Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 35. Филип проснулся с дикой головной болью
Филип проснулся с дикой головной болью. Солнечные лучи, струившиеся сквозь раскрытое окно, лишь ухудшали дело. Заметив к тому же, что он полностью одет, если не считать одной туфли, Филип тихо застонал. Прошлой ночью Джон сказал, что Кристина наконец пришла в себя. Или ему все приснилось? Ну что ж, это можно легко выяснить. Филип встал, поморщился от острой боли в висках и поклялся, что больше не прикоснется к спиртному. Плеснув в лицо холодной водой, он выпрямился, держась за комод, пока боль не унялась. Некоторое время спустя он даже сумел разжечь огонь в камине, сбрить щетину и переодеться. Почувствовав себя почти человеком, Филип решил, что сейчас самое время навестить Кристину. Поскольку их комнаты находились рядом, Филип сумел войти незамеченным и застал Кристину в постели. По странному совпадению поверх белой кружевной сорочки на ней был черный бархатный арабский бурнус. Длинные, разметавшиеся по подушке волосы золотым ореолом обрамляли лицо. — Ты что, не привык стучать? — резко спросила она. — Ты все равно попросила бы войти, так зачем тратить время, твое и мое? — пожал плечами Филип и, закрыв дверь, сел в кресло, еще раньше придвинутое Джоном к кровати. — Значит, ты наконец очнулась? Какое вы имели право, мадам, проспать три дня и бросить моего сына на кормилицу? По тону голоса было непонятно, шутит Филип или говорит серьезно. Кристина предпочла выбрать последнее объяснение и немедленно пришла в величайшее раздражение. — Прошу прощения, если расстроила тебя столь долгим обмороком, но этим утром я уже успела покормить своего сына. И по всей видимости, он здоров и счастлив. А поскольку ты, кажется, недолюбливаешь кормилиц, Филип, скажи, что бы ты делал, если бы я согласилась отдать его тебе? — Черт побери, женщина! — зарычал он, но тут же застонал при звуках собственного голоса. Сообразив, что он страдает от тяжелого похмелья, Кристина весело хихикнула. — Что ты находишь смешным, будь оно все проклято? — процедил Филип, мрачно глядя на нее покрасневшими глазами. — Тебя, — сообщила Кристина, едва удерживаясь от смеха. — Что это на тебя нашло? Подумать только, три ночи заливать горе спиртным! Я знаю, ты был расстроен из‑за того, что едва не потерял Филипа Джуниора, но это еще не причина допиваться до такого состояния. С ним ничего не случилось. — Ты лежишь без сознания, я не знаю, останешься ли в ты живых… и ты еще спрашиваешь, с чего мне взбрело в голову напиться? — Можно подумать, тебе не все равно: буду я жить или умру? Уверена, что если бы я так и не очнулась, Джон отдал бы тебе Филипа Джуниора. По‑моему, ты, наоборот, должен был взлететь на седьмое небо от счастья при одной мысли о том, что получишь желаемое. Прости, если разочаровала тебя! Откинувшись в кресле, Филип угрожающе уставился на Кристину: — Мне следовало бы спустить с тебя шкуру за эти слова! А, дьявол… не важно! Не стоило приходить! Я, кажется, явился слишком рано. Нужно было сообразить, что ты расстроишься, узнав о том, что твоего любовника засадили в тюрьму. — Он не был моим любовником, черт возьми! — рявкнула Кристина. — К вашему сведению, мистер Кэкстон, кроме вас, другого любовника у меня не было! — Вовсе не обязательно так орать, черт возьми! — заорал Филип. — Да ну? А мне показалось, что иначе ты ничего не услышишь! И кроме того, Томми уже не в тюрьме. Он… — Я верно тебя расслышал? — перебил Филип, и его зеленые глаза потемнели от гнева. — Совершенно верно, — ответила Кристина, не обращая внимания на все возрастающую ярость Филипа. — Томми, по моему настоянию, был освобожден вчера ночью. — Милосердный Боже! — взорвался Филип. — После всего, что он с тобой сделал, ты отпускаешь его, словно ничего не случилось! — Он не хотел стрелять в меня! — Знаю! Это меня он собирался прикончить! Вам не приходило в голову, мадам, что я могу возбудить дело в суде? — Предпочла бы, чтобы ты не делал этого, Филип, — мягко попросила Кристина. — Томми сожалеет обо всем, что произошло. Он… — Ты уже говорила с ним? — осведомился Филип, не давая ей договорить. — Да. Он пришел повидаться со мной утром. — И теперь ты умоляешь меня оставить его в покое. Филип вновь откинулся на спинку кресла, словно придавленный тяжелым грузом. — Должно быть, ты в самом деле его любишь… — Мы с Томми вместе выросли. Были близкими друзьями, пока он не решил, что любит меня. Но я относилась к нему как к брату. — Но вы собирались пожениться! — Томми попросил меня выйти за него замуж в первый же день после моего возвращения и не давал покоя до тех пор, пока я уже не смогла этого больше выносить. Я отказывала ему, но Томми не сдавался. Пришлось уехать в Виктори, чтобы избавиться от него, но как только я вновь оказалась в Уэйкфилд‑Мэнор, все началось сначала. Тогда я решила попросить Джона уговорить Томми оставить меня в покое, но тот принял его сторону. Честно говоря, я не думала, что еще когда‑нибудь увижу тебя, поэтому и согласилась. Кажется, все на свете хотели, чтобы я стала женой Томми. Я любила его как друга и сейчас люблю. Когда он пришел попрощаться сегодня утром, он снова был прежним. — Попрощаться? — Да, он уехал, чтобы вступить в армию. Мне будет недоставать его. Когда я разорвала помолвку, он, должно быть, потерял рассудок от ревности, но сейчас все в порядке. Ты все еще хочешь довести дело до суда? — Нет. Если он уехал, остается лишь пожелать ему удачи. Значит, ты относилась к Хантингтону только как к близкому другу? — Да. Филип оглушительно расхохотался, но внезапно, вновь став серьезным, затих и наклонился вперед: — Я хотел сказать тебе то, в чем должен был давно признаться. Я люблю тебя, Тина. Всегда любил. Моя жизнь ничего не стоит без тебя. Я хочу увезти тебя домой, в Виктори. Если ты откажешься… я пойму… но я не мог не спросить тебя. А если согласишься… я ни на чем не буду настаивать. Знаю, ты ненавидишь меня за те страдания, которые я тебе причинил, но я смогу жить с твоей ненавистью, пока ты будешь со мной… Кристина заплакала, не в силах поверить тому, что слышит. — Не обязательно давать ответ сейчас, Тина. Кристина в мгновение ока слетела с кровати, опустилась на колени перед Филипом и обняла его за талию так крепко, что, казалось, никакая сила не могла бы ее оторвать. Филип приподнял ее лицо и стал осторожно гладить по волосам, нежно и вопросительно заглядывая ей в глаза. — Означает ли это, что ты поедешь со мной? — Филип, как ты можешь думать иначе? Как можешь верить, что я тебя ненавижу? Я люблю тебя всем моим существом. И наверное, полюбила с первого взгляда, только сама этого не понимала… пока Али Хейяз не похитил меня. Не прикажи ты мне уехать, я бы навсегда осталась с тобой в Египте. Когда ты отослал меня… Боже, через какой ад мне пришлось пройти, пока я не узнала, что ношу твоего ребенка. Филип Джуниор стал смыслом моей жизни, иначе… — Пожалуйста, Тина, не лги мне! Я никуда не отсылал тебя. Ты сама меня бросила! — Но я не лгу, Филип. У меня даже осталась записка, которую дал мне Рашид после того, как ты уехал в лагерь Ямейда Альхаббала. Сначала я не верила. Но когда Рашид сказал, что ты решил жениться на Нуре, сдалась и отправилась с ним. — Я не оставлял никакой записки. Тина. И отправился к Ямейду, чтобы пригласить его и его племя на нашу свадьбу. А когда вернулся… — Нашу свадьбу?! — Да… я начал верить, что ты и вправду неравнодушна ко мне. И хотел жениться, чтобы быть уверенным, что никогда не потеряю тебя. Я хотел, чтобы наша свадьба стала для тебя сюрпризом. Но когда я вернулся, то обнаружил, что тебя нет, и… покажи мне записку. Кристина неохотно отпустила Филипа и, подойдя к комоду, вынула из верхнего ящика смятый клочок бумаги. — Рашид! — зарычал Филип, прочитав записку. — Мне следовало бы догадаться! Чего бы мне это ни стоило, я вернусь в Египет и прикончу ублюдка! — Не понимаю… — Это написано Рашидом! Он оставил мне такую же записку, только подписанную твоим именем, в которой содержалась просьба не преследовать тебя. Я думал, весь последний месяц ты обманывала меня… притворялась счастливой, чтобы усыпить мои подозрения и сбежать. — Как ты мог поверить этому, Филип? Никогда в жизни я не была так счастлива, как в тот последний месяц с тобой. Неужели такое можно разыграть?! — Улыбнувшись, Кристина нежно погладила его по голове. — Но почему Рашид решился на такое?! — Должно быть, надеялся, что я отправлюсь за тобой в Англию и больше не вернусь. Рашид всегда меня ненавидел, потому что я был любимцем отца и стал после его смерти шейхом племени. Больше всего на свете он хотел занять мое место. Я понимал это и старался во многом ему уступать. Но он зашел слишком далеко, чтобы добиться своей цели. Именно Рашид задумал твое похищение и мою смерть от рук шейха Али. Узнав правду от Омера, брата Эмины, я повсюду искал Рашида, но тот исчез. Наконец я отказался от поисков… еще и потому, что не мог больше жить в этом Египте, мучаясь от неотвязных воспоминаний о тебе. Куда бы я ни посмотрел, всюду видел твой образ. Но то, что сотворил Рашид, простить нельзя. Он лишил нас целого года любви! — Но большую часть этого года я все равно ни на что не годилась в постели! — засмеялась Кристина. — Впрочем, это не имеет значения. Главное, что мы нашли друг друга… и никогда больше не расстанемся. — И, помедлив, добавила: — А Эстелла? Ты сказал, что хочешь ее! — Только зная, что ты все слышишь, — в свою очередь, расхохотался Филип. — Иначе зачем мне было оставлять дверь открытой? Поднявшись, он сжал Кристину в объятиях. Их губы встретились в страстном поцелуе, и Кристине показалось, что она сейчас потеряет сознание от блаженства. Филип сжал ладонями ее лицо, осыпая поцелуями ее глаза, щеки, подбородок. — Ты станешь моей женой, Тина? Согласишься жить со мной и делить жизнь и любовь до конца наших дней? — О да, любимый, я буду с тобой всегда. И никогда больше не буду скрывать от тебя свои чувства. — И я тоже. — Но, Филип, я все‑таки не понимаю, почему ты был со мной так холоден с той минуты, как появился здесь? — Потому что, милая, я приехал, чтобы жениться на тебе, но, не успев переступить порог, услышал, как ты принимаешь предложение другого мужчины. Я был так взбешен, что едва мог говорить. — Ты ревновал? — весело спросила Кристина, проводя пальцем по его щеке. — Ревновал? Я никогда не ревную! Филип отстранился и, подойдя к двери, повернул ручку замка. Потом снова порывисто притянул Кристину к себе: — Если я хоть раз замечу, что ты смотришь на другого, то задам тебе такую трепку, что искры из глаз посыпаются? — Правда? — удивленно охнула Кристина. — Нет, — пробормотал он, стягивая с ее плеч черный бурнус. В глазах Филипа заплясали золотистые искры: — У тебя просто не найдется причин, поскольку большую часть дня и ночи будешь проводить в постели. Моей постели. Со мной!
|