Детское воровство

Хочет ли кто-нибудь из вас, дорогие родители, чтобы ваш ребенок вырос вором? «Да не дай бог!» — скажете вы. И расскажете ребенку о том, что воровство — это плохо, за это сажают в тюрьму. Но через час, в раздражении от рекламы дорогих туров и автомобилей, обрушившейся на вас в разгар интересного фильма, невольно воскликните, что честный человек и за всю жизнь столько не заработа­ет... А потом зайдет к вам «на огонек» ваш знакомый и расскажет, как его сосед хорошо устроился: «гонит» за границу медную проволоку и уже построил дом на Кипре. Станете смотреть новости, и кто-нибудь обязательно скажет, что в нашей стране порядок может навести только мафия. И дети все это слышат и «наматывают на ус». Как же в такой ситуации воспитывать честность?

Согласно общероссийской статистике воровство и кражи наиболее «популярны» среди несовершеннолетних Взрослым принимать этот факт крайне тяжело, говорит, вслух — стыдно, бороться — сложно.

Изменить тут что-либо вряд ли возможно. Многократно усиливается это аморальное желание, если мы на сто процентов убеждены, что за проступок никто не накажет С точки зрения психологов, кстати, это вполне нормаль­но. И все-таки один человек действительно решается на воровство, другому же достаточно «помечтать» об этом или найти способ получить вещь законным путем. А все потому, что у него с детства выработан жесткий имму­нитет — не брать чужого.

Каждая семья, так или иначе, сталкивается с детским воровством, но вот как от этой проблемы «избавиться», как сформировать у родного чада тот самый иммунитет?

И действительно, трудно понять взрослому человеку, почему его ребенок, которому заповедь «не укради» вкла­дывалась в уши с самого нежного возраста, вчера принес из детского сада чужого резинового зайчика. Сегодня он тянет мелочь из папиного бумажника, а завтра, возмож­но, опустошит семейную кассу. Бросаться в такой ситу­ации на дитя с ремнем и потоком ругательств — не вы­ход. Лучше всего постараться поговорить с ним «по душам». Зная, что именно крадет ребенок и как потом распоряжается своими трофеями, можно ответить на вопрос, зачем он это делает.

Воровство можно рассматривать в трех аспектах:

— социальном;

— медико-биологическом;

— психологическом.

Социальный аспект. Воровство — это правонарушение. Но уголовная ответственность за него наступает с совершеннолетием. Самое эффективное, что может последовать - постановка на учет в детскую комнату милиции с последующими беседами со стороны работников милиции или социальных педагогов. Это вполне оправданно, если ребенок с помощью воровства пытается соци­ализироваться в асоциальной семье или подростковой группе. Такому ребенку действительно необходимо рас­ширение социальных контактов, создание увлечений, приобретение профессии. В некоторых случаях, если ре­бенок ворует у членов семьи, то родители всеми силами стараются избежать огласки. И этому находится логич­ное объяснение, поскольку имеется много случаев, когда воровство служило причиной отчисления из специализи­рованных классов или престижных государственных школ. Поэтому обязательным условием работы в таких случаях является строжайшее соблюдение конфиденци­альности.

Медико-биологический аспект. Данный аспект каса­ется такого заболевания, как клептомания. Диагности­ческие критерии:

ü Периодически возникающие у субъекта непреодо­лимые импульсы украсть предметы, которые ему не нужны для личного пользования и которые не имеют материальной ценности.

ü Повышенное чувство напряжения непосредствен­но перед совершением кражи.

ü Удовольствие или облегчение во время совершения кражи, хотя потом может возникнуть чувство вины или тревоги.

ü Кража не совершается как акт гнева или мести.

ü Кража не связана с нарушением поведения или расстройством личности антисоциального типа.

Клептомания встречается у детей крайне редко. Чаще клептомания встречается у ребенка с органическим поражением головного мозга. Проявляется это, как правило, церебрастеническим синдромом (снижение памяти внимания, повышенная утомляемость, головные боли) инфантилизмом, импульсивностью и расторможенностью в поведении и импульсивными расстройствами других влечений. Характерно, что в отечественной литературе клептомания рассматривается в рамках импульсивных расстройств, которые, в свою очередь, не носят самосто­ятельного характера, а лечатся в рамках более общей но­зологической единицы: шизофрении, олигофрении, пси­хопатии. Воровство закрепляется по типу условного рефлекса. Причем мотив переносится на цель, и само по себе воровство приносит удовлетворение. Чаще воровство может быть симптомом невротической или патохарактерологической реакции.

Психологический аспект. Психоаналитики обращают особое внимание на воровство детей и подростков, осо­бенно на его символический аспект. Так, А. Фрейд счита­ла, что первое воровство из кошелька матери указывает на степень, до которой оно укоренилось на начальной стадии единения матери и ребенка.

Выделяют 6 категорий, объединяющих воровство:

— способ восстановления утраченных взаимоотношений «мать—ребенок»;

— акт агрессии;

— защита от страха;

— способ получить наказание;

— способ восстановления или повышения самооценки;

— реакция на семейную тайну.

В отношениях со значимыми другими дети в сложных ситуациях демонстрируют беспомощность и зависимость, склонны к разным формам реагирования, одной из которых вполне может быть воровство. На первый взгляд, мотивы отсутствуют, на самом деле мотивы совершения краж в таких случаях не осознают­ся и спрятаны глубоко в подсознании.

Приведем в пример одну историю, случившу­юся в первом классе, в котором учились дети-се­милетки.

В классе два друга — Вова и Саша. Недавно Вова потихоньку взял у Саши часы. Бовина мама стала гладить рубашку и с удивлением обнаружила в кар­машке дорогие ручные часы. Она тут же показала часы мужу, и они вместе стали выяснять у сына, откуда они у него. Мальчик сначала сказал, что часы дал ему Саша. Тогда Бовины родители позво­нили родителям Саши, и те очень обрадовались, уз­нав, что часы нашлись. Отец Вовы сказал ему, что в его же интересах открыть всю правду. Тогда Вова признался, что часы он увидел на парте и взял их, а потом забыл про это; родителям же солгал, пото­му что испугался.

Учительницу волновало, имеется ли тут факт воровства и как ей надо поступить в этой ситуа­ции. Мать Вовы беспокоило то же самое. Они с мужем никак не могли представить себе, что их сын может украсть.

Из разговора с матерью стало ясно, что фактически с раннего возраста мальчик не знал слово «нельзя». А потом вдруг разом многое стало нельзя и все эти ситуации как-то были связаны с детс­ким садом и школой. Отец, возмущаясь тем или иным проступком сына, как правило, прибегал к помощи ремня, и мальчик начал обманывать, что­бы избежать наказания.

Кроме того, у Вовы было довольно странное от­ношение к вещам: он мог отдать любому свою лю­бимую игрушку, но так же спокойно мог взять чу­жую вещь и принести ее домой. Из рассказов матери у учительницы создалось впечатление, что Вова не различает понятия «мое» и «чужое». Источник этого следовало искать в особенностях воспитания ребенка и жизненного уклада семьи.

Возникшая гипотеза еще больше укрепилась пос­ле того, как учительница вспомнила историю со значками. У Вовы была большая коллекция знач­ков, которую он давно собирал и которой очень гор­дился. Учительница предложила ему принести
коллекцию в класс и показать всем детям. Каково же было ее удивление, когда после урока Вова стал тут же раздаривать ребятам те экземпляры, ко­торые им понравились. Скоро от коллекции ниче­го не осталось, а Вова побежал в коридор играть как ни в чем не бывало. Когда учительница расска­зала эту историю Вовиной маме, та была поражена, так как коллекция была предметом гордости.

Взвесив все обстоятельства, учительница при­шла к выводу, что воровства в психологическом смысле не было. Скорее всего, имела место несформированностъ волевого поведения, когда ребенок не думал ни о чем, кроме часов. Нельзя также забы­вать, что у мальчика практически отсутствова­ло понятие «собственность». Не испытывая осо­бых сожалений при расставании с принадлежащими ему вещами, он, вероятно, не понимал, что другие люди могут испытывать в подобной ситуации не­приятные эмоции.

Но если это не было воровством, то почему маль­чик скрывал свой поступок? Почему он не сказал другу, что взял его часы, почему солгал родителям? Здесь возможны две версии. Первая — изложенная выше, — что Вова не считал предосудительным взять что-то не принадлежавшее ему, поскольку для него не существовало четких различий между понятиями «мое» и «чужое». Саше он ничего не ска­зал, так как, вероятно, понимал, что тот может не захотеть дать ему часы; родителям же солгал от страха, поняв по их «допросу», что сделал что-то плохое и за этим последует наказание.

Вторая версия заключается в том, что, взяв часы, поддавшись так называемому ситуативно­му поведению, мальчик затем осознал все, что про­изошло, и хотел как можно незаметнее исправить ситуацию, отдав часы назавтра в школе, но мать случайно нашла их раньше.

Через год, когда Вова учился уже во втором клас­се, не только ничего подобного не повторилось, но он сильно изменился в лучшую сторону во всех отношениях, и учительница вместе с матерью мальчика были очень рады, что тогда не раздули ту историю.

Другая похожая история.

Учительница, работавшая во втором классе, пришла посоветоваться к школьному психологу по поводу семилетнего ученика-непоседы. Этот ребе­нок, начиная с первых дней в школе, отличался тем, что на уроках вертелся, что-то ронял и под­нимал, доставал из портфеля и убирал обратно, в общем, все время был чем-то занят, но большей частью не тем, чем весь класс. Угомонить его было сложно, а сосредоточиться на какой-то работе было для него серьезной проблемой. В тот день учительницу привела к психологу тревога по поводу происшедшего только что в классе неприятного инцидента, участником которого был этот мальчик — Алеша. Произошло следующее.

На школьный завтрак ученикам дали творож­ные сырки, которые они решили взять домой. Два мальчика, сидевшие на первых партах, положи­ли свои сырки на парты и вышли из класса. Але­ша хотел спрятать свой сырок, но тут к нему подошел Павел, учившийся в том же классе и как-то давший Алеше что-то из своего завтрака с ус­ловием, что Алеша затем отдаст ему то, что тому понравится. И вот час расплаты настал: и Павел забрал у Алеши сырок. Алеша, проходя, мимо парт с сырками, взял их и спрятал в свой портфель. Но он не знал, что это видел кто-то из учеников.

Когда кончилась перемена и все дети верну­лись в класс, обнаружилась пропажа сырков. Учи­тельница обратилась к ребятам с вопросом. Все молчали, но тут один из ребят сказал, что ви­дел, как Алеша положил сырки к себе в портфель. Учительница попросила Алешу открыть порт­фель, увидела там два сырка и спросила, где же третий (то есть сырок самого Алеши). Тогда мальчик поведал ей всю историю про Павла, от­нявшего у него сырок.

Формально, как и в первом описанном случае, Алеша украл, так как взял чужое, не принадлежа­щее ему. Но рассмотрим ситуацию с психологичес­кой точки зрения. Что произошло?

К индивидуальным особенностям Алеши можно отнести слабое развитие волевого поведения, про­цессов торможения и сильно выраженное ситуа­тивное поведение. Ребенок с большим трудом со­знательно управляет своими действиями, он каждый раз оказывается во власти того или ино­го предмета, попавшегося ему на глаза.

В описанной ситуации, когда у него только что отняли завтрак, притягательная сила этого сыр­ка еще более усилилась. В этом случае мы, скорее всего, имеем дело с ситуативным поведением. Конечно, причина описанных поступков — не только в слабом развитии волевого поведения, но и в неразвитости нравственного сознания детей, что и позволило им посту­пать таким образом. Если подходить с чисто психологической точки зрения к оценке целого ряда преступлений окажется, что это ситуативное поведение. Тем не менее преступление от этого не перестает быть преступлением

В описанных случаях мы стараемся не употреблять слово «воровство», поскольку имеем дело с детьми 7-й лет. Безусловно, уже и в этом, и в более раннем возрасте многие дети никогда не возьмут чужого, так как эта нрав­ственная норма буквально впитана ими с молоком мате­ри. Но ведь многие дети воспитываются в семьях, где вопросам нравственности не уделяется никакого внима­ния, а нередко дети видят, как взрослые приносят что-то с работы домой, не считая это предосудительным.

Вырастая в такой обстановке, да еще имея склонность к импульсивному поведению, когда он действует, не рас­суждая и не задумываясь о последствиях своих поступков, ребенок очень легко может совершить действие, которое можно квалифици­ровать как воровство.

К чему это приведет? Если в классе узнают, что такой-то мальчик или такая-то девоч­ка что-то украли и учитель громогласно даст этому по­ступку соответствующую мо­ральную оценку, то за ребен­ком закрепится репутация вора. Естественно, что родители других учеников не за­хотят, чтобы их дети дружили с вором.

И очень скоро школьник, совершивший такой поступок останется в изоляции. Куда ему деваться, ведь ему нужно общение? И это общение он найдет среди тех детей (чаще всего старше его), по мнению которых его поступок не только не является проступком, а, наоборот, позволяет занять определенное положение в кругу новых друзей. Чтобы эти новые друзья не отвернулись от него, ему теперь придется жить по их законам. Таким образом, он может стать на путь сознательного воровства.

Если же проступок ребенка, подобный описанным выше, не квалифицировать сразу как воровство, а поста­раться помочь ученику преодолеть его нежелательные особенности, развивая его личностно и духовно, то гораз­до больше шансов, что развитие школьника не пойдет асоциальным путем, хотя к этому и были предпосылки.

В случаях, подобных описанным выше, взрослые обя­зательно должны поговорить с ребенком, но только на­едине и не в форме отчитывания и нотации, а в форме доверительной беседы. Надо попробовать донести до уче­ника нравственный смысл его поступка и открыть ему переживания других людей (потерпевшего, родителей, учительницы), вызванные содеянным. Ребенок должен чувствовать, что взрослый очень огорчен, так как счита­ет его хорошим человеком (Н. И. Гуткина, 1991).

Тем не менее следует дать ясно понять ребенку, что ему этого делать не позволят. Ребенок должен вернуть украден­ное другому ребенку или в магазин, где он взял. Если он украл в магазине, тактичнее будет пойти с ним туда и объяс­нить, что ребенок взял вещь, не заплатив, и хочет вернуть ее. Учитель может вернуть украденное владельцу, чтобы спасти ребенка от публичного стыда (Б. Спок, 1990).

Проблема детского воровства практически не изучена психологами и педагогами. Особенно мало информации о такого рода сложностях в поведении детей из благополучных семей, а не малолетних правонарушителей поставленных на учет в милиции.

Многие родители испытывают растерянность и даже страх, столкнувшись с детским воровством. Оно относит­ся к так называемым «стыдным» проблемам. Взрослым чаще всего неловко говорить на эту тему, им нелегко признаться психологу, что их ребенок совершил «ужасный» проступок — украл деньги или какую-то вещь. Такое поведение воспринимается родными как свидетельство его «неизлечимой» аморальности. «У нас в семье никто никогда ничего подобного не совершал!» — часто слы­шишь от потрясенных родных. Мало того, что такой ма­лыш позорит семью, родственникам его будущее пред­ставляется исключительно криминальным. Хотя в большинстве случаев все не так страшно (М. Кравцова, 2001, 2002).

Практически каждый из нас хоть раз в жизни испы­тал сильное желание присвоить нечто, ему не принадле­жащее. Сколько же человек не смогли устоять перед ис­кушением и совершили кражу — мы никогда не узнаем. О таких проступках редко рассказывают даже самым близким людям.

Известная американская актриса Николь Кидман в одном из интервью призналась, что, будучи пятилетней девочкой, украла в магазине куклу Барби. Об этой кукле они с сестрой страстно мечтали, и хотя их родители были так богаты, что могли бы купить им весь магазин с этими куклами, но мама Николь — ярая феминистка — была категорически против этих игрушек, считая их появление на рынке оскорбительным для женщин, и Николь ничего не оставалось, как украсть столь желанную куклу. Так об этом рассказывают жур­налисты. К сожалению, мы не знаем ни о чувствах, которые испытывала при этом будущая актриса, _ни о том, как отреагировали на ее поступок роди­тели, но нам наверняка известно, что, несмотря на этот случай, она не стала воровкой.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Объясните, что такое воровство и каковы его мо­тивы.

2. Дайте характеристику медико-биологического, со­циального и психологического диагностических ас­пектов воровства.

3. Приведите примеры детского воровства, в основе которого лежат различные психологические при­чины.