Сэмвелл 5 page. Когда обе колонны встретились, Маргери поприветствовала их, и поехала сбоку от королевских носилок

Когда обе колонны встретились, Маргери поприветствовала их, и поехала сбоку от королевских носилок. На ее щеках красовался румянец, каштановые кудри беспорядочно рассыпались по плечам, колыхаясь при каждом дуновении ветра.

– Мы собирали осенние цветы в королевском лесу. – Заявила она.

«Да знаю я, где ты была», – промелькнуло в голове у королевы. Ее информаторы прекрасно справлялись со своими обязанностями – оповещать ее о всех передвижениях Маргери. – «Какая беспокойная девочка, наша малютка?королева». – Она редко когда могла усидеть без конной прогулки три дня подряд. Сегодня она едет вдоль дороги на Росби, собирая ракушки и устраивая пикники на берегу моря. Завтра она со всем окружением переправляется за реку на вечернюю соколиную охоту. Малютка не пугалась даже отплывать на лодках в море, лавируя туда и обратно по Черноводному заливу без какой?либо явной цели. Когда она чувствовала себя согрешившей, она направлялась из замка помолиться в септу Бейлора. Она надавала заказов дюжине разных белошвеек, была хорошо известна среди городских ювелиров и еще известнее на рыбном рынке у Глиняных ворот, куда ходила ежедневно взглянуть на дневной улов. Куда бы она ни направилась, повсюду перед ней раболепствовали простолюдины, и леди Маргери делала все, чтобы разжечь их пыл. Она всегда давала подаяния нищим, покупала горячие пироги на лотках пекарей, и останавливалась, чтобы поболтать с обычными торговцами.

Если б все было в ее воле, то она проделывала бы все эти вещи вместе с Томменом. Она всегда приглашала Томмена составить компанию ей и ее курятнику в их приключениях, и мальчик всегда умолял маму отправиться с ними. Королева пару раз дала свое согласие только, чтобы сир Осни мог провести больше времени в компании Маргери. – «Но все напрасно. Осни явил огорчительное разочарование».

– Ты помнишь тот день, когда твоя сестра отплыла в Дорн? – Спросила Серсея своего сына. – Ты помнишь толпу, орущую нам вслед по дороге в замок? Камни, проклятия?

Но король, благодаря своей маленькой королеве, был глух к зову разума. – Если мы подружимся с простолюдинами, они станут больше нас любить.

– Толпа любила толстого Верховного Септона так сильно, что разорвала его на тысячу кусочков, а он был священником. – Напомнила она. Но все, чего она добилась, что он на нее обиделся. – «Клянусь, все, как хотела Маргери. Каждый день всеми способами она пытается украсть его у меня». – Джоффри распознал бы ее махинации за улыбкой интриганки и поставил бы на место, но Томмен был куда доверчивее. – «Она знала, что Джофф для нее был слишком сильным противником». – Подумала Серсея, вспомнив о золотой монете, найденной Квиберном. – «Ради надежды рода Тиррелов править королевством, его нужно было устранить». – До нее внезапно дошло, что Маргери с ее отвратительной бабкой когда?то замышляли выдать Сансу Старк за хромого братца малютки?королевы Уилласа. Лорд Тайвин опередил их, выдав Сансу за Тириона, но связь была налицо. – «Они все заодно». – Вдруг поняла она. – «Тиреллы подкупили тюремщика, чтобы освободить Тириона, и проводили его по дороге роз навстречу с его подлой невестой. Сейчас они оба в безопасности в Хайгардене, прячутся за стеной из роз».

– Вам нужно было отправиться с нами за компанию, Ваше Величество. – Весело выпалила маленькая интриганка, пока их процессия взбиралась по склону Эейгонова холма. – Мы могли бы так мило провести время вместе. Деревья все оделись в золотые, красные и оранжевые платья, а цветов повсюду – видимо?невидимо. И каштанов. На обратном пути мы поджарили для себя немного.

– У меня нет времени на прогулки по лесу и собирание букетов. – Ответила Серсея. – Я должна управлять королевством.

– Только одним, Ваше Величество? А кто правит остальными шестью? – Маргери рассмеялась звонким веселым смехом. – Я надеюсь, вы простите мне мою шутку. Я знаю, что вы несете на себе тяжкое бремя. Вы должны поделиться им со мной. Наверняка есть такие вещи, в которых я могла бы вам помочь. Это могло бы утихомирить все эти пересуды о том, что мы с вами соперничаем из?за короля.

– Так говорят? – Серсея улыбнулась. – Какая глупость. Я никогда и не рассматривала тебя в качестве соперницы, даже на секунду.

– Рада это слышать. – Девочка кажется не поняла, как ее срезали. – Вы с Томенном должны в следующий раз отправиться с нами. Я знаю, Вашему Величеству понравится. Голубой Бард нам споет, а сир Таллад покажет, как сражаться посохом, как это делают простолюдины. Лес так прекрасен осенью.

– Мой бывший супруг тоже очень любил лес. – В ранние годы после их свадьбы, Роберт всегда умолял ее составить ему компанию на охоте, но Серсея всегда отказывалась. Его охотничьи забавы позволяли ей провести немного времени с Джейме. – «Золотые деньки и серебряные ночки». – По правде, это был опасный танец. В Красном Замке повсюду глаза и уши, и никто не мог быть уверен, когда Роберту вздумается вернуться. Но каким?то образом опасность делала их совместное времяпровождение острее.

– Но под красивой маской может скрываться опасность. – Предупредила она маленькую королеву. – В этом лесу Роберт потерял жизнь.

Маргери улыбнулась сиру Лорасу. Это была братская улыбка, полная смелости.

– Ваше Величество очень добры, предупреждая меня об опасности, но мой брат отлично меня защищает.

«Иди, охоться!» – Кричала Серсея Роберту полсотни раз. – «Мой брат меня отлично защищает!» – Она вспомнила, что Таэна говорила ей ранее, и с ее губ сорвался смех.

– Ваше Величество так мило смеется. – Леди Маргери лукаво улыбнулась. – Не могли бы и мы посмеяться с вами над шуткой?

– Обязательно. – Пообещала королева. – Обещаю, тебе понравится.

Жнец

«Железная Победа» скользила вперед под боевую дробь барабанов. Ее таран легко разрезал зеленые морские волны. Корабль поменьше прямо по носу начал разворот, его весла отчаянно лупили по морской глади. На его знаменах развевались Розы. От носа до кормы на красных щитах красовались белые розы, а на верху мачты – золотая на травянисто?зеленом поле. «Железная Победа» врезалась в его борт с такой силой, что половина абордажной команды попадала с ног. Весла лязгнули и раскололись сладкой музыкой для ушей капитана.

Он перепрыгнул через планширь, приземлившись на палубу внизу, с развевающимся золотым парчовым плащом за спиной. Белые розы отшатнулись, как всегда поступали люди, впервые увидев перед собой вооруженного и в доспехах Виктариона Грейджоя. Его лицо было скрыто под кракеновым шлемом. Они сжимали в руках мечи, копья и топоры, но на девяти из каждого десятка не было доспехов, а на десятом была всего?то чешуйчатая рубаха. – «Они не железнорожденные», – промелькнула мысль у Виктариона. – «Они боятся утонуть».

– Взять его! – Скомандовал какой?то человек. – Он один!

– ДАВАЙТЕ! – Прорычал он в ответ. – Попробуйте меня убить, если сумеете!

Воины роз обступили его со всех сторон, сжимая в руках серую сталь, но в их глазах горел ужас. Их страх был настолько осязаем, что Виктарион мог бы им напиться. Он взмахнул вправо и влево, отрубив первому руку по локоть, и разрубил плечо вместе с ключицей второму. Третий впечатал свой топор в мягкую древесину щита Виктариона. В ответ он ударил им в лицо глупца, сбил его с ног и зарубил, пока тот пытался подняться. Когда он вытаскивал топор из грудной клетки мертвеца, между его лопаток ударил наконечник копья. Было похоже словно кто?то шлепнул его по спине. Виктарион развернулся и раскроил копейщику голову топором, почувствовав в руке отдачу, когда сталь пробила шлем, волосы и кость. Какое?то мгновение человек еще стоял, пока железный капитан не высвободил сталь, и он пошел по палубе на подкосившихся ногах, выглядя скорее пьяным, чем мертвым.

К этому моменту железнорожденные начали спрыгивать вслед за ним на палубу протараненного корабля. Он услышал как Вульф Одноухий с криком принялся за работу, заметил Рагнора Пайка в заржавевшей кольчуге, увидел Нюта Брадобрея, бросившего метательный топор, который, крутясь в воздухе, вонзился в грудь врага. Виктарион зарубил другого, потом еще одного. Он бы убил следующего, но Рагнор успел первым.

– Отличный удар! – Поздравил его Виктарион.

Когда он обернулся, чтобы найти следующую жертву своему топору, он заметил вражеского капитана на другом конце палубы. Его белое сюрко было запачкано кровью и слизью, но Виктарион сумел разобрать на его груди герб – белую розу на красном щите. На своем щите мужчина нес тот же символ – белый цветок на красном поле.

– Эй, ты! – Заорал железный капитан через всю палубу, стараясь перекричать грохот бойни. – ТЫ с Розой! Это ты лорд Южного щита?

Противник поднял забрало шлема под которым оказалось безбородое лицо.

– Его сын и наследник. Сир Талберт Серри. А кто ты, кракен?

– Твоя смерть. – Виктарион бросился ему навстречу.

Серри прыгнул ему навстречу. Его меч был из отличной сваренной в замке стали, и юный рыцарь умел заставить его петь. Его первый удар был слишком медленным, и Виктарион отразил его топором. Второй попал прямо по шлему железному капитану, который не успел закрыться щитом. Виктарион ответил боковым ударом топора. Его встретил щит Серри. Во все стороны брызнули щепки, и белая роза лопнула по всей длине с мягким сухим треском. Меч юного рыцаря, зазвенев о сталь, ударил его в бедро – раз, другой, третий. – «Паренек очень быстр», – понял железный капитан. Он ударил своим щитом в лицо Серри, отбросив его на планширь. Виктарион поднял топор и, вложив весь свой вес в удар, собрался раскроить мальчишку от шеи до пупка, но Серри успел вывернуться. Топор вонзился в ограждение, вызвав вихрь щепок, и застрял, как он ни пытался его вытащить. Палуба подкосилась под его ногами, и он упал на одно колено.

Сир Талберт отбросил свой расколотый щит и рубанул мечом. Щит Виктариона вывернулся из руки, когда он падал. Но он поймал лезвие Серри окованным кулаком. Лобстерова сталь захрустела, и Виктарион крякнул от резкой боли, но не выпустил меч из руки.

– Я тоже могу быть быстрым, мальчик. – Сказал он, выдернув меч из рук рыцаря, и забросив его в море.

Глаза сира Талберта едва не вылезли из орбит.

– Мой меч…

Виктарион схватил парня за горло окровавленной рукой.

– Так ступай, разыщи его! – Сказав это, он отправил его спиной вперед за борт в залитое кровью море.

Эта отсрочка позволила ему выдернуть застрявший топор. Белые розы отступали под могучим железным клином. Некоторые пытались спрятаться в трюме, другие молили о пощаде. Виктарион чувствовал, как под кольчугой, кожей и лобстеровой сталью по руке теплой струйкой стекает кровь, но это не имело значения. Вокруг мачты плотным клубком собрались продолжавшие сражаться враги, встав в кольцо плечом к плечу. – «Эти несколько, по крайней мере, настоящие мужчины. Они скорее умрут, чем сдадутся». – Виктарион собирался удовлетворить их желание. Он ударил топором по своему щиту и бросился в атаку.

Утонувший Бог создал Виктариона не для словесных баталий на королевском вече, и не для борьбы с врагами, таящимися в бесконечных трясинах. Он был рожден для другого – встать, закованным в железо с ног до головы, с топором в кровоточащей руке, принося с каждым ударом смерть.

Они ударили его спереди и сзади, но их мечи могли причинить ему вреда не больше, чем ивовые прутики. Ни один меч не мог прорубить тяжелый доспех Виктариона Грейджоя, и ни одному врагу на свете он не стал бы позволять нащупать слабое место в сочленениях, где его тело прикрывала только кольчуга и вываренная кожа. Пусть даже на него нападают одновременно трое врагов, или пятеро, не имеет значение. Каждым ударом он расправлялся с одним врагом, бросаясь навстречу его клинку, и закрываясь его телом от остальных.

Последний мужчина, оказавшийся перед ним, должно быть был кузнецом. У него были огромные бычьи плечи и одна рука развита сильнее другой. На нем была бригантина и кожаный шлем. Единственным ударом он превратил щит Виктариона в щепки, но капитан ответным ударом раскроил его голову пополам. – «Так же просто я мог бы покончить с Вороньим Глазом». – Когда он выдернул свой топор, череп кузнеца, казалось, взорвался изнутри. Во все стороны брызнули осколки кости, кровь и ошметки мозга, тело начало заваливаться вперед к нему в ноги. – «Слишком поздно молить о пощаде», – подумал Виктарион, высвобождая ноги из объятий трупа.

Сейчас вся палуба стала скользкой от крови, и у каждого борта горами валялись трупы и умирающие. Он выбросил разломанный щит и глубоко вдохнул в грудь воздух.

– Лорд Капитан! – Услышал он за спиной крик Брадобрея. – Наша взяла!

Окружающее море было черно от кораблей. Какие?то пылали, другие тонули, от каких?то остались одни обломки. Между бортами вода была густой, словно студень, в ней плавали тела, сломанные весла и выжившие, цепляющиеся за плавающие обломки. В стороне полдюжины кораблей южан быстро плыли обратно к Мадеру. – «Пусть удирают», – промелькнуло в голове Виктариона. – «Пусть всем расскажут, что случилось». – Едва кто?то, задрав хвост, удирает из боя, он перестает быть мужчиной.

Глаза щипало от пота, залившего за время бой все лицо. Двое его гребцов помогли ему отстегнуть шлем кракена, чтобы можно было его снять. Виктарион утер лоб.

– Тот рыцарь, – пробурчал он. – Рыцарь белой розы. Кто?нибудь догадался выудить его обратно? – За сына лорда можно получить хороший выкуп от его отца, если только лорд Серри выжил в сегодняшнем бою. Или от его сеньора в Хайгардене, если не выжил.

Но никто из его людей не видел, что с ним случилось после того, как он выкинул его за борт. По всей вероятности он утонул.

– Пусть веселится так же, как сражался, в подводных чертогах Утонувшего Бога. – Хотя островитяне со Щитов называют себя моряками, в море они ходили в страхе, и в бою надевали легкий доспех, боясь утонуть. Юный Серри был другим. – «Храбрый парень, почти как железнорожденный». – Подумал Виктарион.

Он передал командование над захваченным кораблем Рагнору Пайку, назначил дюжину людей ему в команду и поднялся обратно на борт своей «Железной Победы».

– Сорвите с пленников гербы и соберите оружие, потом перевяжите их раны. – Крикнул он Нюту Брадобрею. – Выбросите всех мертвых и умирающих за борт. Если кто?то будет умолять о милосердии, перережьте им сперва горло. – К таким он испытывал лишь презрение. Уж лучше захлебнуться соленой водой, чем собственной кровью. – Я хочу, чтобы сосчитали захваченные корабли, всех пленных рыцарей и лордов. И мне нужны их знамена. – Когда?нибудь он повесит их в своем замке, чтобы в старости и немощи вспоминать врагов, поверженных, когда он был молод и полон сил.

– Сделаем, – Осклабился Нют. – Это была великая победа!

«Да», – пронеслось у него в голове. – «Великая победа во славу Вороньего Глаза и его колдунов». – Остальные капитаны вновь будут выкрикивать имя его брата, когда эта весть достигнет берегов Дубового Щита. Эурон околдовал их своим ядовитым языком и насмешливым глазом, подкупил обещанием разграбить полсотни дальних стран, а также золотом и серебром; красивыми доспехами, кривыми мечами с золотыми рукоятями, кинжалами из валирийской стали; полосатыми и пятнистыми тигровыми шкурами, шкурами нефритовых мантикор и древних валирийских сфинксов; сундуками мускатного ореха, гвоздики и шафрана; слоновыми бивнями и рогом единорога; зелеными, оранжевыми и желтыми перьями с Летних Островов; мотками прекрасного шелка и переливчатой парчи… но все это было мелочью по сравнению с этим. – «Теперь он дал им победу, и этим купит их с потрохами». – Подумал капитан. Во рту был горький привкус. – «Это была моя победа, не его. Где он был, когда я сражался? Сидел, прохлаждаясь, в замке на Дубовом Щите. Он украл у меня жену, украл мой трон, а теперь еще и крадет мои победы».

Повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, оно было врожденным. Мужая в тени своих братьев, он неукоснительно следовал за Бейлоном во всех его начинаниях. Позже, когда подросли сыновья Бейлона, он привык считать, что однажды он станет повиноваться им, когда один из них займет место отца на Морском Троне. Но Утонувший бог забрал Бейлона и его сыновей к себе в подводные чертоги, и Виктарион не мог называть Эурона «королем» без привкуса желчи во рту.

Ветер был освежающим, и ему захотелось пить. После боя ему всегда хотелось глотнуть вина. Он оставил палубу на попечении Нюта и спустился вниз. В его тесной каюте на корме его поджидала темнокожая женщина. Она была влажной и готовой. Должно быть звуки битвы разгорячили и ее кровь тоже. Он взял ее дважды подряд в стремительном порыве. Когда они закончили на ее груди, бедрах и животе была кровь, но это была его кровь из пореза на ладони. Темнокожая женщина омыла ему рану прокипяченным вином.

– Что ж, план был хорош, в этом ему не откажешь. – Сказал Виктарион, когда она присела возле него. – Мандер теперь открыт, как в старые времена. – Это была медленная река, широкая и неторопливая, и очень коварная, таящая отмели и затонувшие коряги. Большинство мореходных судов не осмеливались заплывать дальше Хайгардена, но корабли железных людей с их низкой осадкой могли плыть далеко вверх по течению до самого Горького моста. В древние времена железнорожденные смело плавали по речной дороге и грабили оба берега Мандера и его притоков… пока короли зеленых земель не вооружили рыбаков на четырех малых островах в устье Мандера и не назвали их своими щитами.

С тех пор прошло две тысячи лет, но в дозорных башнях вдоль скалистых берегов старики все еще несли древний дозор. При первом же виде корабля железных людей старики зажгли бы свои сигнальные костры, и их зов пробежал бы от одного холма к другому, от острова к острову. – «Бойтесь! Враги! Набег! Набег!» – Когда рыбаки видят горящие огни на вершинах, они бросают свои неводы и бредни и хватаются за мечи с топорами. Их лорды выходят из замков в сопровождении своих рыцарей и воинов. Трубят боевые рога, эхом разносясь над водной гладью от Зеленого щита до Серого, и от Дубового до Южного. Их корабли выплывают из покрытых мхом каменных убежищ вдоль берега, вдоль бортов мелькают весла, стараясь изо всех сил успеть запечатать Мандер и настичь, догнать налетчиков, идущих вверх по реке навстречу своей смерти.

Эурон отправил вверх по Мандеру Торвольда Коричневого зуба и Рыжего Моряка с дюжиной быстроходных кораблей, чтобы лорды Щитов бросились им вдогонку. Когда прибыл основной флот, на защите островов осталось совсем немного воинов. Железнорожденные пришли с вечерним приливом, так что заходящее солнце скрывало их прибытие от стариков на башнях, пока не стало слишком поздно. Ветер дул им в корму, как было на всем протяжении пути от Старого Вика. На кораблях шептались, что это устроили колдуны Эурона, что Вороний Глаз улестил Штормового Бога кровавой жертвой. Как еще он сумел бы проплыть так далеко на запад, не следуя, как обычно, вдоль береговой линии.

Железнорожденные загнали свои корабли на прибрежную гальку и высыпали в сиреневый сумрак со сверкающей сталью в руках. К этому времени горели уже все огни на холмах, но не было никого, кто бы мог поднять оружие. Серый, Зеленый и Южный щиты пали еще до восхода, Дубовый продержался на полдня дольше. И когда воины Щитов бросили свою погоню за Торвольдом и Красным Моряком, повернув обратно, они обнаружили поджидавший их в устье Мандера Железный Флот.

– Все произошло так, как предсказывал Эурон. – Рассказывал Виктарион темнокожей женщине, пока она перевязывала ему руку тряпицей. – Должно быть это видели его колдуны. – На борту Молчаливой было трое таких, шепотом поведал ему Квеллон Хамбл. Странные люди и жуткие, но Вороний глаз сумел их поработить. – Но он по?прежнему нуждается во мне, чтобы выигрывать его битвы. – Заметил Виктарион. – Колдуны может дело и хорошее, но войны выигрывает кровью и сталью. – От уксуса рана заболела еще сильнее. Он отстранил женщину и, нахмурившись, сжал кулак.

– Принеси мне вина.

Он пил в темноте, размышляя о брате. – «Если я нанесу удар чужой рукой, буду ли я по?прежнему братоубийцей?» – Виктарион никого не боялся, но проклятье Утонувшего бога заставляло призадуматься. – «Если по моему приказу его убьет кто?то другой, запятнаю ли я этим свои руки?» – Эйерон Мокроголовый знал бы ответ, но жрец был где?то далеко на Железных островах, все еще надеясь поднять железнорожденных против только что коронованного короля. – «Нют Брадобрей может броском топора с двадцати ярдов побрить человека. И никто из ублюдков Эурона не сможет устоять против Вульфа Одноухого или Андрика Неулыбчивого. Любой из них мог бы сделать это». – Но то, что человек может, и то, что человек сделает – это две большие разницы, и ему это было известно.

– Богохульства Эурона на всех нас призовут гнев Утонувшего бога. – Пророчествовал Эйерон на Старом Вике. – Мы должны остановить его, брат. В нас по?прежнему течет кровь Бейлона, не так ли?

– Как и в нем. – Ответил Виктарион. – Мне нравится все это не более твоего, но Эурон теперь наш король. Твое королевское вече его выбрало, и ты сам своими руками возложил ему на голову корову из топляка!

– Я возложил на его голову корону, – Ответил жрец с капающими водорослями в его волосах. – И с удовольствием сорву ее обратно и вместо этого короную тебя. Только ты достаточно силен, чтобы с ним сражаться.

– Утонувший бог сам его возвысил. – Парировал Виктарион. – Вот пусть Утонувший бог его и низвергает.

Эйерон одарил его мрачным взглядом, от подобного взгляда обычно протухали колодцы и скисало молоко. – Это не был глас бога. Известно, что Эурон держит на своем красном корабле колдунов и волшебников. Они наслали на нас какое?то колдовство, поэтому мы не слышали голоса моря. Капитаны и короли были одурманены его рассказами о драконах.

– Одурманены и испуганы ревом того рога. Ты же слышал звук, который он издает. Но это не имеет значения. Эурон – наш король.

– Только не мой. – Отрезал жрец. – Утонувший бог помогает смелым, а не тем, кто прячется в трюме при виде поднимающегося шторма. Если ты не возьмешься сместить Вороньего Глаза с Морского трона, я должен буду взять эту задачу на себя.

– Как? У тебя нет ни кораблей, ни меча.

– Но у меня есть голос. – Ответил жрец. – И со мной мой бог. Моя сила от моря, и сила Вороньего Глаза не сможет мне противостоять. Волны ломают горы, хотя они приходят медленно волна за волной, и, наконец, на том месте, где когда?то была гора остается только гора гальки. А вскоре и ее не остается, когда ее смоет на глубину моря в вечное забвение.

– Галька? – Буркнул Виктарион. – Да ты свихнулся, если считаешь, что сможешь свергнуть Вороньего Глаза разговорами про волны и гальку.

– Железнорожденные должны стать моими волнами. – Ответил Мокроголовый. – Не прославленные и влиятельные, а простые люди – грязные пахари и рыбаки. Капитаны и короли возвеличили Эурона, но свергнуть его предстоит простолюдинам. Я должен направиться на Большой Вик, на Харлоу, на Оркмонт и на сам Пайк. Мое слово должны услышать в каждом городке и деревне. – «Ни один безбожник не сядет на Морской трон!» – Он покачал своей косматой головой и ушел в темноту ночи. Когда на следующий день взошло солнце, Эйерон Грейджой исчез со Старого Вика. Даже его утопленники не знали, куда. Они сказали, что Вороний Глаз, узнав об этом, только рассмеялся.

И хотя жрец исчез, его ужасное предупреждение засело в голове занозой. Виктарион снова поймал себя на том, что прокручивает в голове слова Бейлора Блэктайда: «Бейлон был сумасшедшим, Эйерон еще ненормальнее, но Эурон – самый безумный из всех». После вече молодой лорд пытался уплыть домой, отказавшись признать Эурона своим повелителем. Но Железный Флот перекрыл залив, повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, и Эурон надел корону из плавника. «Ночную птицу» взяли на абордаж, и лорда Блэктайда привели к королю в цепях. Немые и полукровки Эурона разрубили его на семь частей по числу богов зеленых земель, которым он поклонялся.

В качестве награды за верную службу только что коронованный король подарил Виктариону темнокожую женщину, захваченную на работорговце, следовавшем в Лисс.

– Мне не нужны твои объедки. – Презрительно бросил он своему брату, но когда Вороний Глаз ответил, что в случае, если он от нее откажется, то женщина будет убита, он уступил. Ее лишили языка, но во всем остальном женщина оказалась без изъянов и в своем роде красивой с темной, словно натертая маслом древесина тика, кожей. Но порой, глядя на нее, он вспоминал другую женщину, его первую, которую отдал ему брат, чтобы сделать из него мужчину.

Виктарион захотел вновь воспользоваться темнокожей женщиной, но понял, что не в состоянии.

– Принеси мне еще мех с вином. – Сказал он ей. – А потом убирайся. Когда она вернулась с мехом красного кислого вина, капитан прихватил его с собой на палубу, где он мог вдоволь вдохнуть свежего морского воздуха. Он выпил половину, а вторую вылил в море в память о тех, кто сегодня погиб.

«Железная Победа» несколько часов провела возле устья Мандера. Когда большая часть Железного Флота ушла к Дубовому Щиту, с Виктарионом в арьергарде остались «Тоска», «Лорд Дагон», «Железный Ветер» и «Девичья погибель». Они выловили выживших из воды, и наблюдали, как медленно идет ко дну «Верная рука», кренясь на проломленный тараном борт. К тому времени, когда она исчезла под водой, как раз закончили подсчеты для Виктариона. Он потерял шесть кораблей, и захватил тридцать и восемь.

– Сойдет, – сказал он Нюту. – Все на весла. Возвращаемся в город лорда Хьюветта.

Гребцы напрягли спины, направляя корабль к Дубовому Щиту, и железный капитан вновь спустился вниз.

– Я мог бы убить его. – Сказал он темнокожей женщине. – Хотя это великий грех – убивать своего короля, и еще хуже убить собственного брата. – Он нахмурился. – Аша должна была отдать свой голос мне. – Как вообще она надеялась завоевать капитанов и королей своими шишками и репой? – «В ней течет кровь Бейлона, но она все равно женщина».

После вече ей пришлось уносить ноги. В ту ночь, когда на голову Эурона возложили корону из плавника, она исчезла вместе со своей командой. Какая?то часть Виктариона была этому рада. – «Если у девчонки осталось хоть немного мозгов, она выйдет замуж за какого?нибудь северного лорда и будет жить с ним в его замке, подальше от моря и Эурона Вороньего Глаза».

– Город лорда Хьюветта, лорд Капитан. – Крикнул матрос.

Виктарион встал. Вино притупило боль в руке. Возможно, ему стоит обратиться к мейстеру лорда Хьюветта, чтобы он на нее взглянул, если только его еще не убили. Он вернулся на палубу, когда они огибали косу. Вид возвышавшегося над бухтой замка лорда Хьюветта напомнил ему Лордспорт, хотя этот город был в два раза больше. Воду гавани бороздило около десятка кораблей, на их парусах красовался золотой кракен. Сотни других были пришвартованы у стен и пирсов порта. У каменного причала стояли три больших кога и дюжина поменьше – на них грузили захваченное добро и провизию. Виктарион отдал приказ команде «Железной Победы» бросить якорь.

– Подготовьте шлюпку.

Город казался странно тихим. Большая часть домов и лавок были разграблены, о чем свидетельствовали их сломанные ставни и выбитые двери, но огню была предана только септа. Городские улицы были устланы трупами, на каждом из которых восседало по нескольку ворон. Мимо, вспугнув черных птиц, прошла группа угрюмых выживших, которые таскали тела к фургону, чтобы их захоронить. Эта картина наполнила Виктариона отвращением. Ни один истинный сын моря не захотел бы гнить под землей. Как иначе ему отыскать чертоги Утонувшего бога, чтобы до конца времен пить и гулять?

«Молчаливая» стояла среди остальных кораблей. Взгляд Виктариона приковала железная носовая фигура – женщина, лишенная рта, с развевающимися на ветру волосам и вытянутой вперед рукой. Казалось, ее перламутровые глаза следят за ним. – «У нее был рот как у любой другой женщины, пока Вороний Глаз его не зашил».

Приблизившись к берегу, он заметил женщин и детей, стоявших в ряд на палубе одного из больших когов. У некоторых из них были связанные за спиной руки, и у каждого из них на шее была петля пеньковой веревки.

– Это кто? – спросил он человека, помогавшего им причалить лодку к берегу.

– Сироты и вдовы. Их продадут в рабство.

– Продадут? – На Железных островах рабов не было, только пленные невольники. Их можно было заставить служить, но они не были чей?то собственностью. Их дети, если их посвящали Утонувшему богу, рождались свободными. Ни один невольник не продавался и не покупался за деньги. За невольников мужчины платили железную цену, иначе нельзя.

– Они должны стать либо невольницами либо морскими женами. – Возразил Виктарион.

– Таков был приказ короля. – Ответил человек.

– Сильные всегда отбирают у слабых. – Откликнулся Нют Брадобрей. – А рабы или невольники, не имеет значения. Их мужчины не сумели их защитить, поэтому теперь они наши, и мы делаем с ними, что хотим.

«Это против Древнего Обычая». – Хотел было сказать он, но сейчас это было некстати. Его победа бежала впереди него, и вокруг стали собираться люди с поздравлениями. Виктарион позволил им подольститься к нему, пока один из них не начал восхвалять смелость Эурона:

– Как здорово, что он осмелился плыть вдали от берега, что никто не сумел нас заметить раньше, чем мы свалились им на голову. – Рычал он. – Но пересечь полмира в поисках драконов это что?то посильнее. – Он не стал отвечать, только протолкнулся сквозь толпу и направился к замку.

Замок лорда Хьюветта был небольшим, но хорошо укрепленным с толстыми стенами и окованными дубовыми воротами, на которых красовался древний герб его рода – дуб на обитом железом щите на фоне голубых и белых волн. Но наверху, на башнях с зелеными крышами теперь трепетал на ветру кракен рода Грейджоев, и огромные дубовые ворота были сломаны и сожжены. По укреплениям прохаживались железнорожденные с копьями и топорами, а так же несколько полукровок Эурона.