Жемчужина гарема

Конни Мейсон

Жемчужина гарема

OCR Angelbooks

«Жемчужина гарема»: Эксмо‑Пресс; Москва; 2000

ISBN 5‑04‑006091‑2

Оригинал: Connie Mason, “Desert Ecstasy”

Перевод: Ирина Москвина‑Тарханова

Аннотация

Встретив на балу смуглого незнакомца, берберского принца, наследника герцога Мальборо, красавица Криста поняла, что отныне ее жизнь уже не будет прежней. «Вы станете моей, это кисмет – судьба!» – сказал он ей. Однако эта судьба приготовила ей тяжкие испытания. Захваченная пиратами, проданная в гарем, вынужденная притворяться и лгать, лишь бы не стать игрушкой могущественных восточных правителей, красавица англичанка сохранила в своем сердце страстную любовь к своему возлюбленному. Но окажется ли он достоин ее преданности?

Конни Мейсон

Жемчужина гарема

В тот миг, когда в переполненном зале встретились их глаза, Криста поняла, что отныне ее жизнь круто изменится. Взгляд смуглого незнакомца казался томным, даже ленивым, но в то же время он был таким пристальным, что ее сердце на мгновение остановилось, затем неистово забилось. Никогда прежде она не встречала мужчины, подобного ему.

Он двигался с чувственной грацией дикой кошки, его высокую, гибкую, узкобедрую фигуру окружал ореол мужественности, силы, властности, при взгляде на него невольно возникали мысли о долгих жарких ночах под шелковым пологом шатра, раскинутого среди озаренных луной барханов, – бессонных ночах, исполненных томительного сладострастия. Почти непристойно длинные для мужчины ресницы – прямые, угольно‑черные, затеняющие изумрудные глаза, – густые волосы цвета мореного дуба, выступающие скулы – лицо, красота которого заставила бы устыдиться римскую статую. Линия чувственного, резко очерченного рта говорила о своеволии и жестокости, а глубокая ямка на подбородке добавляла его облику еще больше привлекательности.

Это было совершенно чужое лицо, и в то же время при взгляде на него в душе Кристы что‑то отозвалось, шевельнулось какое‑то странное чувство, сродни чувству узнавания. Сшитый у дорогого портного фрак обтягивал мускулистый торс, а царственная осанка сразу же привлекала внимание к этой необычной для лондонских гостиных фигуре.

Таким впервые предстал перед Кристой лорд Марк Кэррингтон, известный также как принц Ахмед, наследник трона Костантины (Константина – область в северо‑восточном Алжире), которой в настоящее время правил его отец, бей Халид ибн‑Селим.

Еще минуту назад Марк Кэррингтон, внук и наследник герцога Мальборо, со скукой обозревал бальный зал, но, когда их с Кристой взгляды встретились, в его изумрудных глазах вспыхнул интерес. За четыре года, проведенные в Англии (с целью завершить образование и поближе узнать своего знатного предка), Марку бессчетное число раз приходилось встречать подобные взгляды, и они давно не вызывали в нем никакого отклика. И хотя женская красота не оставляла его равнодушным, а экзотическая мужественность молодого принца имела огромный успех у дам, все его общение с прекрасным полом ограничивалось краткими минутами страсти, ибо берберские законы запрещают правителям страны брать в жены иностранок. Вдобавок, ему не раз приходило в голову, что настойчивые матери красавиц, старательно подсовывавшие ему своих дочерей, вряд ли были бы рады видеть их в стенах сераля, бесправными рабынями своего господина. Хотя подобное положение вещей, очевидно, не мешало счастью его матери‑англичанки и царственного отца, Марк был совершенно уверен, что, если бы у матери был выбор, она предпочла бы быть законной женой бея Селима, а не его наложницей.

Марк снова окинул взглядом Кристу, гадая, кто она такая и почему он раньше с ней никогда не встречался. Под тонкими, выгнутыми дугой бровями сияли как драгоценные камни слегка удлиненные к вискам ярко‑голубые глаза. Маленький прямой нос, полные, совершенной формы губы и неожиданно твердый подбородок, который лишь подчеркивал ее тонкие черты. Блестящие волосы редкого оттенка – золото с серебром – были искусно собраны на затылке и не скрывали идеальной формы головы, только два длинных локона спускались по обеим сторонам лица, нежно касаясь гладкой сливочно‑белой кожи щек.

– Кто это? – отрывисто спросил Марк, обращаясь к двум стоявшим рядом с ним мужчинам. Ему ответил Питер Трентон, англичанин. Когда‑то они ходили в одну школу, еще в детстве стали закадычным друзьями, и с той поры эта дружба не угасала.

Второй мужчина, свирепый на вид гигант, чья темная кожа изобличала чужеземца, был телохранителем, приставленным беем к своему наследнику. Омар не отходил от Марка ни на шаг. Выбор бея Селима пал на Омара не только потому, что тот обладал нечеловеческой силой, – он был вождем воинственных туарегов, кочевников пустыни, другом бея и к тому же славился умом и хитростью.

– Полагаю, ты имеешь в виду ту прелестную блондинку в синем платье, – ответил Питер с некоторой долей удивления. Все четыре последних года он был постоянным спутником Марка и ни разу не замечал, чтобы принц выказывал такой интерес к женщине, как бы хороша собой она ни была.

– Почему я раньше с ней не встречался? – спросил Марк, не в силах оторвать глаз от красавицы, которая, вдруг осознав, насколько грубым нарушением приличий с ее стороны было так пристально разглядывать незнакомца, теперь в смущении поспешила прочь. Движения ее были полны грации.

– Ее давно не было в Англии, – понизив голос, проговорил Питер. – Наверное, приехала навестить тетку. Ее отец, сэр Весли Хортон, занимает высокий пост в нашем консульстве в Тунисе. – Следующая фраза Питера подтвердила, что он, как всегда, в курсе всех последних лондонских сплетен. – Мисс Криста Хортон всего два месяца в Лондоне и скоро должна вернуться в Тунис.

– Криста, – прошептал Марк, словно пробуя имя на вкус. – Мисс Криста Хортон. Я хочу с ней познакомиться, – произнес он тоном человека, рожденного повелевать.

Питер взглянул на него с любопытством. Неужели это тот же самый мужчина, который накануне без тени сожаления дал отставку рыжеволосой красавице, бывшей его любовницей последние полгода? Ее предшественницей была блондинка, а еще раньше брюнетка, и еще, и еще… Многие женщины пытались завоевать сердце великолепного Марка Кэррингтона, и ни одной не удалось этого сделать. Они просто служили для удовлетворения плотской потребности, которую, находись он на родине, точно так же удовлетворял бы сонм жаждущих внимания их господина наложниц. Неужели эта девчонка с серебристыми волосами заарканила его с помощью одного‑единственного взгляда? Ничего подобного Питер не видел за все время своего знакомства с Марком.

– Сегодня она твоя соседка по столу за обедом, – сказал Питер. – У меня возникло подозрение, что на тебя произвела впечатление ее внешность, не знаю, правда, насколько сильное. Я слышал, что она приехала в Лондон, чтобы заказать свадебный туалет. По возвращении в Тунис она выходит замуж.

Марк мрачно нахмурился, его брови сошлись над переносицей и образовали сплошную, пересекавшую широкий лоб линию.

– Замуж? – переспросил он. – За кого?

Питер пожал плечами.

– Не знаю толком, старина. Кто‑то из мелких правительственных чиновников.

– Во всяком случае, пока она не замужем, – процедил Марк сквозь зубы. Он жадно искал среди танцующих стройную фигурку Кристы, испытывая безотчетную ревность к мужчине, чья рука теперь лежала на ее талии.

Криста кое‑как умудрялась поддерживать беседу со своим кавалером, хлипким юношей, который ловил каждое ее слово, но все ее мысли были с мужчиной, неожиданно завладевшим ее чувствами. Танцуя, она все время поворачивала голову так, чтобы видеть его чеканный профиль. Взгляд этого человека пробудил в ее душе странные, неведомые прежде чувства, которых она никогда не испытывала в присутствии своего жениха. Теперь она знала, что он не только английский аристократ, но и берберский принц – ей сообщили об этом дамы, которые все как одна были без ума от наследника трона далекой африканской страны.

Для Кристы – ей недавно минул двадцать один год – двадцативосьмилетний принц воплощал все, что она мечтала видеть в мужчине, хотя и подозревала, что хочет невозможного. Многие считали, что она уже рискует попасть в разряд старых дев, и Криста наконец уступила желанию родителей устроить ее судьбу, приняв предложение Брайана Кента, молодого дипломата, которому прочили блестящую карьеру. Стремительному продвижению Брайана немало способствовал сэр Весли Хортон, который вскоре должен был сделаться его тестем.

Обладавшая острым и независимым – даже излишне независимым для молодой девушки, по мнению друзей и родни – умом, Криста отдавала себе отчет в том, что Брайан не испытывает к ней страстной любви. Но он был красив, честолюбив и без сомнения желал ее. А самой Кристе Брайан очень нравился, нравился больше всех остальных ее поклонников. «Мы с Брайаном прекрасно уживемся друг с другом, – бесстрастно думала Криста, – а это уже неплохо». Возможно, она просто не способна любить, может быть, ей не суждено испытать большую страсть. Пылкая любовь встречалась ей только в романах, которые она столь усердно поглощала. Разумеется, родители Кристы никогда не стали бы принуждать свою старшую дочь к замужеству, но она сама в конце концов решила, что брак может сделать ее жизнь более насыщенной. Так она стала невестой Брайана Кента.

И вот сегодня она встретила человека, который пленил ее с первого взгляда – одним магнетизмом своей личности, и теперь Криста не знала ни минуты покоя.

«Мне нужно освежиться!» – подумала Криста, с трудом выполняя сложные па танца. Ей казалось, что прохладный ночной воздух может успокоить ее взбудораженный ум, и, не дожидаясь последних тактов, она вежливо извинилась перед партнером и ускользнула через ведущую в сад дверь, прежде чем кто‑либо из молодых людей, оспаривавших друг у друга право хотя бы несколько минут подержать ее в объятиях, успел пригласить ее на следующий танец.

Марк следил за тем, как она пробирается сквозь толпу и исчезает в залитом лунным светом саду. Его губы изогнулись в хищной усмешке, и он решительно двинулся к той же двери. Омар неотступно следовал за ним по пятам.

Ночь была прохладной и ясной, полная луна сияла в темном небе среди мириадов звезд, воздух благоухал цветочными ароматами. Марк без труда обнаружил Кристу по отблеску голубого шелка ее платья, который, подобно путеводной звезде, повлек его за собой к лабиринту дорожек, окаймленных высокой живой изгородью из подстриженного тиса. Гуляющие в саду пары редко осмеливались заходить в лабиринт в темноте, боясь заблудиться. Но Марк не раз гостил у Трентонов и лабиринт знал как свои пять пальцев. Он шепнул что‑то Омару, тот кивнул и встал, загородив вход в лабиринт своим телом. Марк поспешил вслед за Кристой, уверенный в том, что теперь ему не грозит ничье вмешательство.

Оставшись наконец наедине со своими смятенными мыслями, Криста сама не заметила, как забрела в лабиринт. Она никогда прежде не бывала у Трентонов, поэтому слегка удивилась, что не видит ни одной пары на такой романтичной, залитой лунным светом дорожке. Но эта мысль лишь мелькнула в сознании – ее тут же вытеснил образ высокого смуглого мужчины, который, не произнеся ни слова, сумел поразить ее воображение.

Она с тревогой и надеждой спрашивала себя, представится ли он ей сегодня. Если Криста правильно истолковала взгляд его зеленых глаз, она произвела на него не меньшее впечатление, чем он на нее. Или он принадлежит к тому типу мужчин, которые считают своим долгом покорить любую красивую женщину, попавшуюся им на пути? Или красавец принц одержим пороком и берет всех женщин без разбору, а потом отшвыривает прочь, когда наступает пресыщение? Именно на это намекали услышанные ею обрывки разговоров дам, которые полушепотом обменивались сплетнями о наследнике Мальборо. Но что такое герцогство по сравнению с троном, который ему предстояло унаследовать? Ровным счетом ничего. И если верить слухам, принц скоро возвращается к себе на родину.

Криста закрыла глаза, вдыхая свежий аромат хвои. «Скоро, – подумала она, – все это останется позади». Странно, что они оба отправляются в одну и ту же часть света. Она вызвала в памяти Тунис: бархатные ночи, морские бризы, напоенные экзотическими ароматами, народ, который она полюбила всей душой. Вдруг ей захотелось вернуться туда как можно скорее. Там ее терпеливо ждал Брайан, она соскучилась по родителям, младшим братьям и сестрам и… «Интересно, есть ли братья или сестры у Марка Кэррингтона», – неожиданно подумала она.

Наверное, множество, потому что бей, без сомнения, следует обычаям страны и держит гарем, полный красавиц, кроме четырех жен, положенных ему по закону.

Есть ли гарем у принца? Ведь он приехал в Англию уже взрослым мужчиной, и наверняка на родине у него остался и гарем, и две‑три жены в придачу. Эта мысль почему‑то испортила ей настроение.

Доносившиеся из дома звуки музыки напомнили Кристе, что ей пора возвращаться, потому что тетя Мэри уже наверняка заметила ее отсутствие и послала кого‑нибудь на поиски своей племянницы. Поспешно поднявшись со скамьи, Криста расправила оборки платья, цвет которого подчеркивал небесную синеву ее глаз, и взглянула направо. Ведь, кажется, он пришла оттуда? Она сделала несколько шагов в этом направлении, потом остановилась, озадаченная. Прямо перед ней была сплошная стена кустарника. Нахмурившись, она повернулась в другую сторону и стала гадать, куда ведет тропинка. К выходу? И вдруг Криста поняла – она попала в лабиринт! Как выбраться отсюда? Без посторонней помощи это вряд ли получится, а кричать и звать на помощь ей совсем не хотелось.

Внезапно из темноты возникла высокая гибкая фигура. Человек неслышно ступал на цыпочках, словно хищник, который подкрадывается к добыче. Он был строен, но не худ, мускулист, но не настолько, чтобы под обтягивающей тело дорогой материей просматривались бугры мышц. Его тело было стройным, крепким и совершенным – безупречный механизм, отлаженный в долгих путешествиях верхом по пустыне. В осанке угадывался великолепный наездник, о том же говорили сильные бедра и икры. Он остановился перед Кристой, и все ее чувства всколыхнулись от его близости.

– Добрый вечер, – произнес он глубоким звучным голосом, с приятным акцентом. – Могу я вам чем‑нибудь помочь?

– Я… я случайно заблудилась в лабиринте, принц Ахмед, – смущенно пробормотала Криста, но титул словно сам собой слетел с ее языка. – И теперь не представляю себе, где выход.

– Вам известно мое имя? – с явным удовольствием отметил Марк.

– Разумеется. Вряд ли здесь найдется человек, кому ваше имя и титулы не известны. В конце концов, бал дают в вашу честь.

Марк отвесил элегантный поклон.

– А вас, прекрасная леди, зовут Криста Хортон. Я поражен вашей изысканной красотой и весь вечер не мог оторвать от вас глаз. И, если я не ошибаюсь, мои призывы не остались без ответа.

Бледные щеки Кристы залил румянец. К подобной прямоте она не привыкла. Неужели она вела себя настолько неосторожно?

– Как вы смеете говорить со мной в таком фамильярном тоне, милорд? – возмущенно проговорила она.

Он был слишком привлекателен, слишком самоуверен, и Криста решила собрать всю силу духа, чтобы противостоять его очарованию. Печать высокомерия, гордости и сластолюбия, лежавшая на бронзовом лице, примитивная и хищная мужественность привлекали к нему женщин, как ночную бабочку влечет пламя свечи. Трудно было устоять против его чар. «Несомненно, все слухи, которые ходят о нем, – чистая правда», – в смятении подумала Криста. Но она не собиралась становиться его очередной жертвой.

Он окинул взглядом всю фигуру Кристы с головы до ног, и на его губах появилась усмешка, свидетельствовавшая о том, что увиденное его удовлетворяет.

– Стало быть, за этот тон вы решили разжаловать меня из принцев в герцоги, – насмешливо заметил он.

– Нет, просто я не совсем понимаю, как к вам обращаться, – возразила Криста. – Кто вы? Английский лорд или берберский принц?

Марк рассмеялся. Характер Кристы восхищал его не меньше, чем ее внешность.

– Чтобы разрешить ваши сомнения, моя английская роза, скажу, что обращаться ко мне можно и так и эдак. После смерти отца моей матери я унаследую поместья и титул герцога Мальборо, потому что других наследников мужского пола у него нет, а после кончины своего отца стану правителем Константины.

– Ваша мать – англичанка, – задумчиво произнесла Криста, впервые обратившись к этой мысли.

– Да, и в том нет ничего удивительного. Много лет назад корабль, на котором она совершала путешествие, был захвачен корсарами у берегов Сицилии, и в конце концов ее продали в гарем моего отца, – объяснил Марк, недоумевая, почему он решил посвятить в семейную историю женщину, с которой говорит первый раз в жизни.

– Значит, ваша мать – невольница?

– Конечно, вас это обстоятельство должно шокировать, – рассмеялся Марк, – но все не так просто. По правде говоря, довольно трудно сказать, кто в данном случае раб, а кто хозяин. Мой отец горячо полюбил мою мать, а она ответила ему таким же страстным чувством. И хотя по законам нашей страны она не могла стать его женой, он возвысил ее над всеми остальными своими женщинами и доказал свою любовь, назначив меня, а не моего старшего брата Абдуллу, сына одной из своих жен, наследником трона. Я думаю, моя мать счастлива. Она несколько раз приезжала в Англию навестить отца, и всегда с радостью возвращалась к своему… господину.

– Должно быть, любовь вашей матушки действительно очень сильна, раз она предпочла неволю, хотя в Англии могла бы быть свободной, – заметила Криста.

– Я думаю, что вам нелегко это понять, но моя мать давно не считает себя невольницей. Перед Аллахом она жена Халида ибн‑Селима.

Вдруг Кристе пришла в голову новая мысль.

– Скажите принц, а у вас… у вас в гареме много красивых женщин? – вырвался у нее необдуманный вопрос.

– Боже мой, никогда бы не подумал, что вы способны на такую прямолинейность, мисс Хортон, – усмехнулся он. – Неужели вас это волнует?

– Вовсе нет, – стала поспешно оправдываться Криста. – Мне просто интересно.

– Как бы там ни было, мисс Хортон, придется признаться – у меня нет гарема. Пока нет, – невозмутимо добавил он. – Я ведь уезжал из Константины на несколько лет, и с моей стороны было бы жестокостью заводить гарем, когда я не мог… позаботиться о его обитательницах. Для этого будет достаточно времени после возвращения. И знаете… прошу меня простить, но я невольно представляю себе вас в качестве своего первого приобретения. – Хотя он говорил легким шутливым тоном, по спине Кристы пробежал холодок дурного предчувствия.

– Но зато я не могу представить себя в качестве чьей‑либо собственности, – с негодованием заявила она. – Сэр, я еще раз прошу вас проводить меня к выходу, если вы, конечно, знаете дорогу.

– Что ж, с удовольствием выполню вашу просьбу. – Он галантно поклонился, а в зеленых глазах появился коварный блеск. – Но с двумя условиями.

Криста вздернула подбородок и молча ждала продолжения.

– Первое условие: я очень хотел бы, чтобы вы называли меня Марком. Это имя, данное мне матерью, и в Англии я пользуюсь им. – Криста неуверенно кивнула, решив, что особого вреда в том не будет, ведь вряд ли она еще когда‑нибудь встретится с этим самонадеянным красавцем. – А второе условие, – продолжал Марк, таинственно понизив голос, – ваш поцелуй в награду за труды. – Тут он шагнул к ней, и Криста невольно отпрянула.

– Сэр, ваша просьба чудовищна, – еле смогла вымолвить она. – Обращаться к незнакомому человеку по имени само по себе достаточно неприлично, но позволить ему… – Слова замерли у нее на устах, потому что Марк, не обращая внимания на протесты, обнял ее и прижал к себе.

У Кристы перехватило дыхание от гнева, но по всему ее телу пробежала чувственная дрожь. А его тело мгновенно ответило на ее близость, и, ощутив этот ответ, Криста вспыхнула до корней волос. Но с губ ее снова не сорвалось ни звука, потому что он алчущим ртом вдохнул готовое прозвучать слово вместе с ее дыханием.

Этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с тем, что ей когда‑либо доводилось испытывать, и, конечно, не имел ничего общего с невинными поцелуями Брайана. В объятиях Марка ее сознание исчезло, унесенное бурным потоком чувственности, она инстинктивно прижималась к нему, и ее тело словно пыталось влиться в его мускулистое тело – так расплавленный металл принимает форму изложницы. Она чувствовала, как его губы завладели ее губами, а язык касается ее языка, и все в ней содрогалось, будто он касался обнаженных нервов.

В краткий миг просветления у нее мелькнула мысль, что этот человек несет в себе страшную опасность, потому что ему одному дана власть вызывать в ней такую бурю чувств, только его руки обладают магическим свойством лишать ее воли и рассудка.

Потом Марк провел кончиками пальцев по ее груди, и наслаждение от этого прикосновения было настолько сильным и утонченным, что ей показалось, она сейчас потеряет сознание. Еще ни одному мужчине она не позволяла столь интимных ласк. Вдруг его губы оторвались от ее губ и последовали за пальцами, скользя по белой коже в глубоком вырезе платья. Только тогда Криста очнулась и разразилась потоком фраз, исполненных праведного гнева, одновременно пытаясь вырваться из его объятий.

– Сэр, вы негодяй и распутник, – задыхаясь от ярости, говорила она. – Я не разрешала вам прикасаться к себе.

Он удивленно поднял черные брови.

– Не разрешали? Возможно, я неправильно вас понял. Так, может быть, чтобы исправить ошибку, теперь я поцелую вас с вашего согласия?

– Боже мой, это просто неслыханно! – воскликнула Криста. – Сэр, за кого вы меня принимаете?

– Я принимаю вас за ту, кем вы на самом деле являетесь. За красивую и страстную женщину, которой пора очнуться от сна и дать волю своим желаниям. Если вы сомневаетесь в моих словах, вспомните, как вы ответили на мой поцелуй. Интересно, осведомлен ли ваш жених о том, что вы на редкость страстная натура? Или вы уже представили ему все доказательства?

Прежде чем до нее в полной мере дошел дерзкий смысл его слов, рука ее взметнулась, и на щеке Марка проступила багровая полоса, отчетливо видная в свете луны. Но он остался неподвижен, лишь в глазах его сверкнул опасный огонек.

– О, я вижу, у английской розы острые шипы, – только и сказал он, потом, помолчав, уверен но произнес: – Криста, я знаю: наступит день, когда вы станете моей. Вы будете принадлежать мне телом и душой. Верите ли вы в кисмет? (Кисмет – судьба, рок (тюрк.).) Я верю. Наше соединение неизбежно, я понял это в тот миг, когда заглянул в ваши глаза. Нити наших судеб переплетены. Вы рождены для меня.

– Вы безумец! – в гневе отвечала Криста. – Я скоро выхожу замуж, а вы возвращаетесь в свою страну. Неужели вы смеете думать, что я создана для того, чтобы занять место в вашем гареме среди дюжины несчастных рабынь? – Голубые глаза Кристы сверкали. Этот человек заставил ее почувствовать и пережить то, о чем она до сей поры только мечтала, и ей предстоит бороться не только с его зло вещим обаянием, но и с собственной слабостью. – Нет, Марк, – пылко продолжала она, – мы больше никогда не увидим друг друга.

– Как вы ошибаетесь, Криста, – сказал Марк, с явным наслаждением произнеся ее имя, и загадочно улыбнулся. – Мы будем вместе – и гораздо раньше, чем вы можете себе представить. – Его глубокий голос звучал торжественно, словно он произносил клятву.

Криста тщетно пыталась найти достойный ответ – она была слишком взволнована. Впрочем, и сама необходимость в ответе отпала, потому что Марк вежливо предложил ей руку, на которую она после некоторого колебания оперлась, и уверенно повел ее к выходу из лабиринта. Там стояла на страже огромная неподвижная живая статуя – Омар, готовый отдать жизнь за своего господина.

Ступая рядом с Марком, Криста все еще кипела гневом. Этот человек просто чудовище. У него есть все – богатство, блестящее будущее, красота. Он может выбирать любую из женщин. Так зачем он играет с ней, Кристой, в какую‑то странную игру? Кисмет? Как бы не так! Это будет их первая и последняя встреча.

Когда они дошли до того места, где стоял Омар, Криста отпустила руку Марка, собираясь наконец дать ему достойную отповедь. Однако, повернувшись, чтобы объясниться с ним, стоя лицом к лицу, она увидела, что он уже исчез – так же бесшумно, как и появился. Но его слова еще звучали у нее в ушах.

Ей пришлось призвать на помощь фантазию, чтобы придумать удовлетворительное объяснение своему долгому отсутствию. В конце концов она призналась тетке, что заблудилась в лабиринте, ни словом, правда, не упомянув Марка Кэррингтона. Эту компрометирующую деталь она благоразумно оставила при себе. Но если Криста думала, что больше не увидит своего храброго спасителя, то она ошибалась. Спустя всего лишь четверть часа он как ни в чем не бывало пригласил ее на танец, не обращая внимания на нескольких осаждавших ее кавалеров.

– А вы, наверное, думали, что уже избавились от меня? – с улыбкой спросил Марк, и Криста не вольно отметила про себя, как украшает его лицо ямочка на подбородке.

Дав себе слово не поддаваться его обаянию, Криста сухо ответила:

– Да, я на это надеялась.

– Если бы я хоть на секунду мог поверить, что это правда, я был бы уязвлен до глубины души, – вкрадчивым тоном искусителя прошептал он ей на ухо. – Могу поклясться, вам не под силу справиться с нашим взаимным влечением. Ваши глаза взывали ко мне, и я ответил на призыв. Теперь вы принадлежите мне.

Криста снова вскипела.

– Сэр, я не подавала вам никаких знаков, и в моем поведении не было и намека на какие‑либо обещания, – возразила она. – Ваша самонадеянность не имеет границ.

– Об этом мы сможем поговорить чуть позже, – без тени смущения объявил Марк. – Вы – моя дама за обедом.

– Ваша дама? Неужели этого нельзя изменить? – На самом деле Криста испытывала приятное возбуждение при мысли о том, что ей придется провести с ним рядом несколько часов.

– Боюсь, что нет. Так распорядились Трентоны, и надо заметить, я сам не смог бы придумать ничего лучше. Они решили…

Но Криста никогда не узнала, что думали Трентоны, потому что Марк умолк, заметив Омара, стоявшего у выхода из бального зала и подававшего ему какие‑то знаки.

Умело маневрируя между танцующими парами, Марк подвел Кристу к своему телохранителю устрашающего вида. Обычно каменное лицо Омара казалось взволнованным.

Все еще сжимая тонкое запястье Кристы, Марк спросил:

– В чем дело, Омар?

Омар, мрачно насупившись, подал ему сложенный лист бумаги. Едва Марк прочел первые строки, лицо его заметно побледнело. Криста поняла, что письмо содержало дурные известия, потому что он в бешенстве скомкал листок, дочитав его до конца.

– Марк, что случилось? – с невольным участием спросила она.

Марк смотрел на нее невидящим взором, словно не замечая ее присутствия. Кристу потрясло выражение животной ярости, исказившее черты его красивого лица, и она вдруг поняла, как страшно было бы оказаться на месте того, на кого эта ярость была направлена.

– Марк, – повторила она, слегка потянув его за руку, чтобы привлечь к себе внимание.

Словно выйдя из транса, Марк устремил на нее взгляд, и выражение его лица смягчилось.

– Извините, Криста, но, похоже, я не смогу наслаждаться вашим обществом за столом. Я должен немедленно ехать.

– Ехать? – в смятении повторила Криста. – Вы должны вернуться в Мальборо?

– Я должен вернуться в Константину, – ответил Марк, – ибо только что получил известие, на рушившее все мои планы. Мне нужно как можно скорее оказаться на родине. Но не печальтесь, моя сладкоголосая сирена, в скором будущем нас ждет новая встреча. Так говорят звезды. Это кисмет…

Он поспешно удалился, а его последние слова еще долго звучали у нее в ушах.

Две недели спустя Криста в сопровождении горничной по имени Марла и в окружении груды вещей, составляющих ее багаж, стояла на борту французской трехмачтовой шхуны, свежеокрашенный корпус которой, играя, ласкали морские волны. «Милый друг» готовился покинуть Марсель, и Криста, прежде чем спуститься в каюту, решила бросить прощальный взгляд на деловитый портовый город.

Расположенный в проливе, соединяющем Атлантику со Средиземным морем, Марсель казался сплошным лабиринтом крутых, узких и темных улочек, где жили люди, чья жизнь была тесно связана с морем. Вдали виднелись шпили старинного собора. В гавани теснились всевозможные суда – от крошечных рыбачьих лодок до величавых кораблей, размером превосходящих «Милого друга».

Через два дня после бала, устроенного Трентонами в честь Марка Кэррингтона, Криста пересекла Ла‑Манш. Тетя Мэри, осененная внезапным вдохновением, решила показать племяннице Париж, прежде чем та направит свои стопы в Тунис, и Криста решила не возвращаться еще раз в Англию, а добраться в наемной карете до Марселя.

В день отплытия погода стояла ясная и безоблачное небо предвещало приятное путешествие. Завтра, когда она проснется, Марсель уже скроется за линией горизонта. Но если море и небо дышали спокойствием, то душа Кристы была полна смятения и тревоги. Ослепительный Марк Кэррингтон произвел неизгладимое впечатление на ее романтическую натуру, и после той незабываемой встречи она уже не могла стать прежней Кристой. Он стал ее наваждением. Где он сейчас, думала она, а ее губы так живо помнили его поцелуй, словно они расстались минуту назад. Может быть, судьба – кисмет, как он говорил, – действительно сведет их снова. Какая нелепая мысль, тут же возражала она самой себе. Их пути разошлись навеки – ее путь лежит в Тунис, где ее ждет жених, а его в Алжир, где он в один прекрасный день займет трон правителя Константины.

– Извините, позвольте мне пройти, – настойчиво потребовал резкий голос. Криста вздрогнула и с удивлением обнаружила, что она загородила узкий проход, ведущий на нижнюю палубу, к пассажирским каютам.

– О, простите, – пробормотала Криста, уступая дорогу яркой рыжеволосой женщине. Криста знала, что, кроме нее, на борту «Милого друга» есть и другие пассажиры, и эта красавица наверняка была одной из них. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, та уже устремилась вперед. За ней, пыхтя и отдуваясь, еле поспевала коренастая горничная.

Каюта Кристы размером едва превосходила бельевую комнатку в просторном доме в Тунисе, но она ухитрилась кое‑как разместить свой багаж и убрала часть одежды в комод, который был привинчен к полу, так же как и остальная мебель – туалетный столик, стул и маленький круглый стол. С потолка свисала круглая лампа, а на комоде она увидела кувшин и таз для умывания, закрепленные специальным приспособлением на случай качки. Яркое покрывало на койке и штора из той же материи, закрывающая иллюминатор, оживляли сумрак каюты.

Криста переоделась с помощью Марлы, которая давно уже стала для нее более компаньонкой и наперсницей, нежели горничной, и принялась распаковывать вещи. Она с нетерпением ожидала часа обеда, чтобы познакомиться с другими пассажирами, особенно с рыжеволосой красавицей.

Как по заказу дама, которая возбудила любопытство Кристы, оказалась ее соседкой за длинным обеденным столом, за которым разместились около дюжины пассажиров, в основном молодые французы в военной форме.

– Я Криста Хортон, – дружелюбно заговорила Криста с соседкой. – Кажется, на этом корабле мы единственные женщины, путешествующие без сопровождающих.

– Тем лучше для нас, – отозвалась рыжеволосая дама, в то время как взгляд ее живых темных глаз оценивающе останавливался то на одном, то на другом мужском лице. – Я леди Уиллоу Лэнгтри.

– В какую страну вы направляетесь? – с любопытством спросила Криста. – Я навещала свою тетушку в Лондоне, а теперь еду в Тунис. – Присутствие этой женщины почему‑то странно будоражило и одновременно смущало ее.

– А я еду в Алжир, к мужу, – неохотно ответила леди Уиллоу. – Ричард уже год как занимается там делами торговой фирмы своего отца.

– И вы только сейчас собираетесь присоединиться к нему? – невольно вырвалось у Кристы.

Ее собеседница недовольно нахмурилась.

– Разумеется, Ричард хотел, чтобы я сделала это значительно раньше, но обстоятельства склады вались так, что мне все время приходилось откладывать отъезд. К тому же в Лондоне меня удерживали определенные… обязательства. – Ее полные губы изогнулись в легкой улыбке, в глазах появилось мечтательное выражение, и Кристе пришло в голову, что обстоятельства и обязательства, на которые ссылалась леди Уиллоу, могли означать лишь одно – мужчину.

– Я думаю, муж с нетерпением ждет вашего приезда, – смущенно проговорила она и занялась едой, которая оставляла желать лучшего.

Леди Уиллоу, лениво ковыряя вилкой в тарелке, продолжала разглядывать сидевших за столом мужчин. Она сразу же заметила, что многие из них украдкой бросают восхищенные взгляды на Кристу, которая была на несколько лет младше ее.

Несмотря на то что Уиллоу Лэнгтри слыла признанной красавицей, она весьма ревниво относилась к другим женщинам, даже не особенно привлекательным, и рассматривала их только в качестве соперниц. У леди Уиллоу были ослепительно рыжие волосы, белоснежная кожа, таинственно мерцающие темные глаза, сулящие наслаждение, и роскошное тело, которое она охотно выставляла напоказ. Сначала леди Уиллоу решила, что Криста не представляет для нее опасности и не сможет претендовать на место, которое твердо вознамерилась занять Уиллоу место царствующей королевы на судне. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что более молодая женщина, чья красота могла показаться несколько бледной по сравнению с великолепием леди Уиллоу, была достаточно хороша, чтобы привлекать к себе внимание.

Леди Уиллоу перенеслась в недалекое прошлое, когда у нее было все, что она могла пожелать. А потом она внезапно оказалась в положении брошенной любовницы, что страшно уязвило ее. Своих любовников – а их было немало – она предпочитала оставлять сама. Слава богу, муж пребывал в далеком Алжире, куда сплетни не доходили. Их брак с самого начала оказался ошибкой. Она приняла его предложение, когда рассталась с одним любовником и еще не успела завести следующего, и тогда это предложение показалось ей привлекательным. Ричард почти сразу же после свадьбы отбыл в Алжир, и она обещала последовать за ним через месяц, но ухитрилась под разными благовидными предлогами растянуть этот срок до года.

Однако до родителей мужа каким‑то образом дошли сведения о ее последнем приключении и они поставили ей ультиматум: либо она немедленно едет к мужу в Алжир, либо ему сообщают о ее неверности. Она еще не успела оправиться от унижения и подавленности, естественных для отвергнутой женщины, и потому согласилась отправиться в Алжир, решив, впрочем, напоследок немного развеяться в Париже. Но в глубине ее души все еще жила надежда вновь снискать расположение бывшего возлюбленного – ведь она воображала, что любит этого человека, которому не было равных среди мужчин.

После обеда пассажиры собрались в салоне, чтобы получше познакомиться друг с другом, и, как и опасалась леди Уиллоу, Криста скоро оказалась в центре внимания группы молодых офицеров. Хотя рыжеволосая дама также пользовалась немалым успехом, она не могла не досадовать при мысли о том, что ей приходится делить этот успех с бесцветной блондиночкой, которая даже не отдавала себе отчета в том, какое впечатление производит на представителей противоположного пола.

Криста познакомилась не только со всеми молодыми людьми, каждый из которых стремился уделить ей знаки внимания, но и с несколькими супружескими парами. Приятный вечер подходил к концу, и пассажиры один за другим расходились по каютам. Наконец и Криста произнесла подходящие к случаю слова извинения и покинула разочарованных поклонников. По правде говоря, ей наскучили их ухаживания, и она стремилась остаться наедине со своими мыслями.

На судне воцарилась относительная тишина, когда по палубе проскользнули две неясные фигуры. Два человека поднялись на борт, всего за несколько минут до того, как шхуна развернула паруса и устремилась навстречу ночному приливу в открытое море. На судне их встретил капитан, судя по всему, ожидавший их прибытия, и немедленно проводил в отведенную им каюту.

На следующее утро, едва проснувшись, Криста подошла к иллюминатору. Мерное покачивание судна говорило ей о том, что они в открытом море. Она увидела лишь беспредельную водную гладь. Берега Франции уже скрылись за горизонтом, но Криста не чувствовала сожаления – она с нетерпением ждала встречи с родными. Будущий муж занимал в ее мыслях очень мало места – его образ был вытеснен образом другого мужчины.

Она думала о Марке все время, пока вокруг нее суетилась горничная, помогая совершить утренний туалет.

– Сегодня прекрасный день, мисс Хортон, – весело щебетала Марла.

Черноволосая, с круглыми карими глазами, Марла была берберкой по происхождению и служила у Хортонов с самого их приезда в Тунис. Эта средних лет женщина, обладавшая неунывающим и практичным характером, должна была по распоряжению сэра Хортона сопровождать его старшую дочь во время путешествия в Европу. Он предвидел, что его горячо любимой девочке понадобится дуэнья для защиты от назойливого внимания, которое неминуемо должна была привлекать редкая красота Кристы.

Девушка ласково улыбнулась, глядя, как Марла хлопочет, выкладывая чистую одежду, и ответила:

– Да, плавание обещает быть приятным. – Но она была слишком поглощена собственными мыслями, и Марла, заметив это, молча закончила уборку и попросила позволения пойти завтракать вместе с остальными слугами.

Сев за стол рядом с лейтенантом Анри Жерве, направлявшимся к месту своего назначения в Тунис, Криста заметила, что леди Уиллоу Лэнгтри к завтраку не вышла. Очевидно, раннее пробуждение не входило в ее привычки – за все время путешествия рыжеволосую красавицу почти никогда не видели до полудня. И Криста была довольна этим обстоятельством, потому что леди Уиллоу, как видно, не испытывала к ней дружеских чувств.

Прошло больше недели, прежде чем Криста узнала о существовании загадочных пассажиров, которые занимали соседнюю каюту. Хотя она иногда слышала приглушенные голоса, доносившиеся через переборку, но из каюты никто никогда не выходил – очевидно, ее обитатель или обитатели предпочитали принимать пищу в уединении. Любопытство Кристы подогревали расползавшиеся по кораблю невероятные предположения относительно пассажиров‑затворников.

Ни единое облачко не омрачало сияние лазурного неба, а щеки Кристы овевал ласковый бриз. Она стояла на верхней палубе, и ей даже в голову не приходило, насколько соблазнительное зрелище являет собой ее фигурка, когда легкая желтая ткань юбки под порывами ветра плотно прилегает к телу, а под ней явственно вырисовываются очертания бедер.

Криста увидела, что к ней направляется леди Уиллоу, томно повиснув на руке капитана Пьера Лефевра. Несмотря на все усилия Кристы избегать общения с французскими офицерами, один из них – Анри Жерве, неотлучно находился при ней, куда бы она ни направилась. Он проявлял такую настойчивость, что Кристе приходилось гулять по палубе только в сопровождении Марлы, но молодого человека, казалось, ничто не способно было обескуражить. И в тот день он стоял рядом с Кристой, не обращая ни малейшего внимания на неодобрительные взгляды Марлы.

– Мы как раз беседуем о загадочном пассажире, – обратилась к Кристе леди Уиллоу. – Вам удалось что‑нибудь о нем разузнать? Ведь его каюта рядом с вашей.

Криста пожала плечами.

– А почему вы думаете, что это мужчина? Может быть, загадочный пассажир – женщина.

– О, значит, вам все‑таки что‑то известно, – обрадовалась ее собеседница. – Значит, это женщина? Почему она не покидает каюту? У нее безобразная фигура?

Криста безнадежно вздохнула.

– Леди Уиллоу, мне известно не больше, чем вам. Я ничего не видела, и, честно говоря, этот загадочный пассажир нисколько меня не занимает. Если ему или ей так нравится уединение, то мы не вправе вмешиваться.

– Мадемуазель Хортон права, – поддержал Кристу Анри Жерве. – Давайте забудем об этом бедняге. В конце концов, это не наше дело.

– Совершенно согласен, – кивнул Пьер Лефевр. – Когда находишься в обществе двух пре красных дам, все остальное не имеет значения.

Одарив капитана лучезарной улыбкой, леди Уиллоу кивнула Кристе и Анри и повлекла своего кавалера в какое‑нибудь более укромное место. До постели у них дело пока не дошло, но чувство разочарования и неудовлетворенности подталкивало ее к тому, чтобы сделать этот последний шаг. Прошло уже так много времени после разрыва с последним любовником, что ее тело жаждало ласк, а впереди была встреча с Ричардом, который в постели был далек от совершенства и никогда не мог ее удовлетворить. Неудивительно, что она не могла обойтись без любовников. При том что муж находился за тридевять земель от нее, в Алжире, ничто не мешало леди Уиллоу безмятежно кочевать от одного любовника к другому, пока случай не свел ее с человеком, который воплощал в себе ее идеал мужчины: он был богат, красив, знатен и как никто другой знал, как заставить женщину испытывать наслаждение. Он умел дразнить и разжигать желание, пока женщина не начинала молить о том, чтобы он взял ее, он знал, что нужно делать, чтобы она таяла как воск в его объятиях, чтобы все в ней содрогалось от сладкой муки и наслаждения. Леди Уиллоу хотела, чтобы это продолжалось вечно, и, когда все кончилось, она пришла в отчаяние.

После ужина Криста сразу вернулась к себе в каюту. Она больше не могла выдерживать общества Анри, который день ото дня становился все более назойливым и никак не мог смириться с мыслью о том, что Криста не поддается его галльскому обаянию. Он уже дважды пытался поцеловать ее, когда Марла отворачивалась, и оба раза получил решительный отпор. Заявление Кристы, что у нее есть жених, не произвело особого впечатления на пылкого француза, тем более что он был осведомлен о том, как близок к цели Лефевр.

Анри Жерве с присущей ему самонадеянностью считал, что для того, чтобы не отстать от товарища, ему нужно всего лишь усилить атаку. Он думал, что, даже если Криста и принадлежит к тому типу женщин, которых нелегко соблазнить, она все равно окажется в его постели до конца плавания…

Криста отпустила Марлу, но спать ей совсем не хотелось. Ею владело странное тревожное чувство, тело пылало жаром, а нервы были напряжены до предела, ей казалось, что вот‑вот что‑то должно случиться, что‑то, над чем она не властна. «Кисмет?» – с насмешкой над самой собой подумала она.

Каюта казалась ей душной, а ее теснота наводила на мысли о тюрьме, и, поддавшись внезапному порыву, она набросила на ночную рубашку легкий халат и выбежала прямо на палубу босиком и с распущенными волосами, которые серебристыми прядями в беспорядке падали на плечи и спину. Поскольку было уже за полночь, на палубе не было никого, кроме вахтенного, а он не обратил особого внимания на одинокого пассажира, вдруг решившего прогуляться.

Криста глубоко вдыхала свежий ночной воздух, пропитанный солью, на ее лице оседала водяная пыль, она постепенно успокаивалась и скоро уже со смехом вспоминала охвативший ее внезапный приступ ужаса. Она не имела никакого представления о том, в чем могла заключаться причина ее страхов, и ругала себя за глупое малодушие.

– Прекрасная ночь, cherie. Такие ночи предназначены для любви, – раздался у нее над ухом мужской голос.

Криста вздрогнула от неожиданности, обернулась и с неудовольствием увидела Анри Жерве, стоявшего рядом.

– Что… что вы здесь делаете?

– Думаю, то же, что и вы, – ответил лейтенант, с вожделением глядя на ее тело, соблазнительные формы которого четко вырисовывались под легкой одеждой. – Я не мог заснуть и вышел подышать свежим воздухом. И что я вижу? Волшебное создание в образе прекрасной женщины, купающейся в лунном свете. Представьте себе мое изумление.

Анри придвинулся ближе, и Криста инстинктивно отстранилась, нимало не тронутая его комплиментом.

– Мне пора в каюту, – поспешно пробормотала она, опасаясь, что ей не удастся легко отделаться от своего поклонника.

– Нет, cherie, не сейчас, – промурлыкал Анри тоном обольстителя. – Вы слишком долго мучаете меня. Я так давно изнываю от страсти и еще не добился от вас ни единого поцелуя. Лефевр уже получил все доказательства благосклонности леди Уиллоу, и я не позволю вам больше играть мной.

Его слова вызвали в душе Кристы бурю гнева.

– Вы… вы достойны презрения. Я не хочу больше вас видеть. Мне все равно, что делает леди Уиллоу, и я совсем не такая, как эта женщина. – Она повернулась к нему спиной, собираясь уйти.

Но Анри, полный решимости добиться своего, поймал ее за руку и рывком повернул к себе. Используя явное преимущество в силе, француз увлек ее в укромный угол, где их не мог видеть вахтенный. Криста скоро поняла, что бороться с ним бесполезно, и уже собиралась звать на помощь, решив разбудить своим криком хоть весь корабль, если понадобится, но он зажал ей рот поцелуем. В стремлении утвердить свою власть Анри так грубо терзал ее губы, что она почувствовала во рту вкус крови. Его руки жадно шарили под ночной рубашкой по ее телу, и она едва не задохнулась, пытаясь закричать.

Ярость придала ей сил, и она вырвалась, оставив в руках Анри свою накидку. Он застыл, ошеломленный тем, что открылось его взору, дрожа от вожделения. Ее стройное тело просвечивало сквозь полупрозрачную ночную рубашку, и скользящий по нему лунный свет еще больше подчеркивал его безупречные пропорции.

– Господи! – благоговейно выдохнул Анри. – Она прекрасна, как ангел небесный! – Воспламененный желанием, он двинулся к ней, намереваясь снова сжать в объятиях непокорного ангела.

– Еще один шаг, и я закричу во весь голос, – решительно объявила Криста. – И капитан Дюбуа вас арестует за нанесенное мне оскорбление.

Анри был слишком возбужден, чтобы внять ее предупреждению. Он думал только о том, что должен во что бы то ни стало овладеть этой искусительницей, хочет она того или нет. Даже зажигательная красота леди Уиллоу меркла по сравнению с воздушной прелестью Кристы. Отбросив осторожность, Анри решил затащить ее в свою каюту, прежде чем она выполнит свою угрозу.

– На вашем месте я оставил бы даму в покое, – вдруг раздался из темноты звучный голос.

Анри застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова.

– Ступайте прочь! – наконец рявкнул он. – Это не ваше дело.

Из тени выступил человек, и прямо в душу Кристы глянули глаза неправдоподобного изумрудного цвета.

– Это вы! – прошептала она. Ее захлестнула волна ярких воспоминаний об их короткой встрече – она снова переживала сильные эмоции, снова чувствовала, как жар охватывает ее тело, как его взгляд проникает в самую глубину ее существа.

Не отводя взора от Кристы, Марк продолжал тоном, исключавшим возможность возражения:

– Нет, это мое дело, и для вашей собственной безопасности я настоятельно прошу вас удалиться. А если вы еще раз приблизитесь к мисс Хортон, то вам придется об этом пожалеть.

Анри беспокойно переводил взгляд с незнакомца на Кристу. Он чувствовал, что это не просто случайная встреча, было очевидно – два этих человека словно связаны некой невидимой нитью и он здесь лишний. Вдобавок, интуиция подсказывала ему, что в целях самосохранения лучше навсегда прекратить преследование этой женщины. Одного‑единственного взгляда в эти необыкновенные зеленые глаза было достаточно, чтобы понять – с этим человеком лучше не связываться. Поэтому Анри счел за лучшее немедленно покинуть сцену: он слегка поклонился незнакомцу и скрылся в темноте. Ни одна женщина не стоит того, чтобы ради нее рисковать жизнью.

Кажется, вы не ожидали меня увидеть, – сказал Марк, с восхищением окидывая взглядом ее прелестную фигурку. – Вы не ранены? Он не причинил вам боли?

– Н‑нет, все в порядке, – пробормотала Криста, содрогнувшись при воспоминании о том, как руки Анри прикасались к ее обнаженному телу, о том, что он мог с ней сделать. Это было бы ужасно. Неужели она чувствовала бы такое же отвращение, если бы Брайан решил осуществить свои супружеские права, мелькнуло у нее в голове, и она тут же поняла, что так бы оно и было. Неужели Марк своим единственным поцелуем навек отвратил ее от всех остальных мужчин?

– Вам холодно, – заметил Марк, видя, что она дрожит. Он поднял накидку и набросил ей на плечи, при этом его руки задержались дольше, чем того требовалось.

– Что вы здесь делаете? – спросила Криста, когда немного оправилась от потрясения, вызванного происшествием с Анри и внезапным появлением человека, который занимал ее мысли.

– Когда‑нибудь я это объясню, а сейчас позвольте мне проводить вас в каюту. – Он взял ее за руку и повел по палубе, потом вниз по лестнице к каюте. У двери они задержались.

– Так вы таинственный пассажир из соседней каюты! – наконец догадалась Криста. – Почему же вы не показывались раньше? Вы знали, что я плыву на «Милом друге»?

Марку стало ясно, что Криста не отпустит его без объяснений, поэтому он быстро огляделся по сторонам, нежно подтолкнул Кристу к каюте, следом зашел сам и бесшумно прикрыл дверь. Они посмотрели друг другу в лицо – и в его взгляде Криста увидела бездну чувств, в которых была не в силах разобраться.

– Наши судьбы неразрывно связаны, моя сладкоголосая сирена, – глухо проговорил он. – Может быть, теперь и вы поверите в кисмет. Помните, я говорил, что нам суждено скоро встретиться? А еще я говорил, что когда‑нибудь вы будете моей.

Невозможный человек! Вечно он изъясняется загадками, а его самомнение просто безгранично.

– Марк, давайте не будем начинать все сначала, – сухо проговорила она. – Просто объясните мне, почему вы оказались на борту «Милого друга» и почему скрываетесь у себя в каюте.

На лице Марка промелькнуло выражение боли.

– Сядьте, Криста. Сейчас я попытаюсь. Все, что я вам скажу, правда, какой бы невероятной она ни показалась. – Он тяжело вздохнул. – История моей страны – это история насилия. Я надеялся изменить положение вещей, став правителем, но теперь далеко не уверен, что такая возможность мне представится.

Криста послушно села, озадаченно нахмурилась.

– О чем вы говорите, Марк?

– Мне нужно было время, чтобы предаться скорби – вот чем вызвано мое добровольное заключение.

– Скорби?

– Да, скорби по моим родителям. Я узнал о том, что отец скончался от удара. Если вы помните, мне пришлось покинуть бал, на котором мы встретились. Так вот, из Алжира прибыл корабль с известием от великого визиря Константины: в связи с внезапной смертью отца я должен был немедленно вернуться на родину.

Голубые глаза Кристы расширились от удивления.

– Но я не понимаю. Почему вы оказались на борту «Милого друга», если в Лондоне вас ждал собственный корабль?

– В этой жизни все так непросто, – мрачно заметил Марк. – В письме великого визиря были и более горестные известия. После смерти отца мой сводный брат Абдулла захватил правление. И будучи военачальником, он получил поддержку янычар. Переворот свершился тем легче, что меня не было в стране, а сторонники отца не смогли удержать власть до моего возвращения. И вот Абдулла объявил себя беем Константины.

– Извините, Марк, – прервала его Криста, – но это все равно не объясняет того, почему вы не воспользовались собственным судном.

– Абдулла узнал о послании великого визиря и послал в погоню свой корабль. И пока мы готовились к отплытию, его корабль под покровом ночи вошел в Темзу, а его люди перебили мою команду и напали на меня. Только благодаря Омару мне удалось спастись бегством. Абдулла жаждет моей смерти и не успокоится до тех пор, пока я не перестану представлять для него угрозу. Он назначил награду за мою голову и запретил мне появляться на территории Константины.

– Поэтому вы добрались до Франции и сели на корабль в Марселе?

– Совершенно верно. – Марк невесело усмехнулся, – Я уверен, что нас преследовали, но, хвала Аллаху, я успел подняться на борт «Милого друга».

– Марк, вы сказали, что умер не только ваш отец. Что же случилось с вашей матерью?

Гнев и боль исказили лицо Марка. Его кулаки сжались, мускулы напряглись, и Криста онемела от изумления: перед ней стоял другой человек – человек, способный на величайшую жестокость.

– Абдулла приговорил мою мать к смерти. Мою нежную, прекрасную мать. Он опасался ее влияния, того, что она найдет сторонников и будет действовать в мою пользу. Слава Аллаху, моему младшему брату Хасиду удалось скрыться, иначе и его постигла бы та же участь. Но мать находилась в стенах гарема, а оттуда бежать было невозможно. Я уверен, что теперь и великий визирь уже поплатился жизнью за свою преданность мне.

Криста была так ошеломлена услышанным, что не могла вымолвить ни слова, она только смотрела на Марка глазами, полными сострадания. Он тяжело опустился на скамью, словно силы вдруг покинули его, и молча сидел, спрятав лицо в ладони. Волна нежности захлестнула сердце Кристы, она ласково убрала прядь темных волос, падавшую на лоб Марка. Это полное безотчетной нежности прикосновение подействовало как животворный бальзам. Марк поднял голову.

Их глаза встретились, и ей показалось, что всю свою жизнь она ждала только этого человека. Что это было? Кисмет? Она не знала. Она знала только, что, как и говорил Марк, их судьбы связаны навеки и что со дня встречи с ним для нее началась новая жизнь.

Марк не мог отвести взгляда от мягкого чувственного изгиба ее губ. Его голова медленно склонилась, и его рот приник к ее рту с такой нежностью, что на глазах у нее выступили слезы. Она едва не потеряла сознание, когда его язык нежно раздвинул губы, впитывая благоуханную влагу ее рта. Он слегка отодвинулся, провел кончиком языка по контуру ее губ, а потом его поцелуи, становясь все более жадными, оставили пылающие следы на шее и плечах, зажигая в ней пламя ответной страсти.

Ночная рубашка уже не прикрывала грудь Кристы, губы Марка наслаждались прикосновениями к ее нежному телу. Он мягко опрокинул ее на койку, а его губы прокладывали влажную тропу по шелковистой коже, пока не поймали розовый бутон, венчавший белоснежное полушарие. Когда его язык коснулся соска, Криста слегка вскрикнула, охваченная сладким и одновременно мучительным ощущением. Она обхватила руками его голову, все крепче прижимая ее к своей груди.

Его руки осторожно раздвинули ее стройные ноги, чтобы воздать должное розе женственности, скрытой в глубине треугольника золотистых волос. Криста затаила дыхание, потрясенная, ведь для нее эти интимные прикосновения мужских рук были первыми в жизни. В голове у нее мелькнуло, что если это и значит быть любимой, то пусть это длится вечно.

– Криста, ты воспламеняешь мою страсть, как ни одна другая женщина в мире, – прошептал Марк, приблизив свои губы к ее. – Помоги мне забыть мир, который отнял у меня все, что было так дорого. Унеси меня на небо, моя сладкоголосая сирена.

– Да, Марк, да, – страстно выдохнула Криста. – Я хочу быть твоей. Люби меня.

Все ее тело словно молило о завершении, сокровенное место, которое так искусно ласкали пальцы Марка, тяжело и сладко пульсировало. Зная, хотя и немного, о том, что происходит между мужчиной и женщиной, Криста хотела, чтобы все это произошло между ней и Марком. Приподнявшись, он раздвинул ее ноги коленями, и теперь уже не пальцы, а напряженная мужская плоть касалась ее воспламененного тела. Криста выгнулась в ожидании боли, о которой ей рассказывала ее мать, но ничего не произошло.

Марк со стоном оторвался от ее губ.

В смятении, с бешено бьющимся сердцем, Криста взглянула на него, не понимая, что остановило его.

– Я сделала что‑нибудь не так? Ты меня не хочешь? – прошептала она.

– Нет, как ты можешь так думать? – Дыхание его прерывалось, казалось, он испытывает невыносимую боль. – Нет ничего на свете, чего я желал бы столь же сильно, как твое прекрасное тело… Но это все будет в другое время и в другом месте. Когда‑нибудь ты станешь моей, но сейчас у меня нет права взять твою девственность. Что я могу тебе предложить взамен? Я человек, за которым охотятся, человек, лишенный того, что принадлежало мне от рождения. У меня осталась только гордость и жажда мести.

Она тяжело дышала и не понимала почти ничего из того, что он говорил. Криста понимала только, что хочет его, что ощущения, которые он пробудил в ней, должны найти выход. Но Марк уже поднялся, собираясь уходить, и Криста протянула руку, пытаясь его удержать.

– Нет, подожди! Марк, все это не имеет никакого значения. – Неужели он может быть так жесток? Неужели может вот так взять и оставить ее? – Для тебя не все потеряно. Со временем ты получишь герцогство в Англии. Разве так уж важно, что ты не можешь вернуться в Константину?

– Для меня это самое важное, – ответил Марк с горькой усмешкой. – Я поклялся свергнуть Абдуллу и отомстить за смерть матери. Абдулла не должен править страной, и мне не будет покоя, пока я не накажу его за предательство и за горе, которое он причинил.

– Тогда позволь помогать тебе, – воскликнула Криста. – Когда мы будем вместе? Ведь мы связаны самой судьбой, разве не так? Или ты уже забыл, что говорил мне это?

– Я ничего не забыл. Моя сладкоголосая сирена, пути Аллаха и судьбы неисповедимы. Когда‑нибудь мы будем счастливы: но никто не ведает когда.

– Но я буду твоей женой? – Она наконец отважилась задать самый главный вопрос.

Марк нахмурился и устремил невидящий взгляд в пространство. Когда он наконец снова взглянул на нее, ей показалось, что на широких плечах этого человека лежит бремя всего мира.

– Как моему отцу закон запрещал жениться на моей матери, так и мне в том будет отказано.

Прекрасные мечты в одно мгновение рассеялись как дым. От лица Кристы отхлынула кровь.

– Ты… ты хочешь, чтобы я стала твоей наложницей?

– Если мне улыбнется удача и я снова займу место, принадлежащее мне по праву, я никогда не смогу жениться на тебе. Никогда. Но ты никогда не будешь для меня наложницей. Ты будешь счастьем души моей, средоточием моего существования. Если у нас есть шанс быть вместе и ты хочешь этого, ты должна мне доверять.

– Но… но ты возьмешь в жены девушку из своего народа? – спросила Криста и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Любовь моя, пока об этом нечего и говорить. Придет время, и мы будем вместе. Так предначертано и так будет.

– Нет, Марк, – с жаром перебила его Криста. – Я никогда не пойду на то, чтобы провести жизнь в стенах гарема, никогда не закрою лицо чадрой. Мы слишком по‑разному воспитаны, несмотря на то что ты наполовину англичанин. Мое будущее в Тунисе с Брайаном, и твой путь лежит далеко от моего. Если ты действительно хочешь, чтобы я была с тобой, ты откажешься от страны отца и примешь страну матери. Твой дед герцог наверняка хочет, чтобы ты остался в Англии.

В его зеленых глазах появилось отчужденное выражение, словно они уже расстались.

– Да, заветное желание моего деда – это чтобы я остался в Англии и унаследовал фамильные поместья. Но даже будь у меня намерение пойти на встречу его желанию, Абдулла лишил меня этой возможности. Я не смогу жить спокойно, пока не вырву свою страну и трон из его алчных рук.

– Даже если это будет стоить тебе жизни?

– Даже тогда. Но, заглядывая в свое ближайшее будущее, я не вижу там смерти, – с загадочной усмешкой проговорил Марк. – Думаю, я проживу достаточно долго, чтобы увидеть детей своих детей.

– Тогда нам нечего больше сказать друг другу, Марк, Я желаю тебе удачи. И счастья.

– Что бы ты ни думала, моя сладкоголосая сирена, твое будущее связано со мной. Запомни мои слова. Ты никогда не выйдешь замуж за своего жениха. Аллах своей великой милостью соединит нас. Скоро ты станешь моей.

– Никогда! – вскричала Криста. – Мне нет места в твоем мире. Оставь меня!

Марк медленно поднялся, с сожалением окинул взглядом мягкие линии ее обнаженного тела. Любой другой мужчина с радостью внял бы ее призыву и овладел ею. Но, хотя он верил в свою счастливую звезду, будущее все же казалось слишком ненадежным, чтобы вот так бездумно дать волю страсти.

На следующее утро Кристу ждал неприятный сюрприз: Марк прервал свое добровольное заточение и присоединился к обществу. Его представили капитану Дюбуа, который, казалось, воспринял его появление как должное. Кристу Марк приветствовал сдержанной фразой: «С мисс Хортон мы уже знакомы». Анри Жерве едва поздоровался с ней и тут же отвернулся. Леди Уиллоу, как всегда, еще не показывалась.

Криста кое‑как умудрялась глотать пищу, все время ощущая пристальный взгляд изумрудных глаз Марка. Наспех поев, она извинилась и быстро поднялась на палубу, радуясь, что на этот раз Анри не сопровождает ее как прежде. Во время завтрака тот почти не поднимал глаз от тарелки, и Криста поняла, что встреча с Марком сильно охладила пыл француза. Криста была благодарна Марку за это, но никакая благодарность не могла заглушить чувства обиды и унижения.

Вот и еще один прекрасный день, думала Криста, глядя на сапфировую голубизну неба, которую оживляли легкие белые облачка. Ее длинные серебристые волосы трепал свежий бриз, кожа приобрела здоровый золотистый оттенок от ежедневных прогулок по палубе. Под невесомым платьем из сиреневой кисеи вырисовывались тонкая талия, высокая грудь, угадывались совершенные линии бедер. Марк, который медленно приближался к ней, был полностью поглощен этим зрелищем. Взаимное притяжение было таким мощным, что он не мог противиться ему, не мог противостоять ее влекущей женственности. И хотя его ум пребывал в смятении, чувства говорили внятно и недвусмысленно: ему нужна Криста Хортон. И не только в постели. Она его жизнь, а он ее судьба.

– Прекрасный день, – проговорил он, безуспешно пытаясь скрыть радость, охватившую его от ее близости. Он знал, что Криста возмущена, и уважал ее побуждения, но ее красота влекла его все дальше и дальше – в тенета желания. Как он мог противиться любви, которую она так щедро предлагала? Она была нужна ему, как пища, как вода, как воздух.

Криста резко обернулась и хмуро встретила его взгляд.

– Был прекрасным… пока не появились вы, – холодно ответила она.

Его полные губы тронула ленивая усмешка. «Господи, почему же меня так влечет к этому человеку?» – в отчаянии спрашивала себя Криста. Ведь с самой первой встречи было ясно, что он не для нее. Он рожден, чтобы повелевать, а она рождена, чтобы быть свободной.

– Криста, ведь вы не думаете того, что говорите, – мягко заметил Марк. – Когда мы наконец соединимся, вы с уважением отнесетесь к решению, которое я принял прошлой ночью. Должен признаться, ни одну другую женщину я не желал так, как желаю вас.

– Я предпочла бы, чтобы вы оставили ваши признания при себе, милорд, – неприязненно проговорила Криста. – Уверяю вас, как только я выйду замуж за Брайана, я вас забуду. – «Боже всемогущий, какая страшная ложь», – мелькнуло у нее в голове. После встречи с Марком и помыслить было нельзя о том, чтобы выйти замуж за Брайана. Даже если она никогда больше не увидит Марка, жизнь с Брайаном будет для нее невозможной. Это было бы бесчестно по отношению к Брайану и к ней самой. Никто из мужчин не может сравниться с Марком.

– Криста, давайте…

Но конец фразы был заглушен высоким пронзительным голосом, раздавшимся совсем рядом:

– Марк! Марк Кэррингтон! Неужели это ты? Бросив капитана, который жестом собственника обнимал ее за талию, леди Уиллоу устремилась к Марку. Меньше всего на свете ему хотелось бы видеть Уиллоу Лэнгтри. Ему потребовалось немало времени и сил, чтобы убедить ее, что между ними все кончено. Он давно пресытился этой женщиной, а она упорно отказывалась признать это обстояте