Пролог 2

Небо на востоке начало слегка розоветь. Унылый вой койота, метавшийся над пустыней всю долгую ночь, стал неприятно визгливым и резко оборвался с первыми лучами утреннего солнца. Песок вокруг заиграл разными оттенками и напомнил палитру живописца.

Солнце поднялось еще выше и коснулось своими лучами спины мальчика, почти уже юноши, стоявшего на коленях перед двумя свежевырытыми могилами. Звали его Хок. В руке он сжимал лопату, которой только что выкопал эти могилы, а в другой держал четыре пера ястреба. Сильным чистым голосом юноша прочел нараспев молитву, сначала на языке тева, потом по‑английски, поднялся на ноги и бросил на четыре стороны света по перышку. Те закружились в воздухе и под порывами утреннего ветерка устремились вверх, словно отошедшие души его дорогих родителей.

Больше он ничего не мог для них сделать. Отец и мать пребывали теперь в объятиях богов.

Чтобы предать их земле, он выбрал хорошее место, которое почитали все его соплеменники хопи. Мать, которая была из племени тева‑хопи, однажды привела его сюда, чтобы он узнал о том, что здесь случилось в незапамятные времена.

Она рассказала, что давным‑давно навахо и апачи напали на мирных хопи, живших на высоких холмах. Хопи не были воинами, но их сестры и братья тева, жившие неподалеку от реки Рио‑Гранде, были бесстрашными воителями. И тогда хопи попросили тева прийти к ним на помощь, сразиться с навахо и апачами, победить их и поселиться на Первом Холме, чтобы защищать хопи. Какое‑то время спустя половина племени тева откликнулась на призыв. Они пришли, бились с навахо и апачами и победили. После битвы сердца четырех самых храбрых воинов навахо и апачи похоронили в месте, которое назвали Пинто, или Обитель сердец. Позже там вырос можжевельник, по которому и стали находить это место.

Юноша пришел в Пинто сразу после того, как ранчо родителей спалили дотла, увели весь скот, а их самих умертвили. Сам он был ранен, но его сочли за убитого. Пуля, что чиркнула по его голове, наповал убила мать, а он остался в живых. Снедавшая его жажда мести придавала ему сил. Мальчик знал, кому будет мстить. Когда он валялся на земле, весь в крови, притворяясь мертвым, то разглядел лицо того, кто приказал сотворить весь этот ужас. Это был Теодор Лукас Латимер – хозяин соседнего ранчо неподалеку от реки Литл‑Колорадо, которого все эти годы родители считали своим другом.

Дождавшись ночи, мальчик завернул тела родителей в одеяла, крепко привязал их к спинам двух осликов и повел этот печальный маленький караван во тьму, оставив позади догоравшее ранчо. Он знал, куда ему нужно идти – к народу его матери, к хопи. Он будет с ними жить, пока не станет взрослым и сильным, как медведь, и хитрым, как койот. И когда он, наконец, станет мужчиной, то вернется в Литл‑Колорадо и отомстит и за смерть родителей, и за все содеянное человеку по имени Ти Эл Латимер.

Раздавшийся высоко над головой крик ястреба напомнил ему, что наступает новый день. Юноша бросил взгляд в сторону Первого Холма. Утреннее солнце уже разбудило селение Валпи, где жили хопи, и находившийся неподалеку поселок племени тева. Тут и там над трехэтажными каменными строениями уже вились дымки очагов. Мальчик вдруг вспомнил, что со времени гибели отца и матери прошло два дня, а у него во рту и маковой росинки не было.

Пора было трогаться в путь. Он привязал лопату к седлу одного из осликов и взобрался на второго. Бросив прощальный взгляд на родительские могилы, он ощутил пронзительное чувство потери – здесь, в Пинто, рядом с сердцами родителей, рядом с сердцами бесстрашных воинов, он навсегда оставляет частичку и своего сердца. И он направил своих осликов на запад, в сторону селения Хано.

Одинокий ястреб в вышине мерил и мерил плавными кругами небо, а юноша все ехал по унылой пустынной местности, и ожесточенная решимость отомстить за гибель родителей потихоньку начала заполнять пустоту в его сердце.