Глава 8. Дарелл сумел добраться до своей холостяцкой квартиры в Вашингтоне лишь в четыре часа утра

Дарелл сумел добраться до своей холостяцкой квартиры в Вашингтоне лишь в четыре часа утра. Он сразу же связался с больницей, в которую поместили Дэйдри. Там ему сообщили, что ей сделали операцию по удалению пули и ее состояние здоровья сейчас удовлетворительное. Затем он отвез Илону на Аннаполис‑20, где располагался штаб секции «К» ЦРУ. Здесь же, в неприметном здании из серого камня с вывеской конторы какого‑то коммерческого предприятия, он провел срочное короткое совещание. Теперь ему стали известны еще кое‑какие подробности. Наиболее важным было то, что Корвуту вновь удалось обвести вокруг пальца людей, которые в срочном порядке были брошены на прочесывание местности около Принс Джоунс. Корвут в очередной раз улизнул с проворством хитрой лисицы. По каналам Комиссии по атомной энергии был направлен соответствующий запрос на разрешение контактирования с доктором Теджи из калифорнийской лаборатории. Служба безопасности Комиссии по атомной энергии отнеслась к их запросу без явного энтузиазма и ничего конкретною не пообещала. В четыре часа Дарелл чувствовал себя слишком разбитым, чтобы что‑то из них выколачивать. Закодированное сообщение было отправлено и в Лондон в адрес Дикинсона Макфи. Илону поместили под усиленную охрану. Для кратковременных задач подобного рода на Аннаполис‑20 на самом верхнем этаже имелась специальная комната. Дарелл успел туда заглянуть и нашел, что она расположилась там довольно неплохо.

– Ты завтра будешь здесь? – спросила его Илона.

– В самую первую очередь! А сейчас успокойся и отдохни.

– Меня посадят в тюрьму или расстреляют?

– Расстреляют?! Мы здесь такими вещами не занимаемся!

Грустно улыбнувшись, она произнесла:

– Я в общем‑то спокойна, ведь ты обещал мне помочь…

Выйдя от нее, он заскочил в амбулаторию. Там его рану хорошо промыли и наложили новую повязку. Офицер медицинской службы предписал ему целую неделю постельного режима. Так как спорить с ним на этот счет было бесполезно, то Дарелл отправился домой.

Ему удалось неплохо выспаться. Проснувшись уже в десять часов, он принял горячий душ. Тугая повязка изрядно мешала ему. Затем он приготовил на кухне завтрак – яичницу с беконом и кофейник крепкого луизианского кофе. После завтрака он быстро переоделся – белоснежная рубашка, синий костюм, темно‑бордовый галстук. Из‑за повязки на плече он никак не мог приладить кобуру, и ему пришлось переложить свой короткоствольный револьвер 38‑го калибра просто в карман. Когда он допивал уже третью чашечку кофе, раздался телефонный звонок. Это был Сандерсон, временно исполняющий обязанности руководителя секции «К».

– Сэм, это ты? Ты не мог бы прибыть прямо сейчас?

– Я уже выхожу, – ответил ему Дарелл. – Есть что‑то новенькое?

– Есть. Это касается Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил и Комиссии по атомной энергии. Наш босс сейчас находится в Белом доме. Как, кстати, ты себя чувствуешь?

– Как кусок мяса из мясорубки!

Сандерсон несколько замялся:

– Ну тогда мы, быть может, попробуем обойтись без тебя…

– Я сейчас буду!

Дарелл повесил трубку и одним глотком допил кофе. Подойдя к зеркалу, он долго и внимательно рассматривал себя. То, что он увидел, ему явно не понравилось. В его ушах все еще звучал приглушенный голос Дэйдри, бросающий ему горькое обвинение, перед глазами стояло ее безразличное лицо. Выходя из дома, он еще раз позвонил в больницу и справился о состоянии ее здоровья. Голос медсестры звучал успокаивающе‑бодро.

– Сегодня утром она чувствует себя очень хорошо. Вы хотите с ней переговорить?

– Да, конечно же! Передайте ей, что это звонит Дарелл.

Наступила долгая пауза. Затем послышались какие‑то неясные звуки и наконец голос медсестры:

– Мистер Дарелл, я очень сожалею, но…

– Что такое? Она не может говорить?

– Дело в том, что она не хочет говорить. Мисс Пэджет просила вам передать, чтобы вы ей больше не звонили.

– Но послушайте, я же…

– Прошу прощенья, сэр!

Он с раздражением бросил трубку. В вестибюле его дома размещался небольшой цветочный магазинчик. Он заказал букет из двенадцати роз и распорядился доставить его в больницу. Сначала он было хотел вложить в него свою записку, но потом решил этого не делать. Затем он сел в машину и отправился на Аннаполис‑20. Был солнечный морозный денек. Вчерашний штормовой ветер стих, и небо сияло чистой голубизной. Но Дарелл не замечал его праздничной яркости.

Сидони Осборн сидела за своим столом перед кабинетом Дарелла. Эта маленькая бойкая француженка была вдовой. Ее мужа, Луи, с которым некогда работал Дарелл, убили еще два года назад. Дарелл и Дэйдри часто наведывались к ней в гости, в ее небольшой аккуратный домик в пригороде Александрии. Ее девочки‑двойняшки встречали их неизменно тепло и весело. Как ни странно, но сегодня в глазах Сидони он не увидел обычной приветливости и доброты. Она была сдержанна и как будто напряжена.

Входя в комнату, Дарелл ей широко улыбнулся:

– Сид, и ты здесь! Это в воскресенье‑то!

– Очень важное совещание. Там тебя, Сэм, очень ждут.

– Ничего, за минуту‑другую дело не заржавеет.

Даже не улыбнувшись ему в ответ, она низко склонилась над пишущей машинкой.

– Дело твое…

Выдержав небольшую паузу, Дарелл спросил:

– А в чем дело, Сидони? За что такая немилость?

– Ты сам должен знать, за что.

– Из‑за Дэйдри? Ты, наверное, думаешь, что я специально ее подставил?

Сидони начала что‑то неистово выстукивать на машинке. Не отрываясь от работы, она произнесла:

– Я не хочу касаться этого вопроса. Ты не мог не знать, что поступаешь нечестно, и все же повел себя именно так!

– Послушай, – сказал Дарелл, – ты сегодня утром виделась с Дэйдри?

– Я просидела в больнице всю ночь напролет! А ты где был?

Он раскрыл было рот, чтобы ответить, но лишь зло махнул рукой. Ему все равно не преодолеть этой ее упрямой отчужденности! Дарелл подошел к окну и посмотрел вниз, на тихую и безлюдную Аннаполис, залитую воскресным солнцем. «Наверное, во всем мире нет другого города, который бы так вымирал по воскресным дням, как Вашингтон, – подумал Дарелл. – Видимо, не существует таких вселенских потрясений, которые могли бы в этот день хоть как‑то потревожить многочисленные посольства, да и само огромное здание Государственного департамента». Он хорошо знал, что все, кто собрался на это совещание, прибыли сюда поодиночке и незаметно, и ни у одною жителя соседних домов не возникло ни малейшего подозрения о том, что здесь в действительности происходит. Закурив сигарету, Дарелл вновь хотел заговорить с Сидони, но опять осекся – какой смысл теперь о чем‑то спорить! Быстрым, тревожным шагом он поднялся на третий этаж. Узел связи был полон народу. Из аналитического отдела доносился треск телетайпов и деловой гул компьютеров. Здесь готовились еженедельные сводки для Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США. Совещание проводилось в кабинете Макфи. Дарелл на ходу кивнул Алексу – мускулистому охраннику около входа – и вошел в кабинет.

Фред Халькомб, коренастый мужчина средних лет, сидел а кресле Макфи и попыхивал коротенькой трубкой. Вид у него был чрезвычайно обеспокоенный. Халькомб отвечал за подготовку еженедельных сводок‑отчетов о международной обстановке, которые он писал на основе сотен самых различных донесений со всех уголков света. Наконец он оторвался от своих глубоких размышлений и взглянул на вошедшего Дарелла.

– Доброе утро, Сэм! – сказал он, кивая в знак приветствия. – Ну, как ты?

– Обычно, как человек, которого подстрелили! Все уже собрались?

– Ну, разумеется, все! Сэм, мне очень жаль, что это случилось с Дэйдри…. – В тоне и манерах Фреда чувствовалась непривычная сдержанность. – Познакомься… – И он представил ему остальных. Макгрегор, сотрудник ФБР при Государственном департаменте, генерал Джексон из Пентагона и еще тихий человек небольшого роста, представитель Белого дома. Дарелла охватило мрачное предчувствие – для такого рода совещания должна быть очень серьезная причина. По их взглядам он понял, что здесь что‑то не так. Атмосфера в комнате была тяжелой и напряженной. На него посматривали с любопытством и отчужденностью, которую он испытал уже при встрече с Сидони Осборн.

Наконец Халькомб, выстукав свою трубку и откашлявшись, произнес:

– Сэм! Сегодня ночью до нас дошли очень важные новости. Поскольку Макфи поручил это дело тебе, мы пригласили тебя послушать, о чем здесь говорится.

– Да, это дело поручено мне, и я не слагаю с себя ответственности за него.

– Но ведь тебе рекомендовано отдохнуть с недельку и подлечиться…

– Это уже мне решать! В чем, собственно, дело?

– Если говорить напрямую, то ваш запрос на доктора Теджи нас серьезно озадачил, – сказал Макгрегор. – Мы рассчитывали, что это дело у нас хорошо прикрыто. Не следовало давать в руки противников возможность нажить пропагандистский капитал на очередном исчезновении еще одного нашего ведущего ученого. – Этот Макгрегор был человеком высокого роста, худощавого телосложения, с приятным мягким голосом и загорелым лицом. – Доктор Теджи исчез из своей лаборатории уже более двух месяцев назад.

Дарелл кивнул в знак понимания.

– И вы до сих пор не смогли напасть на его след?

– Мы предполагаем, что он вернулся обратно к себе, в Венгрию. В Будапеште у него остались жена и сын. Его сотрудники показывают, что в последнее время он сильно беспокоился о своей семье. После известных выступлений в Венгрии он уже ни о чем другом ни говорить ни думать не мог. Мы с достаточной долей уверенности полагаем, что ему каким‑то образом удалось попасть к родным для того, чтобы затем вывезти их сюда. Странно только то, что он до сих пор еще нигде не появился! Если он в Будапеште, то ему пока удается неплохо скрываться от властей. И если Корвут прибыл сюда действительно с целью захватить его, то совершенно очевидно, что их секретные службы понятия не имеют о том, что доктор Теджи пропал из США. Ироническая ситуация, не правда ли?

– Ваши доводы о том, что доктор Теджи находится в Будапеште, вполне убедительны.

В ответ Макгрегор только пожал плечами.

– Но это всего лишь наше предположение. Мы нашли его след в Мексике, в Гаване, потом на одном из греческих грузовых судов, следовавших в Афины. Далее след, к сожалению, обрывается. Должен вам откровенно сказать, мы очень заинтересованы в его возвращении. Его сотрудники самостоятельно попытались завершить лабораторные испытания на его экспериментальном оборудовании по использованию энергии водородной реакции в промышленных целях, но у них ничего не получилось. Ничего не получилось и ничего не получится до тех пор, пока к руководству исследованиями не вернется сам доктор Теджи. Или пока его кто‑то не вернет!

Дарелл в ответ спокойно произнес:

– Это вполне можно организовать. По крайней мере, на какое‑то время нам не придется беспокоиться о Корвуте. Только бы он не заподозрил, что доктора Теджи нет в университетской лаборатории…

– Мы уже об этом позаботились, Сэм, – ответил Халькомб. Он явно нервничал. – Но здесь существует еще один момент, который ты должен учитывать. – Он обвел взглядом присутствующих, затем схватил свою трубку, бессмысленно повертел ее в руках, потом решительно отложил в сторону. – Вчера по этому самому вопросу Дикинсон Макфи вылетел в Европу! То есть по поводу доктора Теджи. Тогда мы, конечно, не знали, что Теджи является целью миссии Корвута. Теперь же эти два факта нужно увязывать. Макфи в Вене будет работать по выяснению местонахождения Теджи. Если удастся его найти, то он попытается уговорить его вернуться. И по возможности поможет ему забрать жену и сына из Будапешта.

– Почему он не направил для этого кого‑нибудь другого? – спросил Дарелл. – Чтобы в такое время самому лезть на поле боя – это на Макфи не похоже!

Халькомб в ответ только развел руками.

– Кроме того, в Вене он хотел прощупать тот канал, по которому Корвуту и его людям удалось проскочить через нашу систему проверки. Он посчитал, что это слишком деликатное дело, чтобы поручать его кому‑нибудь другому. Он планировал сначала лично ознакомиться с ситуацией в Вене, а уже потом прозондировать вопрос о докторе Теджи в Будапеште. – Халькомб снова нервно откашлялся. – Когда ты вчера вечером доложил о настоящей цели миссии Корвута, то я попытался связаться по телефону с Лондоном, чтобы проконсультироваться с генералом Макфи. Но к тому времени он уже сделал пересадку и вылетел в Вену. По крайней мере, меня так проинформировал Уотерман, наш представитель в Лондоне. Не более часа назад я связался с Веной, но мне сообщили, что сразу по прибытии Макфи отправился в сторону венгерской границы. Послё этого о нем никаких сведений не поступало.

В полузатемненном пространстве комнаты повисла гнетущая тишина. Дарелл почувствовал, как взоры всех присутствующих сконцентрировались на нем. Тогда он в свою очередь пристально посмотрел на каждого из них. В его взгляде сквозило явное раздражение и даже злость в ответ на ту идиотски‑странную манеру, с которой они воспринимали его. Он был уверен, что это связано с ранением Дэйдри. Они, видимо, считали его за это каким‑то ущербным… От мрачных мыслей его отвлек Халькомб, который вновь громко откашлялся.

– Сэм! Теперь наступает твой раунд игры. Ведь Макфи оставил тебя за старшего и предоставил полную свободу действий. Он сам мне сказал об этом. Я, в общем‑то, не сторонник такого рода поручений… Мы – единая команда и должны действовать заодно. Кроме того, вчера ты получил ранение, да и Дэйдри… Короче говоря, если ты захочешь, чтобы дело было перепоручено кому‑то другому, мы примем это с пониманием. Ты же сможешь отдохнуть…

– Нет! – резко и однозначно ответил ему Дарелл.

– Но, Сэм, ты не должен принимать на себя всю ответственность за это дело.

– Нет, именно всю! Я хочу добраться до Корвута сам!

– К сожалению, ты сам уже ничего не сможешь сделать. В калифорнийскую лабораторию мы отправили своего человека, который внешне очень похож на доктора Теджи. Место соответствующим образом обставлено, люди находятся в постоянной готовности. Теперь нужно всего‑навсего дождаться, пока этот Корвут появится там.

– А если он вдруг решит вернуться в Будапешт?

– Но ведь он не знает, что доктор Теджи пропал.

– Он может об этом узнать или же догадаться. Его ни в коем случае нельзя недооценивать! – Дарелл встал из‑за стола. Его глаза потемнели от злости. – Как хорошо известно, это дело поручено мне, и с ним буду разбираться именно я! Причем так, как посчитаю нужным. Эта девушка, Илона, все еще наверху?

– Да. Но ей ничего не известно об исчезновении доктора Теджи. Мы ее уже допросили. Вполне вероятно, что она искренне хочет выйти из игры. Хотя в этом нет еще полной уверенности.

– Ну и хорошо. У нас есть время это выяснить, – спокойно ответил Дарелл. – Я намереваюсь отправиться в Вену. Если Макфи пропал, значит, он споткнулся на чем‑то очень серьезном! Я согласен с вами, что мы можем позволить Беле Корвуту поноситься по Калифорнии в поисках доктора Теджи. Но это не продлится слишком долго. Корвут не дурак и в два счета поймет, что к чему. Иными словами, времени у нас – четыре‑пять дней. Ну, в самом лучшем случае – неделя! Я же прямо сейчас отправляюсь на поиски Макфи и Теджи.

Никто не проронил больше ни слова. На угрюмых лицах, обращенных к нему, он читал явное неодобрение и даже некоторое недоумение. Но для него это ровным счетом ничего не значило. Макфи перед вылетом в Европу распорядился вполне определенно. В рамках предоставленных ему полномочий Дарелл мог действовать по своему усмотрению.

Сделав неопределенный жест руками, Халькомб произнес:

– Сэм! Но ты не совсем для этого…

– Я все равно возьмусь за это дело!

– А эта девушка?..

– Я возьму ее с собой, так как венгерский язык я знаю не очень хорошо. Кроме того, она неплохо ориентируется в Будапеште. Илона – наш главный козырь в поисках доктора Теджи. Все нужно провернуть как можно быстрее. До того, как Корвут возьмет след и бросится в обратную сторону. Я понимаю, что участие девушки несет с собой определенный риск. Это так! Но, поскольку я беру операцию всецело на себя, то у вас не должно возникать возражений по этому поводу. – Дарелл уже повернулся к двери, чтобы выйти, но обернулся и, обратившись к Халькомбу, сказал:

– Фред! Я был бы тебе очень признателен, если бы ты связался со Стратегическим авиационным командованием и узнал, как мне можно добраться до Европы на каком‑нибудь реактивном самолете.