Глава 15. Сорок дней потребовалось, чтобы добраться из Византии до Галлии

Сорок дней потребовалось, чтобы добраться из Византии до Галлии. Торговое судно прошло через Геллеспонт, пересекло Мраморное море, вошло в Эгейское море, направляясь вдоль греческих берегов. Когда они достигли Мезона, капитан подошел к Кейлин и Вульфу и сказал:

— Хозяин Иоанн хотел, чтобы вы сами выбрали дальнейший маршрут. Я могу пойти на север вдоль греческого берега и пересечь море до Италии в ближайшей точке, или мы можем направиться прямо через Ионическое море к Сицилии, что наполовину сократит время. Погода хорошая и устойчивая, но мы удалимся от берега достаточно далеко. Шторм может налететь внезапно, а вы не моряки. Разумеется, я все равно доставлю вас до места в целости и сохранности. — И, улыбаясь, пояснил:

— Я получаю процент от стоимости доставленного груза.

— Тогда направляйтесь прямо к Сицилии. — Вульф принял решение. — Мы хотим к весне добраться до Британии.

Почти семь дней они не видели земли, но наконец справа и слева на горизонте показались мыс «итальянского сапога»и гористые берега Сицилии. Корабль прошел по узкому Мессинскому проливу в Тирренское море. Они несколько раз останавливались, чтобы пополнить бочки свежей водой. Капитан корабля предпочитал бросать якорь у пустынных берегов, чтобы избежать портовых налогов.

— Все таможенники — воры. Как правило, они объявляют, что нашли на судне контрабанду, особенно если вы только проходите мимо. Затем конфискуют груз. Это настоящий грабеж! — закончил он негодующе.

Они плыли вдоль берегов Италии мимо Неаполя, Остии, Пизы и Генуи. Наконец достигли цели своего плавания, и Кейлин почувствовала огромное облегчение. Ей хотелось вымыться.

В первый день их пребывания на борту Кейлин перебирала одежду, которую Касия упаковала для нее, и, к своему удивлению, обнаружила два мешочка с деньгами. В одном оказалось двадцать золотых солиди, другой был набит медными фоллесами. Она показала их Вульфу, и тот молча покачал головой.

— Под моим тюфяком одна доска не прибита, — тихо сообщила она. — Я спрячу туда наше богатство, но кто‑то всегда должен находиться в каюте, чтобы нас не ограбили. Деньги и мои драгоценности — это все, чем мы владеем. Когда доберемся до дома, нам понадобятся деньги, чтобы начать новую жизнь. Капитану я доверяю, чего не могу сказать о двух его помощниках. Мне не нравится, как они смотрят на Нелвин.

— Нелвин — глупый крольчонок, — ответил он. — Без защиты собаки съедят ее. Она твоя рабыня. Поговори с ней.

Не мое это дело.

— Почему ты так раздражен? — спросила она. — Ты как старый кот с холодными лапами. Не рад, что мы снова вместе?

— Мне не верится, что мы вновь обретем счастье, — честно признался он. — Я считал тебя мертвой, а потом вдруг нахожу живой. Ты предпочла вернуться со мной в Британию, а не выйти замуж за богатого и могущественного человека. Но мы ни разу не остались наедине с тех пор, как нашли друг друга, и, вероятно, пройдет еще несколько месяцев, пока у нас появится такая возможность. Ты красива, Кейлин, ты — моя жена, и я хочу тебя!

— Тебе следует научиться терпеть, — сказала она спокойно, затем озорно хихикнула:

— И мне тоже, Вульф Айронфист!

Когда они наконец причалили, капитан, проявив заботу, рассказал, что по римским дорогам через Галлию регулярно отправляются караваны купцов. Вульф сможет найти надежных спутников на постоялом дворе «Золотая стрела».

— Не пытайтесь идти в одиночку, господин. Слишком много бандитов, а при вас женщины. Такого здорового, крепкого парня с радостью примут в любую партию. Если женщины захотят помочь в готовке еды, еще лучше.

Вульф поблагодарил капитана за совет, и, припрятав мешочки с деньгами и драгоценности, все трое покинули корабль. Кейлин и Нелвин надели простую одежду, накинули на головы капюшоны. Скромно потупив глаза, они следовали за Вульфом Айронфистом по оживленным портовым улицам к постоялому двору, где Вульф справился о караванах, отправляющихся к северному берегу Галлии.

— Несколько караванов уйдут через день или два, господин, — ответил хозяин гостиницы. — Как далеко вы направляетесь? С вами еще кто‑то?

— Нам надо добраться до Гесориакума, — ответил Вульф, — со мной жена и служанка. Мы следуем из Византии.

— И направляетесь в Британию, — сказал хозяин гостиницы, — готов спорить.

Вульф утвердительно кивнул.

— Как видите, я здоровый парень. Я служил в легионах, хорошо владею мечом, а моя жена и служанка умеют готовить. Мы не будем помехой.

— Заплатить можете? — спросил хозяин. Они не были похожи на попрошаек, но все же лучше спросить, кто их знает.

— Разумную цену, — медленно произнес Вульф. — Мы не торговали. Наше путешествие из Византии дорого стоило нам. Разве наших услуг недостаточно? Ну а если заплатим, то взамен, я надеюсь, получим еду?

— Вам повезло, — обрадовался хозяин. — Большой караван торговцев уходит завтра и держит путь прямо в Гесориакум. Часть партии остановится по пути в других городах, по основной караван идет к северному берегу. Я знаю хозяина каравана — здорового рыжеволосого парня. Он пьет вино у меня на дворе. Он всегда может взять еще человека. Скажите ему, что Пауль рекомендует вас. Договоритесь с ним сами.

— Благодарю вас, господин, — сказал Вульф. — Не могли бы вы сдать комнату на ночь мне, моей жене и служанке? И еще, где находятся общественные бани? Кроме того, я должен купить лошадей для путешествия.

— У меня нет отдельных комнат, но женщины могут получить соломенный тюфяк на чердаке. А вы переночуете здесь, как и все мужчины, которые останавливаются в «Золотой стреле».

Пока Кейлин и Нелвин мылись, Вульф пошел на рынок и купил двух лошадей: гнедого мерина и черную кобылу, достаточно крепкую, чтобы выдержать обеих женщин, если это будет необходимо. Затем вернулся к бане, где Кейлин и Нелвин Ада‑пи его. Драгоценности и лошади оставались под их присмотром, в то время как Вульф смывал с себя грязь сорокадневного пребывания в море. Потом они вернулись на постоялый двор, где Вульф представился хозяину каравана, которого звали Герхард. Вскоре мужчины договорились. Герхард быстро принимал решения. Сделка обошлась в шесть фоллесов — но два фоллеса с каждого. Вульф согласился, а обе женщины должны помогать готовить пищу. Взамен они получают возможность путешествовать в опасности и есть из общего котла.

— Если хотите вина, берите с собой, — предупредил Герхард. — Запаситесь собственными тарелками и ложками. И еще… я не хотел бы, чтобы ваши женщины торговали собой. Могут вспыхнуть ссоры.

— Одна из женщин — моя жена, а другая — ее служанка. — Вульф был абсолютно спокоен. — Они не занимаются проституцией, и если наши мужчины будут искоса поглядывать на них и неуважительно относиться к ним, они отведают силу моего дара.

— Понятно, — ответил Герхард. — Мы уходим на рассвете. Они поспешили на рынок, где Кейлин купила новые деревянные тарелки и один бокал на всех. Она нашла женщину, продающую тюфяки, набитые свежей соломой, и купила три штуки вместе с шерстяными одеялами.

— Нам нужна повозка, — сказала она мужу. — Кобыла повезет наше имущество. Мы не сможем тащить все на себе. Ты привык спать на земле, а мы с Нелвин нет. Нам необходимы мешки с водой, жаровня и древесный уголь. Скоро зима, Вульф, и чем дальше на север — тем больше шансов, что выпадет снег. Повозка послужит нам защитой от плохой погоды и диких зверей.

Он засмеялся:

— В Византии ты жила как королева. Я было подумал, ты растеряла свою практическую сметку, но вижу, что ошибался. Пойдем и купим все, что ты считаешь необходимым.

Они выступили утром до восхода солнца. Жен шины управляли небольшой повозкой, на которую натянули парусину. Они тщательно уложили все свое имущество внутри рядом с провизией для общего котла. Мешки с водой свисали снаружи.

Караван следовал по римской дороге через Галлию, затем они вышли на дорогу, которая сворачивала немного севернее и вела в Гесориакум, древний военно‑морской порт. Прошло много недель, пока они достигли цели. Была уже середина февраля.

О следующем переходе они договорились с торговцем на побережье. Он обещал переправить их по морю через тридцатимильный пролив, отделяющий Галлию от Британии, и доставить в порт Дуврис. Когда утром двадцатого февраля солнце поднялось над Галлией, они причалили в Британии.

Кейлин, не стыдясь, плакала.

— Я не думала, что когда‑нибудь снова увижу мою родную землю… — всхлипывала она, пока Вульф успокаивал ее.

— Мы были в пути больше четырех месяцев, — заметил он. — Не хотела бы ты отдохнуть несколько дней теперь, когда мы вернулись в Британию?

Кейлин отрицательно покачала головой:

— Нет! Я хочу домой.

Повозка тяжело тронулась по направлению к Лонднниуму. Кейлин смотрела вокруг, мало что припоминая. Когда‑то этот город внушал ей благоговейный страх, но теперь выглядел таким невзрачным по сравнению с Константинополем. Она обрадовалась, узнав Стейн‑стрит, ведущую на запад к Кориниуму.

Когда они достигли города, где когда‑то давно обосновалась семья Кейлин, она была потрясена. Некогда процветающий Кориниум почти обезлюдел; улицы завалены мусором, здания в ужасном состоянии; амфитеатр зарос травой, пробивающейся между каменными потрескавшимися сиденьями; большинство домов было заперто.

— Что случилось? — спросила она Вульфа. Он покачал головой:

— Не знаю, может быть, из‑за отсутствия власти город захирел. Посмотри вокруг, одни старики на улицах. Они остались, потому что им некуда идти. Однако рынок процветает. Кажется, это единственное, что сохранилось.

— Смотри, что продают — мясо, зерно, кое‑какое старье… Что случилось с торговлей? Где гончары, другие мастеровые?

— Люди должны есть, — начал он. — Что касается остального, не знаю. — Он пожал плечами. — Поехали, ягненочек, через два дня доберемся до наших земель. Не будем прохлаждаться. Уверен, нам придется бороться с Антонией Порцией. Она, конечно, опять захватила их. По крайней мере лучше узнать, чем доверять ей на этот раз. И твоя семья добунни порадуется, узнав, что ты жива.

Их повозка двигалась по дороге, пока они наконец не свернули на едва различимый путь. Шел дождь, когда они остановились на ночлег. Они сидели в повозке и слушали, как капли дождя стучат по парусиновой крыше. Небольшое помещение быстро нагрелось благодаря маленькой жаровне. Они никого не встретили с тех пор, как выехали из Кориниума, но тем не менее Вульф решил, что повозку надо охранять.

— Мы не можем позволить себе лишиться всего имущества, — объяснил он. — Тронемся на рассвете. Если нам повезет, к полудню мы доберемся до нашего дома.

На следующий день опять пошел дождь. Съежившись на сиденье и управляя кобылой, Кейлин поняла, что забыла, какой сырой и холодной бывает весна в Англии. Она вспомнила солнечные дни, которыми наслаждалась в Византии. «Нет, хорошо все‑таки вернуться на родину», — подумала Кейлин, дрожа всем телом. Вокруг нее — знакомые картины. Неожиданно они въехали на холм и остановились. Кейлин увидела владения своей семьи.

Вульф выругался:

— Проклятая Антония, вредная сука! Дом сожжен! Она заплатит за это, клянусь!

— Почему Бодвок не остановил ее? — спросила Кейлин.

— Не знаю, но скоро выясню. Мы должны начинать все сначала, ягненочек. Извини.

— Это не твоя вина, Вульф, — успокоила она его. — Мы переживем это, как пережили все остальное в нашей трудной судьбе.

Когда они спускались по склону холма, Кейлин заметила, что поля не вспаханы, а сады не обработаны. Что здесь случилось? Она остановила повозку перед пепелищем, которое когда‑то было их домом. Оглядевшись, они обнаружили, что нанесенный ущерб не так велик, как это показалось. Соломенная крыша, конечно, сгорела, но основные балки только обожжены. Очаги не тронуты, осталось кое‑что из мебели, что можно отремонтировать. Однако многое пострадало, включая тяжелые дубовые двери дома. Тем не менее с новой крышей они неплохо устроятся.

— Нам надо в первую очередь покрыть крышу соломой, — сказал Вульф.

— Сами мы не сможем это сделать, — ответила Кейлин. — Где наши рабы и крестьяне? — Она вздохнула. — Ты, как и я, знаешь ответ на этот вопрос. Мы должны пойти к ней и вернуть наше имущество. Кроме того, надо заставить ее сказать, где наш ребенок. Антония должна знать, где он.

— Сначала давай поедем к добунни, — предложил Вульф. — Они расскажут, что случилось. Думаю, будет лучше, если мы все разузнаем прежде, чем выступим против Антонии. Она, очевидно, прогнала Бодвока и Нуалу, иначе они защитили бы наше добро.

— Давай затащим повозку в дом, — сказала Кейлин. — Лошадей уведем в деревню деда. Если кто‑нибудь и пройдет мимо, то вряд ли заметит.

— Не оставляйте меня одну, — пролепетала Нелвин. — Я боюсь.

— Мы с тобой вдвоем поедем на кобыле, — успокоила Кейлин служанку. — Дом пока непригоден для жилья, но скоро мы отремонтируем его.

Они завели черную кобылу в дом, выпрягли из повозки и задвинули телегу в темный угол, где ее вряд ли кто увидит, даже если войдет в разрушенное помещение. Потом женщины забрались на кобылу. Кейлин села впереди, а Нелвин позади, обхватив хозяйку за стройную талию. Вульф вывел кобылу, затем сел верхом на своего мерина, и они направились вверх по холмам, через луга и леса в деревню Берикоса.

Они достигли форта и сразу же поняли — что‑то произошло. Сторожевых постов не было, и они беспрепятственно вошли в деревню. Обитатели исчезли, и, видимо, давно.

— Что случилось? — спросила Кейлин испуганно. Вульф покачал головой:

— Где‑то поблизости есть другие деревни. Ты можешь сказать, где они расположены, ягненочек? Добунни не могли бесследно исчезнуть с лица земли за два с половиной года нашего отсутствия. Они должны быть где‑то здесь.

— Конечно, есть другие деревни, но я никогда не бывала там, — сказала она, — никуда не выезжала отсюда, однако знаю, что деревни должны быть рядом, ведь племя владело небольшой территорией. Давай двинемся в путь, и мы обязательно наткнемся на какое‑нибудь селение.

— Другого варианта нет, — согласился Вульф, и они медленно двинулись на северо‑восток в поисках людей.

Сначала местность казалась пустынной, но в конце концов они начали замечать признаки жилья: пасущихся коров, стадо овец на лугу и, наконец, пастуха, которого и окликнули.

— Есть ли поблизости деревня добунни, мальчик? — спросил его Вульф.

— Кто вы? — ответил пастух вопросом на вопрос.

— Я — Вульф Айронфист, Это моя жена Кейлин Друзас, внучка Берикоса, племянница Эппилуса, кузина Корио. Мы долгое время отсутствовали, а когда вернулись, отыскали форт Берикоса, но обнаружили, что он пуст. Куда все подевались?

— Вы найдете нашу деревню на другом склоне холма. — Пастух опять не ответил на заданный вопрос. — Эппилус там.

Они перевалили через холм и в небольшой тихой долине увидели деревню добунни. Часовые, занявшие сторожевые посты, молча наблюдали, как они проехали в центр деревни. Вульф спешился, затем снял с кобылы сначала свою жену, потом Нелвин. Они огляделись, и, когда Кейлин откинула капюшон, открыв лицо, женщина с двумя детьми, вцепившимися в ее юбку, пронзительно закричала:

— Кейлин! Неужели это ты? Говорили, что ты умерла!

— Нуала! — Кейлин бросилась вперед и обняла свою кузину. — Это действительно я. Я вернулась домой. Как Бодвок? Сира и Маеве? Что с Берикосом? Старый черт все еще держится за власть, несмотря на болезнь, или Эппилус стал вождем добунни?

— Бодвок умер, — сказала Нуала тихо. — Он умер в прошлом году от эпидемии чумы, которая унесла многих наших людей — Сиру, Маеве и нашего деда в том числе. Мы потеряли почти всех стариков и детей. Корио чудом уцелел. Чума не коснулась меня и моих детей, хотя болел Бодвок. Вот мои дети. Это Коммиус, старший. Я уже носила его в день свадьбы. Девочку зовут Морна. Пойдем, Эппилус хочет видеть тебя. — Она отвернулась от Кейлин, чтобы поздороваться с Вульфом Айронфистом.

— Привет, Нуала. Я очень сожалею о смерти Бодвока. Он был хорошим человеком. Теперь понимаю, почему ты покинула земли, которые мы отдали вам. Одинокая женщина с двумя детьми не может управлять таким хозяйством.

— Да нет, не в этом дело, — покачала головой Нуала. — Антония Порция выгнала нас вскоре после того, как ты ушел. Она утверждала, что земли Друзаса Кориниума принадлежали ее бывшему мужу, а теперь перешли к ней и ее сыну. Бодвок понял, что мы не сможем бороться против нее.

Они последовали за Нуалой в дом ее отца. Эппилус, которого уже известили об их прибытии, вышел вперед приветствовать путешественников.

— Нам сообщили, что ты умерла при родах, Кейлин, — удивился он, — а потом исчез Вульф Айронфист. Что случилось с тобой, племянница? Подойди, сядь у огня. Принесите вина нашим гостям. Кто эта хорошенькая девушка с вами? — Он засыпал ее вопросами.

— Это Нелвин, дядя. — Кейлин улыбнулась. — Она моя служанка и проделала со мной весь путь из Византии, где я была. — Затем Кейлин рассказала о своих приключениях и приключениях Вульфа собравшимся родственникам и всем, кто столпился в зале. — Наш дом частично сгорел, — закончила она. — Что произошло за время нашего отсутствия и почему пустует форт Берикоса?

— В деревне Берикоса умерло от чумы много людей, — пояснил Эппилус, — почти никого не осталось. У Антонии Порции новый муж. Он не кельт и не британец римского происхождения. Он саксонец, и зовут его Рагнар Стронгспир. В эти края прибыло много саксонцев, и они обосновались здесь. Даже в этой деревне живут не только добунни. Среди нас есть и саксонцы, многие из них вступили в брак с нашими детьми. Один из саксонцев стал новым мужем Нуалы. — Он пригласил юношу приятной наружности со светлыми волосами и светло‑голубыми глазами выйти вперед. — Это Вайнфритц, мой зять. Я рад родству с ним. Он хороший муж для моей дочери и хороший отец моим внукам.

— Приветствую тебя, Вайнфритц, муж Нуалы, — сказал Вульф.

— Приветствую тебя, Вульф Айронфист, — последовал вежливый ответ.

— Расскажите мне об этом Рагнаре Стронгспире, — попросил Вульф Айронфист Эппилуса, наклонившись вперед с явным интересом в глазах. — Что он за человек?

— Известно, — медленно произнес Эппилус, — что он забияка. Он появился здесь несколько месяцев назад вместе с шайкой таких же, как он, бандитов. Он убивал всех на своем пути, грабя и сжигая. Я убедился в этом, когда он поджег ваш дом. Он обосновался на вилле Антонии и привез с собой двух жен, но тем не менее взял в жены и Антонию, только богам известно почему. Антония живет вместе с другими женщинами, своим отцом и кучей детей, которые беспрестанно крутятся под ногами.

Этот саксонец уже распространил свою власть на окрестные владения, требуя покорности и непомерной дани. Он пока еще не обнаружил нашей деревни здесь в долине, но мы ожидаем, что это скоро произойдет. Нам придется признать его своим господином, чтобы уцелеть. Другого выбора нет.

— Есть, — возразил Вульф Айронфист. — Вы можете избрать меня вашим господином, Эппилус. Нуала говорит, что чума поразила в основном стариков и детей. Это значит, что большинство мужчин, которых я обучал несколько лет назад, все еще живы. Если они согласятся служить мне, мы одолеем Рагнара Стронгспира, и вы сможете мирно жить под моей защитой. Мы родственники, Эппилус, и я не стану обижать тех, кого поклялся оберегать. Сейчас иные времена. Твоя и другие деревни нуждаются в сильном человеке, который бы защитил их. Выбирайте — или я, или Рагнар Стронгспир.

— Мы, конечно, выбираем тебя, Вульф Айронфист, — решил за всех Эппилус. — Мы знаем, ты справедливый и честный человек, который не станет плохо обращаться с нами и нашими семьями. Чем мы можем помочь тебе?

— Сначала я должен поговорить с мужчинами. Необходимо быстро восстановить боевые навыки. Может быть, в деревне найдутся новые люди, которые присоединятся к нам.

— Я хочу, — выступил вперед муж Нуалы Вайнфритц. — Я кузнец и могу изготовить оружие. Я сделаю все, что в моих силах, Вульф Айронфист, чтобы защитить наши земли от Рагнара Стронгспира.

— Хорошо! — обрадовался Вульф Айронфист, улыбнувшись молодому человеку. — Пойди и поговори с другими саксонцами, которые живут в этой деревне. Скажи им, что не саксонцы будут воевать против кельтов, а справедливость выступит против несправедливости.

Вайнфритц кивнул.

— Между саксонцами и кельтами нет конфликтов, — признал он, и остальные согласились. — Мы простой народ и хотим жить со всеми в мире.

— Мне нужно покрыть крышу соломой, но я не могу сделать это один, — сказал Вульф. — Кроме того, я должен построить стены вокруг дома для защиты.

— Мы поможем, — заговорил Эппилус. — Я пошлю за людьми в две другие наши деревни. Едва ли Рагнар Стронгспир узнает, что мы восстанавливаем дом. Он редко наведывается сюда, так как очень суеверен и думает, что в дом является семья Кейлин. Вероятно, Антония рассказала ему историю этих земель, и он сделал свои выводы.

— Если Антония рассказала ему эту историю, то сделала это намеренно и с определенной целью, — вставила Кейлин. — Меня интересует, зачем она это сделала?

Они остались на ночь в деревне Эппилуса. Когда наступило утро, они удивились, обнаружив, что прибыла по крайней мере сотня молодых мужчин, одни из которых были знакомы, другие нет. Вульф назначил Корио и Вайнфритца своими оруженосцами. Те, кто уже владел военным искусством, начали обучать остальных. Другая группа из двадцати человек поскакала с Вульфом, Кейлин и Нелвин назад к их дому. Они захватили с собой достаточное количество соломы для крыши и сразу же приступили к работе. Эппилус послал вслед повозку с провизией. Кейлин и Нелвин готовили и кормили работников; спали все на полу. Женщины помогали в работе, выносили из дома мусор. В одном из углов обнаружили нору, где поселилась лисичка, а также множество полевых мышей. Мебель, подлежащую ремонту, убрали в сторону.

Через несколько дней крышу восстановили. Вайнфритц приехал с Нуалой и начал ремонтировать поломанную мебель.

Как‑то днем Кейлин присела на скамейку рядом со своей кузиной.

— Твоему отцу нравится твой новый муж, он кажется порядочным человеком, — заметила она.

— Он не похож на Бодвока, — призналась Нуала, — но такого, как Бодвок, уже не будет. Вайнфритц любит меня, и он очень добрый. Пусть нет больше той страсти, как раньше, по крайней мере меня не назовешь несчастной, Кейлин. Помнишь старую гадалку на празднике костров, которая сказала, что у меня будет два мужа и много детей?

Так вот, она оказалась права. Бодвок и я родили двух детей до его смерти. — Ее рука легла на живот. — Вайнфритц и я поженились в прошлом декабре в день солнцестояния. Я жду нашего первого ребенка.

— Тебе везет, — печально промолвила Кейлин. — А я не знаю, что стало с ребенком, которого я родила Вульфу до того, как меня похитили и продали в рабство. Я даже не знаю, сын это или дочка.

— У тебя родятся другие дети, — сказала Нуала ободряюще.

— Не ранее чем Вульф и я будем иметь свой угол, — возразила Кейлин, улыбнувшись. — Мы вместе провели всего одну ночь, а потом покинули Византию. Мы плыли сорок дней на крошечном торговом суденышке, не имея возможности побыть наедине. Затем путешествовали через Галлию, при этом с нами постоянно были Нелвин и торговцы. Здесь, на дорогах Британии, мы все время были втроем, пока не добрались до дома, а сейчас постоянно заняты на стройке. У нас нет времени, Нуала! Но ничего, скоро все будет — и дом, и время, чтобы нам с Вульфом побыть наедине. А еще нам надо разыскать нашего ребенка. Это наша плоть, и он сможет гордиться наследством, которое мы дадим ему.

— Я могу понять, что ты чувствуешь, — ответила Нуала. — Я очень люблю своих детишек — Коммиуса и Морну. Не могу даже подумать о том, что их могут украсть у меня. Я бы сошла с ума, наверное. — Нуала пристально посмотрела вдаль, затем добавила:

— Не знаю, но, возможно, это один из людей Рагнара. Да, думаю, это так, поскольку он развернулся и ускакал.

Надо сказать Вульфу.

Вульф и его товарищи занимались ремонтом дубовых дверей, когда Кейлин и Нуала подошли к ними и сообщили о всаднике на склоне холма.

— Так как мы не успеем построить крепостную стену, мы сможем по крайней мере закрыть дом, — сказал Вульф мрачно. Потом повернулся к Вайнфритцу:

— Что ты думаешь? Он придет с большим отрядом?

— Этот человек, вероятно, охотился и случайно проезжал мимо, — размышлял вслух Вайнфритц. — Нас здесь достаточно много, чтобы дать отпор, мой господин. Я предупредил людей, чтобы они были на страже, пока мы не узнаем, что произойдет дальше. Нуала, иди в дом. Я хочу, чтобы ты оставалась в безопасности, когда произойдет нападение.

— Он назвал тебя «мой господин», — шепнула Кейлин Вульфу, когда Нуала ушла, послушавшись мужа.

— Да, кое‑кто уже начал называть меня так, — сказал Вульф. — Это естественно. Я их предводитель, ягненочек, и намерен стать хозяином этих земель, а также земель к северу и востоку, включая все бывшие территории добунни, если смогу завладеть ими. Я имею на это право. Единственный противник — Рагнар Стронгспир. Он может занять территории к югу и к западу, если захочет, но эти земли — мои, и я буду драться за них.

— Я на твоей стороне, мой господин, — тихо промолвила Кейлин.

Он положил руку ей на плечо:

— Мы переживем это время, ягненочек, и оставим большие владения нашим сыновьям и дочерям. Мы больше не уйдем с нашей земли.

— И заставим Антонию Порцию сказать, что случилось с нашим ребенком. У меня не мог родиться большой ребенок, который разорвал бы меня на части. Я пытаюсь вспомнить последние мгновения, Вульф. Я отчетливо помню, что слышала крик здорового младенца, но было еще что‑то. Если бы я только могла вспомнить! Но я знаю, наш ребенок жив!

— Если он жив, ягненочек, мы найдем его, — пообещал Вульф.

На гребне холма появилась группа из десяти всадников, которые начали спускаться вниз. Их возглавлял мужчина в большом шлеме, с длинным копьем.

— Я останусь с тобой, — сказала Кейлин, предвосхищая возражения мужа. — Я ни перед кем не отступлю, особенно с собственной земли.

Он ничего не ответил, но был горд своей женой. Она стойкая женщина, пережившая рабство, и они родят крепких сыновей.

Всадники неумолимо приближались. Рагнар Стронгспир внимательно оглядел стоящую перед ним молчаливую пару. Мужчина явно воин, а не саксонский фермер, которого можно легко напугать. Женщина красавица, но не саксонка. Больше всего похожа на британку и очень гордая к тому же. Она бесстрашно стояла радом с мужем в вызывающей позе. «Этим телом, — подумал он, — можно насладиться, познакомившись с ним поближе. На вид она страстная женщина».

Когда всадники остановились перед Вульфом и Кейлин, их предводитель в шлеме заговорил низким, твердым голосом.

— Вы нарушили чужое право владения.

— Не вы ли тот негодяй, который пытался сжечь мой дом? — холодно спросил Вульф. — Если это так, то вы должны заплатить мне штраф, и я хочу получить его сейчас же.

Едва ли Рагнар Стронгспир ожидал такого ответа. Уставившись на своего противника, он свирепо прорычал:

— Кто вы?

— Я Вульф Айронфист, а это моя жена Кейлин Друзас. А кто вы и что вы делаете здесь, на моих землях?

— Я Рагнар Стронгспир, и это мои земли, — последовал ответ. — Я владею ими, потому что одна из моих жен — Антония Порция.

— Эти земли не принадлежат Антонии Порции, — оборвал его Вульф, — и никогда не принадлежали. Она ввела вас в заблуждение, если сказала так. Эти земли являются наследием семьи Друзас Кориниум. Моя жена Кейлин — единственный уцелевший член этой семьи. Это ее земли. Я владею ими благодаря ей. Мы были в Византии и, вернувшись, обнаружили дом наполовину разрушенным. Мое имущество разворовано или уничтожено, а мои рабы исчезли. Я полагаю, это ваших рук дело, или я ошибаюсь?

— Вы думаете, мне достаточно только ваших слов? — сказал Рагнар Стронгспир сердито. — Я не дурак. Почему я должен верить вам?

— Жив ли старый Антоний Порций? — спросил Вульф.

— Да, он живет в моем доме, — ответил Рагнар Стронгспир.

— Он еще в здравом уме?

— Да, но почему вы спрашиваете об этом, Вульф Айронфист?

— Потому что он может засвидетельствовать правдивость моих слов. Я сейчас поеду с вами, и вы убедитесь, что я говорю правду.

— Очень хорошо, я, как и вы, хочу уладить это дело, — угрюмо ответил он.

Рагнар Стронгспир оглядел стройку и поразился увиденному. Он понимал в глубине души, что Вульф Айронфист не стал бы впустую тратить время и силы. Он неглупый человек, и тот факт, что он знал по имени старого магистра, заставлял Рагнара верить, что воин говорит правду. Почему же Антония соврала ему?

Вульф и Кейлин вновь появились, теперь на лошадях, окруженные дюжиной вооруженных людей.

— Вы не возражаете, что нас сопровождают? — невозмутимо поинтересовался Вульф. — Я не знаю, с чем мы можем столкнуться.

Рагнар Стронгспир киснул:

— Это не обидит меня, но я дал слово, что сегодня не причиню вам вреда, Вульф Айронфист. Я человек чести. Едем. — Он развернул лошадь и тронулся с небольшой группой вооруженных людей.

По дороге Рагнар размышлял, почему и что еще наврала ему Антония. Он вторгся на ее земли больше года назад. Обнаружив, что она беззащитна, он завладел и женщиной, и ее имуществом. У него были уже две жены, Хариманн и Пирахта, обе саксонки, женщины преданные и работящие. Каждая принесла ему по мальчику и по девочке. У Антонии было двое детей, и тоже мальчик и девочка. Она не хотела быть его женой, но он изнасиловал ее при отце и слугах в атрии виллы, и она была вынуждена согласиться.

Антония — странная, высокомерная женщина; кроме земель, у нее нет ничего за душой, как он заметил. Однако он никогда в жизни не обладал такой страстной, горячей супругой. Хариманн и Пирахта были услужливыми, а Антония похотливой и имела навыки опытной проститутки. Он терпел ее только за это. Но сейчас он начал думать, что совершил глупость. Неужели за удовольствия в постели он должен так дорого расплачиваться?

Там, где раньше стояла великолепная вилла Антонии, теперь были руины. Рядом возвышался новый дом. Вокруг него построили каменную стену. Они въехали через открытые ворота со старыми бронзовыми дверями от бывшей виллы.

— Ваши люди могут войти в мой дом, — пригласил Рагнар Стронгспир.

— Вы обещали нам безопасность, — ответил Вульф Айронфист. — Я оставлю людей снаружи, возьму только двоих, потому что доверяю вам. Корио и Вайнфритц, вы пойдете с нами.

— Да, мой господин! — дружно ответили оба, и это произвело еще большее впечатление на Рагнара Стронгспира. Очевидно, люди Вульфа преданы ему. Среди них не только саксонцы, но и кельты.

Они вошли в дом. В зале горело несколько очагов, но вентиляция была очень плохая, и в помещении стоял дым. Две крупные красивые женщины с длинными светлыми локонами сидели за ткацкими станками, рядом играли дети.

— Антония! Подойди ко мне сейчас же! — громко позвал Рагнар Стронгспир.

— Я здесь, мой господин, — последовал ответ, и она выплыла вперед с притворно‑приветливой улыбкой на лице. Она ненавидела его и все, что было с ним связано.

— Ты знаешь этих людей, Антония? — спросил он. Глаза Антонии устремились сначала на Кейлин, потом на Вульфа. Она прижала руку к груди и побледнела. Ее сердце бешено заколотилось, готовое вырваться из груди. Казалось, она не могла дышать и широко разевала рот, как рыба, которую вытащили из воды. Никогда в жизни она не была так напугана — к ней явился ее ночной кошмар. Как они выжили? Но это не имело значения. Они явились отомстить ей и, очевидно, забрать все, что им принадлежало. Она отступила назад с пронзительным криком.

— О, злодейка! — воскликнула Кейлин и бросилась к Антонии, удивив мужчин. — Ты не рассчитывала увидеть меня на этом свете? Но я здесь, Антония Порция, живая и здоровая! Где мой ребенок? Отдавай моего ребенка. Я знаю, он у тебя!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Антония дрожащим голосом.

— Ты лжешь, Антония! — Голубые глаза Вульфа вспыхнули гневом. — Лжешь, как лгала раньше, сообщив мне, что Кейлин умерла от тяжелых родов и что сын, разорвавший ее на части, тоже умер. Ты лгала, когда говорила, что сожгла их останки. Я случайно нашел мою жену в Византии, готовую выйти замуж за другого мужчину. Будь ты проклята! Знаешь ли ты, как мне хочется убить тебя на месте? Знаешь ли ты, какие страдания причинила нам? Теперь ты снова пытаешься украсть наши земли. Тебе не удастся сделать это!

— Значит, я навредила тебе, Вульф? — вдруг вспыхнула Антония. — Значит, ты думал, что Кейлин мертва, и почувствовал невыносимую боль? Я рада, если это так. Я рада! Теперь ты знаешь, что испытала я, когда ты убил моего любимого Квинта! Я хотела, чтобы ты страдал! И чтобы Кейлин тоже страдала. Если бы тогда она не возвратилась, ты не убил бы моего мужа, а я не потеряла бы своего второго сына! Все мои несчастья из‑за вас, и сейчас вы опять мучаете меня. Чтоб вы сдохли! Я ненавижу вас обоих!

— Отдай моего ребенка, сука! — гневно закричала Кейлин.

— Какого ребенка? — спросила Антония с притворной любезностью. — У тебя нет ребенка. Кеплин Друзас. Ребенок умер при родах.

— Я не верю тебе, — ответила Кейлин. — Я слышала крик здорового ребенка до тою, как твое зелье лишило меня сознания. Отдай моего ребенка!

— Отдай ей ребенка, Антония. — Вперед вышел старый Порций. Он сильно постарел за последние несколько лет, волосы его побелели, он сгорбился и усох. Кейлин тронули его печальные глаза. Он взял ее за руку. — Она сказала, что ты умерла, а Вульф отказался от ребенка, — промолвил он. — Она заявила, что будет растить малышку по доброте сердечной. Но теперь я вижу, что в сердце моей дочери нет доброты. В нем злоба и ненависть. У ребенка цвет волос Вульфа, но чертами она похожа па тебя, Кейлин. С каждым днем это сходство растет, и Антония начала ненавидеть ее за это.

— Ее? — тихо прошептала Кейлин и вдруг закричала:

— Именно это она и сказала, Вульф! Теперь я вспомнила. Последнее, что я слышала перед тем, как потерять сознание, был голос Антонии: «Я всегда хотела дочку». У нас дочь. Отдай мне ее, ведьма! Отдай мне мою дочь!

Хариманн, первая жена Рагнара Стронгспира, вышла вперед, ведя за руку маленькую девочку:

— Вот ваша дочь, госпожа. Ее зовут Аврора. Она хороший ребенок, хотя госпожа Антония бьет ее.

Кейлин опустилась на колени и обняла малышку. Прошло два с лишним года, и все это время ее мать была так далеко от нее. Обнимая худенькое тельце, она со слезами па глазах оглядывала ее: грязное, мятое платье, волосики не причесаны, взгляд испуганный, на щеке синяк. Кейлин посмотрела на Антонию и тихо сказала:

— Ты дорого заплатишь за это. — Затем она ласково повернула дрожащую девочку так, чтобы они могли видеть друг друга. — Я твоя мама, Аврора! Я пришла, чтобы забрать тебя у госпожи Антонии, которая украла тебя у нас. Не бойся.

Девочка молчала. Она только смотрела на Кейлин большими глазами.

— Почему она не говорит? — спросила Кейлин.

— Она говорит иногда, — объяснила Хариманн, — но нее время боится, бедное дитя. Мы старались смягчить безрассудный гнев госпожи Антонии, но от этого становилось только хуже. Ребенок почти умирает от голода. Мы пытались подкармливать ее незаметно от госпожи Антонии. Однако сын Антонии не отстает от матери. Он донес на нас. Тогда Аврору избили. В конце концов она перестала брать у пас еду из‑за страха быть наказанной. Мальчишка оскорбляет ее.

— Я вижу, Квинт‑младший такая же жаба, как его отец, — сказала Кейлин презрительно. — Тебе есть чем гордиться, Антония. — Она повернулась к Антонию Порцию:

— Почему же вы ничего не сделали, господин?

— Я пытался, — вздохнул он, — но я старый человек, Кейлин Друзас, и мое пребывание в этом доме зависит от моей дочери.

— Скажите Рагнару Стронгспиру, что эти земли мои.

— Это я могу, Кейлин Друзас. — Он повернулся к своему саксонскому зятю:

— Земли, о которых она говорит, действительно земли ее семьи и принадлежат ей. Атония не имеет никаких прав на них. Она объявила, что держит земли для Авроры, но я знаю, это не правда.

Рагнар Стронгспир кивнул:

— Что ж, тогда все улажено.

— Улажено, — повторил Вульф Айронфист. Наклонившись, он взял маленькую девочку на руки. — Я твой папа, Аврора, — обратился он к ребенку. — Ты можешь сказать мне «папа», малышка?

Она молча кивнула, глядя на него большими голубыми глазами.

Он улыбнулся:

— Я хотел бы услышать это, дочка. — Он склонил голову набок, как бы прислушиваясь.

— Папа, — робко прошептала девочка. Он поцеловал ее в щеку:

— Да, милая. Я твой папа и никогда не допущу, чтобы кто‑нибудь обидел тебя. — Он повернулся к Кейлин и к своим товарищам:

— Теперь едем домой.

— Вы не останетесь на ночь? У меня есть прекрасное медовое вино, — любезно предложил Рагнар Стронгс — И в очаге жарится кабан.

— Нет, благодарю, — ответил Вульф Айронфист. — Последний раз, когда я оставил свой дом, какой‑то негодяй поджег его. Я не хочу больше рисковать, Рагнар Стронгспир.

— Еще о рабах, — напомнила Кейлин мужу.

— Я ничего не знаю об этом, — ответил дородный саксонец.

— Я могу отличить слуг Друзаса Кориниума от слуг моей дочери, — предложил Антоний Порций.

— Тогда сделай это, старик, — промолвил его зять, — и проследи, чтобы их отправили как можно быстрее. Я не хочу ссориться с Вульфом Айронфистом. Мы прежде всего должны быть хорошими соседями.

Когда Вульф, Кейлин и их люди отбыли, Антония Порция сердито сказала мужу:

— Ты сделал глупость, Рагнар, что не убил его и Кейлин Друзас. Вульф не трус и не позволит тебе завладеть его землями. Тебе повезет, если он не отберет наши земли!

Он влепил ей пощечину, так что она зашаталась.

— Никогда не ври мне больше, Антония! — процедил он. — В следующий раз я убью тебя. Что касается Вульфа Айронфиста, его земли в конце концов будут моими, и его жена тоже. Она волнует мне кровь своей красотой.

Антония схватилась за горящую щеку.

— Я ненавижу тебя, — прошипела она. — Когда‑нибудь я убью тебя, Рагнар!

Он громко рассмеялся:

— У тебя не хватит духу, Антония. А потом, что будет потом? Кто защитит тебя и эти земли? Другому мужчине будет все равно, жива ты или мертва. Ты уже не красавица, моя дорогая. Злоба изуродовала твое лицо.

— Ты пожалеешь об этом, — предупредила она.

— Поосторожнее, — ответил он, — а не то я выброшу тебя, твоего сопливого детеныша и старого отца на улицу. Ты не нужна мне, Антония! Я держу тебя только потому, что ты развлекаешь меня в постели, но в конце концов и это может надоесть, если ты будешь такой сварливой.

Она пристально посмотрела на него и вышла из зала. Пройдя через двор, Антония подошла к воротам и остановилась. Вдалеке еще был виден Вульф со своим отрядом. Она прокляла их. Они заплатят. Они за все заплатят.

— За нами наблюдают, — заметила Кейлин. Вульф оглянулся:

— Это Антония.

— Она так ненавидит нас, — сказала Кейлин. — Сколько злобы надо накопить в душе, чтобы пойти на такую подлость! — Кейлин поцеловала Аврору в макушку.

— Я опасаюсь не злобы Антонии, — возразил Вульф. — Я не верю Рагнару Стронгспиру. Думаю, он не успокоится, пока не присоединит наши земли к своим. Он жестокий человек, но я испорчу ему аппетит.

— Он дождется, пока мы обработаем земли и соберем урожай зерна, прежде чем напасть, — вмешался Вайнфритц. — Но у нас есть лето, чтобы укрепить оборону.

— Зачем ему ждать так долго? — спросила Кейлин с любопытством.

— Потому что, напав после сбора урожая, он сможет уничтожить зерно и сено, заставив нас и нашу скотину голодать зимой.

— Неужели он так силен? — удивилась она.

— Мы еще не знаем, ягненочек, — произнес Вульф, — но должны узнать. Вероятно, Рагнар может объединиться с другим головорезом.

— Вряд ли, — вставил Вайнфритц. — Полагаю, этот гордый саксонец считает, что и сам одолеет тебя.

— Может быть. — Вульф улыбнулся. — У нас есть преимущество, о котором наш друг Рагнар ничего не знает. Я имею в виду деревни за холмом. Нам надо решить в ближайшие несколько дне «, как обеспечить их оборону, так что, если Рагнар Стронгспир нападет, мы сможем дать ему отпор.

— Ты должен убить его и Антонию, — сказала Кейлин резко.

— Ты уверена? Твой внутренний голос говорит тебе это? Она кивнула:

— Да, мой господин.

— Тогда так тому и быть, — согласился он, — но мы подождем, пока Рагнар первым нападет. Мы должны построить надежные укрепления. Готовы к сражениям?

— Да, мой господин! — дружно ответили его помощники.