Обязательства, основанные на гражданском правонарушении

Литература: Шершеневич, Общая теория права, § 67–71; Кривцов, Общее учение об убытках, 1902; Таганцев, Лекции по русскому уголовному праву, изд. 1902, стр. 102–110; Пирвиц, Значение вины в гражданском праве. Случай в гражданском праве. Непреодолимая сила в гражданском праве (Жур. Мин. Юст. за 1895, январь, февраль, март); Покровский, Возмещение вреда и разложение его (Вестн. пр., 1899, N 9); Петражицкий, Возмещение нематериального вреда с точки зрения социальной политики (Право, 1900, N 11, 12, 15, 16); Беляцкин, Возмещение морального (неимущественного) интереса (Право, 1911, N 29, 31, 32); Горенберг, Принцип гражданской ответственности за вред и убытки (Юрид. Лет., 1892, кн. 8–9); Змирлов, Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными деяниями (Жур. Мин. Юст., 1900, N 4 и 5, критика проекта); Петров, К вопросу об ответственности железнодорожных и пароходных предприятий (Вестн. пр., 1900, N 10); Берлин, Гражданский иск потерпевшего от наказуемого правонарушения, 1888; Гуссаковский, Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными деяниями (Жур. Мин. Юст., 1912, N 8, 9); Яблочков, Влияние вины потерпевшего на размер возмещаемых убытков, т. I и II, 1910–1911; Литвинов-Фалинский, Новые законы о страховании рабочих, 1912; Покотилов, Закон 28 июня 1912 г., 1913.

I. Понятие о гражданском правонарушении. Под этим именем понимается недозволенное действие, нарушающее чужое субъективное право причинением имущественного вреда. Вследствие такого факта между лицом, причинившим вред, и лицом, потерпевшим вред, устанавливается отношение, в силу которого первый обязывается возместить понесенные вторым имущественные убытки (ст. 574).

а. Гражданское правонарушение есть прежде всего недозволенное действие, т.е. действие, запрещенное объективным правом. 1) Поэтому всякое действие, которое является только осуществлением права, которое не выходит из пределов, очерченных законом субъективному праву, не составляет правонарушения, как бы оно ни было вредно другим лицам (94, 63; 04, 16). Так, например, открытие торгового заведения рядом или против прежнего магазина способно совершенно подорвать торговлю последнего; но какой бы вред ни наносила такая конкуренция, она составляет только осуществление права. Железная дорога, поставив вдоль железнодорожного полотна щиты для ограждения пути, причиняет соседним землевладельцам вред от скопления снега на их землях вследствие устройства таковых щитов (10, 81). Сосед на своей меже воздвигает брандмауэр, которым закрывает окна соседней гостиницы и тем уничтожает ценность номеров, расположенных по этой стороне. 2) Точно так же нет гражданского правонарушения там, где причиняется другому вред, вынужденный необходимой обороной (ст. 684 и 696 прим.), например, когда человек убивает напавшую на него собаку. 3) Нет гражданского правонарушения за отсутствием незаконного состава в действии в том случае, когда вред причиняется при исполнении служебного долга, например, пожарные, заливая водой горящий дом, портят находящуюся в нем мебель.

b. Недостаточно действие, нарушающее нормы объективного права, – необходимо еще нарушение субъективного права. Без этого условия правонарушение может иметь какие-либо иные последствия, но не обязанность возмещения вреда. Необходимость этого момента с точки зрения нашего законодательства усматривается из того, что обязанность вознаграждения вреда выводится из принципа, в силу которого никто не может быть лишен без суда прав, ему принадлежащих (ст. 574). Таким образом, в тех случаях, когда недозволенное действие причиняет другим лицам имущественный вред, не нарушая их субъективного права, потерпевшие лица не имеют права требовать возмещения ущерба. Один из торговцев галантерейными вещами приобрел контрабандою большое количество кружев, которые продал по цене значительно ниже той, по которой могли бы продавать другие торговцы такие же заграничные кружева; по обнаружении контрабанды торговец привлекается к уголовной ответственности, но он не подлежит гражданской ответственности пред другими торговцами за тот вред, который он причинил им своею противозаконною торговлею. Вследствие незаконного уклонения от воинской повинности вместо одного лица было привлечено другое лицо и оттого расстроилось хозяйство, в котором оно было главным деятелем, но и в этом случае недозволенное действие не нарушает субъективного права, а потому и не создает обязательства возместить убытки. Уголовный закон признает присвоение не принадлежащего кому-либо имени, другой фамилии преступным деянием (улож. о нак., ст. 1416), но это положение имеет чисто публичный характер, а вовсе не задается целью охранить частные интересы лица, чьею фамилиею другой противозаконно пользуется; а потому для страдающего закрыт гражданский иск, несмотря на наличность преступления. Этот момент в гражданском правонарушении признается и нашею судебною практикою (78, 249). Так, Сенат признал необоснованным иск о вознаграждении за вред, причиненный соседом вследствие недостаточной высоты дымовых труб в банях ответчика, хотя последний в постройке своего здания нарушил обязательное постановление городского управления, – "право требовать от соседа поднятия высоты труб не предусмотрено т. X ч. 1 и данное обязательное постановление не может порождать гражданских прав". При подобном нарушении интересов остается обращаться с жалобой к надлежащей власти (10, 10). Так как гражданское правонарушение предполагает противоправное вторжение в сферу субъективного права, то гражданского правонарушения нет там, где вред причиняется с согласия субъекта права. Но при этом следует иметь в виду, может ли субъект права свободно распоряжаться своим правом. Если помещик разрешил крестьянину нарубить деревьев в его лесу для постройки избы, то он уже не вправе привлекать крестьянина к ответственности, но если помещик состоит под опекою за расточительность, то его согласие не освобождает крестьянина от ответственности за причиненный ущерб. Стоя именно на этой точке зрения, что при согласии потерпевшего нет правонарушения на стороне причинившего вред, Сенат и мог прийти к решению, что нельзя говорить об ответственности в случае возложения на дворника тяжелой работы, которая имела своим последствием потерю трудоспособности, если условия труда соответствовали условиям договора найма (09, 17).

с. Гражданское правонарушение предполагает, что незаконным действием, нарушившим не только объективное, но и субъективное право, причинен имущественный вред, денежно вознаградимый и потому подлежащий вознаграждению со стороны причинившего. Вред может выразиться в уничтожении вещи, в порче ее или в присвоении, а также в препятствовании поступлению тех ценностей, какие по обыкновенному ходу вещей должны были бы поступить. При определении причиненного вреда необходимо стать на точку зрения объективного интереса. С субъективной точки зрения ценность часов, доставшихся от любимого отца, или книги, подаренной уважаемым учителем, стоит несоизмеримо выше рыночной цены часов или книги, но возмещению может подлежать вред, какой испытывает каждый при потере предметов данного рода. Убийство главы семьи, состоявшего на службе, не дает права убийце возражать против предъявленного к нему требования обеспечения, что покойный игрой в карты не обеспечивал семью, а вовлекал ее в долги.

Вознаграждение за вред должно стоять в соответствии с испытанным вредом. Поэтому нравственный вред, не вознаградимый по объективному масштабу, не подлежит возмещению в порядке гражданского обязательства (95, 10 и 03, 83; ср., однако, 09, 46). Вознаграждение деньгами за неимущественный, т.е. не подлежащий денежной оценке, вред содержит внутреннее противоречие: если это нравственные страдания, например, душевные терзания мужа при виде измены жены, то они не вознаграждаются в деньгах, если же они покрываются полученными с любовника деньгами, то это не нравственный вред. Вознаграждение за нравственный вред имеет поэтому характер не возмещения, а наказания. Но такое наказание стоит в противоречии с основной идеей карательной системы, – наказание производится во имя общества, а не в удовлетворение чувства мести частного лица, при этом обогащающегося из наказания. Вознаграждение за нравственный вред, приучая граждан к мысли о денежной оценке нравственных страданий, имеет само безнравственное действие. [Проект кн. V предоставляет, однако, суду право назначить потерпевшему денежную сумму по справедливому усмотрению в случаях причинения обезображения или иного телесного повреждения, равно как в случае лишения свободы, хотя бы потерпевший не понес никаких убытков (нравственный вред – ст. 1201)].

Вознаграждение за вред должно стоять в соответствии с испытанным вредом и в тех случаях, когда дело идет об обеспечении материального существования семьи, подорванного незаконным действием. Представим себе столкновение автомобиля барона Нобеля с экипажем извозчика. Кто бы ни был виновник столкновения, но потерпевший вправе требовать от него вознаграждения за причиненный вред. Поэтому Нобель может искать с извозчика возмещения расходов по исправлению автомобиля и на лечение его, Нобеля, потерявшего при этом несчастном случае одну руку. Но Нобель не вправе требовать, чтобы извозчик обеспечил ему материальное существование, потому что источник его средств не обусловливается его физическою трудоспособностью. Напротив, извозчик может искать с Нобеля не только возмещения расходов, но и обеспечения материального существования вследствие утраченной трудоспособности, которая обусловливала источник его средств. Стоя на этой точке зрения, Сенат пришел к заключению, что "если у потерпевшего откроется какой-либо источник, из коего покрывается весь понесенный им по случаю смерти кормильца ущерб или же только какая-либо его часть, – право потерпевшего на вознаграждение должно быть определено судом в соразмерности с этим источником", и таким образом, когда семья умершего из таких источников (пенсия из казначейства) будет получать не менее того, что она имела при жизни своего кормильца, право на содержание в этом случае погашается, ибо нет уже имущественного ущерба (10, 17). [Статья 683 п. 4 новой редакции воспрещает зачет пенсии из собственных сбережений потерпевшего].

d. Действие представляет собою выражение воли, с точки зрения юридической – воли зрелой и сознательной. Поэтому в основании гражданского правонарушения лежит вина, все равно умышленная или неосторожная. Если лицо, причинившее вред, не желало бы такого последствия, не могло и не должно было предвидеть возможности его наступления, то нет вины с его стороны, а есть только один случай. Купец, торгующий стеклянною посудою, выставил ее в дверях своей лавки. С точки зрения юридической безразлично, будет ли побита эта посуда камнем, упавшим с крыши, или прохожим, поскользнувшимся на тротуаре. У подъезда спокойно стоит запряженная лошадь. Мимо проходит батальон и, поравнявшись с экипажем, ударяет в барабаны. Испуганная лошадь сразу бросается в сторону и наносит увечье стоявшему недалеко отцу семейства. Со стороны хозяина лошади не было допущено ни малейшей неосторожности, а потому он и не может считаться ответственным за происшедший вред. Банк, выдавший по подложной расписке принятые на сохранение ценные бумаги, может быть подвергнут ответственности лишь в том случае, если он по грубости подлога или по другим причинам должен был в момент выдачи бумаг знать о подлоге и заметить его.

Существует, однако, взгляд, отрицающий необходимость вины для установления обязанности возместить вред и выдвигающий на место принципа вины принцип причинения. С этой точки зрения для установления ответственности за вред признается достаточною наличность причинной связи между действием и происшедшим вредом (Матайя, Штейнбах, Салейль). Главное основание для этого взгляда заключается в оскорблении чувства справедливости в тех случаях, когда богатое лицо, причинившее вред бедному, освобождается от ответственности. Например, богатый господин поскользнулся около бедного яичника и разбил корзину яиц, составляющую все его достояние. Однако данный случай только одно из многочисленных последствий имущественного неравенства между людьми, притом далеко не самое выдающееся. Принятие же этого принципа причинения повело бы к большим сомнениям. Прежде всего нельзя сказать, что во всех указанных выше случаях вред причинен "действием", потому что действие есть выражение воли, а ее-то и нет в приведенных примерах. Затем необходимо отказаться также от признака "недозволенное" действие, потому что действие, в основе которого нет ни умысла, ни осторожности, не может быть недозволенным: нельзя же признать недозволенным падение человека на улице.

Несмотря на это новое направление заменить понятие о гражданском правонарушении понятием о неправомерном состоянии, все законодательства, как более старые (франц. гражд. код., § 1382 и 1383), так и новейшие (герм. гражд. улож., § 823 и швейц. обяз. закон, § 4), придерживаются принципа вины. Однако законодательства последнего времени вынуждены были сделать уступку новым тенденциям. так, германское право постановляет, что если вред причинен лицом, которое по закону не отвечает за причиненный им вред, все же причинивший обязан возместить вред, насколько вознаграждение представляется справедливым по обстоятельствам дела, в частности ввиду соотношения сторон (§ 829). Также и швейцарское право предлагает присуждать к возмещению вреда даже невменяемое лицо, если того требует справедливость (si l’équité l’exige, § 54). За отсутствием логики, конечно, можно ссылаться и на справедливость. Но не превращается ли здесь справедливость в произвольное усмотрение судьи? Нельзя ли с таким же основанием привлечь к ответственности вместо невиновного причинителя самого богатого человека в судебном округе?

На каком принципе построено русское законодательство? Установив в виде общего начала право требовать и обязанность доставлять вознаграждение за причиненный кому-либо вред (ст. 574), закон определяет отдельно ответственность за действия, составляющие преступление или проступок (ст. 644), и отдельно ответственность за действия, не признаваемые преступлением или проступком (ст. 684). Ответственность первого рода выражается следующим образом: "виновный в совершении какого-либо преступления или проступка, несмотря на то, с предумышлением или без оного учинено им сие преступление, обязан вознаградить за все непосредственно причиненные сим деянием его вред и убытки". Это положение дополняется еще указанием, что "не подлежат вознаграждению вред и убытки, происшедшие от деяния случайного, учиненного не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности" (ст. 647). Ответственность второго рода определяется в следующих выражениях: "всякий обязан вознаградить за вред и убытки, причиненные кому-либо его деянием или упущением, хотя бы сие деяние или упущение и не составляло ни преступления, ни проступка, если только будет доказано, что он не был принужден к тому требованиями закона, или правительства, или необходимою личною обороною, или же стечением таких обстоятельств, которых он не мог предотвратить".

В нашей литературе обнаруживается разногласие в понимании смысла ст. 684. Одни полагают, что в ней выражен принцип причинения, а следовательно, ответственность за действия, даже не вменяемые в вину совершившему их, если он не в состоянии оправдаться одним из тех обстоятельств, какие указаны в статье. Доводами в пользу такого понимания служат: α) буквальный смысл ст. 684; β) отсутствие при ней оговорки о безответственности за случай, какая дана в ст. 647 по поводу преступных действий. Победоносцев формулирует точку зрения закона следующим образом: "В гражданском смысле, стало быть, нет деяний случайных. Действие, хотя и не намеренное в своих последствиях, хотя и нечаянное, не может быть признано вполне случайным, ибо случай бывает вовсе без воли, а действие, исходя от лица, всегда состоит в связи с волею, и потому, кто, совершив его, нанес хотя и нечаянно вред чужому имуществу, нарушил сферу чужого права, тот, и без вины, должен вознаградить хозяина". Это мнение разделяют Анненков и Гуляев. Противоположный взгляд, признающий, что ст. 684 построена на принципе вины, основывается на следующих соображениях: α) мотивы закона, изданного 21 марта 1851 г., ясно показывают, что имелось в виду обосновать ответственность виною причинившего вред; β) закон 21 марта 1851 г. составлен по образцу французского и потому совершенно невероятно, чтобы он не воспринял основной идеи французского законодательства, построенного на принципе вины; γ) нельзя допустить, чтобы законодатель устанавливал более строгую ответственность для деяний непреступных, чем для деяний преступных. Последнее соображение представляется самым сильным, и поэтому мы должны, признав, что между мыслью законодателя и ее выражением обнаруживается явное несоответствие, прибегнуть к ограничительному толкованию и содержание ст. 684 ограничить ст. 647, т.е. признать, что за случайный вред, причиненный другому, никто не отвечает. На этой точке зрения стоит и Сенат (74, 34; 84, 144; 06, 31). Но взгляд Сената едва ли можно признать вполне устойчивым. Утверждая, с одной стороны, что "нельзя ставить в вину такие действия или такое бездействие, которые явились следствием случайного, не зависящего от воли лица, события" (00, 62), Сенат в то время полагает, что "лицо, действовавшее вполне добросовестно и с сознанием, что действует в пределах своего права, может тем не менее подвергнуться ответственности за последствия своих действий, если окажется, что его представление о своем праве было ошибочно и, следовательно, основанные на таком представлении действия окажутся правонарушениями"; например, когда лицо, купившее с торгов имение и затем продавшее его другому, от которого оно было отнято судебным порядком по иску собственника, должно отвечать перед покупщиком не на основании неправомерного обогащения полученною ценою, а на основании причиненного правонарушением вреда (96, 49).

Однако в нашем законодательстве есть и несомненное отступление от принципа вины: когда малолетние или сумасшедшие причинят кому-либо вред и те, кто по закону обязаны иметь за ними надзор, докажут, что не имели никакой возможности предупредить совершившееся, то убытки взыскиваются с имущества малолетних или сумасшедших (ст. 686). Если морское судно, спасаясь от бури, вбежит в порт и прежде, нежели может быть остановлено, учинит свалку с другим судном, стоящим в порту, и тем причинит ему убыток, то судохозяин должен заплатить половину причиненного убытка, хотя с его стороны вины его нет (т. XI ч. 2, уст. торг., ст. 477; другой пример – ст. 478).

II. Гражданское правонарушение и уголовное преступление. Как недозволенное действие, гражданское правонарушение приближается к уголовному преступлению, которое также является действием недозволенным под страхом наказания. Как то, так и другое могут состоять в совершении запрещенного или в упущении того, что должно было быть исполнено. Оба объединяются в общем понятии о правонарушении. В том и другом нет ответственности без вины. Гражданское правонарушение и уголовное преступление представляют собою нередко две стороны одного и того же явления. Одно и то же действие затрагивает одновременно и общественный интерес, и частный имущественный интерес. Соответственно двоякому своему значению оно вызывает двоякое последствие: наказание и вознаграждение за вред.

Однако не всякое недозволенное действие влечет за собою оба последствия. Возможны действия, противные общественному интересу, но не причиняющие кому-либо имущественного вреда, например, богохуление, уклонение от платежа налогов, покушение на убийство. Наоборот, возможны действия, нарушающие частные интересы отдельных лиц, но не затрагивающие настолько существенно общее благо, чтобы необходимо было санкционировать запрещение их угрозою наказания, например неплатеж долга. Каждое недозволенное действие может быть уголовным преступлением, хотя в действительности по соображениям целесообразности и не бывает. Но не всякое недозволенное действие может быть гражданским правонарушением, потому что некоторые недозволенные действия по существу своему не соединены с имущественным вредом. Ввиду этого покушения на причинение вреда могут иметь своим последствием наказание, но не возмещение убытков, например покушение на кражу.

Гражданское правонарушение отличается от уголовного преступления только по своим последствиям: одно есть действие, запрещенное под страхом вознаграждения за вред, другое есть действие, запрещенное под страхом наказания. Различие между вознаграждением за вред и уголовным наказанием, хотя бы последнее выразилось в деньгах, сводится к следующему. 1) Наказание есть причинение зла виновному, тогда как вознаграждение за вред есть исправление зла, причиненного виновным. 2) Налагаемое наказание оценивается с точки зрения опасности преступника для общества и потому соразмеряется со степенью его виновности, тогда как вознаграждение за вред оценивается с точки зрения испытанного ущерба, а потому не зависит от степени виновности, если только виновность имеется налицо. Правда, швейцарское право в противоположность французскому и германскому праву предоставляет суду определять величину вознаграждения за вред в соответствии со степенью виновности (§ 43), но это объясняется тем, что швейцарское законодательство устанавливает вознаграждение за нравственный вред, который объективному учету не поддается. 3) Наказание падает на лицо виновного и потому со смертью его отпадает, тогда как вознаграждение за вред падает на имущество виновного, а потому переходит вместе с наследством на правопреемников. 4) Наказание применяется полностью к каждому из участников совершенного совместно преступного действия, тогда как вознаграждение за вред распределяется по частям между соучастниками гражданского правонарушения.

Когда одно и то же незаконное действие вызывает одновременно то и другое последствие, то каждое из них должно бы дать основание к двум разным процессам, гражданскому и уголовному. Такова именно точка зрения германского законодательства. Напротив, французское законодательство допускает соединенный процесс, т.е. предъявление гражданского иска в уголовном суде, рассматривающем данное действие с точки зрения уголовных последствий. К этой системе примыкает и русское законодательство. Уголовный суд, рассматривающий обе стороны правонарушения совместно, может обязать правонарушителя к вознаграждению за вред, освободив его от наказания по уголовной невменяемости, или, наоборот, наложить на правонарушителя наказание, отказав в вознаграждении за вред по недоказанности убытков. Столкновение гражданского и уголовного элементов может обнаружиться уже по предъявлении гражданского иска в гражданском суде. Когда разрешение вопроса о вознаграждении за вред зависит от рассмотрения уголовного обстоятельства, то производство гражданского дела приостанавливается, пока уголовный суд не выскажется (уст. гр. суд., ст. 8).

III. Понятие об убытках. Вред, понесенный имуществом и состоящий в уменьшении его ценности, называется убытками. Вознаграждение со стороны виновника вреда должно равняться величине убытков, понесенных потерпевшим. определение соответствия между этими величинами представляет значительные трудности, стоящие в зависимости от установления причинной связи между правонарушением и убытками. Необходимо поэтому принять во внимание различие убытков.

1. Убытки, заключающиеся в уменьшении ценности имущества сравнительно с тою, какую оно имело до правонарушения, представляют действительный ущерб, например, повреждение дома вследствие поджога, сделанного квартирантом с целью получить страховое вознаграждение за домашнюю обстановку. Убытки, заключающиеся в уменьшении ценности имущества сравнительно с тою, какую оно могло бы иметь, если бы не наступило правонарушение, составляют потерянную прибыль, например, поджог, сделанный квартирантом с целью получить страховое вознаграждение за домашнюю обстановку, имел своим последствием не только повреждение дома, но и пустование нескольких квартир, потребовавших ремонта. Наш закон не различает эти два вида убытков, но практика наша признала, что обязанность возместить убытки относится не только к действительному ущербу, но и к потерянной прибыли (80, 99; 84, 2).

2. Если испытанный имуществом вред причинен ему непосредственно и исключительно данным действием, составляющим правонарушение, то мы имеем налицо прямые убытки: поджог – повреждение дома, расходы на ремонт, потеря квартирной платы. Напротив, в тех случаях, когда убытки создаются не только правонарушительным действием, но и другими сопутствующими обстоятельствами, неожиданно увеличивающими вред, мы имеем косвенные убытки. Вся сумма убытков в последних случаях создается рядом причин, в котором правонарушение является только одним звеном. Если бы, однако, не было этой первой причины, то и следующие не существовали бы. Лицо поджигает дом, стоящий особняком в саду, с корыстной целью воспользоваться страховою суммой, но вследствие поднявшегося ветра выгорает целый квартал. Вор похищает суммы, приготовленные для платежа по векселям, и должник, оказавшийся не в состоянии своевременно уплатить долг, обязывается к платежу громадной неустойки, в отчаянии стреляется и оставляет семью без всяких средств к существованию. Для устройства балагана доставлен был гнилой материал, вследствие чего здание рухнуло во время представления, и потому не только потеряна была выгода, ожидавшаяся от праздничных увеселений, но некоторые семьи остались без рабочих рук. С точки зрения сущности права как средства социального воздействия на поведение людей необходимо признать, что гражданская ответственность за незаконное действие не может идти далее того, что мог предусмотреть в момент правонарушения средний разумный человек на основании общежитейского опыта.

Наше законодательство обязывает виновника к возмещению только прямых убытков. Виновный в совершении преступления или проступка обязан вознаградить за все непосредственно причиненные его деянием вред и убытки (ст. 644). Только в том случае, когда будет доказано, что преступление или проступок совершены именно с намерением причинить какие-либо более или менее важные потерпевшему от того убытки или потери, виновный обязан вознаградить не только за убытки, непосредственно происшедшие от такого действия, но и за все те, хотя более отдаленные, которые им действительно с этим намерением причинены (ст. 645). Относительно размера ответственности за правонарушения, лишенные уголовного элемента, закон умалчивает, но тем более к ним должна быть применена мера, установленная для преступлений в ст. 644.

IV. Доказывание убытков. По общему правилу обязанность доказать убытки лежит на потерпевшем и домогающемся вознаграждения. Ему необходимо доказать следующие обстоятельства.

1. Прежде всего следует установить факт правонарушения, т.е. доказать, что недозволенное действие, причинившее вред, действительно было совершено. Этот факт может быть доказываем в гражданском суде или, если это преступление, – в уголовном. Решение уголовного суда имеет значение для гражданского иска, лишь насколько оно касается самого факта преступления. Оправдание подсудимого не устраняет его гражданской ответственности (уст. гр. суд., ст. 7), если только суд не отверг самого факта или не признал наличности случая. Погашение уголовной ответственности за преступление и проступок истечением установленных на возбуждение уголовных преследований сроков не лишает потерпевшего права на гражданский иск об убытках (74, 638). Так как правонарушение устанавливает обязательственное отношение, а обязательственные права погашаются десятилетнею давностью, то право на возмещение ущерба не утрачивается до истечения этого срока, если в законе не установлена особая сокращенная давность.

2. Далее необходимо доказать наличность и величину убытков. Существование убытков не представляет особенных затруднений для доказывания, но установление величины их является во многих случаях весьма трудным. Голословно определяемая цифра убытков не может быть присуждена, хотя бы суд по внутреннему убеждению и находил требование истца умеренным (76, 370). В этом случае суды основываются на законе, который требует, чтобы исковое прошение содержало в себе означение цены иска, за исключением дел, оценке не подлежащих, и случаев, положительно в законе определенных (уст. гр. суд., ст. 257, п. 3). С этой стороны русское законодательство, долго бывшее верным началам французского права, стояло ниже новейших законодательств, которые дозволяют суду определять размер убытков по свободному усмотрению, по соображении всей совокупности обстоятельств дела (герм. уст. гражд. суд., § 287, швейц. обяз. закон, § 42), но теперь замечается поворот. закон 20 марта 1911 г. об авторском праве идет по новому направлению и ломает старую традицию о необходимости точного указания истцом количества причиненных ему убытков, определяя, что размер вознаграждения, причитающегося автору со стороны нарушителя его права, устанавливается судом по соображении всех обстоятельств дела, "по справедливому усмотрению" (ст. 69523, изд. 1914 г.). [Закон 15 июня 1912 г. о местном суде в аналогичных выражениях предоставляет суду определять вознаграждение в исках о доходах и убытках (ст. 1351 и 7061 уст. гр. суд. по изд. 1914 г.)].

3. Трудным для истца является установление причинной связи между недозволенным действием и понесенными убытками. Необходимо доказать, что убытки произошли именно от правонарушительного действия, а не от другого какого-либо обстоятельства. Простая последовательность еще недостаточна. Удостоверен факт, что посторонние лица находились в чужом лесу и разводили в нем костер, что лес сгорел и оттого понесен убыток, – нужно еще доказать, что лес сгорел именно от неосторожного обращения с огнем этих лиц.

4. По общему правилу потерпевший обязан доказать виновность того лица, которому приписывается действие, имевшее вредные последствия. Потерпевший должен доказать, что действие было вызвано умыслом или неосторожностью причинившего вред, тогда как последний может устранить предположение своей виновности, основанное на доводах потерпевшего, доказательством, что вредное последствие наступило вследствие стечения таких обстоятельств, которых он не мог предотвратить (ст. 684). Пока потерпевший не докажет умышленной или неосторожной вины со стороны причинившего, последнему не в чем оправдываться. Если истцу это не удастся, то ущерб, хотя бы в действительности причиненный виною ответчика, останется невозмещенным. В некоторых случаях доказывание вины причинившего ущерб представляется весьма затруднительным, ввиду чего законодательства освобождают потерпевшего от обязанности доказывать виновность причинившего вред, а на причинившего вред возлагают обязанность доказать отсутствие с его стороны всякой вины. Если это удастся, то лицо может оказаться ответственным даже за такой вред, который в основании своем имеет только случайное стечение обстоятельств.

V. Ответственность предприятий. В некоторых случаях наше законодательство, как и другие, устанавливает гражданскую ответственность за пределами гражданского правонарушения, заставляя вознаграждать за вред независимо от доказанной вины. Такая чрезвычайная ответственность устанавливается для крупных предприятий.

На чем основана обязанность вознаграждать за вред жизни, здоровью, вещам, причиненный при эксплуатации предприятия за пределами виновности? Основание это не лежит в недостатке выбора служащих и надзора за ними, потому что оправдание с этой стороны не освобождает предприятие от ответственности. Основание нельзя видеть в чрезвычайной опасности, какой угрожают такие предприятия, потому что если таким соображением можно руководствоваться при определении ответственности железных дорог или фабрик, то неприменимость его к товарным складам очевидна. Трудность обнаружения виновного при сложности организации предприятий могла бы повести к перенесению тяжести доказательств, так чтобы не потерпевший доказывал вину предприятия, а предприятие доказывало свою невиновность. Но ответственность предприятий идет дальше распределения доказательств, так как у предприятий отнимается оправдание ссылкой на невиновность и им предоставляется доказывать только факты, указанные в законе и способные снять с них ответственность. Правильнее всего будет видеть в чрезвычайной ответственности предприятий страховую функцию, которую государство возлагает на предприятия, считая их способными вынести эту тяжесть. Верность такого обоснования находит себе поддержку в том, что предприятия освобождаются от ответственности именно путем застрахования лиц, которые могут пострадать, например рабочих.

Между тем у нас обоснование ответственности возбуждает большие сомнения. Закон 25 января 1878 г., положенный в основу ст. 683, определяющей ответственность железных дорог за смерть и повреждение здоровья, носит название "о наказаниях за нарушение безопасности", следовательно, выдвигает идею чрезвычайной опасности. Сенат выставил два различных обоснования. С одной стороны, "основанием гражданской ответственности по ст. 683 служит вовсе не опасность, а солидарность предпринимателей с предприятием и приставленными к нему лицами и то начало справедливости, что убытки должны падать на того, кто получает барыши" (94, 7; ср. 09, 3). [В последнее время Сенат аргументирует особой опасностью, сопряженной с транспортом во всех его стадиях на железных дорогах и в пароходных предприятиях (12, 29, 129)]. Оставляя в стороне непостижимую солидарность между предпринимателем и предприятием, мы видим, что Сенат выдвигает идею профессионального риска. А с другой стороны, исключительное положение железной дороги в процессе "оправдывается свойством предприятий и характером событий, служащих основанием иска по делам сего рода, ибо для уяснения виновности ответчика в большинстве случаев требуются особые технические сведения, знакомство с деятельностью и исследования по документам ответчика, недоступным для частных лиц" (96, 112). Поэтому все дело сводится к распределению доказательств между сторонами (96, 64), что совершенно неверно.

Случаи чрезвычайной ответственности в нашем законодательстве не многочисленны, но существенны.

А. Такой ответственности подлежат железнодорожные предприятия: 1) за смерть и повреждение здоровья, причиненные при эксплуатации (ст. 683) [и по отношению к служащим, мастеровым и рабочим, пострадавшим от несчастных случаев на железных дорогах, открытых для общего пользования, а равно членов их семейств (зак. 28 июня 1912 г., ныне ст. 575, прим. 23, прил. Уст. пут. сооб. по прод. 1912 г.)] и 2) за утрату и повреждение груза, принятого к перевозке (т. XII ч. 2, уст. жел. дор., ст. 102).

1. Ответственность за смерть и повреждение здоровья, причиненные при эксплуатации железной дороги, определяется следующими условиями. а) Ответственность несут все вообще железные дороги, независимо от того, кто является предпринимателем, – казна, общество, город, земство или отдельные лица, и от того, какова двигательная сила, паровая, электрическая (трамваи), конная. В этой ответственности с железными дорогами уравнены по закону пароходные предприятия. b) Право на вознаграждение имеет "каждый потерпевший" вред или убыток вследствие смерти или повреждения в здоровье, причиненных при эксплуатации. Поэтому право на вознаграждение принадлежит пассажирам, а также служащим в предприятии и даже всем посторонним, чье субъективное право, а не только интересы, было нарушено, потому что ст. 574, устанавливающая общий принцип ответственности за причиненный вред, строит вознаграждение за вред на нарушении прав, принадлежащих потерпевшему. Исключительная ответственность не распространяется на причинение смерти животным, например, если вагон наскочил на лошадь извозчика (05, 28), или на повреждение вещей, например, если от искр проходившего паровоза сгорел вывезенный в поле сухой навоз (04, 3). с) Ответственность железнодорожных и пароходных предприятий ограничивается причинением вреда "при эксплуатации". В понимании этого выражения Сенат обнаружил значительные колебания. Первоначально эксплуатация понималась в широком смысле как деятельность, направленная к извлечению доходов из всего предприятия, а потому под эксплуатацией понималась не только техническая, но и хозяйственная сторона этой деятельности (80, 109 до 05, 69). Такое широкое понимание согласовалось с обоснованием ответственности на принципе "чьи барыши, того убытки". В последнее время Сенат, исходя из того, что исключительная ответственность имеет своею задачею обеспечить большую безопасность лиц, соприкасающихся с транспортным предприятием, пришел к более ограниченному пониманию эксплуатации как технической деятельности, так что под эксплуатацией следует понимать "регулируемую общим уставом и правилами технической эксплуатации деятельность железных дорог, как-то: приготовление к движению железнодорожных поездов, например, сцепка вагонов, маневрирование для составления поезда и т.п., самое движение поездов и, наконец, окончание, например, уборка поезда с пути, поставление его на запасный путь и т.п." (07, 20) [нагрузка и выгрузка вагонов (10, 30, 66), установка паровоза в депо (12, 29), но не обслуживание задержанного заносами поезда, повлекшее простудное заболевание (12, 14)]. Идея страховой функции, положенная в основу чрезвычайной ответственности, согласуется более с широким, чем с узким, пониманием выражения "эксплуатация". Так как эксплуатация предполагает коммерческое предприятие, то Сенат признал, что чрезвычайная ответственность не распространяется на увечья, полученные при железнодорожном или пароходном движении, не предназначенном к перевозке за плату пассажиров и грузов, например, если казенный пароход округа путей сообщения "Межень" потопит на Волге лодку с людьми или если во время нагрузки в Кронштадте ледокола "Ермак" на рабочего упадет кусок угля, причиняющий ему увечье (07, 70). d) Размер вознаграждения должен зависеть исключительно от понесенного в каждом отдельном случае ущерба. Вознаграждение назначается сообразно с желанием потерпевшего вред или в виде единовременно выдаваемой суммы, или же в виде ежегодного или в определенные сроки уплачиваемого пособия. При срочном пособии размер вознаграждения в случае обнаружившихся впоследствии новых обстоятельств может быть увеличиваем и уменьшаем по решению суда. е) Железнодорожные и пароходные предприятия освобождаются от падающей на них ответственности только в тех случаях, когда докажут, что несчастье произошло: α) не по вине управления предприятием и его агентов или же β) вследствие воздействия непреодолимой силы. Предприятие не может доказывать своей невиновности, а должно доказать виновность самого потерпевшего или постороннего лица (01, 115). Под непреодолимою силою следует понимать такие события, последствия которых хотя и могут быть предвидены, но не могут быть предотвращены силами предприятия. С этой точки зрения под понятие непреодолимой силы подходят не только явления стихийных сил природы, но и те явления общественной жизни, которые, нарушая правильное ее течение, не могут быть устранены силами частных сил, как нападение экспроприаторов, общая забастовка (06, 1). f) Всякие договоры и условия, направленные к устранению или ограничению ответственности, возложенной на железнодорожные и пароходные предприятия за смерть и повреждение здоровья, причиненные при эксплуатации, признаются недействительными. g) Тяжелая ответственность, возложенная на эти предприятия, смягчается несколько сокращением исковой давности: для начатия исков по делам о вознаграждении полагается годичный срок, который увеличивается до двух лет, если несчастье последовало на пароходе в морских водах. [Проект кн. V основание излагаемой ответственности определяет в следующих выражениях: "Если кому-либо будет причинена смерть или телесное повреждение на рельсовом пути, независимо от рода двигательной силы, вследствие опасностей, сопряженных с движением, то владелец пути обязан вознаградить за вред" (ст. 1195). Ответственность распространяется и на случай причинения смерти или телесного повреждения на судах вследствие опасностей, сопряженных с плаванием их по рекам, озерам и каналам].

[Закон 28 июня 1912 г. возлагает на железные дороги ответственность за несчастные случаи со всякими железнодорожными служащими при целом ряде работ, хотя бы и не относящихся к технической эксплуатации. Вознаграждение потерпевших поставлено в зависимости от заработной платы за предшествующий год, принадлежности к одной из трех категорий железнодорожных служащих и степени утраты трудоспособности. особые правила определяют размер пенсий для вдов, детей и родственников, если они находились на иждивении умершего. Законный срок для отыскания вознаграждения определен в два года, а на изменение пенсий – в три].

2. Ответственность железной дороги за утрату и повреждение груза, последовавшие в течение времени от заключении договора до выдачи груза, не обусловлена доказательством ее виновности и не отпадает с доказательством ее невиновности. железная дорога отвечает, если не докажет, что утрата или повреждение произошли: а) по вине лица, имеющего право распоряжения грузом, b) по причине отсутствия или недостаточности упаковки, с) от свойств самого груза, как-то: внутренней порчи, усушки, утечки, раструски в пределах установленной нормы, d) от непреодолимой силы (т. XII ч. 1, уст. жел. дор., ст. 102).

В. Сходной ответственности подлежат товарные склады. Склад ответствует за утрату или повреждение принятого им на хранение товара, если не докажет, что они не могли быть предотвращены средствами склада и произошли а) от непреодолимой силы, или b) от свойств самого товара, или с) по причине недостатков упаковки, которые не могли быть замечены по наружному виду при приеме товара на хранение. Всякие предварительные на случай могущих последовать утраты или повреждения товара сделки и соглашения складов с товарохозяевами, клонящиеся к изменению их ответственности или к совершенному освобождению от нее, признаются недействительными (т. XI ч. 2, уст. торг., ст. 779 и 781). Еще более строгая ответственность падает на товарные склады за хранение товаров, подлежащих обезличению, потому что по заявлению закона склады не освобождаются от обязанности выдать товар того же сорта в случае утраты или повреждения "по каким бы то ни было причинам" (ст. 817).

С. Наиболее строгой ответственности подлежат у нас предприятия фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности за несчастные случаи, имевшие своим последствием смерть или увечье рабочих при производстве ими работ (т. XI ч. 2, уст. о пром. труде, ст. 541 и след. по изд. 1913 г.). Ответственность за смерть и увечье определяется следующими условиями. а) Ответственности подлежат фабричные и заводские предприятия, принадлежащие частным лицам, земствам и городам, но не казне; изъемлются от действий этих правил предприятия сельскохозяйственной промышленности. Мастерские и иные промышленные заведения частных железнодорожных и пароходных предприятий отвечают по ст. 683. b) Право на вознаграждение имеют рабочие, без различия пола и возраста, но не всякие служащие и не посторонние, а в случае смерти рабочего – его семья, к составу которой закон причисляет вдову (но не вдовца), детей законных, узаконенных, усыновленных и внебрачных, а равно воспитанников и приемышей, восходящих родственников, братьев и сестер, если они круглые сироты, до 15 лет. с) Ответственность падает на предприятия за смерть или увечье, причиненные рабочим "по производству предприятия" или происшедших вследствие таких работ. d) Вознаграждение потерпевших производится в виде пособий, назначаемых в случае временной утраты трудоспособности, или пенсий, назначаемых в случаях постоянной утраты трудоспособности, а также смерти. Закон стремится по возможности точно определить размер причитающегося вознаграждения. Особенность получаемых пенсий и пособий обнаруживается в том, что на них не могут быть обращаемы ни частные, ни казенные взыскания по долгам и недоимкам, причитающимся с рабочих и их семейств. е) Предприятие освобождается от обязанности вознаграждать рабочих и членов их семейств только в том случае, если докажет, что причиною несчастного случая были злой умысел самого потерпевшего или грубая неосторожность его, не оправдываемая условиями и обстановкою производства работ. Следовательно, предприятие не только не может доказывать свою невиновность, но даже не может ссылаться на непреодолимую силу. Вместе с тем закон постановляет, что владельцы предприятий, страхующие рабочих и служащих от последствий несчастных случаев в действующих в России страховых обществах и учреждениях на условиях, не менее благоприятных для потерпевших и членов их семейств, чем предусмотренные правилами, освобождаются от возлагаемых на них последними обязанностей. Таким положением ясно выдвигается страховая функция ответственности этого рода. f) Всякие предшествовавшие несчастному случаю соглашения, клонящиеся к ограничению права на вознаграждение или его размеров, признаются недействительными. Мировые сделки между потерпевшим или членами его семейства с владельцем предприятия допустимы лишь при участии органов власти, как фабричный инспектор или суд (уст. гр. суд., ст. 1357), и заключенные иным порядком, не лишают права на иск (09, 69). g) Строгой ответственности соответствует сокращенная давность, а именно два года со дня несчастного случая или со дня смерти.

VI. Ответственность за других. По общему правилу каждый отвечает только за свои действия и упущения, поэтому, например, домовладелец не отвечает за убытки, причиненные одним квартирантом другому. Однако в некоторых случаях законом устанавливается ответственность одних лиц за других. Ответственность за других имеет место в следующих случаях: 1) когда одни лица обязаны иметь надзор за другими, 2) когда одни лица исполняют поручение других, 3) когда правонарушение совершено в соучастии, 4) когда имущество виновника перешло по наследству.

Рассматривая эти случаи, мы должны прийти к заключению, что они не нарушают основного принципа, в силу которого каждый отвечает только за свои действия. Во всех приведенных случаях лицо только по-видимому отвечает за чужие действия, а на самом деле оно отвечает за свои действия. В первых двух случаях родители, опекуны, хозяева отвечают за недостаток надзора, вменяемого им законом в отношении тех лиц, которые совершили недозволенные действия, – следовательно, они сами совершают недозволенные действия, совершают по собственной вине противозаконное упущение. Виновность в третьем случае не подлежит сомнению, так как соучастие само по себе наказуемо. Наконец, последний случай представляет только последовательное проведение начала общего преемства. Сенат, однако, видит здесь ответственность за других. "По общему правилу, выраженному в ст. 684, каждый отвечает только за свои действия или упущения, ответственность же за чужие действия представляет исключение из этого правила, никогда не предполагается и возлагается лишь в случаях, точно определенных законом" (10, 18).

1. Родители и опекуны как лица, обязанные к надзору за состоящими на их попечении малолетними, сумасшедшими, должны отвечать за убытки, причиненные последними, все равно, будет ли это действие преступлением или нет (ст. 653, 654 и 686). Их ответственность основывается на предполагаемой небрежности, на упущении в принятии необходимых и возможных мер предупреждения. Поэтому если родители или опекуны докажут, что не имели средств предупредить вредные действия малолетних или сумасшедших, то освобождаются от ответственности. Малолетний, действовавший по признанию суда с разумением, и несовершеннолетний во всяком случае отвечают сами своим имуществом за свои действия. [Проект кн. V, кроме родителей и опекунов, распространяет ответственность на наставников, воспитателей, мастеров и хозяев, а равно и лиц, которые по договору приняли на себя попечение и надзор (ст. 1180). Если эти лица не подлежат ответственности или не в состоянии возместить убытки, виновники уплачивают вознаграждение из собственного имущества (ст. 1181)].

2. Господа и верители (commettans, фр. гр. код., § 1384) ответствуют за вред и убытки, причиненные их слугами и поверенными при исполнении их поручений, сообразно с приказанием или полномочием (ст. 687). Следует заметить, что полномочие определяет круг разрешаемых доверенному сделок, а потому из полномочия не может вытекать преступное правонарушение. Поручение совершить преступное действие есть уже соучастие в уголовном преступлении и потому обсуждается не на основании рассматриваемой статьи. Хозяин и препоручитель отвечают лишь за такие действия своих помощников и исполнителей, которые совершаются при исполнении данного им поручения и сообразно поручению (73, 1020; 03, 22). Ответственность господина за правонарушительное действие слуги, совершенное согласно данному приказанию, основывается на вине самого хозяина, которая выражается или в недостатке выбора, или в недостатке надзора. Недостаток выбора может проявиться в том, что к исполнению поручения привлечен человек, не обладающий соответствующими познаниями или не обеспечивающий правильности исполнения по своим личным свойствам. Например, содержатель автомобилей отвечает за вред, причиненный шофером вследствие того, что он не умеет управлять экипажем или вследствие того, что он отличается нетрезвым поведением. Недостаток надзора может проявиться в том, что за исполнителем не было наблюдения, способного предупредить его вредоносные действия. По недостатку надзора должен отвечать содержатель ресторана за пропажу шубы, отданной швейцару (00, 79), наниматель квартиры отвечает перед домохозяином за подмочку потолка, вызванную незакрытием по упущению прислуги водопроводного крана в ванной (03, 12). Ответственность хозяев имеет место только тогда, когда вред причиняется при исполнении поручения, например, господин приказывает своему кучеру быстро ехать по многолюдной улице и в результате оказывается раздавленный человек, но тот же господин не отвечает, если его кучер, поссорившись с поваром, разорвет на нем пальто. При требовании вознаграждения за вред, причиненный исполнителями поручения, не истец должен доказывать вину хозяина или препоручителя, а хозяин или препоручитель обязан опровергнуть направленное против него предположение путем установления своей невиновности (06, 31). В недавнем решении (12, 98) Сенат признает имущественную ответственность хозяев за преступные деяния слуг, но требует, чтобы вина хозяина была точно установлена судом. Проект кн. V освобождает хозяина от ответственности при доказательстве, что им были приняты необходимые меры предосторожности как при выборе служащих, рабочих или прислуги, так и по лежащему на хозяине надзору за ними (ст. 1182).

3. В случае соучастия каждый из виновников сам на себе несет уголовную ответственность. Гражданская ответственность обсуждается по другим началам. Если преступление учинено будет несколькими лицами, но без предварительного их между собою на то соглашения, то каждый из виновных ответствует и обязан вознаградить именно те убытки, которые причинены его действиями. Но а) когда окажется невозможным определить с точностью количество вреда, причиненного каждым из виновных, а также b) когда преступление учинено по предварительному соглашению, то все виновники платят поровну с тем, что если кто-либо окажется несостоятельным, то следующая с него часть разлагается на прочих участников (ст. 648–650). Здесь наше законодательство расходится с западными, которые в случае соучастия устанавливает не долевую, а солидарную ответственность всех соучастников (герм. гражд. улож., § 830 и 840, швейц. обяз. закон, § 50). Кроме того, по русскому праву укрыватели несут только субсидиарную ответственность, т.е. обязаны платить вознаграждение лишь тогда, когда главные виновные не в состоянии возместить убытки (ст. 652).

4. Наказание, назначенное известному лицу, отпадает со смертью его. Но обязанность возмещения причиненного вреда, устанавливающая обязательственное отношение в момент совершенного правонарушения, переходит вместе с наследством. Иск о вознаграждении за правонарушение, учиненное наследодателем, может быть непосредственно предъявлен к наследнику (улож. о наказ., ст. 59 и 61; 95, 10). Ответственность наследника за действия наследодателя объясняется тем, что он принимает на себя эту ответственность вместе с наследством. Если он отказывается от наследства, то он и не отвечает, потому что на нем лично вины нет.

VII. Отдельные виды правонарушений. Всякое субъективное право, имеющее в себе имущественный интерес, допускает нарушение его, которое повлечет для виновника обязанность возмещения вреда. Некоторые из гражданских правонарушений заслуживают, однако, особенного внимания.

1. Лицо, виновное в лишении другого жизни или в повреждении его здоровья, обязывается возместить весь материальный вред, причиненный преступлением. Вознаграждение состоит из следующих элементов: а) виновник должен возвратить издержки на лечение и на похороны, если наступила смерть (ст. 658 и 660). b) Если от учиненного преступления кто-либо потерпел такое расстройство в здоровье, что лишается через то возможности снискивать пропитание своим трудом, то виновный обязывается обеспечить навсегда его материальное существование (ст. 661). с) Когда установлено будет, что лишившийся вследствие преступления жизни содержал своим трудом родителей, жену или детей, то, если они не имеют других средств существования, виновный должен обеспечить этим лицам содержание до получения каждым из них других средств существования. При определении величины вознаграждения должны быть приняты во внимание два мерила: прежний образ жизни оставшейся семьи и имущественная состоятельность виновника (ст. 657). В нашей практике возник вопрос: вправе ли внебрачный ребенок в лице опеки требовать от виновника смерти его отца возмещения ущерба, причиненного утратою того, кто выдавал ему содержание? Сомнение возбуждала ст. 657, которая, по-видимому, предусматривает только законный состав семьи. Однако Сенат признал, что закон 3 июня 1902 г., причислив к числу лиц, имеющих право на содержание, и внебрачных детей, тем самым предоставил и детям, рожденным вне брака, требовать от виновника смерти отца вознаграждения за убытки от происшедшего несчастья. Такое требование совместимо с одновременным требованием вознаграждения со стороны законной семьи (09, 2). В понимании круга лиц, имеющих право в качестве членов семейства требовать вознаграждения, Сенат обнаруживает тенденцию к возможному его расширению. Помимо жены, детей и родителей, к этому кругу приобщаются: муж в случае смерти жены как помощницы ему в ведении хозяйства (99, 31), сестры, которые жили на средства убитого брата (03, 105), воспитанники, взятые на попечение, хотя и не усыновленные. Где же общий принцип к пониманию состава лиц, имеющих право на содержание? Таким принципом может быть только основанная на законе обязанность содержания и связанное с этим нарушение субъективного права. Между тем Сенат в одних случаях выдвигает обязанность содержания (04, 120), а в других – факт содержания (06, 83). Можно представить, что убитый а) обязан был содержать данное лицо и в действительности содержал его, b) обязан был содержать, хотя и не содержал, с) содержал, хотя и не обязан был содержать. В первых двух случаях право на вознаграждение должно быть признано, в последнем должно быть отвергнуто. Ради гуманности конкретной не следует упускать из виду начало законности, в котором заключена высшая абстрактная гуманность.

2. Законодательство наше предусматривает целый ряд преступлений против женской чести, соединенных с обязанностью вознаграждения. В основании этой обязанности лежит то соображение, что имущественная обеспеченность женщин в большинстве случаев зависит от замужества, а всякая тень, падающая на репутацию женщины, вредит выходу ее замуж. Сюда относятся: изнасилование девицы (ст. 663, улож. о наказ., ст. 1528, прим.), похищение ее против воли (ст. 664), причинение каким-либо средством неизгладимого обезображения на лице девицы или вдовы (ст. 662). Кроме того, виновник обязывается возвратить расходы на лечение, если преступление против чести сопровождалось болезнью потерпевшей. Если подвергшаяся изнасилованию девица не имеет средств к существованию, то из имения лица, виновного в изнасиловании, должно быть по требованию ее, или ее родителей, или опекунов обеспечено приличное ее состоянию, соразмерное с имуществом виновного содержание до выхода ее в замужество и возращены все употребленные на ее излечение и попечение о ней во время лечения издержки, если последствием изнасилования была болезнь изнасилованной. Сходное правило действует на случай недействительного брака, совершенного по принуждению и обману (ст. 663 и 666, измененные по закону 3 июня 1902 г. одновременно с отменою ст. 994 улож. о наказ.).

3. Каждый отвечает за вред, причиненный принадлежащими ему животными. Этот вред может заключаться в лишении жизни и повреждении здоровья других лиц или в повреждении чужого имущества. В том и другом случае собственник обязывается возместить убытки, причиненные неосторожным обращением с животными, недостаточным надзором за ними. Вред, произведенный дикими животными, подлежит возмещению во всяком случае, так как самый факт возможности с их стороны вредных действий указывает на несоблюдение мер, необходимых для ограждения общественной безопасности (уст. о наказ., ст. 120), например, когда вырвется тигр из зверинца и загрызет лошадь проезжающего извозчика. За вред, причиненный домашними животными, отвечает собственник, точно так же, если только с его стороны не приняты установленные меры к отвращению опасности (уст. о наказ., ст. 121), например, не надев намордник на собаку, выпущены на свободу свиньи, разрывшие соседний огород. Собственник не отвечает за вред, причиненный домашними животными, если он вызван действиями самого потерпевшего, например, когда раздразнена собака, или случайным обстоятельством, например, когда лошадь, испуганная военною музыкою, бросилась в сторону и задавила людей или поломала вещи. Собственник не может жаловаться на убийство или изувечение его животного, напавшего на человека (уст. пред. прест., ст. 224), если только нападение последним не вызвано. Если собственник отвечает за неосторожность, то тем более он ответствен за умысел: кто будет травить кого-либо собакою или другим зверем или гнать на него какое-либо животное или же иным образом посредством животного причинить умышленно кому-либо вред, тот обязан вознаградить за последовавшие от того вред и убытки (ст. 656). Так как эта ответственность основывается на предположении недостаточного надзора, то она переходит с собственника на то лицо, которому собственник передаст принадлежащее ему животное, а следовательно, и надзор, например собаку для охоты.

4. Виновные в лесных порубках (уст. о наказ., ст. 154, 155 и 156) обязаны уплатить в пользу собственника леса двойную стоимость похищенного, самовольно срубленного, поврежденного или незаконно приобретенного леса, или противозаконно изготовленных лесных изделий по таксе, составляемой в особом порядке. Это взыскание имеет в виду покрыть тот вред лесу, который трудно поддается определению, а потому представил бы большие затруднения при доказывании убытков со стороны потерпевшего. Независимо от этой суммы в пользу собственника отбирается срубленный лес и противозаконно приготовленные из него изделия, а в случае невозможности этого в пользу собственника деревьев взыскивается стоимость их также по таксе (уст. о наказ., ст. 1581).

5. Особый способ вознаграждения установлен за личную обиду. Личное оскорбление не допускает никакой имущественной оценки, потому что оно причиняет нравственный, а не имущественный вред, если только обида не отражается косвенно на материальных интересах, например на кредите оскорбленного (ст. 670). Помимо последнего случая, личное оскорбление можно преследовать только в уголовном порядке, требуя наказания виновного. Но закон наш рядом с уголовным удовлетворением (уст. о наказ., ст. 130–135) предоставляет на выбор потерпевшему право требовать в свою пользу платежа пени, являющейся остатком того времени, когда все наказания носили частный характер. Размер пени или так называемого бесчестья, смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному, не превышает 50 руб. Преследование в гражданском порядке несовместимо с преследованием в уголовном. Здесь-то с наглядностью выступает нецелесообразность принципа возмещения так называемого нравственного вреда материальными средствами. Разве какой-нибудь порядочный человек позволит себе воспользоваться ст. 670 для того, чтобы ценою собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом человеке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, например лакеях при ресторанах, надежду "сорвать" некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред. Отмена такого закона была бы крупным шагом вперед. [Проект кн. V устанавливает, что причинивший обиду или разгласивший ложное обстоятельство, позорящее чью-либо честь либо подрывающее кредит лица, товарищества или установления, или доверие к способностям лица исполнить обязанности его звания или заниматься своим промыслом, обязан вознаградить потерпевшего за причиненные ему убытки (ст. 1200)].

6. Особый вид правонарушений, предусмотренных нашим законодательством, составляет нарушение авторского права. Закон 20 марта 1911 г. (ст. 6951 и след.) предусмотрел двоякие последствия такого правонарушения, гражданские и уголовные. С гражданской стороны потерпевшему предоставляется иск опять-таки двоякого рода: иск об убытках и иск об отобрании орудий правонарушения. а) Иск об убытках не строится на принципе вины. Правда, закон говорит, что лицо, умышленно или по неосторожности нарушившее права автора или его преемников, обязано вознаградить за весь причиненный ему убыток (ст. 69521). Но и при отсутствии вины, когда лицо действовало добросовестно и нарушило авторское право по извинительной ошибке, оно все же ответствует перед автором или его правопреемниками за причиненный им убыток, только ограничивается предел ответственности, а именно в размере, не превышающем полученной прибыли (ст. 69522). b) Иск об отобрании направлен к тому, чтобы изданные экземпляры, а также орудия, изготовленные исключительно для этого издания, были переданы по оценке потерпевшей стороне в счет суммы вознаграждения или же приведены в состояние, не годное к употреблению (ст. 69524). Иск об отобрании имеет силу не только против нарушителя, но против всех, у кого бы предметы правонарушения ни оказались (ст. 69524). Иски, вытекающие из нарушения авторского права, погашаются пятилетнею давностью (ст. 69526). Эти иски могут быть предъявлены по усмотрению истца в порядке гражданского судопроизводства без возбуждения уголовного дела (ст. 69525). Основною особенностью иска об убытках, причиненных нарушением авторского права, следует признать возможность для суда определять размер вознаграждения по справедливому усмотрению (ст. 69523). [Проект кн. V, кроме перечисленных видов недозволенных деяний, регулирует еще следующие: присвоение и повреждение чужого имущества (ст. 1181–1191); лишение свободы (ст. 1911); причинение обезображения или телесного повреждения (ст. 1201–1203); ответственность собственников зданий и сооружений (ст. 1204–1209), собственников машин, паровых котлов (ст. 1210) и ответствен­ность должностных лиц административного и судебного ведомств (ст. 1213–1216)].