Февраля (под вечер)

Я разругалась с доктором. Не на службе. Просто он распустился: слишком уж вмешивается в дела других.

Мы только что говорили об Ихсане‑бее. Я сказала, что молодого майора очень огорчает его изуродованное лицо. Хайруллах‑бей скривил губы и ответил:

— Он прав. Я бы на его месте бросился в море. Такая физиономия только и годится, что на корм рыбам.

Кровь бросилась мне в лицо.

— А я‑то о вас думала совсем иначе, доктор‑бей. Что значит красота лица по сравнению с красотой души!

Хайруллах‑бей захохотал и принялся подшучивать надо мной:

— Все это только слова, крошка. К человеку с такой рожей никто и подходить не будет. Особенно девушки твоего возраста…

И доктор пожал плечами, как бы подчеркивая уверенность в своей правоте.

Я запротестовала:

— Вы почти насильно украли мои тайны и теперь немного знакомы с моей жизнью. У меня был красивый, даже очень красивый жених. Он обманул меня, и я выбросила его из своего сердца. Я ненавижу его.

Хайруллах‑бей опять захохотал. Его голубые смеющиеся глазки, с белесыми ресницами, уставились на меня, словно хотели проникнуть в самую глубину моей души.

— Послушай, крошка. Это вовсе не так. Смотри в глаза! Ну, говори, разве ты не любишь его?

— Я его ненавижу.

Доктор взял меня за подбородок и, продолжая пристально смотреть в глаза, сказал:

— Ах, бедная крошка! Все эти годы ты сгораешь из‑за него, горишь, как лучина. И тот скот страдает вместе с тобой. Такой любви ему нигде не найти…

Я задыхалась от гнева.

— Какая страшная клевета? Откуда вы все это знаете?

— Припомни… Я понял это еще в тот день, когда мы встретились с тобой в Зейнилер. Не пытайся скрыть. Напрасный труд. Из детских глаз любовь брызжет, как слезы…

Передо мной поплыли темные круги, в ушах зазвенело, а доктор все говорил:

— Ты так отличаешься от всех. Ты такая чужая для всех, ко всему. У тебя задумчивая, горькая улыбка, так улыбаются только во сне. У меня сердце надрывается, крошка. Ты и создана не так, как все. Рассказывают про

прекрасных пери[99], рожденных от волшебного поцелуя и вскормленных поцелуями. Это не выдумка. Подобные существа есть и в действительности. Милая Феридэ, ты — одна из них. Ты создана любить и быть любимой. Ах, сумасшедшая девчонка! Ты поступила так опрометчиво. Тебе ни за что нельзя было бросать того глупого парня. Ты непременно была бы счастлива.

Я залилась слезами и закричала, топая ногами:

— Зачем вы все это говорите? Чего вы от меня хотите?

Тут доктор опомнился, стал меня утешать:

— Верно, крошка, ты права. Этого не надо было тебе говорить. Ну и глупость я спорол! Прости меня, крошка.

Но я была вне себя от злости и не могла даже смотреть на доктора.

— Вот увидите! Я вам докажу, что не люблю его! — и, хлопнув дверью, вышла.