Какими мне кажутся картины

Когда я бываю в музеях и тот, кто меня сопровождает, хочет пересказать мне изображенное на какой-либо картине, я слушаю с интересом, но не всегда представляю картину такой, какова она в действительности.

Если на картине изображены предметы, которые я раньше осматривала (например, люди, деревья, тропинки, знакомые мне птицы и животные), тогда я составляю приблизительное пред­ставление о картине. Если же на картине изображается, напри­мер, солнечный восход или закат, различные пейзажи или бу­шующее море с погибающим пароходом, тогда я представляю совершенно гладкую поверхность полотна картины, к которой прикасаюсь руками, а солнце или море представляются мне от­дельно независимо от картины и такими, какими я их восприни­маю в природе: солнце согревает меня своими лучами, а море плещется у моих ног, обдавая меня каскадами ^рызг; мне чудит­ся даже специфический запах моря. \

Уходя из музея, я могу вспомнить о картинах, и мне они представляются в таком же размере, в каком я их воспринима­ла: представляется стекло, если картина была под стеклом, представляется рама — гладкая или с инкрустациями, но ие_пей­зажи, т. е. не красочные виды; мне вспоминается только содер­жание, только смысл описания, да еще тень чего-то неясного. Поэтому я предпочитаю скульптуру, как вполне доступную мое­му тактильному «зрению», а следовательно, и пониманию. Но по­скольку я пользуюсь языком зрячих и слышащих людей, посколь­ку я читаю художественную литературу, то вполне могла бы рас­сказать— и, вероятно, не хуже зрячих, — о какой-либо картине, которую никогда не видала, но, зная содержание того, что на ней изображено, тем же языком, теми же фразами, что и слышащие люди. Слушающий меня человек, наверное, не поверил бы, что я никогда не видела данную картину глазами. Однако в своих работах я пишу только правду и не хочу приписывать себе то, чего я не видела и чзго не представляю.