылась в пакете в поисках его бургера, наполовину раскрыла его и передала Гидеону, противостоя всеобъемлющему желанию откусить.

– Итак, – спросила она, кусая луковое кольцо, – как становятся охотниками на ликанов?

Молчание затянулось, поэтому она продолжала давить:

– Я хочу сказать, что эта работа не из тех, которые ты находишь по объявлению.

– Я готовился с детства, – ответил Гидеон.

Клэр съела еще одно луковое кольцо, желая, чтобы он уточнил. Когда он не сделал этого, она нетерпеливо вздохнула.

– Что? Это семейное дело или что‑то в этом духе? Твой отец тоже был охотником на ликанов?

– Нет. Просто еще одна жертва проклятия.

Она стрельнула на него взглядом, кольцо лука неожиданно приняло вкус пыли во рту.

– Он был заражен? Как я?

Его подбородок вновь дернулся.

– Нет, была заражена моя мать. Мой отец стал ее обедом.

– О Боже мой, – прошептала Клэр, ее желудок скрутила тошнота. – Поэтому ты делаешь это.

Это было личным.

Выругавшись, он отдернул руку с руля, чтобы пробежаться ею по волосам, взъерошивая выгоревшие пряди.

– Господи. Я не говорю об этом. Ни с кем. Не знаю, почему делаю это сейчас.

– Может, тебе просто нужно поговорить об этом, – предположила Клэр.

Гидеон кинул на нее горький взгляд.

– Давай‑ка проясним пару вещей. То, что я помогаю тебе, не значит, что мы друзья. Мы не говорим и не делимся историями из жизни, – его взгляд скользнул по ней, проникая, требуя лишь абсолютного согласия. – Мы не друзья. Это понятно?

– Да.

Клэр поняла. Но в то же время его слова жалили. Ей следовало понять раньше ‑

если они не разорвут проклятие, то убийство будет более затруднительным, сложным, если они станут друзьями.

– И как многим, таким как я, ты помогал ранее? – спросила она.

Гидеон кинул на нее непонятный взгляд. Спустя долгое мгновение, он, наконец, ответил:

– Ни одному.

– Ни одному?

– Слушай, моя работа – уничтожать ликанов. Это кодекс. Не важно питалась ли ты или пока нет. Ты заражена. Каждый агент в стране, черт, да во всем мире, прикончил бы тебя, нежели позволил бы сделать еще один вздох.

– Кодекс? Агенты? – Клэр покачала головой. – Кто вы, ФБР?

– Подпольные общества. Я – агент ГОЗНДЛ – Государственной организации по защите от новообращенных и древних ликантропов. В Европе есть ЕФАЛ – Европейская федерация агентов, охотящихся на ликанов.

– Оборотни настолько безумны?

– Как чертова саранча. И их число растет. Особенно в Штатах. В рядах огромный раскол. ГОЗНДЛ рассматривает вариант слияния с ЕФАЛ – они лучше справляются с контролем числа ликанов на своей территории.

– Так много людей инфицированы оборотнями?

– Вообще‑то, нет. Ликаны очень разборчивы. Они предпочитают питаться в пределах своей стаи. Единственная женщина‑ликан может успешно породить поколение или два.

– Если они настолько разборчивы, тогда почему был инициирован Ленни?

Гидеон нахмурился, смотря прямо на двухполосное шоссе.

– Я не знаю. Вероятно, это сделал ликан‑бродяга. Или может ребенок убрался до того, как его смогли прикончить.

Прогнав зверскую картину, которая появилась в ее мыслях, Клэр сглотнула комок напряженность в горле и спросила:

– Чего еще мне ожидать? – кроме превращения в монстра и питания человеческой плотью?

Гидеон молчал долгое мгновение.

– Усиленные чувства – вкус, осязание, запах, зрение. Ты сильнее. Быстрее. Быстрее злишься. Быстрее реагируешь.

Клэр кивнула. Ее характер в последнее время стал слишком вспыльчивым. И ее органы стали особо чувствительными. До невероятной степени. Она пыталась не обращать внимание. Дать разумное объяснение, делать вид, что не замечает.

– Ты переживаешь это. Вероятно, сможешь сама описать это лучше меня.

Облизав губы, она решилась:

– Я много ем.

– Сейчас ты сжигаешь больше калорий.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Что?

– Скорость твоего метаболизм возросла, потому что ликаны быстрей сжигают энергию.

– Хочешь сказать, я могу есть как сейчас и не набирать вес? – она посмотрела на свои опустошенные пакеты на полу в машине, и ее губы изогнулись. – Думаю, это единственный плюс.

– Это не шутка.

– А я смеюсь? – резко спросила Клэр. – Поверь, я вишу на волоске.

Слыша в своем голосе дрожь, она моргнула – в ее глазах жгло – и уставилась на пастбище, которое пролетало мимо. Она знала, что скоро вернется в каменные джунгли, наполненные зверьми, изголодавшимися по плоти.

И она будет одной из них.