Искусственный интеллект 11 page

¹ Орбели П. А. Лекции по физиологии нервной системы. 3-е изд. М.; Л., 1938. С. 32.

² Beer, Bethe, Uexkull V. Vorschlage zu einer objektivierenden Nomenklatur in der Physiologie des Nervensystems // Biologisches Zentralblatt. 1899. Bd XIX.

псевдоосновании, что раздражимость и чув­ствительность суть понятия, относящиеся якобы к двум принципиально различным сферам действительности: одно, раздражи­мость, — к материальным фактам органи­ческой природы, другое, ощущение или чув­ствительность, — к миру явлений, которые понимались либо как одна из форм выра­жения особого духовного начала, либо как явления чисто субъективные, лишь "сопут­ствующие" некоторым органическим про­цессам и в силу этого не подлежащие есте­ственнонаучному рассмотрению. <...>

В действительности противополож­ность между субъективным и объектив­ным не является абсолютной и изна­чально данной. Их противоположность порождается развитием, причем на всем протяжении его сохраняются взаимопе­реходы между ними, уничтожающие их "односторонность". Нельзя, следовательно, ограничиваться лишь чисто внешним со­поставлением субъективных и объектив­ных данных, но нужно вскрыть и подвер­гнуть изучению тот содержательный и конкретный процесс, в результате кото­рого совершается превращение объектив­ного в субъективное. <...>

Что же представляет собой тот реаль­ный процесс, который связывает оба по­люса противоположности объективного и субъективного и который, таким образом, определяет то, отражается ли окружающая действительность в психике изучаемого нами субъекта — животного или челове­ка — и какова та конкретная форма, в который это отражение осуществляется? Что, иначе говоря, создает необходимость психического отражения объективной дей­ствительности? Ответ на этот вопрос выра­жен в известном положении В. И. Ленина о том, что "человек не мог бы биологичес­ки приспособиться к среде, если бы его ощу­щения не давали ему объективно-правиль­ного представления о ней"¹. Необходимость ощущения, и при этом ощущения, дающе­го правильное отражение действительнос­ти, лежит, следовательно, в условиях и тре­бованиях самой жизни, т.е. в тех процессах, которые реально связывают человека с окружающей его действительностью. Рав­ным образом и то, в какой форме и как

именно отражается соответствующий пред­мет действительности в сознании челове­ка, зависит опять-таки от того, каков про­цесс, связывающий человека с этой действительностью, какова его реальная жизнь, иначе говоря, каково его бытие.

Эти положения, правильность которых с очевидностью выступает, когда мы имеем дело с человеческим сознанием, с не мень­шей ясностью выступает, как мы увидим, и в том случае, когда мы имеем дело с про­цессами отражения действительности в их зачаточных формах — у животных.

Итак, для того чтобы раскрыть необхо­димость возникновения психики, ее даль­нейшего развития и изменения, следует ис­ходить не из особенностей взятой самой по себе организации субъекта и не из взя­той самой по себе, т. е. в отрыве от субъек­та, действительности, составляющей окру­жающую его среду, но из анализа того процесса, который реально связывает их между собой. А этот процесс и есть не что иное, как процесс жизни. Нам нужно ис­ходить, следовательно, из анализа самой жизни.

Правильность этого подхода к изуче­нию возникновения психики и ее разви­тия явствует еще и из другого.

Мы рассматриваем психику как свой­ство материи. Но всякое свойство раскры­вает себя в определенной форме движения материи, в определенной форме взаимодей­ствия. Изучение какого-нибудь свойства и есть изучение соответствующего взаи­модействия.

"Взаимодействие — вот первое, что выступает перед нами, когда мы рассмат­риваем движущуюся материю... Так ес­тествознанием подтверждается то..., что взаимодействие является истинной causa finalis [конечной причиной] вещей. Мы не можем пойти дальше познания этого вза­имодействия именно потому, что позади его нечего больше познавать"².

Так же ли решается этот вопрос и при­менительно к психике? Или, может быть, психика есть некое исключительное, "над-природное" свойство, которое никогда и ни в каком реальном взаимодействии не мо­жет обнаружить своего истинного лица, как это думают психологи-идеалисты?

¹ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 185.

² Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 546.

Марксизм и на этот вопрос дает совершен­но ясный ответ. "То, что Гегель называет взаимодействием, есть органическое тело, которое поэтому и образует переход к со­знанию..."¹, — говорил далее Энгельс.

Что же в таком случае представляет собой процесс взаимодействия, в котором раскрывает себя то высшее свойство мате­рии, которое мы называем психикой? Это определенная форма жизненных процессов. Если бы не существовало перехода живот­ных к более сложным формам жизни, то не существовало бы и психики, ибо психика есть именно продукт усложнения жизни. И, наоборот, если бы психика не возникала на определенной ступени развития материи, то невозможны были бы и те сложные жиз­ненные процессы, необходимым условием которых является способность психическо­го отражения субъектом окружающей его предметной действительности.

Итак, основной вывод, который мы мо­жем сделать, заключается в том, что для решения вопроса о возникновении психи­ки мы должны начинать с анализа тех ус­ловий жизни и того процесса взаимодей­ствия, который ее порождает. Но такими условиями могут быть только условия жизни, а таким процессом — только сам материальный жизненный процесс.

Психика возникает на определенной ступени развития жизни не случайно, а необходимо, т. е. закономерно. В чем же заключается необходимость ее возникно­вения? Ясно, что если психика не есть толь­ко чисто субъективное явление, не только "эпифеномен" объективных процессов, но представляет собой свойство, имеющее ре­альное значение в жизни, то необходимость ее возникновения определяется развити­ем самой жизни, более сложные условия которой требуют от организмов способно­сти отражения объективной действитель­ности в форме простейших ощущений. Психика не просто "прибавляется" к жиз­ненным функциям организмов, но, возни­кая в ходе их развития, дает начало каче­ственно новой высшей форме жизни — жизни, связанной с психикой, со способно­стью отражения действительности.

Значит, для того чтобы раскрыть про­цесс перехода от живой, но еще не обла-

дающей психикой материи к материи жи­вой и вместе с тем обладающей психи­кой, требуется исходить не из самих по себе внутренних субъективных состояний в их отделенности от жизнедеятельности субъекта и не из поведения, рассматрива­емого в отрыве от психики или лишь как то, "через что изучаются" психические со­стояния и процессы, но нужно исходить из действительного единства психики и деятельности субъекта и исследовать их внутренние взаимосвязи и взаимопрев­ращения.

II. Гипотеза

<...> Мы видели, что с метафизических позиций проблема генезиса психики не мо­жет быть поставлена на почву конкретно­го научного исследования. Психология до сих пор не располагает сколько-нибудь удовлетворительным прямым и объектив­ным критерием психики, на который она могла бы опираться в своих суждениях. Нам пришлось поэтому отказаться от тра­диционного для старой психологии субъек­тивного подхода к этой проблеме и поста­вить ее как вопрос о переходе от тех простейших форм жизни, которые не свя­заны необходимым образом с явлениями чувствительности, к тем более сложным формам жизни, которые, наоборот, необхо­димо связаны с чувствительностью, со спо­собностью ощущения, т. е. с простейшей зародышевой психикой. Наша задача и заключается в том, чтобы рассмотреть обе эти формы жизни и существующий меж­ду ними переход. <...>

Возникновение жизни есть прежде все­го возникновение нового отношения про­цесса взаимодействия к сохранению суще­ствования самих взаимодействующих тел. В неживой природе процесс взаимодей­ствия тел есть процесс непрерывного, ни на одно мгновение не прекращающегося то более медленного, то более быстрого изме­нения этих тел, их разрушения как тако­вых и превращения их в иные тела.

"Скала, — говорит Энгельс, — подверг­шаяся выветриванию, уже больше не ска­ла; металл в результате окисления пре­вращается в ржавчину"². Взаимодействие

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 624.

² Там же. С. 83.

неорганических тел является, следователь­но, причиной того, что они "перестают быть тем, чем они были"¹. Наоборот, прекраще­ние всякого взаимодействия (если бы это было физически возможно) привело бы неорганическое тело к сохранению его как такового, к тому, что оно постоянно оста­валось бы самим собой.

Противоположное этому отношение процесса взаимодействия к сохранению существования взаимодействующих тел мы находим в органическом мире. Если всякое неорганическое тело в результате взаимодействия перестает быть тем, чем оно было, то для живых тел их взаимо­действие с другими телами является, как мы видели, необходимым условием для того, чтобы они продолжали свое суще­ствование. <...>

Таким образом, переход от процессов взаимодействия в неорганическом мире к процессам взаимодействия как форме су­ществования живых тел связан с корен­ным изменением принципиального отно­шения между процессом взаимодействия и сохранением существования взаимодей­ствующих тел. Это отношение обращается в противоположное. Вместе с тем то новое отношение, которое характеризует жизнь, не просто, не механически становится на место прежнего. Оно устанавливается на основе этого прежнего отношения, которое сохраняется для отдельных элементов живого тела, находящихся в процессе по­стоянного разрушения и возобновления. Ведь живое взаимодействующее тело ос­тается как целое самим собой именно в силу того факта, что отдельные его части­цы распадаются и возникают вновь. Зна­чит, можно сказать, что то новое отноше­ние, которое характеризует жизнь, не просто устраняет прежнее отношение меж­ду процессом взаимодействия и существо­ванием взаимодействующего тела, но диа­лектически снимает его.

Это коренное изменение, образующее узел, скачок в развитии материи при пере­ходе от неорганических ее форм к органи­ческим живым ее формам, выражается еще с одной, весьма важной стороны.

Если рассматривать какой-нибудь процесс взаимодействия в неорганическом мире, то оказывается, что оба взаимодей-

ствующих тела стоят в принципиально одинаковом отношении к этому процес­су. Иначе говоря, в неорганическом мире невозможно различить, какое тело явля­ется в данном процессе взаимодействия активным (т. е. действующим), а какое — страдательным (т. е. подвергающимся действию). Подобное различение имеет здесь лишь совершенно условный смысл. Так, например, когда говорят об одном из механически сталкивающихся между со­бой физических тел как о теле движу­щемся, а о другом — как о теле непод­вижном, то при этом всегда подразумева­ется некоторая система, по отношению к которой только и имеют смысл выраже­ния "движущийся" или "неподвижный". С точки же зрения содержания самого процесса тех изменений, которые претер­певают участвующие в нем тела, совер­шенно безразлично, какое из них являет­ся по отношению к данной системе дви­жущимся, а какое — неподвижным. Такое же отношение мы имеем и в случае хи­мического взаимодействия. Безразлично, например, будем ли мы говорить о дей­ствии цинка на серную кислоту или о действии серной кислоты на цинк; в обо­их случаях будет одинаково подразу­меваться один и тот же химический про­цесс:

Zn

H₂S0₄ = ZnS0₄

Н

Принципиально другое положение мы наблюдаем в случае взаимодействия орга­нических тел. Совершенно очевидно, что в процессе взаимодействия живого белко­вого тела с другим каким-нибудь телом, представляющим для него питательное ве­щество, отношение обоих этих тел к са­мому процессу взаимодействия будет раз­личным. Поглощаемое тело является предметом воздействия живого тела и уничтожается как таковое. Разумеется, оно, в свою очередь, воздействует на это живое тело, элементы которого также претерпевают изменения. Однако, как мы видели, живое тело сохраняет при этом в нормальных случаях свое существование и сохраняет его именно за счет измене­ния отдельных своих частиц. Этот спе­цифический процесс самовосстановления

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 83.

не является уже процессом, одинаково принадлежащим обоим взаимодействую­щим телам, но присущ только живому телу. <...>

Можно сказать, что процесс жизни, представляющий собой процесс взаимодей­ствия и обмена между телами, принадле­жит, однако, как процесс самовосстановле­ния, т. е. как жизненный процесс, только живому телу, которое и является его дей­ствительным субъектом.

Таким образом, тот процесс, к кото­рому в неорганическом мире участвую­щие в нем тела стоят в принципиально одинаковом отношении, превращается на ступени органической жизни в процесс, отношение к которому участвующего в нем живого тела будет существенно иным, чем отношение к нему тела неживого. Для первого его изменение есть активный по­ложительный процесс самоохранения, ро­ста и размножения; для второго его из­менения — это пассивный процесс, которому он подвергается извне. Иначе это можно выразить так: переход от тех форм взаимодействия, которые свойствен­ны неорганическому миру, к формам вза­имодействия, присущим живой материи, находит свое выражение в факте выделе­ния субъекта, с одной стороны, и объек­та — с другой. <...>

Рассматривая процессы, осуществляю­щие специфические отношения субъекта к окружающей его предметной действи­тельности, необходимо с самого начала от­личать их от других процессов. Так, на­пример, если поместить одноклеточную водоросль в достаточно концентрирован­ный раствор кислоты, то она тотчас же погибает; однако можно допустить, что сам организм при этом не обнаружит по отношению к данному воздействующему на него веществу никакой активной ре­акции. Это воздействие будет, следователь­но, объективно отрицательным, разруша­ющим организм, с точки зрения же реактивности самого организма оно мо­жет быть нейтральным. Другое дело, если мы будем воздействовать сходным обра­зом, например, на амебу; в условиях при-ливания в окружающую ее воду кисло­ты амеба втягивает свои псевдоподии, принимает форму шара и т. д., т.е. обна­руживает известную активную реакцию. Таковы же, например, и реакции выделе-

ния слизи у некоторых корненожек, дви­гательная реакция инфузорий и т.д. Та­ким образом, в данном случае объектив­но отрицательное воздействие является отрицательным также и в отношении вызываемой им активности организма. Хотя конечный результат в обоих этих случаях может оказаться одинаковым, однако сами процессы являются здесь глубоко различными. Такое же различие существует и в отношениях организмов к объективно положительным воздейст­виям.

Необходимость этого различения при­ходится специально отмечать потому, что вопреки очевидности оно далеко не всегда учитывается. Ведь именно этому обязаны своим появлением крайние механические теории, для которых тот факт, что орга­низм, повинуясь силе тяготения, движется по направлению к центру земли, и тот факт, что он активно стремится к пище, суть факты принципиально однопорядковые.

Те специфические процессы, которые осуществляют то или иное жизненное, т.е. активное, отношение субъекта к действи­тельности, мы будем называть в отличие от других процессов процессами деятель­ности.

Соответственно мы ограничиваем и понятие предмета. Обычно это понятие употребляется в двояком значении: в бо­лее широком значении — как вещь, стоя­щая в каком-либо отношении к другим вещам, т.е. как "вещь, имеющая сущест­вование", и в более узком значении — как нечто противостоящее (нем. Gegenstand), сопротивляющееся (лат. objectum), то, на что направлен акт (русск. "предмет"), т.е. как нечто, к чему относится именно жи­вое существо, как предмет его деятель­ности — безразлично, деятельности внеш­ней или внутренней (например, предмет питания, предмет труда, предмет раз­мышления и т.п.). В дальнейшем мы будем пользоваться термином предмет именно в этом более узком, специальном его значении.

Всякая деятельность организма направ­лена на тот или иной предмет; непредмет­ная деятельность невозможна. Поэтому рассмотрение деятельности требует выде­ления того, что является ее действитель­ным предметом, т.е. предмета активного отношения организма. <...>

Итак, основной "единицей" жизненно­го процесса является деятельность орга­низма; различные деятельности, осуще­ствляющие многообразные жизненные отношения организма к окружающей дей­ствительности, существенно определяют­ся их предметом; поэтому мы будем раз­личать отдельные виды деятельности по различию их предметов.

Главная особенность процесса взаимо­действия живых организмов с окружаю­щей их средой заключается, как мы виде­ли, в том, что всякий ответ (реакция) организма на внешнее воздействие явля­ется активным процессом, т. е. совершает­ся за счет энергии самого организма.

Свойство организмов приходить под влиянием воздействий среды в состояние деятельности, т. е. свойство раздражимос­ти, есть фундаментальное свойство всякой живой материи; оно является необходи­мым условием обмена веществ, а значит, и самой жизни.

Что же представляет собой процесс жизни в его простейших, начальных фор­мах?

Согласно современным научным пред­ставлениям, примитивные, первые жизне­способные организмы представляли собой протоплазматические тела, взвешенные в водной среде, которая обладает рядом свойств, допускающих наиболее простую форму обмена веществ и наиболее простое строение самих организмов: однород­ностью, способностью растворения веществ, необходимых для поддержания простей­шей жизни, относительно большой тепло­устойчивостью и пр. С другой стороны, и сами эти примитивные организмы также обладали такими свойствами, которые обеспечивали возможность наиболее про­стого взаимодействия их со средой. Так, по отношению к первоорганизмам необ­ходимо допустить, что они получали пи­щевые вещества из окружающей среды путем прямой адсорбции; их деятельность выражалась, следовательно, лишь в форме внутренних движений, обслуживающих процессы промежуточного преобразования и непосредственного усвоения ассимили­руемых веществ¹. А это значит, что в нор­мальных случаях и диссимилятивные про­цессы происходили у них лишь в связи с

такими воздействиями, которые способны сами по себе определить положительно или отрицательно процесс ассимиляции, процесс поддержания жизни.

Таким образом, для того чтобы жизнь в ее простейшей форме могла осуществ­ляться, необходимо и достаточно, чтобы живое тело было раздражимо по отноше­нию к таким воздействующим веществам или формам энергии, которые в результате ряда последующих преобразований внутри организма могли бы привести к процессу ассимиляции, способному компенсировать распад (диссимиляцию) собственного веще­ства организма, за счет энергии которого протекает реакция, вызываемая самими этими воздействиями.

Иначе говоря, чтобы жизнь простейше­го протоплазматического тела — первобыт­ной коацерватной капельки или "протаме-бы" — могла осуществляться, необходимо, чтобы оно могло усваивать из окружающей среды соответствующее вещество или энер­гию. Но процесс ассимиляции осуществля­ется лишь в результате деятельности само­го организма. Безразлично, протекает ли эта деятельность организма в форме толь­ко внутреннего или также и внешнего дви­жения, но она всегда должна быть и она всегда происходит за счет частичного рас­пада и падения энергетического потенциа­ла составляющих его частиц, т. е. за счет диссимиляции. Ведь всякий раз, когда мы имеем некоторое внешнее воздействие, при­водящее к ассимиляции, мы также имеем и некоторую диссимиляцию, связанную с деятельностью организма, вызываемой дан­ным воздействием. Если при этом ассими­ляция будет превышать диссимиляцию, то мы будем наблюдать явление роста и пос­ле известного предела — явление размно­жения. Если же, наоборот, диссимиляция не будет компенсироваться ассимиляцией, то мы будем наблюдать явление распада организма, так как недостаток ассимилян-тов, поступающих извне, будет в этом слу­чае покрываться за счет процесса "само­потребления" организма.

Можем ли мы допустить в качестве необходимых для простейшей жизни так­же такие виды деятельности, при которых энергетические траты организма, связан­ные с процессами, вызываемыми тем или

¹ См.: Опарин А. И. Возникновение жизни на Земле. М.; Л., 1941.

иным воздействием, ни в какой степени не могут быть восстановлены за счет данного воздействующего свойства (вещества или энергии)? Разумеется, нет. Более того, та­кую деятельность в условиях простейшей жизни мы не можем считать и сколько-нибудь устойчиво возможной.

Таким образом, мы можем прийти к следующей весьма важной для нас конста­тации: для осуществления жизни в ее наи­более простой форме достаточно, чтобы организм отвечал активными процессами лишь на такие воздействия, которые спо­собны сами по себе определить (положи­тельно или отрицательно) процесс поддер­жания их жизни.

Очевидно также, что простейшие жиз­неспособные организмы не обладают ни специализированными органами поглоще­ния, ни специализированными органами движения. Что же касается их функций, то та основная общая функция, которая является существенно необходимой, и есть то, что можно было бы назвать простой раздражимостью, выражающейся в способ­ности организма отвечать специфически­ми процессами на то или другое жизненно значимое воздействие.

Эта форма взаимодействия со средой простейших организмов в дальнейшем развитии не сохраняется неизменной.

Процесс биологической эволюции, со­вершающийся в форме постоянной борь­бы наследственности и приспособления, вы­ражается во все большем усложнении процессов, осуществляющих обмен веществ между организмом и средой. Эти процес­сы усложняются, в частности, в том отно­шении, что более высокоразвитые организ­мы оказываются в состоянии поддерживать свою жизнь за счет все большего числа ассимилируемых ими из внешней среды веществ и форм энергии. Возникают слож­ные цепи процессов, поддерживающих жизнь организмов, и специализированные, связанные между собой виды раздражи­мости по отношению к соответствующим внешним воздействиям.

Развитие жизнедеятельности организ­мов, однако, не сводится только к такому, прежде всего количественному, ее услож­нению.

В ходе прогрессивной эволюции на ос­нове усложнения процессов обмена веществ происходит также изменение общего типа

взаимодействия организмов и среды. Дея­тельность организмов качественно изме­няется: возникает качественно новая фор­ма взаимодействия, качественно новая форма жизни.

Анализ чисто фактического положения вещей показывает, что в ходе дальнейшего развития раздражимость развивается не только в том направлении, что организмы делаются способными использовать для поддержания своей жизни все новые и новые источники, все новые и новые свой­ства среды, но также и в том направлении, что организмы становятся раздражимыми и по отношению к таким воздействиям, которые сами по себе не в состоянии опре­делить ни положительно, ни отрицательно их ассимилятивную деятельность, обмен веществ с внешней средой. Так, например, лягушка ориентирует свое тело в направ­лении донесшегося до нее легкого шороха; она, следовательно, раздражима по отноше­нию к данному воздействию. Однако энер­гия звука шороха, воздействующая на орга­низм лягушки, ни на одной из ступеней своего преобразования в организме не ас­симилируется им и вообще прямо не уча­ствует в его ассимилятивной деятельнос­ти. Иначе говоря, само по себе данное воздействие не может служить поддержа­нию жизни организма, и, наоборот, оно вы­зывает лишь диссимиляцию вещества организма.

В чем же в таком случае заключается жизненная, биологическая роль раздражи­мости организмов по отношению к такого рода воздействиям? Она заключается в том, что, отвечая определенными процессами на эти сами по себе непосредственно жизнен­но незначимые воздействия, животное при­ближает себя к возможности усвоения не­обходимого для поддержания его жизни вещества и энергии (например, к возмож­ности схватывания или поглощения шур­шащего в траве насекомого, вещество ко­торого служит ему пищей).

Рассматриваемая новая форма раздра­жимости, свойственная более высокоорга­низованным животным, играет, следова­тельно, положительную биологическую роль в силу того, что она опосредствует деятельность организма, направленную на поддержание жизни.

Схематически это изменение формы взаимодействия организмов со средой мо-

жет быть выражено так: на известном эта­пе биологической эволюции организм вступает в активные отношения также с такими воздействиями (назовем их воз­действиями типа а), биологическая роль которых определяется их объективной ус­тойчивой связью с непосредственно биоло­гически значимыми воздействиями (назо­вем эти последние воздействиями типа а ). Иначе говоря, возникает деятельность, спе­цифическая особенность которой заклю­чается в том, что ее предмет определяется не его собственным отношением к жизни организма, но его объективным отноше­нием к другим свойствам, к другим воз­действиям, т. е. отношением а:а.

Что же обозначает собой это наступа­ющее изменение формы жизни с точки зрения функций организма и его строе­ния? Очевидно, организм должен обнару­живать теперь процессы раздражимости двоякого рода: с одной стороны, раздражи­мость по отношению к воздействиям, не­посредственно необходимым для поддер­жания его жизни (а), а с другой стороны, раздражимость по отношению также и к таким свойствам среды, которые непос­редственно не связаны с поддержанием его жизни (а).

Нужно отметить, что этому факту — факту появления раздражимости, соотнося­щей организм с такими воздействующими свойствами среды, которые не в состоянии сами по себе определить жизнь организма, — долго не придавалось сколько-нибудь су­щественного значения. Впервые оно было выделено И. П. Павловым. Среди зарубеж­ных авторов только Ч. Чайльд достаточно отчетливо указывал на принципиальное значение этого факта; правда, при этом автора интересовала несколько другая сто­рона дела, чем та, которая интересует нас, но все же этот факт им специально подчер­кивается¹. С точки же зрения нашей про­блемы этот факт является фактом по-на­стоящему решающим.

Первое и основное допущение нашей гипотезы заключается именно в том, что функция процессов, опосредствующих де­ятельность организма, направленную на поддержание его жизни, и есть не что иное, как функция чувствительности, т. е. спо­собность ощущения.

С другой стороны, те временные или постоянные органы, которые суть органы преобразования, осуществляющие процес­сы связи организма с такими воздействия­ми, которые объективно связаны в среде с воздействиями, необходимыми для поддер­жания жизни, но которые сами по себе не могут выполнить этой функции, суть не что иное, как органы чувствительности. На­конец, те специфические процессы орга­низма, которые возникают в результате осуществления той формы раздражимос­ти, которую мы назвали чувствительнос­тью, и суть процессы, образующие основу явлений ощущения.

Итак, мы можем предварительно опре­делить чувствительность следующим об­разом: чувствительность (способность к ощущению) есть генетически не что иное, как раздражимость по отношению к тако­го рода воздействиям среды, которые со­относят организм к другим воздействи­ям, т. е. которые ориентируют организм в среде, выполняя сигнальную функцию. Необходимость возникновения этой фор­мы раздражимости заключается в том, что она опосредствует основные жизненные процессы организма, протекающие теперь в более сложных условиях среды.

Процессы чувствительности могут воз­никнуть и удержаться в ходе биологичес­кой эволюции, конечно, лишь при условии, если они вызываются такими свойствами среды, которые объективно связаны со свой­ствами, непосредственно биологически зна­чимыми для животных; в противном слу­чае их существование ничем не было бы биологически оправдано, и они должны были бы видоизмениться или исчезнуть вовсе. Они, следовательно, необходимо дол­жны соответствовать объективным свой­ствам окружающей среды и правильно отражать их в соответствующих связях. Так, в нашем примере с лягушкой те про­цессы, которые вызываются у нее шоро­хом, отражают собой особенности данного воздействующего звука в его устойчивой связи с движением насекомых, служащих для нее пищей.

Первоначально чувствительность жи­вотных, по-видимому, является малодиф­ференцированной. Однако ее развитие не­обходимо приводит к тому, что одни воз-

'См. Child С. М. The Origin and Development of the Nervous System. Chicago, 1921. P. 21.

действия все более точно дифференциру­ются от других (например, звук шороха от всяких иных звуков), так что воздей­ствующие свойства среды вызывают у жи­вотного процессы, отражающие эти воз­действия в их отличии от других воздей­ствий, в качественном их своеобразии, в их специфике. Недифференцированная чувствительность превращается в чув­ствительность все более дифференцирован­ную, возникают дифференцированные ощущения.

Как же происходит переход от раздра­жимости, присущей всякому живому телу, к первичной чувствительности, а затем и к дифференцированным ощущениям, ко­торые являются свойством уже значитель­но более высокоорганизованных животных? Вспомним, что процессы, осуществляющие обмен веществ, усложняются в ходе биоло­гического развития в том отношении, что для осуществления ассимиляции веществ из внешней среды становится необходи­мым воздействие на организм целого ряда различных веществ и форм энергии. При этом отдельные процессы, вызываемые эти­ми различными воздействиями, являются, конечно, взаимозависимыми и обусловли­вающими друг друга; они образуют еди­ный сложный процесс обмена веществ меж­ду организмом и средой. Поэтому можно предположить, что некоторые из этих не­обходимых для жизни организма воздей­ствий, естественно, выступают вместе с тем в роли воздействий, побуждающих и на­правляющих процессы, соотносящие орга­низм с другими воздействиями, т. е. начи­нают нести двоякую функцию. В ходе дальнейшей эволюции, в связи с изменени­ем среды, источников питания и соответ­ствующим изменением строения самих организмов, самостоятельная роль некото­рых из этих прежде значимых самих по себе воздействий становится малосуще­ственной или даже утрачивается вовсе, в то время как их влияние на другие про­цессы, осуществляющие отношение орга­низма к таким свойствам среды, от кото­рых непосредственно зависит его жизнь, сохраняется. Они, следовательно, превра­щаются теперь в воздействия, лишь опос­редствующие осуществление основных жизненных процессов организма.