Глава 13. Ройс стоял у входа в кладовую, когда в зал вошла Николя с Ульриком на руках

Ройс стоял у входа в кладовую, когда в зал вошла Николя с Ульриком на руках. Рядом с мужем стоял воин средних лет, которого Николя не знала. Он что-то тихо говорил Ройсу. Они оба смотрели в пол, на то место, где раньше стоял стол, пока Ройс не приказал передвинуть его на середину.

Николя решилась прервать их беседу и направилась к мужу, чтобы поздороваться. Ульрик довольно гулил. Когда Ройс посмотрел на Николя, малыш радостно потянулся к нему.

Он взял малыша на руки, устроил поудобнее и опять посмотрел на жену.

– Доброе утро, муж, – она хотела было приподняться и поцеловать его, но не решилась, поскольку рядом стоял незнакомец. Ей ни к чему ставить мужа в неловкое положение.

Однако Ройса присутствие постороннего ничуть не смутило. Свободной рукой он взял ее за подбородок, приподнял лицо и быстро поцеловал в губы, Потом обнял, поставил рядом с собой и опять обернулся к собеседнику.

– Так что ты говорил, Томас? – спросил он.

– Я говорил, милорд, просто чудо, что пол еще не провалился. Посмотрите сами, он весь прогнил, – добавил он, делая широкий жест рукой.

Ройс согласно кивнул.

– Заканчивай свой осмотр, – велел он. – Сегодня ты обедаешь с нами. Тогда я и выслушаю тебя.

Темноволосый воин поклонился своему барону, не отрывая глаз от Николя. Она легонько толкнула Ройса локтем. Он, наконец, вспомнил об этикете и представил Томаса жене.

Николя улыбнулась воину. Ройс начал про себя считать. На счет «пять» Томас залился краской.

Странно, но этим страдают все его воины до одного, и стар, и млад. Стоит Николя пристально посмотреть на любого из них, как из непобедимого воина он превращался в размякший ломоть хлеба. Позор!

Томас оттянул пальцем воротник. Ему показалось, что его обдало жаром.

Ройс бросил на него грозный взгляд и безнадежно покачал головой, когда воин попытался выйти из зала, не сводя глаз с Николя. Его ноги заплетались, как у щенка, который еще только учится ходить.

– Твой вид очень действует на других, – сказала Николя и посмотрела на Ройса. – По-моему, ты их пугаешь.

Он улыбнулся. Наверное, он решил, что она сделала ему комплимент. Она хотела было объяснить, что это вовсе не комплимент, но он отвлек ее внимание.

– А тебя я пугаю?

– Так же, как Ульрика, – ответила Николя. Она обошла Ройса и посмотрела на Ульрика, который с большим удовольствием сосал какой-то шнурок на одежде мужа.

– Ты расскажешь мне о планах на сегодня? – спросил Ройс.

– О планах? – Она, казалось, не поняла, о чем он спрашивает.

– Хочу услышать, чем ты займешься сегодня.

– Чем займусь?

– Николя, ты что не слышала, о чем я говорил тебе вчера вечером? Я точно помню, как говорил тебе, что каждое утро, без исключения, ты должна сообщать мне о своих планах на день.

– Конечно, я слышала, – заверила его Николя. – Не хмурься, я помню. Просто сегодня у меня нет никаких дел. Ты все их взял на себя.

– Объясни, – велел Ройс.

Она не обратила внимания на его сухой тон.

– Если бы я не была так нужна Джастину и Ульрику, у меня вообще бы не было причин оставаться здесь, – заявила она. – Уж тебе я точно не нужна.

Николя жаждала услышать, что это не так. Но Ройс молчал.

– Ты так и не объяснила, почему у тебя сегодня нет никаких дел, – напомнил он.

Она пожала плечами:

– Я думала, что буду заниматься хозяйством в своем доме, но ты взял это на себя. Вчера утром ты раздал поручения, полагаю, ты и дальше будешь делать все сам.

– Это было вызвано необычным обстоятельством, – ответил он. – Ты проспала, помнишь?

Она помнила. Николя уставилась в пол. Всю предыдущую ночь муж занимался с ней любовью. Это она тоже помнила.

– Я очень устала, поэтому и проспала, – ответила она.

Щеки ее покрылись нежным румянцем. Он не представлял, о чем она думает, но напомнил себе, что терпение – одна из его главных добродетелей.

– Дело не в этом, – произнес он. – В твое отсутствие решения принимаю я.

– Такие, как, например, передвинуть стол на середину? – Когда Ройс согласно кивнул, она продолжила:

– А когда я распорядилась по-своему, ты высказал неудовольствие.

– Да.

– Ройс, я не понимаю, чего ты хочешь от меня. – Она покачала головой. – Я всячески пытаюсь наладить с тобой отношения, но ты все время сбиваешь меня с толку противоречивыми просьбами. Скажи, ты хочешь или нет, чтобы я занималась хозяйством?

– Да, я хочу этого.

– Тогда…

– Но не хочу, чтобы ты вмешивалась в мои действия и отменяла мои распоряжения. Понятно?

– Ты хочешь сказать, что рассердился, потому что я отменила твои распоряжения? – спросила она. – Ты собрал слуг только затем… – она замолчала, когда он кивнул.

– Ты сделала это намеренно, Николя?

– Что? – спросила она, прекрасно понимая, о чем он спрашивает.

– Отменила мои распоряжения, – отозвался Ройс. – Я жду ответа, – напомнил он, когда она так и не ответила ему.

Плечи у Николя поникли. Этого человека не проведешь.

– Да, я сделала это нарочно, – призналась она.

– Зачем?

– Потому что это мой дом и мои слуги, – отозвалась она. – Я не хочу, чтобы ты вмешивался в хозяйственные дела. – Николя пересекла комнату, остановилась и обернулась к нему. – Я ведь не вмешиваюсь в твои дела, думаю, и ты не должен вмешиваться в мои.

Он шагнул по направлению к ней.

– Женщина, ты все ставишь с ног на голову. Это не твой дом и не твои слуги. И то, и другое теперь принадлежит мне. И еще, – добавил он прежде, чем она успела возразить, – никогда не разговаривай со мной таким тоном.

Ройс произнес эти слова очень тихо, но Николя показалось, что голос его гремит. Даже Ульрик почувствовал это. Он перестал сосать шнурок и широко раскрытыми глазами испуганно уставился на Ройса.

В это мгновение в зал вошла Элис. У Николя мелькнуло, что Господь уберег ее от внезапного гнева мужа, но она ошиблась. Ройс жестом подозвал горничную, передал ей Ульрика и приказал отнести его наверх.

Он дождался, пока Элис вышла и обратился к жене. Взгляд его был ужасен.

– Сядь, – властно приказал он. Николя сложила руки на груди. В этот раз она не уступит. Этот человек должен понять, что она не одна из слуг. Она его жена, и обращаться с ней он должен соответственно. Она не решилась посмотреть ему в глаза, но, по крайней мере, голос у нее не дрожал, когда она сказала ему:

– Если ты хочешь, чтобы я села, попроси по-хорошему. Я не твой воин. Я – твоя жена! Ты ведь понимаешь разницу?!

Интересно, слышали ли ее воины, занимавшиеся военной подготовкой внизу, под окнами, ведь она закончила свои слова, почти крича.

«Да, ей необходимо научиться управлять собой», – подумал Ройс. Но в целом он был доволен женой. Она боится, это заметно, но твердо стоит на своем и не отступает.

Но и он не собирался отступать, разумеется. – Садись, – повторил он.

Но на этот раз голос его звучал уже не так уверенно.

Николя шумно вздохнула и села. По лицу мужа она поняла, что остаток дня они проведут в пререканиях. Он слишком упрям, не уступит. Ладно, пусть будет, как хочет он, но в последний раз. Николя села, облокотилась на стол и положила голову на руку.

– Я готова, – обреченно произнесла она.

– К чему? – удивился ее внезапной уступчивости Ройс. Он не ожидал такой покладистости.

– Слушать твои нравоучения.

– Я не читаю нравоучений.

Николя встала, но Ройс заложил руки за спину и произнес:

– Однако есть вещи, которые я хотел бы объяснить тебе еще раз, жена. Николя опять села.

– Тебе надо наконец понять, что такое «замужество».

– А сам-то ты понимаешь?

Ройс сердито посмотрел на нее, когда она перебила его.

– Да, я понимаю, – спокойно ответил он. – Я много думал над этим.

– А для меня нашлось место в твоих раздумьях?

– Конечно, – отозвался он, – ты ведь моя жена.

– Хорошо, что ты не забыл об этом. И что?

– Мой долг оберегать тебя. Ты с этим согласна?

Она кивнула.

– А теперь перейдем к твоим основным обязанностям, – продолжил Ройс.

– Слушаю. – Ей вдруг стало интересно, что он собирается сказать. Она подозревала, что услышит какую-нибудь несусветную чушь.

– Понять это несложно, Николя, – начал Ройс. – Твой долг – обеспечивать мой покой. Если ты будешь свято выполнять этот долг…

– Разве я не обеспечиваю твой покой?

Он покачал головой:

– Есть определенные правила поведения, жена, Я хотел бы, чтобы ты их усвоила, и тогда мы бы жили в согласии.

Николя принялась барабанить пальцами по столу. Пока Ройс не произнес ни слова о любви. Она пыталась не поддаваться разочарованию.

– Что это за правила? – спросила она.

Ройс искренне обрадовался такому интересу. Он долго ждал, и вот, кажется, его терпение вознаграждено – жена готова выслушать его.

– Во-первых, – начал Ройс, – никогда не повышай на меня голос. Во-вторых, неукоснительно выполняй все мои распоряжения. В-третьих, никогда не лей слез В-четвертых, прежде чем сделать что-нибудь, хорошенько подумай. В-пятых…

– Подожди, – прервала она его. – Прошу тебя, давай вернемся к третьему правилу. Ты говоришь, мне нельзя плакать?

– Да.

– Почему?

Изумленный вид Николя разозлил Ройса.

– Потому что мне это не нравится.

– А мне нравится.

Настала очередь Ройса удивляться.

– Ты серьезно?

– Очень серьезно, – подтвердила она. – Я люблю плакать. Не часто, конечно. Потом мне становится легче.

Ройс долго смотрел на Николя, пока не убедился что она не шутит. Эта женщина говорит правду. Он покачал головой. Ройс понятия не имел, как ответить на ее странное заявление, и Николя попыталась объяснить ему:

– Иногда во мне накапливается очень много досады и усталости, в голове все начинает путаться. И когда я поплачу, мне становится легче. Теперь понятно?

– Нет.

Николя набралась терпения и поклялась, что сумеет объяснить ему. Она и сама не понимала, почему этот пустяк так важен для нее.

– Тебя когда-нибудь охватывал такой гнев, что ты готов был ударить…

– Но я не плачу.

– Нет, разумеется, – согласилась она, стараясь сдержать улыбку, поскольку Ройс чуть не взвился только от одного предположения. – И все же, когда в тебе накапливается гнев, когда ты приходишь в такое бешенство, что готов ударить…

– Тогда я бью, – перебил он, замолчал и исподлобья сердито посмотрел на нее. – Но уж точно – слез я не лью, женщина.

Николя сдалась: его не переубедишь.

– Николя, обещай мне, что больше никогда не будешь плакать.

– Почему?

– Потому что мне неприятно видеть тебя несчастной.

Николя сразу полегчало.

– Так ты хочешь, чтобы я была счастлива?

Конечно, – ответил Ройс. – Наши отношения много лучше, если ты будешь счастлива.

– А как же любовь? – спросила она. – Тебе хочется чтобы я любила тебя? – Николя ждала ответа, затаив дыхание.

Он пожал плечами. Она готова была убить его.

– Да или нет? – не отступала Николя.

– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору, – ответил наконец Ройс, непонимающе глядя на жену.

– Разве любовь не имеет отношения к семье? – спросила она удивленно.

Ройс не знал, что ответить. Внезапно он почувствовал себя крайне неуверенно.

Николя положила руки на стол. Она решила рассказать ему правду, открыть свое сердце. Страшно раскрывать ему душу. Она не представляла, что сделает, если он отвергнет ее. Она бросила жребий и молила Бога, чтобы Ройс тоже сказал ей, что у него на сердце.

– Я сказала Терстону, что люблю тебя. – Николя посмотрела себе на руки и ждала ответа.

– Так и сказала? – удивился он.

– Так и сказала, – твердо подтвердила она и кивнула.

Ройс вздохнул. Николя посмотрела на него, ей хотелось увидеть его лицо, однако оно ничего ей не сказало. Ройс смотрел на нее с таким видом, будто она только что сообщила ему, что будет на ужин.

– Что ты об этом думаешь, Ройс? – спросила она.

– Я понимаю, почему ты сказала брату, что люби меня, – отозвался он и в подтверждение кивнул гол вон. – Ты хотела переманить его на спою сторону.

– На свою сторону?

Он опять кивнул.

Он все рассчитал, все продумал. Хорошо бы дать ему как следует, чтобы в голове прояснилось!

– Ты хотела, чтобы я принял Терстона. Поэтому и сказала ему, что любишь меня.

Ее муж решил, что она солгала брату. У Николя округлились глаза. Она была в нерешительности, поправить его или нет. Разговор идет совсем не так, как бы ей хотелось.

– Мне нужно было, чтобы Терстон поверил, что я счастлива с тобой, – сказала она. – Он просил меня уехать с ним.

– Ты сказала ему, что любишь меня и хочешь остаться со мной, а на самом деле думала только об Ульрике и Джастине, так?

– Да, о них я тоже думала, – пробормотала она и опять начала барабанить пальцами по столу. – Я попыталась убедить его, что сама выбрала тебя в мужья.

– Так оно и было.

Они ходили по замкнутому кругу. Ройс опять начал мерить шагами зал.

– Ты правильно рассчитала, жена. Ты хотела успокоить брата, но получилось наоборот, ты только ярила его. Да, поэтому Терстон вспылил и назвал предательницей.

– Разумное предположение, – ответила она. – Ты все рассчитал, не так ли? Но ты так и не ответил толком на мой вопрос. Тебе важно, чтобы я тебя любила?

– Я ничего в этом не понимаю, – простодушно признался Ройс. – А тебе важно любить меня?

Она готова была придушить его. Ясно, что он не понимает, как важно для нее все, о чем они говорят. Иначе он бы вел себя по-другому. Николя не знала, что делать. То ли заплакать, то ли швырнуть что-нибудь, чтобы выплеснуть чувства. Она решила, что, возможно, стоит сделать и то, и другое.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – спросила она в отчаянии.

– Нет.

У Николя учащенно забилось сердце. Быть может наконец он сейчас скажет ей, что ему очень нужно, чтобы она любила его. Но прошедшие несколько мгновений убедили ее, что тщетно ожидать от него признания в любви. Она понимала, что Ройс еще не любит ее по-настоящему, чувство это, возможно, только просыпается в нем. Со временем ее забота и любовь смогут сотворить чудо, и в нем пробудится любовь.

Ройс не мог более скрывать свое раздражение. С растерянным видом Николя уставилась в пустоту. Было видно, что мысли ее витают где-то далеко.

– Будь любезна, выслушай меня внимательно.

– Слушаю, муж, – улыбнулась она ему.

– О чем я говорил? – спросил он, забыв, что собирается сказать.

– Я спросила тебя, важна ли для тебя моя любовь а ты сказал, что ничего в этом не понимаешь. Тогда я спросила, хочешь ли ты сказать мне еще что-нибудь, и…

– Да-да, вспомнил, – подхватил он, развернулся и опять принялся вышагивать по залу. Надо во что бы то ни стало перевести разговор в другое русло. Бог свидетель, он чувствует себя совершенно беспомощным когда речь заходит о любви. – Николя, я знаю, тебе нелегко, но если ты только подумаешь…

– О чем? – произнесла она, затаив дыхание. Наконец-то он произнесет желанные слова. Ей подсказала это его нерешительность. Да. и выглядит он взволнованно. «Тоже хороший знак», – подумала она про себя.

Он откашлялся и повернулся к ней. Она выпрямилась и замерла.

– Я уже говорил – семейная жизнь, подобна карте, – сказал он.

– Что? – она едва не упала со стула.

– Семейная жизнь подобна карте, Николя.

– Знаешь, что я думаю? – возбужденно спросила она, качая головой.

Господи, она была вне себя. Ройс изумился. Чего это она так разъярилась?

– Что ты думаешь? – поинтересовался он.

– Я думаю, тебе следовало жениться на ком-нибудь из своих подчиненных.

В мгновение ока Николя обогнула стол и бросилась вон из зала. Если она поспешит, возможно, успеет убежать к себе до того, как начнет кричать.

Лоренс вошел в зал в то самое мгновение, когда Николя подбежала к двери, они едва не столкнулись. Вассалу пришлось схватить ее за плечи, чтобы она не упала. 0н сразу же заметил слезы у нее в глазах.

– Что-то случилось, миледи? – спросил он. – Что-то огорчило вас?

– Не что-то, – пробормотала она, – а кто-то. Она обернулась, бросила гневный взгляд на Ройса и от неожиданности вздрогнула, увидев, что он стоит прямо у нее за спиной. Он подошел совершенно бесшумно.

Ройс заговорил с вассалом, не спуская глаз с Николя.

– Ты что-то хотел, Лоренс?

– Да, барон.

– Тогда убери руки от моей жены и скажи мне, – велел Ройс.

Лоренс вдруг осознал, что все еще продолжает держать Николя за плечи.

– Вы просили сообщить вам, если будут перемены, – произнес он и бросил беглый взгляд на Николя, – Это случилось. У него припадок ярости, – улыбнулся Лоренс.

– Кажется, это семейная черта, – протянул Ройс, покачивая головой и бросая многозначительный взгляд на Николя. – Но в данном случае я доволен. Давно пора.

– Давно пора, – согласился Лоренс, кивая, и в ногу с бароном пошел к выходу из замка.

Услышав известие, Николя мгновенно забыла о своих чувствах. Она сразу поняла, что Лоренс говорил ее брате.

– Это Джастин, да? Это у него припадок ярости да? – Она бросилась вслед за мужем.

Внезапно Ройс остановился. Не успев ничего понять Николя налетела на него. Он повернулся и схватил ее за плечи, сжав их почти до боли.

– Не вмешивайся.

Николя поняла, что предположение ее верно. Речь точно шла о Джастине.

– Я не стану вмешиваться, – пообещала она. – Только объясни, почему ты так рад, что он впал в ярость. Я хочу разделить твою радость.

Она не требовала объяснений, она просто спросила.

Ройс сразу же ответил:

– Мы все время ждали, когда твой брат выйдет из состояния апатии. До сих пор нам приходилось заставлять его насильно есть, пить, двигаться. Джастину все было абсолютно безразлично, он хотел спрятаться от жизни. Сейчас он, наконец, очнулся. Эта внезапная ярость – отличное начало, вот почему я доволен.

Николя не замечала, что держит его за рукав, пока он не убрал ее руки.

– Что ты теперь хочешь предпринять? Его улыбка частично рассеяла ее страх.

– Помогу ему направить эту ярость в нужное русло.

– Каким образом?

– Я укажу ему цель.

– Цель? – повторила она, все еще не понимая.

– Я направлю его ярость на себя, – объяснил Ройс. – Даст Бог, уже к концу сегодняшнего дня весь гнев твоего брата выльется на меня. Он захочет жить, чтобы расправиться со мной.

Он пожалел о том, что сказал ей об этом. Еще не дослушав его, Николя пришла в ужас.

– А нельзя ли выбрать для него другую мишень? – спросила она.

– Нет.

Она вздохнула, понимая, что он прав. Как предводитель, он несет единоличную ответственность за благополучие каждого своего подчиненного. Она поняла, что, предложив переложить ответственность на кого-то другого, оскорбляет его. Он взялся вернуть Джастина к жизни, и ей не следует вмешиваться в его дела.

– Я верю в тебя, – сказала Николя и улыбнулась. – Обещаю, что не буду волноваться за тебя. Ты, наверное, хорошо все продумал, иначе не говорил бы так уверенно. Ты сделаешь все, что нужно. – Она привстала на цыпочки и поцеловала его. – Я и так задержала тебя. Спасибо, что объяснил мне все. – Она улыбнулась Лоренсу, повернулась и пошла к себе.

– Приятно видеть жену, которая так верит в своего мужа, – заметил Лоренс, следуя за Ройсом.

Баром улыбнулся:

– Лоренс, останься здесь и задержи ее. Я не потерплю ее вмешательства. Займи ее чем-нибудь.

Вассал удивленно взглянул на него.

– Вы хотите сказать…

– Я уверен, что Николя уже выходит через заднюю дверь. Думаю, она верит в меня, но захочет увидеть своими глазами все, что происходит. Она просто не сможет удержаться.

– Вы видите ее насквозь, барон, – улыбнулся Лоренс.

Ройс покачал головой и грустно заметил:

– В этом случае – да. Она делает то же самое, что сделал бы ты или я, будь Джастин нашим братом. Однако, что касается остального, должен сознаться, что она совсем не так проста, как мне показалось вначале. Порой она выходит из себя по самым неожиданным поводам.

Вид у Ройса был такой озадаченный, что Лоренс сочувственно кивнул. Сам он никогда не был женат, так что ничего посоветовать не мог.

Да Ройс и не ждал совета. Он кивнул Лоренсу и пошел прочь. До него донесся разъяренный голос Джастина.

Группа воинов окружала младшего брата Николя. У одного из них из носа текла кровь. Очевидно, это работа Джастина. Лучшего и желать нельзя. Кратким приказом Ройс отпустил воинов, только Ингельраму сделал знак оставаться поблизости, и оказался лицом к лицу с Джастином. Брат Николя напоминал дьявола. Перепутанные пряди давно немытых волос спадали на плечи. Они потемнели от грязи, которая покрывала его всего. На нем были синяя рубаха и свободные коричневые штаны, от которых несло за милю. Глаза его горели ненавистью. Перемена была разительная. Куда делся безвольный, потухший взгляд!

Ройс скрестил руки на груди и уставился на Джастина. Затем спокойно объяснил, как положено вести воинам его звания. Он продолжал говорить ровным, спокойным голосом даже тогда, когда Джастин с яростным ревом бросился на него. Ройс легко увернулся от нападавшего Джастина и подставил ему ногу.

Юноша растянулся лицом вниз, но сдаваться не собирался. Он бросался на Ройса снова и снова, но Ройс с легкостью уходил от его ударов, не прекращая излагать основы воинской подготовки. Джастин действовал единственным кулаком, головой и плечами, пытаясь сбить Ройса с ног. Он бросал Ройсу в лицо бранные слова, но когда он назвал его захватчиком-ублюдком, то от удара Ройса свалился на спину. Вокруг него облаком поднялась пыль. Когда она осела, он увидел, что Ройс возвышается над ним. Джастин попытался встать, но Ройс поставил ногу ему на грудь и помешал.

– Я не захватчик и не ублюдок, – сказал он, – я – твой барон, Джастин, а ты – мой верный вассал. Джастин закрыл глаза и жадно глотнул воздух. Ройс отошел от него, не переставая перечислять его воинские обязанности. Джастин, покачиваясь, встал. Он собрал последние силы и плюнул Ройсу в лицо. Он промахнулся на добрый ярд, но оскорбление осталось оскорблением. Ройс ответил молниеносно. Он дал Джастину заслуженного пинка под зад, и тот опять растянулся на земле. Ройс сделал это без всякой обиды, просто дал первый урок на выживание. А еще он обратил всю ненависть юноши на себя. Как не был разъярен Джастин, он все же заметил, что Ройс не испытывает ни малейшего раздражения. Этого Джастин не понимал, от страха совсем ничего не соображал.

Как Джастин ни пытался разозлить барона, его вся кий раз подстерегала очередная неудача. Ройс решительно не желал убивать его. Когда это дошло до сознания Джастина, его охватил ужас: ему придется жить.

– Все, что я объяснил тебе, сводится к нескольким простым правилам, – продолжал Ройс. – Ты не станешь помехой своим соратникам. Обучишься всему, чему сможешь, будешь уважать других и никогда, слышишь никогда, не проявишь трусости. В противном случае действительно станешь помехой. Ты научишься полагаться на других, точно так же, как они будут полагаться на тебя. Видишь, как все просто, Джастин.

Ройс прекрасно понимал, что сейчас его слова еще не доходят до сознания юноши. Джастин напоминал затравленного зверя, которому только что удалось вырваться из клетки на волю.

– Что вам надо от меня? – проревел он. Ройс опять поставил ногу на грудь Джастина.

– Все, что ты можешь дать, – ответил он. – И даже еще больше. Клянусь Богом, ты дашь мне именно то, что я хочу.

Он отошел от юноши и жестом велел Ингельраму подойти к нему.

– Иди с Джастином, – приказал он. – Покажи ему, где получить доспехи. – Потом Ройс взглянул на Джастина. – Вымойся, смой с себя всю грязь. Завтра начнешь подготовку с остальными.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь. Ингельрам протянул руку, чтобы помочь Джастину подняться, но тот оттолкнул ее. Когда он встал, Ингельрам отошел и остановился. Он не стал криком предупреждать Ройса, потому что был уверен, что тот ждет внезапного нападения со спины. Джастин бросился за Ройсом и хотел сбить его с ног. Но вместо этого вдруг оказался на коленях, жадно хватая ртом воздух.

Ройс повернулся к нему, ногой придавил его к земле и жестко произнес:

– Если ты хочешь иметь честь драться со мной, сперва придется хорошенько поучиться. Сначала надо стать много сильнее, мальчик.

– Мальчик?! – взревел Джастин. Ройс кивнул.

– А пока ты недостоин называться даже Голубком, – проговорил он. – Ингельрам, я только что велел тебе показать ему, где получить доспехи. Проследи, чтобы все было выполнено.

Вассал кивнул Ройсу, потом повторно предложил руку Джастину. Тот непроизвольно схватился за нее. Ингельрам с усилием поднял его прежде, чем юноша успел сообразить, что принял помощь. Он уже настолько обессилел, что с трудом осознавал происходящее. Плечи Джастина поникли. Он решил, что расправится с ними завтра, когда отдохнет и наберется сил. Стиснув зубы, он пошел в ногу с молодым нормандским воином.

– Когда я поступил на службу к барону, меня тоже пару раз называли мальчишкой, – проговорил Ингельрам. – А потом я заслужил звание Голубка. Видишь ли, Джастин, старшие, более опытные рыцари, называют нас молодых, Голубками. Свысока, конечно, чтобы подначить нас, но ведь и они когда-то были Голубками Поэтому мы не обижаемся. Мы состязаемся с ними во всем при каждом удобном случае. Когда ты справишься со своим гневом, ты поймешь, какая удача тебе выпала – тебя принимают в число избранных. Наш отряд лучший в Англии.

Ингельрам говорил очень искренне, но Джастин слушал его с презрением.

– Я все равно сбегу, – пробормотал он. – Мне не нужны твои объяснения.

– Ты не уйдешь без разрешения, – сказал Ингельрам и покачал головой. – Этим ты подведешь весь отряд. Придется тебе остаться. – Последующие слова Ингельрама целиком привлекли внимание Джастина. – Ты заметил, что каждый раз, когда ты набрасывался на барона, он отвечал тебе, не прибегая к помощи рук?

Джастин этого не заметил. У него округлились глаза – он понял, что Ингельрам говорит правду. Однако промолчал, только угрюмо взглянул на спутника.

Ингельрам невозмутимо продолжал:

– Барон Ройс действовал ногами. А ты – нет. – Он похлопал Джастина по плечу. – Это твой первый урок по обороне. – С этими словами он рассмеялся, потом добавил:

– Джастин, от тебя несет, как от хорошо поработавшей шлюхи.

Юноша пропустил замечание мимо ушей. Он поклялся себе, что больше не потерпит никаких уроков. Он сбежит сегодня же ночью, когда все заснут.

К вечеру он так проголодался, что съел весь ужин. Ему пришлось сидеть вместе со всеми и волей-неволей слушать их рассказы, но никто не пытался вовлечь его в разговор, хотя нормандцы и не сторонились его.

На ночь его тюфяк разместили между Ингельрамом и Джеральдом, Перед тем как усталость окончательно сразила его, Джастин успел подумать, что отдохнет только чуть-чуть, а потом тихо поднимется, соберет свои скудные пожитки и сбежит.

Он проснулся глубокой ночью, но не сумел дойти даже до двери. Воин, которого он видел впервые, преградил ему дорогу. Он спокойно объяснил, что его зовут Брайан, что он тоже новобранец и вынужден напомнить Джастину, что без разрешения выход запрещен. У Брайана были темные вьющиеся волосы и карие глаза. Он был на дюйм или два ниже ростом, чем Джастин, но зато такой крепкий и мускулистый, что представлял серьезного противника.

– Уже напомнил, – пробормотал Джастин. – Теперь убирайся с дороги.

Неожиданно к Брайану подошли еще три воина. Вид у них был такой же заспанный, как у Брайана, но вполне решительный.

– Какое вам дело, уйду я или останусь? – разбушевался Джастин.

– Тот, кто покинет отряд, подведет остальных, – крикнул Ингельрам со своего места. – Не дури, ложись спать, Джастин.

Юноша понял, что сопротивляться бесполезно. Их слишком много, а он слишком устал. Скрепя сердце он вернулся на свое место. Больше всего его удивило, что никто не насмехался над ним. Ненависть его требовала постоянной подпитки, но не получала ее.

Прошло некоторое время, прежде чем все улеглись и затихли. Сон уже начал смыкать глаза Ингельрама когда Джастин толкнул его в бок.

– А что случится, если кто-нибудь подведет отряд? – прошептал юноша. И тут же мысленно обругал себя за то, что спросил об этом. Ему совсем не хотелось, чтобы Ингельрам понял, что ему не все равно. Он спрашивает просто из любопытства, вот и все.

– Поверь мне, Джастин, – прошептал в ответ Ингельрам, – тебе лучше этого не знать. Но Джастин хотел знать:

– Наказание суровое?

– Да.

– Смерть?

– Нет, – презрительно фыркнул Ингельрам, – смерть была бы слишком простым решением, Джастин. Наказание куда более тяжелое. Теперь спи. Завтра будет трудный день для всех.

Но Джастин не прислушался к совету. Столько всего надо обдумать.

Николя тоже не спала. Малыш Ульрик никак не мог угомониться. Он устроил ей бурную ночь. Жара у него не было, и Николя решила, что это просто режется очередной зуб.

Ульрик успокаивался, только когда она носила его на руках. Николя считала, что ночью заботиться о малыше должна она сама, а слугам надо хорошенько отдохнут

Она отпустила всех горничных и теперь вышагивала по комнате с Ульриком на руках.

Да она все равно бы не уснула. В голове у нее все перепуталось. Она искренне жалела, что видела стычку между Ройсом и Джастином. Боже, лучше бы ей не видеть этого ужаса.

Ройс был так жесток с Джастином. Если бы она не видела всего этого собственными глазами, она никогда бы не поверила, что такое возможно. Пнуть ногой беззащитного юношу-калеку… Нет, она бы никогда не подумала, что ее муж мог вести себя столь презренно. Там, на стене, она едва не разрыдалась из-за унижения брата, когда ее заметил идущий по проходу Лоренс. Он подошел к ней и принялся уговаривать уйти, но было уже поздно, – она все видела. Николя не была в состоянии спуститься к ужину, она не хотела встречаться с Ройсом. Она осталась с Ульриком у себя. Ройс не стал посылать за ней. Он, наверное, даже не заметил, что ее нет за столом. Конечно, не заметил. Обдумывает, наверное, следующее избиение Джастина.

Ройс, разумеется, заметил отсутствие Николя. Из-за его занятости ужин подали несколько позже обычного, и Элис решила, что ее хозяйка уже легла спать.

– У нее был такой сонный вид, – проговорила она.

Лоренс дождался, пока горничная скрылась в кладовке, затем перегнулся через стол к Ройсу.

– Я хотел поговорить с вами наедине, рассказать, что произошло сегодня, – начал он. – Леди Николя скорее всего избегает вас, барон. Уверен, она из-за этого и к ужину не спустилась.

– С чего это вдруг она стала избегать меня? удивился Ройс.

– Она видела вашу стычку с Джастином, барон.

– Черт побери! Как это случилось?

– Я во всем виноват, – ответил Лоренс. – По вашему распоряжению я остался дожидаться появления леди Николя у ворот замка. Я прождал довольно долго. А потом, случайно подняв глаза, увидел на стене что-то голубое. Это было ее платье. Ваша жена поднялась на стену, барон. Когда я поднялся к ней, было уже поздно. Она все увидела.

– Проклятие, – пробормотал Ройс.

– Да, вид у нее был подавленный, – признал Лоренс, – даже скорее какой-то потерянный. Она не проронила ни слова, просто повернулась и ушла.

– Представляю, что она сейчас думает обо мне. Она не сможет понять. Думаю, даже лучше, что она уже легла. Утром попробую ей все объяснить.

За ужином к ним присоединился Томас. Ройс на время отложил мысли о жене и сосредоточился на отчете воина. Тот говорил о необходимости срочных ремонтных работ в замке. Его слова подтвердили подозрение Ройса – замок в очень плохом состоянии.

Разговор затянулся до полуночи. Когда Ройс наконец поднялся в спальню, она оказалась пуста. Первое, что пришло Ройсу в голову, – Николя ушла от него Нелепо, конечно, но ее ведь нет, черт побери, а она давно уже должна была бы спать. Сердце у Ройса бешено забилось. Ужас охватил его. Если она ушла за пределы замка, она погибнет. Он вдруг почувствовал, что повторяется кошмар той ночи на пути в Лондон, когда ему приснилось, что Николя убежала, заблудилась в лесу, а он так и не сумел отыскать ее.

«Надо успокоиться, – сказал он себе, – надо тщательно обдумать положение. У нее нет совершенно никаких причин бросить меня». Он был добр и терпелив с ней. Милостивый Боже, если с ней что-то случится, он сойдет с ума.

Ройс стремглав выскочил из спальни и что было мочи позвал Николя, затем бросился к передней, не переставая звать ее. Когда он пробегал мимо комнаты Ульрика, дверь распахнулась, и он увидел перед собой хмурое лицо жены. На руках она держала хныкающего малыша.

От радости Ройс накинулся на нее:

– Что ты себе позволяешь?

– Пожалуйста, говори тише, Ройс, – строго попросила она. – Ты пугаешь малыша.

– Почему ты не у себя в постели?

Ройс был так счастлив видеть ее, что ему хотелось кричать. Вдруг до него дошло, что он и правда кричит. Тогда он рассмеялся. Николя жива и здорова, она не ушла от него. Ройс глубоко вздохнул:

– Ульрику тоже пора спать, Николя. Если хочешь подержать его, сделай это завтра, – мягко произнес он.

– Ему нужно это сейчас, – отрезала Николя.

Ройс покачал головой.

– Дай его мне.

– Может, хватит приказывать? У меня уже нет сил.

– Тогда иди спать.

– Иду.

Она никогда не сумеет понять его.

– Хорошо, – сказала Николя, – спать. – Она сердито передала Ройсу Ульрика вышла из комнаты. – Позаботься о ребенке. Может от твоего крика он уснет.

– Я никогда не кричу. – Он со стуком захлопнул дверь.

Николя трясло от гнева. Бог ведь должен быть на ее стороне. Так почему же ей в мужья достался такой противный, невозможный человек? Его нельзя любить. Он высокомерный, упрямый, всегда настаивает на своем. В нем нет ничего человеческого. Господи, он кричал на нее! Но ведь он раньше не повышал на нее голоса. Как только Николя поняла это, она остановилась. Разве она хочет, чтобы он переменился? «Нет», – призналась себе Николя. Ей хочется, чтобы Ройс оставался таким, как есть. В голове был сплошной туман. «Это от усталости», – сказала Николя себе. Как только голова коснулась подушки и глаза сомкнулись, она мгновенно заснула.

Глубокой ночью она проснулась, чтобы, свернувшись калачиком, прижаться к мужу, но его в постели не было. «Наверное, Ульрик никак не успокоится», – решила она, набросила пеньюар и босиком побежала по темному коридору.

Она ворвалась в комнату мальчика и изумленно остановилась. То, что она увидела, вызвало у нее улыбку – оба, Ройс и Ульрик, крепко спали: Ройс вытянулся без сапог на кровати, а Ульрик прижался лицом к его груди.

Он держал малыша обеими руками. Николя тихонько закрыла дверь и долго стояла, глядя на мужа, спящего в обнимку с Ульриком.

Значит, она не сходит с ума. Наоборот, в голове полная ясность. Она теперь совершенно точно знает, за что полюбила Ройса. Он – воплощение всего, о чем только может мечтать женщина. Он добрый, ласковый, а скоро, успокоила себя Николя, обязательно научится любить. Она не сдастся. Когда в следующий раз она захочет рассердиться на него, ока непременно вспомнит эту ночную сцену.

Николя подошла к кровати, намереваясь переложить Ульрика в колыбельку, но как только она дотронулась до руки Ройса, он открыл глаза и притянул ее к себе. Одной рукой он крепко держал Ульрика, а другой опустил ее на постель рядом с собой.

Она прижалась к нему и закрыла глаза.

– Николя, – едва слышным шепотом позвал он.

– Что? – прошептала она.

– Твое место всегда рядом со мной.