Холд Тиллек, девятнадцатый Оборот; Конклав лордов

В эту весеннюю пору холд Тиллек выглядел как никогда привлекательно: на фоне яркой синевы неба даже гранитные утесы не выглядели так мрачно, и солнечные лучи весело играли на них, отбрасывая серебристые блики. С сигнальных высот, самого верхнего уровня поселения, открывался вид на север и юг. В такие ясные дни, как сегодня, за мысом можно было разглядеть южное побережье, где скалы, на которых высился Тиллек, круто обрывались вниз. Нынче во всех окнах развивались флаги, яркими разноцветными пятнами выделяясь на сером камне.

Ниже, где к глубокой естественной бухте террасами спускались мелкие хозяйства и ремесленные предместья, входящие в общинный тиллекский холд, тоже пестрели флаги, вымпелы и даже гирлянды из желтых весенних цветов. Пришла пора испытать результаты недавних трудов Рандела по переустройству гавани. Многие из приглашенных на Конклав и последующее торжество по случаю утверждения нового лорда‑правителя предпочли морской путь вдоль западного побережья. Но якорная стоянка оказалась столь вместительной, что даже большое скопление великих и малых судов не создало ни для кого неудобств. К удивлению Джексома, Рут выскочил из Промежутка над самой гаванью, предоставив им с Шаррой прекрасную возможность увидеть с высоты все, что творится внизу. Казалось, сотни лодок Тиллека собрались в бухте, снуя между прибывшими кораблями и новой набережной. У причальных ступеней выстроились цепочки суденышек, ожидая своей очереди высадить на берег нарядных пассажиров. Теперь, наконец, Джексом понял, почему Рут предпочел появиться в небе над бухтой: над холдом было такое столпотворение драконов, что даже юркому малышу Руту пришлось бы напрячь все свои хваленые способности, чтобы избежать столкновения.

– Нужно было все‑таки взять с собой Джерола и Шавана, – прокричала мужу в ухо Шарра. – Им бы понравилась эта пестрота и суета.

Лорд Руата пожал плечами. Сам он был только рад, что ему удалось отговорить жену. Их ожидало слишком много важных событий, чтобы отвлекаться на шалости двух бойких и проказливых мальчуганов. К тому же, ему хотелось в кои‑то веки побыть вдвоем с Шаррой.

– Будет еще немало случаев, радость моя. Пусть немножко подрастут, тогда сумеют получить больше удовольствия! – прокричал он ей в ответ. Рут стал спускаться, двигаясь с небывалой осторожностью, чтобы тяжелые парадные юбки Шарры не раздувало встречным потоком.

– Неожиданная опасность поездки на драконе! – проворчала Шарра, стараясь придержать разлетающуюся ткань, пока Рут медленно кружил, отыскивая свободное местечко на переполненном переднем дворе холда. Потом, возвращаясь к разговору, прерванному полетом через Промежуток, добавила: – Так ты правда возьмешь меня с собой на «Иокогаму» послезавтра?

– Ну, разумеется. – Джексому было приятно услышать волнение в голосе жены. – Айвас говорит, что нужно наладить рециркуляцию кислорода, если мы хотим успешно работать даже в тех немногих помещениях, которые нам доступны. Чтобы установить пригодную для дыхания атмосферу в грузовых отсеках нужно огромное количество кислорода. Не можем же мы постоянно таскать баки туда и обратно! Вы с Миррим прекрасно справитесь с запуском установки. Все программы и инструкции вы знаете назубок. Я даже слышал, как ты бормочешь их во сне. – Он обернулся, чтобы улыбнуться Шарре. Его самого немало волновала предстоящая возможность разделить с ней захватывающее чувство, которое возникает, когда смотришь на Перн из космоса. К тому же Джексом был рад, что она примет участие в проекте, который – он сам это чистосердечно признавал – захватил его почти без остатка. – Еще Айвас говорит, что хотя программа и не особенно сложна, нам необходимо наладить систему для автоматического восстановления кислорода из углекислого газа. Эту установку необходимо запустить, а потом регулярно проверять. Поскольку вы с Миррим в ней отлично разбираетесь, то сможете обучить других зеленых всадников. Тебя с Рутом и Миррим с Пат будет вполне достаточно для периодических проверок, а тем временем зеленые будут собирать кислород в баки, пока система снова не заработает на полную мощность.

– Рут возьмет с собой любого, если ты его попросишь, – напомнила мужу Шарра. Она ни о чем так не мечтала, как вместе с ним побывать на борту «Иокогамы», но никогда не забывала, что это сопряжено с определенным риском. В конце концов, у нее двое детей – о них тоже нужно подумать «Я бы лучше взял тебя, Шарра, – вставил Рут. – Майнут говорит, что сейчас моя очередь садиться, только вы слезайте как можно быстрее, добавил он. – Майнутов всадник ужасно боится, как бы во время его дежурства не произошло столкновения», – белый дракончик насмешливо фыркнул, столь невероятной ему показалась такая возможность.

Джексом помог Шарре расстегнуть упряжь и спешиться, не забывая следить, чтобы пышные юбки ее нового платья не зацепились за ремни м не слишком помялись. Цвет наряда его супруги являл собой удивительно сочный оттенок морской волны, а покрой Главный мастер ткацкого цеха Зург позаимствовал из архивов Айваса. Джексом, будто заново пораженный утонченной красотой Шарры, разрывался между гордостью – как хороша была его возлюбленная! – и опасениями, что во время танцев у него окажется слишком много соперников. Он с улыбкой помог ей снять столь же изысканный кожаный жакет, чуть более темного цвета, чем платье, – его меховая подкладка оказалась слишком теплой для яркого тиллекского солнца. Потом молодой лорд предложил супруге руку, предоставив Руту отыскать себе местечко на согретых солнцем высотах, и красивая рослая пара направилась через оживленный парадный двор к дверям холда, улыбаясь и раскланиваясь с друзьями и знакомыми.

Шарра тихонько рассмеялась.

– Вижу, все, у кого нашлись лишние марки, поспешили наполнить ими сундуки Цеха ткачей.

– Я тоже подумал, что у мастера Зурга весьма преуспевающий вид.

– Еще бы! Все, в том числе отъявленный щеголь Блессерел, красуются в новых нарядах, либо изготовленных добрейшим мастером Зургом, либо сшитых из купленных у него тканей. – Кроме тебя, – неодобрительно фыркнув, добавила Шарра. – Как будто так трудно было заказать себе новый костюм по случаю сегодняшнего дня!

– Зачем? Разве я выгляжу оборванцем или белой вороной? – осведомился Джексом. Он любил насыщенные коричневые и красноватые тона, в которых и был сегодня выдержан его наряд. К тому же, на его взгляд, они неплохо сочетались с зеленовато‑голубым платьем Шарры. – Моя одежда почти новая – ее шили к последней Встрече.

Шарра снова фыркнула.

– Когда это было? Полоборота назад! Тебя никогда не заботит, во что ты одет, – лишь бы оказалось удобно. Посмотри лучше на других: какое разнообразие фасонов и расцветок!

Джексом прикрыл ладонью ее правую руку, лежавшую у него на локте, и нежно пожал.

– Зато ты выглядишь неотразимо – за нас обоих. Шарра насмешливо покосилась на мужа.

– Если бы ты, любимый, согласился потратить время на примерки, мы сейчас затмили бы всех! – она сокрушенно вздохнула. – Жаль, что Главные мастера не имеют права голоса при выборе преемника.

– Твоя правда, – согласился Джексом. – В жизни Перна они имеют ничуть не меньшее значение, чем лорды.

– Ш‑ш‑ш! – остановила его Шарра, но глаза ее лукаво блестели. Ты и без этих идей раздражаешь слишком многих лордов. – Так оно и будет, вот увидишь, – ответил Джексом. – Как только уйдут самые отсталые из лордов. – А что если Рандел не пройдет? Бранд же говорил, что будут возражения из‑за того, что он использовал при строительстве материалы, предложенные «Мерзостью».

Джексом хмыкнул.

– При том, что почти каждый из присутствующих носит их на себе! К тому же Рандел – единственный из отпрысков Отерела, кто занят делом. Он переоборудовал гавань холда. Это серьезный довод в его пользу.

– Да, но он еще и подмастерье, а люди, подобные Несселу и Корману, воспользуются этим, чтобы заявить: дескать, он и сам понимает, что не создан для управления холдом!

– А Блессерел и Терентел, белоручки, по уши завязшие в долгах, созданы? Звание подмастерья Цеха рыбаков во всяком случае свидетельствует о том, что человек обладает силой, выносливостью и сноровкой. И он имеет больше опыта в руководстве людьми, чем эта пара бездельников, – стоял на своем Джексом.

– Бранд рассказывал, что Блессерел приложил все усилия, чтобы заручиться поддержкой Кормана из Керуна, Сэнджела и Бергамона и даже к Торику наведался.

– Если он пообещал Торику помощь в борьбе с мятежниками Денолова острова, то он оказал себе плохую услугу, – презрительно бросил Джексом.

– Про это я не знаю, Джексом, правда, не знаю, – слегка нахмурясь, проговорила Шарра. – Мой братец иногда бывает очень хитер, а иногда может свалять дурака. – Она увидела, как к ним направляются Торонас с супругой и улыбнулась.

– В любом случае, четырех голосов будет достаточно, – пробормотал Джексом с уверенностью, которой он вовсе не ощущал, ожидая приближения молодых правителей холда Бенден.

Робинтон собирался прибыть в Тиллек пораньше, чтобы побродить в толпе и прозондировать почву. Но Лайтол умудрился так закопаться, что Т'геллан доставил их к самому началу заседания. Бывший лорд‑Оберегающий раздобыл для друга внушительный графин бенденского вина и настоял, чтобы они уселись на одной из скамей, расставленных вдоль стен переднего двора – «чтобы оглядеться». Хорошо, что хоть это успели; однако Робинтон предпочел бы смешаться с толпой и уловить общий дух.

– Что ты все суетишься вокруг меня, Лайтол! – ворчал Главный арфист.

– Тебе и так хватит волнений…

– Но здесь есть люди, с которыми я хочу переговорить!

– Ты все равно не сможешь изменить исход заседания за полчаса до его начала, – отвечал Лайтол.

– Зато ты сможешь! – Робинтон знал, что несправедлив к старому другу, который так трогательно заботился о Нем. – Я, арфист, поступаю так, как подсказывает мне здравый смысл. Это всегда полезно. – Тут на глаза Лайтолу попался Блессерел, первенец лорда Отерела, одетый в необычный для него темного цвета и скромного покроя наряд. – Можно подумать, что, взглянув на его унылый вид, все забудут каким щеголем он был все эти годы! – презрительно буркнул старый всадник.

– Что‑то я не вижу Рандела, – посетовал Робинтон.

– Вон он слева, у третьего спуска, – разговаривает с Сигомалом, – показал Лайтол.

– Молодец! Не боится демонстрировать свои достижения, – после краткого раздумья произнес Робинтон. Младший из наследников Отерела был одет в цвета Цеха рыбаков, к своему наплечному шнуру – знаку тиллекского рода – он прикрепил узел подмастерья. – Иста и Плоскогорье оценят столь смелый поступок. И мастер Идаролан тоже.

– Наверняка.

– Если бы только Главным мастерам разрешили голосовать.. – сказал Робинтон; ему хотелось подразнить Лайтола и, в то же время, он раздумывал вслух. Лайтол только буркнул что‑то себе под нос – странная реакция, если учесть, что раньше он стоял насмерть против такого нововведения. «Может быть, Джексому, наконец, удалось повлиять на своего бывшего опекуна?» – подумал Робинтон.

– Идаролан – разумный человек и умеет держать своих норовистых парней в руках, – сказал Лайтол. – Но на сухопутную публику он навряд ли сможет повлиять.

– Сэнджел из Болла не такой уж сухопутный – возразил Робинтон.

– Это не значит, что у него есть голова на плечах, – парировал Лайтол. – К тому же влиять нужно на тех, кто колеблется, – на Сигомала, Нессела и Декстера.

– Декстер оценит переустройство гавани, которое провел Рандел. У него на такие дела глаз цепкий. Ни Блессерел, ни Терентел палец о палец не ударили, чтобы хоть как‑то улучшить холд Тиллек.

– Сигомал поддержит Блессерела хотя бы для того, чтобы вернуть деньги, которые парень ему проиграл и не может отдать. Ты же знаешь битранцев – они всегда смотрят в ту сторону, откуда пахнет марками.

Из огромных дверей холда появился трубач и сыграл сигнал, возвещающий о том, что до начала Конклава осталось десять минут. Гул толпы ненадолго стих, потом возобновился с новой силой: пятнадцать лордов стали пробираться ко входу. Лайтол подождал, пока из толпы выбрался Джексом, ведя под руку Шарру, и незаметно поманил его к себе. Джексом увидел рядом с бывшим опекуном Главного арфиста, и лицо его озарилось широкой улыбкой.

– Дорогая моя леди, ты затмила сияние дня, – сказал Робинтон, поднимаясь, и взял в свои руки ладонь Шарры. – Неужели все сговорились обогатить мастера Зурга?

Шарра засмеялась в ответ на столь изысканный комплимент. Несмотря на высокий рост, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы коснуться губами щеки старого арфиста.

– Даже мастер Норист, – шепнула она ему на ухо и со смешком кивнула в сторону Главного мастера стеклодувов, чей наряд сверкал красными и желтыми тонами. – Интересно, кто‑нибудь осмелился ему сказать, как много ценных сведений цех мастера Зурга почерпнул у «Мерзости»?

Робинтон громко расхохотался, его раздражение, виновником которого был Лайтол, стало понемногу рассеиваться.

Шарра восхищенно потрогала изящно расширяющийся рукав синего камзола Главного арфиста.

– Вижу, тебе тоже пришлось пострадать на примерках!

– К счастью, обошлось без них, – добродушно усмехнулся Робинтон.

– У мастера Зурга есть мои мерки, а этот праздничный наряд он преподнес мне в подарок как знак признательности его цеха за приятное общение с Айвасом.

Шарра притворилась потрясенной.

– А я‑то думала, что ты – самый бескорыстный человек на Перне!

– Этого не скажешь даже про Лайтола, – ответил Робинтон, показывая на старого приятеля, который вместе с Джексомом входил в Большой зал холда. – Но Лайтол, в конце концов, бывший ткач, он всегда любил принарядиться.

– Как жаль, что он не передал эту свою любовь Джексому, – фыркнула Шарра. – Я выбрала такую дивную ткань – один из новых сортов парчи великолепного сине‑зеленого цвета, а он даже ни разу не удосужился явиться на примерку!

– Боюсь, что в это время он примерял на себя совсем другие вещи, – лукаво ответил Робинтон, не в силах удержаться от остроты.

– Ну, ты и скажешь! – шутливо закатив глаза, рассмеялась Шарра. «Неподражаемо прелестный смех», – улыбаясь молодой женщине, подумал Робинтон, и сидящий на его плече Заир согласно чирикнул.

В этот миг тиллекский дворецкий закрыл тяжелые двери холда, и их лязг эхом прокатился по двору. Все разговоры мгновенно затихли. Но тут распахнулись двери кухни, и из них ринулись многочисленные слуги, предлагая собравшимся кла, охлажденные фруктовые соки и закуски, дабы хоть как‑то скрасить им скуку в ожидании великих решений Конклава. Лязг дверей послужил для лордов‑правителей сигналом занять места у круглого стола. На нем уже были расставлены тонкие стаканы, графины с кла и вином и блюда с сочными плодами.

Накануне вечером Джексом принял участие в особом собрании, предметом которого был он сам. На нем присутствовали Предводители Бендена, Лайтол, мастер Робинтон, Д'рам и Сибел. Джексом был самым младшим из лордов по возрасту и, хотя он ни в чем не уступал своим старшим собратьям – а кое‑кого, быть может, и превосходил, – многие все еще не могли смириться с его молодостью.

– Особенно теперь, – сказал Сибел, виновато глядя Джексому в глаза, – когда ты так тесно сотрудничаешь с Айвасом.

– Главное – найти повод, – презрительно бросил Джексом. – Кстати, кто из старичья считает Айваса «Мерзостью»?

Сибел усмехнулся, услышав нелестный эпитет.

– Те, от кого ты этого ожидаешь: Корман, Сэнджел, Нессел, Сигомал, Бергамон.

– Получается пятеро? – заметил Джексом. – А это значит, что абсолютного большинства Рандел не получит, и я застряну на Конклаве на целый день.

– Без особого толка, – хмуро вставил Лайтол.

Джексом вскинул руки и, вскочив со стула, стал мерить шагами комнату.

– Долго еще мне предстоит прикидываться идиотом, прежде чем мое слово, – он ткнул себя пальцем в грудь, – будет что‑нибудь значить?

– Сегодня важнее, чтобы ты воздержался от слов, – резко ответил Лайтол.

– Лайтол! – вскинув бровь, укоризненно одернул друга Робинтон.

– Его поступки заявляют о себе громче, чем иные слова.

– Хоть они еще больше восстанавливают против меня этих твердолобых старцев, – с горечью проговорил Джексом. – Ладно, ладно! – он замахал руками на собеседников, не желая получить еще один выговор. – Я вполне трезво оцениваю сложившиеся обстоятельства. И ограничусь тем, отдам свой голос тому, кого считаю наиболее достойным. Обещаю вести себя учтиво, когда они будут поносить Айваса и все то, что мы делаем. Но, клянусь Первым Яйцом, я куда больше знаю о правилах и уставах холда, чем они с их дырявыми мозгами!

Хотя он не стал рассказывать об этом совещании Шарре, его все еще донимали неприятные воспоминания – тем более, что настроения вокруг него и Айваса так быстро менялись.

Джексом со сдержанным достоинством занял свое место между лордом Грохом из Форта и Асгенаром Лемосским. Не в его характере было долго злиться или дуться, поэтому он весьма порадовался про себя, увидев, что сторонники Рандела сплотились по одну сторону стола. Вероятно, и те, кто предпочитал Блессерела и Терентела тоже держались вместе, но Джексом точно не знал, сколько сторонников у каждого из старших сыновей.

Он приветливо кивнул сидевшим напротив – Сэнджелу из Болла, Несселу из Крома, Лоуди из Айгена, Сигомалу из Битры и Уорбрету из Исты – они, по слухам, отдавали предпочтение Блессерелу, старшему сыну Отерела. Бергамон из Нерата, Корман из Керуна и, как ни удивительно, Торик из Южного – судя по тому, о чем судачили в народе, – склонялись на сторону Терентела. Торик, скорее всего, просто упрямился; он не настолько близко знал сыновей Отерела, чтобы сделать осознанный выбор. Ему было достаточно, что его зять, вместе с Бенденом, Нератом, Телгаром и Лемосом, стоит за Рандела.

Джексом набрал в грудь побольше воздуха; он был полон решимости держаться тихо и кротко, как бы его ни подмывало без обиняков объясниться со старыми придурками. Он приподнял кувшин с кла, вежливо спрашивая взглядом Гроха, не налить ли ему, но Грох только мотнул головой. Дородный старый лорд, пощипывая нижнюю губу, оглядывал сидящих вокруг стола, и Джексом заметил, что взгляд его снова и снова возвращается к Торику.

Покрытый бронзовым загаром, с волосами, выгоревшими почти до белизны под южным солнцем, Торик являл собой резкий контраст с окружавшими его пожилыми лордами. Рядом с ним Сэнджел казался еще более сморщенным, а Нессел – так просто иссохшим. Правда, Лоуди из Айгена, сидевший по другую руку от Нессела, загорел не меньше Торика и выглядел самым бодрым из старичков. Грох наклонился к Джексому и спросил, прикрывая ладонью рот:

– Как ты думаешь, Торик поддержит Рандела?

Джексом слегка покачал головой и ответил с такой же предосторожностью:

– Торик сам не свой с тех самых пор, как два Оборота назад Денол занял Большой остров. И еще: Рандел использовал пластобетон Хэмиана, а Торик зол на брата и в бешенстве оттого, что всадники не помогают ему изгнать Денола с острова. Ну, а поскольку я не скрывал, что оказываю предпочтение Ранделу, и, вдобавок являюсь всадником, Торик решил публично заявить свой протест.

– Он уже всем надоел этой историей с Денолом, – фыркнул Грох.

– Ты бы объяснил ему, лорд Грох. Насколько я понимаю традиционные права владения, он остается хозяином острова, независимо от того, кто его временно занимает, и никто не имеет права объявить эту землю своей собственностью. А уж Денол и подавно.

Грох резко обернулся и с некоторым удивлением посмотрел на Джексома.

– Ты в этом уверен? Я имею в виду, в правах Торика на остров? По‑твоему, никто не может их оспорить?

– Конечно, уверен. – Джексом лукаво усмехнулся. – Неоспоримые права такого рода упомянуты в Хартии поселенцев. И, что самое поразительное, жизнь на Перне до сих пор регулируется законами и правилами, изложенными в этой Хартии, хоть половина населения планеты о сем и не подозревает. Таким образом, однажды полученное право владения не может быть аннулировано. Оно не может быть отнято даже у преемников первоначального владельца. И только когда умрет последний представитель рода, жребий решит, кто будет следующим правителем.

Грох невесело усмехнулся, вспомнив, как исход поединка между Ф'ларом и Фэксом сделал Джексома владельцем холда Руат.

– Эти земли на Южном были пожалованы Торику в качестве награды за его труды во время пребывания Древних в Южном Вейре, – продолжал Джексом. И, если ты помнишь, Большой остров входит в границы этих владений. Так что никакие притязания Денола не могут лишить Торика права на остров. – Даже если Торик не поселит там своих холдеров?

Джексом ухмыльнулся.

– Когда Денол впервые ступил на южные берега, он согласился стать холдером Торика. Этот факт он не может оспорить. Я уверен, что дальше он рассуждал так: если другие получили право самостоятельно владеть землей, почему бы ему просто не переправиться через пролив и не объявить Большой остров своей собственностью Только так не делают. – Джексома весьма порадовало уважение, которое он прочел в глазах лорда Гроха, внимательно слушавшего его рассуждения. Ему всегда удавалось сохранять добрые отношения с правителем Форта, и он почувствовал, что сегодня они еще больше упрочились. Одобрение Гроха значило для Джексома больше, чем чье‑либо другое, так что у молодого лорда были все основания, чтобы гордиться собой. – За это время Денол вложил в остров немало труда, понастроил там домов и сараев, возделал землю. И если бы он, – Джексом заговорщицки усмехнулся, – шепнул пару слов мастеру Идаролану, можно было бы собрать все, что имеет хоть какую‑то ценность, и продать на север. А вырученные деньги передать Торику в качестве выкупа!

– Что ж, это, конечно, выход…

– Вот именно. Только Торик ничего не желает слушать и уж подавно не читает моих посланий, которые я ему отправляю с Посадочной площадки, – с сожалением подытожил Джексом.

– Гмм… – Лорд Грох задумчиво пощипывал толстую нижнюю губу. Но меня, клянусь Скорлупой, он станет слушать! Вот самое большое преимущество старости – люди вынуждены к тебе прислушиваться, – решительно кивнув, сказал он.

Джексом улыбнулся. Не стал он и возражать, хотя возрасту отнюдь не всегда сопутствуют речи, которые стоит слушать. Все же Грох оказался гораздо восприимчивее к новому, чем большинство его сверстников, и уже за одно это Джексом был ему благодарен.

– Я слышал, вчера ты снова побывал наверху, – резко меняя тему, сказал лорд Форта. – Чем занимался на этот раз?

– Закрывал двери, – скромно пожал плечами Джексом. Справившись с заданием, они с Рутом еще долго любовались великолепием величаво проплывавшего под ними Перна. Даже Пьемур, несмотря на все свои таланты арфиста, не смог бы в полной мере передать эту картину или впечатление, которое она на него произвела. Что же говорить о самом Джексоме? Правда, он попытался поделиться с Шаррой своими чувствами, тем благоговением, которое он испытал. Это зрелище прочно запечатлелось в его ошеломленном сознании. Если бы только все лорды смогли его увидеть, думал он, они бы наверняка прекратили свои мелочные дрязги.

– Закрывал двери? И это все? – удивился лорд Грох.

– Предстоит сделать очень многое, чтобы навести порядок на «Иокогаме». Ведь, там, наверху опасно… – Джексом слегка преувеличивал, но Айвас не раз повторял, что космос – чуждое окружение, и люди должны научиться соблюдать предосторожности, чтоб избежать несчастных случаев. – Но когда все требования безопасности будут соблюдены, мы с Рутом с величайшим удовольствием доставим вас на борт.

Захваченный врасплох, лорд Грох пробормотал что‑то невнятное.

– Поживем – увидим, – выдавил он наконец, справившись с собой. Джексом кивнул и непринужденно спросил:

– Как ты полагаешь, долго это протянется?

– Скорее всего, да, – фыркнул Грох. Потом прикрыл рот ладонью, чтобы только Джексом мог услышать его слова: – Сигомалу нужно, чтобы утвердили Блессерела – иначе плакали его денежки. Этот юнец играл в расчете на наследство и уже пообещал Сигомалу предоставить казну холда в его распоряжение.

Джексом так и подозревал, что старший сын Отерела по уши в долгах у правителя Битры.

– А у Терентела есть сторонники? – Джексом не мог вообразить, кто может поддерживать среднего Отерелова сына. Некоторые рождаются неудачниками, и Терентел – один из них.

– Разумеется, – удивленно вскинув брови, ответил Грох. – Я думаю, на его стороне Бергамон. Да и Корман, вероятно, тоже – хотя бы потому, что терпеть не может Блессерела и в то же время не одобряет чрезмерный интерес Рандела к проектам, разрабатываемым на Посадочной площадке. Он до сих пор не уверен в успешном исходе этого дела с Нитями.

– Никто из Керуна не принимает непосредственного участия в проекте, но нам хватает людей из мелких холдов. Так что никого на Площадке особо не заботит его мнение, – ответил Джексом. – И вообще в Керуне занимаются сельским хозяйством, а не ремеслом.

– Старик Корман всегда отличался упрямством, – добавил лорд Грох. Джексом понимающе усмехнулся. Тут его локтя коснулся Асгенар, и молодой лорд повернулся к нему.

– Ларад говорит, что на нашей стороне Декстер из Набола, который высоко оценил Ранделовы труды по усовершенствованию гавани, мы с ним, ты и Торонас, – сообщил правитель Лемоса. – А чью сторону примет Лайтол?

Джексом пожал плечами.

– Он всегда руководствуется здравым смыслом.

– Тогда он будет за Рандела, – довольно проговорил Асгенар. – Мы полагаем, что Барген из Плоскогорья тоже примкнет к нам.

– Неужели? Я думаю, что он присоединится к другим лордам – постарше.

– Вспомни, какое глубокое впечатление на него произвел Айвас. Барген – себе на уме, и ему не по нраву расточительность Блессерела и безволие Терентела.

– Получается, что в первом круге Рандел может рассчитывать на восемь голосов. Не так уж плохо для начала! Может, выборы и не затянутся надолго.

– Как ты справился вчера?

– Без особого труда, – скромно ответил Джексом. – Я ведь только закрыл двери грузового отсека.

– Ах, двери… – Асгенар придвинулся поближе к Джексому и тихо спросил его на ухо: – Скажи, что ты испытывал, когда перевозил на Перн тело Саллах Телгар?

Джексом оторопел от изумления. Он никогда не думал, что Асгенар – любитель столь мрачных тем.

– Видишь ли, Асгенар, – пояснил он, – время от времени мне доводилось выполнять довольно необычные поручения. Но это, конечно, превосходило все, что мне выпадало до сих пор.

– Айвас сказал, что после смерти она превратилась в лед. Ты видел ее лицо? Как она выглядела?

– Нам ничего не удалось разглядеть, – солгал Джексом. – Стекло шлема было покрыто инеем.

Асгенар был явно разочарован.

– Мне просто хотелось узнать, похожа ли она на современных людей.

– Ну, разумеется, – фыркнул Джексом. – Ведь все поселенцы были такими же людьми, как и мы с тобой. А как, по‑твоему, она могла выглядеть?

– Не знаю, я просто…

Джексом был чрезвычайно рад, что именно в эту секунду Лайтол призвал собравшихся к порядку. Лайтол, как бывший лорд‑Оберегающий Руата, был избран председателем собрания. К тому же, он сохранил право голоса – это было знаком признания его усилий в воспитании наследника Руата вплоть до совершеннолетия.

– Мы все знаем, зачем собрались здесь. Право на владение холдом Тиллек сегодня оспаривают трое законных сыновей покойного лорда Отерела. Представляю их по старшинству: Блессерел, Терентел и Рандел.

– Не лучше ли, Лайтол, перейти сразу к делу? – небрежно махнув рукой, перебил его лорд Грох. – Ставь претендентов на голосование, а потом посмотрим, что получится.

Лайтол наградил правителя Форта строгим взглядом.

– Есть установленные правила, и мы будем их придерживаться.

– И это говорит тот, кто очертя голову окунался во все новое! – насмешливо бросил Сэнджел.

Лайтол, прищурясь, неотрывно глядел на правителя Болла до тех пор, пока тот беспокойно не заерзал на своем месте, в ожидании поддержки косясь на Нессела. Нессел, чуть заметно улыбнувшись, повернулся к своему соседу справа, лорду Лоуди, и что‑то ему прошептал.

А Лайтол, не обращая ни на кого внимания, тем временем продолжал:

– Возможно, всем вам будет небезынтересно услышать, что порядок рассмотрения дел, принятый на наших собраниях, не изменился с тех самых пор, как был установлен двадцать пять сотен Оборотов назад. Хартия была составлена весьма продуманно, с учетом всех возможных случаев. Так что будем придерживаться обычной процедуры.

Уорбрет из Исты с удивленным взглядом нагнулся к Лоуди, чтобы поделиться с ним своими сомнениями. При этом выражение неодобрения, застывшее на лице айгенского лорда, не изменилось.

– Если больше никаких предложений нет, – продолжал Лайтол, оглядев собравшихся, – приступим к первому туру голосования. – Я думаю, нет нужды напоминать сидящим за этим столом, что для утверждения в правах за претендента должно быть подано двенадцать голосов. Обозначьте свой выбор цифрами: один – за Блессерела, два – за Терентела, три – за Рандела.

Опустившись на свое место, он взял перо и, прикрыв листок ладонью, что‑то быстро написал. Потом сложил его и вырвал из блокнота.

Джексом заметил, что все за столом последовали примеру Лайтола и подумал: интересно, пришло ли кому‑нибудь в голову, что для проведения этого освященного вековой традицией голосования, они используют новое изобретение – бумажные тетради?

Все листки передали Лайтолу, и он перемешал их, чтобы порядок, в котором он будет их открывать, не обнаружил выбора каждого из участников. Прочитав надписи, он разложил листки в три аккуратных стопки, одна из которых была заметно толще других. Потом, а прежде чем огласить результат, тщательно пересчитал каждую стопку:

– Итак, Блессерел – пять, Терентел – три, Рандел – семь. Абсолютного большинства не набрал никто.

Джексом перевел дух. Голосование прошло именно так, как он и предполагал, но семь голосов в первом круге можно было рассматривать, как маленькую победу Рандела. Лайтол собрал все листки в кучку и, положив в жаровню, подождал, пока они не сгорели. Потом снова поднялся.

– Кто выступит в пользу Блессерела, старшего из претендентов?

Джексом откинулся на спинку тяжелого стула. Хорошо, что хоть подушки положили – небольшое, да удобство. Он терпеть не мог эти скучные процедуры. Старикам дай волю, так они развлекались бы до самого вечера. И тут он вспомнил, что у него есть еще и вторая, негласная роль.

«Рут, передай, пожалуйста, мастеру Робинтону: семь за Рандела, пять – за Блессерела и три за Терентела. Я совершенно уверен, что Торик голосовал за Терентела. Конечно, он не может поддерживать его всерьез, но хлопот нам доставит немало», – сказал Джексом дракону.

«Я передал Главному арфисту. Он ожидал, что так и получится».

«Мы оба этого ожидали. Теперь дело затянется. Как там тебе на солнышке?»

«Хорошо! День выдался прекрасный».

«Для тебя».

«Ты еще успеешь и попировать, и поплясать. А сейчас время выполнять обязанности лорда».

Джексом поспешно закашлял, чтобы скрыть неуместный смех, и с самым невинным видом потянулся к бокалу, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих. Потом кивнул Сэнджелу, извиняясь, что прервал его сдержанные доводы в поддержку Блессерела.

Следующим поднялся Бергамон и довольно бессвязно попытался склонить чашу весов в пользу Терентела. Джексом про себя подумал, что любой другой справился бы с этим куда успешнее, чем правитель Нерата.

Во втором туре Терентел потерял два голоса, которые перешли к Блессерелу. Старший сын набрал семь голосов, Рандел – восемь. Как и в первый раз, Лайтол сжег листки. «Слишком близко!» – подумал Джексом, стараясь унять нервную дрожь в ноге.

Грох жестом заявил о своем желании выступить, и Лайтол предоставил ему слово.

– Я не самый старший из вас, но являюсь правителем дольше, чем кто‑нибудь из присутствующих, за исключением Сэнджела, – Грох наградил лорда Болла поклоном и улыбкой. – Тиллек – третий по старшинству холд…

– Повторяешь слова Мерзости? – прищурился Сэнджел.

– Айвас успел просмотреть и восстановить Летописи всех холдов, а это едва ли можно назвать мерзостным занятием. Утомительным – возможно, если твои предки понаписали столько же ерунды, сколько мои…

– Куда ты клонишь, Грох? – язвительно осведомился Лоуди.

– Я клоню к тому, что Джеймс Тиллек, основатель этого холда, был дальновидный человек: он произвел съемку береговой линии и положил начало первому Цеху рыбаков. Тиллек всегда был самой безопасной гаванью на всем западном побережье, с самым большим флотом и множеством мастеров‑мореходов. И лорды‑правители Тиллека всегда поощряли рыбаков и оказывали им поддержку. Рандел с должной заботой относится к своему наследству, если удосужился получить в Цехе рыбаков значок подмастерья…

– Он сделал это потому, что Отерел вышвырнул его из холда, – парировал Сэнджел.

– Прошу соблюдать порядок! – с неожиданной силой рявкнул Лайтол, и Сэнджел повиновался.

– Если даже это так, – продолжал Грох, – он – единственный из сыновей Отерела, который зарабатывает себе на жизнь честным трудом. И я считаю, что он заслуживает того, чтобы получить во владение холд. Форт обещает оказывать ему, как правителю Тиллека, всемерную поддержку; значит, так оно и будет!

Раздались возгласы: – Хорошо сказано! – и Грох, зардевшись от удовольствия, сел на свое место.

Потом слова попросил Ларад и тоже выступил в защиту Рандела, добавив, что последние несколько месяцев, когда Отерел был слишком болен, чтобы заниматься делами, единственным из сыновей, кто проявил интерес к управлению холдом, оказался младший. Если, конечно, Блессерел или Терентел что‑то сделали для отцовского холда, он с интересом об этом послушает.

– Хитрый ход, – шепнул Асгенару Джексом.

Слова потребовал Сигомал.

– Блессерел взял на себя почетную обязанность ухаживать за больным отцом, – сказал он, – и старался сделать все, чтобы скрасить Отерелу последние дни. Он честный человек…

– Он оплачивал проигрыши Сигомалу, когда мог что‑нибудь выжать из Отерелова кошелька, – шепнул Джексому Асгенар.

– …и, имея четырех крепких сыновей и прекрасную жену, станет достойным лордом‑правителем…

– Жена Рандела – мастер Ткацкого цеха, и общаться с ней куда приятнее, чем с леди Эсреллой, – так же тихо заметил Асгенар.

– Вот и выскажи свое мнение.

– А ты почему не выступишь?

– Чтобы у Рандела не осталось никаких шансов? – Джексом старался ничем не выдать своего гнева.

Асгенар опустил голову; он понял, что имел в виду Джексом – старшие лорды не очень‑то считались с мнением своего молодого собрата.

Тем временем Сигомал закруглился и сел, недовольно глядя на Джексома, который, повернув голову, смотрел на Асгенара. Лорд Лемоса встал, чтобы держать речь в поддержку Рандела.

– Если человек, вместо того, чтобы дожидаться почестей, трудится не покладая рук и добивается мастерства в своем ремесле, он уже обладает многими навыками, которые помогут ему стать благоразумным и находчивым правителем, под началом которого Тиллеку будет обеспечено процветание. Нам не найти более подходящего человека, чем Рандел. Во всех отношениях.

– Я слышал, – получив разрешение Лайтола, заявил Торик, – что Рандел поссорился со своим отцом, и Отерел велел ему больше никогда не появляться в Тиллеке. Может ли Конклав оставить без внимания волю отца?

Барген вскочил на ноги, запоздало спрашивая у Лайтола разрешения.

– За два дня до кончины Отерел в моем присутствии отменил свое распоряжение, – дождавшись кивка Лайтола, объявил он. – Рандел – единственный из законных наследников мужского пола, который добился чего‑то своими руками. Под конец Отерел стал гордиться младшим сыном – вот почему я буду целиком поддерживать Рандела.

– И, тем не менее, Отерел не назвал его своим преемником? – с загадочной полуулыбкой осведомился Торик.

– Ты что же, не веришь моему слову? – с негодованием спросил южанин Барген.

– Здесь не может быть места недоверию, Барген, поскольку имеется письменное подтверждение.

– Потому‑то право наследования и стало предметом рассмотрения нашего Конклава, – пояснил Лайтол. – и претендовать на него может любой потомок мужского пола, независимо от того, какие отношения существовали между отцом и сыном. Такие прецеденты уже неоднократно бывали.

Грох облокотился о стол и, подавшись в сторону Торика, вкрадчиво произнес:

– Я уверен, лорд Торик отлично понимает, что между отцами и сыновьями случаются разногласия. Торик бросил на правителя Форта взгляд, способный испепелить человека на месте, но лорд Грох только пожал плечами. Откуда он узнал, что Торик со скандалом покинул родной рыбацкий холд в Исте? Мало кому был известен этот факт – Шарра не упоминала о нем, чтобы не подвести брата.

– Лорд Торик прав, – нервно потирая руки, заговорил Сигомал, изобразив на лице глубокое сожаление. – Отерел отрекся от Рандела, и его следует лишить права наследования.

– Видно, Блессерел здорово задолжал Сигомалу, – шепнул Асгенар Джексому, сохраняя самое невозмутимое выражение.

– Кто‑нибудь поддерживает притязания Терентела? – в наступившей тишине спросил Лайтол, И, не дождавшись от Бергамона ответа, добавил: – Тогда будем голосовать за двух оставшихся претендентов: Блессерела и Рандела.

На этот раз число сторонников Рандела возросло до десяти, у Блессерела осталось пятеро, так что требуемое большинство снова не было набрано.

– Уважаемые лорды, объявляю краткий перерыв для обсуждений в кулуарах, – сказал Лайтол и вышел из‑за стола. Остальные последовали его примеру.

– Нам нужно получить еще два голоса, – тихо сказал Грох, обращаясь к Джексому, Асгенару и Лараду, когда они пробирались к столам с закусками.

– Должно быть, третьим сторонником Терентела был Торик, – предположил Ларад. – Я знаю, что его точно поддерживали Корман с Бергамоном. Неужели Торик надеется, что этот недотепа Терентел даст ему солдат для вооруженной стычки, которую он собирается затеять на Большом острове?

– Может быть и так, только я хочу ему кое‑что сказать с глазу на глаз, – подмигивая Джексому и широко улыбаясь, изрек лорд Грох.

– Пошли, Асгенар, – сказал Ларад, увлекая правителя Лемоса за собой. – Мы тебя поддержим, Грох.

Джексом положил на тарелку ароматных хлебцев, которые любил его старый опекун, и подал Лайтолу, в то же время бдительно наблюдая, как трое лордов беседуют в углу с Ториком. Увидев, что Торик обернулся в его сторону, Джексом быстро отвел глаза. Интересно, назвал ли Грох источник информации? Вот Торик задал Лараду какой‑то резкий вопрос. Ответил Грох, Ларад добавил несколько слов, а Асгенар кивнул, едва заметно улыбнувшись краешком рта.

– Похоже, мы только что получили еще один голос в пользу Рандела, – тихо сказал Лайтолу Джексом, стараясь сохранять непроницаемый вид. Ларад с Асгенаром продолжали разговор с Ториком, а Грох вернулся к руатанцам.

– Все сошло как нельзя лучше, Джексом. Это ты здорово придумал! Правда, я не уверен, что Денолу стоит выяснять отношения с Ториком, когда он убедится, что у него ничего не выгорело. На кого еще можно нажать?

– Вы же знаете, я должен держаться в стороне – слишком тесно я связан с «Мерзостью», – возмущенно фыркнув, проговорил Джексом. – И я вовсе не хочу своим вмешательством испортить Ранделу все дело.

– Ты поступаешь себе во вред, мальчик, – с заботой в голосе промолвил Грох.

– Сейчас главное – не повредить Ранделу, лорд Грох. – Как только правитель Форта отошел, Джексом поспешил известить Рута обо всем, что произошло, и попросил его передать Шарре.

«Мастер Робинтон предполагал, что все пойдет именно так, – ответил Рут. – Он спрашивает, сказали ли вы Торику. Только не говорит, что». «Грох сказал, вместе с Ларадом и Асгенаром, – ответил Джексом. Так что теперь Торику есть о чем призадуматься. Мне никак не удавалось его пронять. Сейчас у нас перерыв. Делегатам с западного побережья нужно срочно подкрепиться кла, чтобы не заснуть окончательно. Буду держать вас в курсе».

Вскоре Лайтол снова призвал лордов‑правителей к столу и спросил, не хочет ли кто что‑нибудь добавить или огласить перед собравшимися новые сведения.

– Начинай следующий круг, Лайтол, – сказал Декстер. – У нас ведь есть и другие вопросы для обсуждения.

Джексом заметил, что Декстер о чем‑то серьезно беседовал с Уорбретом и надеялся, что не без результата. Два голоса – все, что им нужно, если только Торик не решит заупрямиться.

На этот раз, наверное, все считали про себя, пока Лайтол раскладывал листки в две стопки, поэтому еще до официального объявления стало ясно: победил Рандел. Сигомал был готов кусать себе локти. Он злобно поглядывал на Торика и Уорбрета, которые в последний момент отступились.

– Рандел набрал необходимое большинство в двенадцать голосов и получает законное право стать преемником своего отца – лордом Тиллека. – Лайтол искоса бросил на Джексома предупреждающий взгляд который молодой лорд Руата без труда истолковал: он не должен делать никаких преждевременных объявлений через Рута.

– Наш Конклав должен обсудить еще два важных вопроса. Я прошу лорда Джексома из холда Руат доложить нам, есть ли какие‑нибудь успехи на пути к конечной цели – уничтожению Нитей. – Лайтол учтиво поклонился своему бывшему питомцу и сел.

Джексом стремительно поднялся, и взгляды всех собравшихся обратились к нему. Фразы, которые он так часто повторял про себя, полились гладким потоком, не прерывавшимся несмотря на чье‑то приглушенное ворчание по поводу «происков Мерзости».

– Пройдя интенсивный курс подготовки под руководством Айваса, арфист Пьемур и я верхом на Руте благополучно миновали Промежуток и приземлились на борту «Иокогамы». Мы привели в действие систему для телескопических наблюдений, за которой Айвас будет следить с Посадочной площадки, а также запустили программу анализа повреждений космического корабля. Мы также доставили на Перн останки Саллах Телгар, которые были затем преданы земле в холде Телгар. – Джексом отвесил глубокий поклон Лараду. – На следующий день Рут снова доставил меня на борт корабля. Из рубки я перебрался в грузовой отсек – для того, чтобы закрыть наружные двери, которые оставались распахнутыми из‑за неполадок на пульте дистанционного управления. После того, как двери удалось закрыть, я вернулся в рубку, а оттуда – на Посадочную площадку. Потребуется еще не раз побывать на «Иокогаме» – для наладки основных систем жизнеобеспечения и, в частности, для посева выделяющих кислород водорослей в баки. Новые работники должны освоиться с передвижением в невесомости, поэтому планируется несколько полетов для разных команд с участием зеленых драконов. Их цель переоборудовать телескоп для того, чтобы его можно было использовать с максимальной эффективностью.

– А если перевести все это на общедоступный язык? – язвительно осведомился Корман.

– Это значит, лорд Корман, что мы сможем использовать «Иокогаму» как базу для борьбы с Нитями в космосе.

– И что же, все драконы переберутся на корабль, чтобы оттуда нападать на Нити? – даже сам он понял, что сморозил изрядную глупость, и, покраснев, замолк.

– Нет, лорд Корман, наш план заключается в другом. Мы хотим сделать так, чтобы Нити больше никогда не падали на Перн.

– И насколько же близки вы к этой желанной цели? – спросил Лоуди, уже более благожелательно, чем Корман.

– Нас отделяют от нее два Оборота, пять месяцев и семь дней.

– Насколько я понимаю, ты собираешься добиться от нас разрешения забирать новых подмастерьев из наших мастерских и новых слуг из наших холдов?

– Нет, мой господин, мы никого не забираем, – ответил Джексом, не в силах сдержать усмешку. – Вопрос в том, чтобы, никого не обижая, удалить с Посадочной площадки ненужных нам людей.

– Наверно, ты очень жалеешь, Корман, что в твоих нижних пещерах поубавилось попрошаек и бездельников? – язвительно спросил Грох.

– Ответьте, лорд Лоуди и ты, лорд Корман, – желаете вы навсегда избавиться от Нитей или нет? – потребовал Джексом. – Разумеется, через двести пятьдесят Оборотов вам уже не придется заботиться о результатах. Но что скажут ваши потомки?

– А ты‑то сам чьи интересы защищаешь, Джексом, – лордов или всадников? – поддел его Нессел.

– И тех, и других, лорд Нессел!

– Но тогда всадники нам больше не понадобятся! – рявкнул Сигомал.

– И что же тогда вы будете делать?

Джексом резко усмехнулся.

– Я думаю, лорд Сигомал, что вы сами не захотите отказаться от услуг всадников. – С чего ты взял? – воинственно спросил Сигомал.

– Они делают гораздо больше – и для тебя, и для всех присутствующих, – нежели просто охраняют небеса от Нитей. Подумай об этом, лорд Сигомал, – загадочно улыбнулся Джексом. Пусть поломают себе головы! – Я уверен, лорд Торик понимает, что я имею в виду.

Торик ответил зятю недоуменным взглядом и нахмурился.

– Не знаю, о чем ты, юноша, – забеспокоился Сэнджел.

– Дорогой мой лорд Сэнджел, я счел это слишком очевидным и не требующим объяснений. Могу я продолжать, лорд Лайтол? – дождавшись кивка Лайтола, Джексом заговорил снова. – Еще я хочу вам рассказать, что мы с арфистом Пьемуром видели, как наша прекрасная планета плывет в космическом пространстве, проходя путь от дня к ночи. В жизни не лицезрел ничего более невероятного! – Он знал, что голос его слегка дрогнул, и ничуть не устыдился. – Как только станет ясно, что системы жизнеобеспечения – подачи кислорода и тепла – работают надежно, мы с Рутом беремся доставить любого лорда‑правителя, который того пожелает, на борт «Иокогамы», чтобы он сам мог увидеть, на какой великолепной планете мы живем и как это важно для нас – навсегда избавиться от Нитей.

Джексом оглядел собравшихся, ожидая, кто примет его приглашение. Ответом было лишь неуверенное покашливание да уклончивое покачивание головой. Тогда он смерил лордов более пристальным взглядом, взывая к их гордости.

– Я бы не прочь прокатиться, – отважился, наконец, Ларад. Асгенар тоже поднял руку, – И я, – добавил Лайтол.

– Из рубки «Иокогамы» северный материк не очень хорошо виден, признался Джексом – но Айвас надеется исправить поврежденные камеры на левом борту. Тогда можно будет увидеть из космоса часть восточного побережья. – Он пристально взглянул на Торонаса, и тот, после видимых колебаний, все же поднял руку.

– Можно ли обозреть южный материк? – раздался хриплый бас Торика.

– Да, и будет виден еще лучше, если удастся починить камеры на корме, – ответил Джексом, радуясь, что удалось расшевелить правителя Южного.

– Не пойму, какой в этом смысл, – ворчливо заявил Бергамон. – Что толку попусту терять время на пустые мечты об избавлении от Нитей? Мы живем с ними сотни Оборотов. Я еще раз задам вопрос: если предки так много знали, почему они не разделались с Нитями еще тогда? А? Что ты на это ответишь?

– Айвас вполне удовлетворил мое любопытство по этому поводу, – твердо произнес Лайтол. – К тому же не надо забывать: все, что мы предприняли со времени его обнаружения, пошло только на пользу населению планеты.

– И каким же образом, позволь спросить? – не сдавался Бергамон.

Лайтол помахал сводками погодных данных, которые Айвас составлял вот уже два Оборота – к восторгу и облегчению холдеров, и мелких, и крупных. Потом указал на изящные часы на стене, которые бесстрастно отсчитывали минуты заседания, и, наконец, на новый наряд самого Бергамона, сшитый из великолепных тканей – последних новинок мастера Зурга.

– Еще я слышал, что ты завел новую силовую установку для орошения полей и переносные печи для обогрева садов во время заморозков, – продолжал Лайтол. – Не говоря уже о том, что твоя младшая внучка обязана жизнью новым хирургическим методам мастера Олдайва.

– Не спорю, Лайтол, есть вещи, которые мы можем увидеть, пощупать и использовать, – вскинул руки Бергамон. – Но зачем нам замахиваться на то, что лежит за пределами понимания и досягаемости?

– Пусть вещи, которые ты можешь увидеть, потрогать и использовать, убедят тебя в том, что есть и кое‑что еще, что мы должны освоить, должны исследовать, дабы наша жизнь стала еще лучше и безопаснее, – сказал Джексом, и в голосе его прозвучала такая искренняя уверенность, что даже самые старшие из лордов, самые предвзятые скептики внимали ему на этот раз с чувством, близким к уважению.

– Благодарим тебя за столь занимательный рассказ, лорд Джексом, – произнес Лайтол, прерывая затянувшееся молчание. – А теперь обратимся к вопросу… – услышав недовольный ропот, он поднял руку. – У вас будет достаточно времени, чтобы побеседовать с лордом Джексомом после окончания нашей встречи. Итак, предлагаю вашему вниманию заявление Главных мастеров Перна.

– Не всех Главных мастеров, – задиристо выпятил подбородок лорд Корман.

Взгляд Лайтола едва скользнул в его сторону, и тем не менее Корман устыдился, что позволил себе так грубо перебить председательствующего. – Главные мастера Перна, за исключением мастера Нориста из Цеха стеклодувов, заявляют Конклаву о своем намерении образовать два новых цеха. Во‑первых, Цех печатников, сотрудничающий с Цехом арфистов, но пользующийся независимостью и автономией, в который будут входить три мастерские. Главная будет находиться на Посадочной площадке, а ее отделения – в Руате и Лемосе, где будет сотрудничать с бумагоделательными мастерскими мастера Бендарека. Второй новый цех – механический, сотрудничающий с Цехом кузнецов; он будет решать задачи, которые ставит перед нами новое оборудование…

– Против этого я хочу сразу выразить протест! – вскакивая с места, заявил Сигомал. – Это делается в угоду Мерзости и…

– Прошу за этим столом воздержаться от грубостей, лорд Сигомал! – властно прервал его Лайтол. – И не заставляй меня повторять: Главные мастера не нуждаются в твоем разрешении. Ты всегда можешь воздержаться от приобретения товаров, производимых неугодным тебе цехом. А поскольку я знаю, что некоторые твои новшества обязаны своим успехом оборудованию, источником которого является Айвас, то лучше бы ты впредь воздержался перед лицом Конклава от столь лицемерных заявлений. Сигомал, ловя воздух ртом, упал на свое место.

Джексом с трудом удержался от смеха при виде замешательства лорда Битры. Один из негодяев, пытавшихся напасть на Айваса, оказался битранцем, но едва ли это доказывает, что в заговоре замешан их лорд. Битранца может нанять любой, кто предложит хорошую цену. И все же Сигомал впервые публично обозвал Айваса «Мерзостью».

– Нас своевременно уведомят, когда будут избраны новые Главные мастера и определены их профессиональные обязанности. Хочу еще раз напомнить вам, лорды, что и эти назначения не должны утверждаться на нашем Конклаве, поскольку по заведенному обычаю цеха пользуются самостоятельностью. Они лишь ставят нас в известность о своих намерениях.

– И что же, в первоначальной Хартии это тоже предусмотрено? – с неприязненным смешком спросил Сэнджел.

– Нет, – нисколько не смутившись, ответил Лайтол. – Устройство цехов было утверждено вскоре после окончания Первого Прохождения холдами Форт, Руат и Бенден для сохранения и развития ремесел и обучения молодежи разнообразным навыкам, в коих ощущалась острая потребность. – Первоначально, – добавил Лайтол, слегка улыбаясь в сторону лорда Кормана, – Главный скотовод и Главный земледелец со своими цехами пользовались гостеприимством Руата, пока не были открыты обширные равнины Керуна, признанные более удобными для разведения животных.

Ларад встал и обратился к Конклаву.

– Стоит еще упомянуть, что и Главный кузнец, мастер Фандарел, и Главный арфист, мастер Сибел, имеют полное право учредить отдельные самостоятельные цехи, даже не спрашивая согласия других Главных мастеров. Тем не менее, оба обратились к ним и получили полную поддержку…

– Какая же она полная, если один мастер против? – брюзгливо запротестовал Нессел.

– Мастер Норист не явился на Совет мастеров, хотя его заблаговременно известили, – сказал Ларад. – Оба новых Цеха – печатный и механический – будут принимать на обучение новым ремеслам, в которых везде ощущается неотложная потребность. Мы все оценили пользу от новых машин, а особенно от четко напечатанных сводов правил и Летописей. И чтобы как можно больше людей могло воспользоваться этими благами, нужно обучать новых ремесленников. – Почему бы печатникам не работать под началом мастера Сибела, а механикам – под началом мастера Фандарела? – осведомился Корман. – Зачем вся эта морока с организацией новых цехов?

– Мастер Фандарел и так трудится от зари до зари, выполняя заказы на новое оборудование, – ответил Ларад. – У него нет ни времени, ни лишних рук, чтобы присматривать за новым цехом.

– Асгенар, печатниками мог бы руководить и твой Бендарек, Главный лесной мастер, – не отступал Корман. – Он‑то уж не особо перегружен.

Правитель Лемоса рассмеялся.

– Ни он, ни я, ни все мы вместе взятые не сможем справиться с заказами на бумагу разных сортов. размеров и качества, которые поступают к нам отовсюду, – Он покачал головой. – У мастера Бендарека полно учеников и в то же время всего два подмастерья, а мастеров и вовсе нет. У него каждая пара рук на вес золота, так что еще и печатным делом он никак не сможет заняться. Производство бумаги отнимает у него все время и все силы.

– Мастер Фандарел поручил мне объяснить вам: чтобы новые машины работали с предельной эффективностью, потребуются особо обученные механики, – продолжал Ларад. – Сейчас всего несколько человек разбирается в этом оборудовании и умеет его ремонтировать, остальные могут только работать на нем, но не исправлять неполадки. В будущем у нас будут люди, способные делать и то и другое, но на это нужно время. – К чему такая спешка? – насмешливо фыркнул Корман. – Я на своем опыте знаю: нечего и требовать особой резвости от годовалого скакуна или пытаться получить потомство от слишком молодой кобылы.

Джексом хотел встать, но почувствовал, как Грох предостерегающим жестом положил ладонь на его плечо. Руатанскому лорду пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы повиноваться этому безмолвному приказу. Ему страшно хотелось высказать собственное мнение, но он был вынужден признать, что старые лорды по‑прежнему не видят в нем ровню. Может быть, когда он вместе с друзьями справится с Нитями, они, наконец, признают его полноправным лордом‑правителем? Или так и будут считать правителем по недоразумению?

– Машины, Корман, – это все‑таки несколько другое дело, – ответил Грох, покровительственно глядя на правителя Керуна. – После того, как машину построят, она выполняет то, для чего ее создали, а когда она сломается, нужно заменить изношенные части. С животиной такого не бывает.

– Зато негодную животину можно забить и съесть. А что прикажешь делать с изношенными машинами? Не успеешь оглянуться, как в каждом цехе и холде вырастут груды ржавеющего железа. Да и в Вейрах, скорее всего, тоже – ведь они заварили всю эту кашу!

– Лорд Корман! – Дрожа от ярости, Джексом сбросил руку Гроха и, сжав кулаки, вскочил с места. – Прошу в моем присутствии не порочить Вейры!

Лишь теперь он заметил, что рядом с ним поднялся лорд Грох и обеими руками ухватил его за руку, а Асгенар, который тоже встал, удерживает его с другой стороны. Ларад громко заявил о своем протесте, к нему присоединились Торонас, Декстер, Уорбрет, Барген и, к огромному удивлению Джексома, Торик.

– Лорд Корман, требую немедленно принести извинения Конклаву за эти слова! – крикнул Лайтол.

Корману, которого окружали десять возмущенных лордов, ничего не оставалось, как уступить. Когда он пробормотал себе под нос слова извинения, Лайтол ледяным тоном потребовал, чтобы он повторил их еще раз – так, чтобы все могли услышать. Потом Лайтол обвел взглядом вскочивших на ноги лордов, и все они один за другим сели на свои места.

– Если мы собираемся навсегда исключить угрозу нашествия Нитей, нам потребуется новое оборудование – такое, которое мы сумеем сами изготовить и ремонтировать. Со времени основания Форта все Вейры стремились разделаться с Нитями. И все цеха и холды трудились во имя приближения этого дня. Ну а если для того, чтобы навсегда избавиться от Нитей, нам придется произвести кое‑какую переоценку ценностей, расстаться с бесполезными или отжившими традициями, то это не столь уж высокая цена за то, чтобы навсегда очистить небеса Перна. – Лайтол помолчал несколько мгновений, будто удивляясь собственному красноречию. – Я думаю, по окончании нашего совета мы не станем упоминать об этом неприятном инциденте.

А теперь, – деловито продолжал он, – давайте сплотимся во имя единой цели и выскажем свое одобрение по поводу организации двух новых цехов. Что скажете, лорды? Напишите «да» или «нет».

Корман сидел, сжавшись, не глядя по сторонам.

Наверное, ему принадлежал единственный листок, оставшийся незаполненным. На двух печатными буквами было выведено «нет», остальные содержали одобрение, которое в свое время будет передано новым Главным мастерам.

– Кто будет решать, кого назначить Главными мастерами и кто оплатит расходы по организации новых цехов? – спросил Нессел.

– Главных мастеров еще не выбирали, но подходящие кандидатуры уже есть. На Посадочной площадке намечены пустующие здания, которые будут приспособлены для нужд двух новых цехов, – заглянув в свои записи, продолжал Лайтол. – А те, кто пожелает поступить в них на обучение, сами построят новые мастерские в Руате и Лемосе. Если кто‑то захочет перейти из своего цеха в Цех печатников или механиков, то должен будет заручиться согласием своего Главного мастера и Главного мастера нового цеха.

– А те, кто работает без разрешения своего Главного мастера? – неодобрительно осведомился Сэнджел. Все поняли, что он имеет в виду мастера Морилтона.

– Это внутренние дела цеха, – ответил Лайтол, – и пусть их решают заинтересованные стороны, а не наш Конклав. – А если нам перестанут поставлять стекло…

– Пока недостатка в стекле не наблюдается, – отрезал Грох. – Мы покупаем все, что пожелаем, и у кого пожелаем. Так что все очень просто. И многие из нас оказывают предпочтение какой‑то одной мастерской. Так всегда было и всегда будет. И это разумно, поскольку такова человеческая природа.

«Мастер Робинтон спрашивает, почему задерживается объявление», передал Джексому Рут.

«Разговоры разговаривают. Все уже решено, но Лайтол меня убьет, если я присвою себе его привилегию». Знакомый с детства голос Рута помог Джексому успокоиться. Теперь он, во всяком случае, знает, за кем присматривать. Это Корман, Сэнджел, Нессел и Бергамон. Корман хоть рубит с плеча, а другие таят свои сомнения и обиды, что только усугубляет конфликт. Чем все‑таки вызвана их непримиримость – страхом перед Айвасом или упорным неприятием перемен?

– Есть ли еще какие‑нибудь дела, требующие рассмотрения на Конклаве? – спросил Лайтол, как того требовал установленный порядок.

– У меня есть вопрос, – поднимаясь, заявил Торик.

– Прошу, лорд Торик.

– Кто будет лордом‑правителем Посадочной площадки?

Тут даже Лайтол растерялся и безмолвно уставился на правителя Южного.

Торик довольно усмехнулся.

– Каждому ясно, что такое важное место нельзя оставлять без надзора. – Его слова звучали вполне рассудительно, поэтому Джексом едва сдержал возглас недоумения, увидев потрясенные лица остальных лордов. Это выражение было наиболее заметно на лицах тех, кто действительно понимал значимость Посадочной площадки. Джексом еще больше укрепился в своих подозрениях, отметив тех, кто придерживался обратного мнения: Сэнджел, Нессел, Сигомал, Корман, Бергамон и Лоуди, хотя лицо правителя Айгена выражало скорее неуверенность, нежели протест.

– Ты, должно быть, просто не в курсе последних событий, – удивленным тоном проговорил он. – Лорд‑Оберегающий Лайтол, мастер Робинтон и Д'рам, всадник Тирота, совместными усилиями поддерживают порядок на Площадке и в равной степени представляют интересы цехов, холдов и Вейров. Они отлично справляются. Добро пожаловать к нам, на Площадку, лорд Торик.

– Как только Айвас был обнаружен, – твердо проговорил Лайтол, на Посадочной площадке созвали совещание. В нем приняли участие восемь лордов‑правителей, восемь Главных мастеров и семь Предводителей Вейров, которые единодушно решили, что ввиду своей исторической ценности и современного значения в качестве обучающего центра, Площадка получает статус независимой зоны.

Корман что‑то раздраженно бубнил Несселу, но когда Лайтол предложил ему высказаться, угрюмо отказался.

– Каковы границы Площадки? – в упор спросил Лайтола Торик.

Лайтол, прежде чем ответить, смерил южанина укоризненным взглядом.

– Разумеется, те же самые, что были отмечены на картах поселенцев. Торик состроил гримасу и сел, настороженно следя за реакцией остальных лордов. Джексом, наблюдая за ним из‑под руки, терялся в догадках: что замышляет коварный южанин? Ведь ему наверняка известно, что, вздумай он выдвинуть новые территориальные притязания, они встретят отпор холдов, цехов и Вейров – особенно Вейров. Джексом уже начал сожалеть, что подсказал Торику выход из ситуации с Большим островом – это затруднение еще добрых два Оборота отвлекало бы его от алчных мыслей о восточных землях. Молодой лорд вздохнул. Иногда решение одного вопроса приводит к возникновению дюжины новых.

Он почувствовал огромное облегчение, когда Лайтол без лишних проволочек объявил заседание Конклава закрытым. Кое‑кто вздумал протестовать и возмущаться, но Лайтол предпочел не заметить их недовольства – у него были на это все права. Но, как Джексому ни хотелось поскорее выскочить из Большого зала, пришлось ему вытерпеть еще одну церемонию.

«Мы закруглились», – сообщил он Руту.

Лайтол возглавил процессию. Джексом ловко вклинился между Ларадом и Асгенаром, впереди правителя Форта, пробормотав лорду Гроху слова извинения. Лайтол, соблюдая обычай, трижды ударил кулаком по двери, и тиллекский дворецкий сразу же отворил ее. Про себя Джексом подумал, что все дворецкие обладают неким внутренним чутьем, которое позволяет им предчувствовать скорое окончание сборищ. Лайтол кивнул – стоявшие по обе стороны от массивных дверей кинулись к металлическим маховикам и, отвернув их, распахнули тяжелые створки. Яркий солнечный свет показался Джексому почти таким же ослепительным, как великолепные наряды толпящихся на ступенях гостей. В первом ряду стояли трое претендентов: Блессерел занял место точно в центре, поглядывал вокруг с самодовольным видом: Терентел, слева от него, сохранял равнодушный, почти туповатый вид; Рандел спокойно стоял поодаль, справа. Его окружали мастер Робинтон, Шарра, Сибел, Менолли и вожди Бендена. Джексом незаметно улыбнулся и увидел на лицах друзей облегчение еще до того, как Лайтол сделал официальное заявление.

– В третьем туре голосования большинством в двенадцать голосов, – проговорил он, когда гомон толпы стих, – Конклав избрал нового лорда‑правителя. Лорд Рандел, разреши мне первым поздравить тебя с законным вступлением в наследство.

Воздух наполнился ликующими возгласами, которые глухим эхом отразились от гранитных стен Тиллека. У лорда Рандела был такой вид, будто он до конца не верит услышанному. На Блессерела было страшно смотреть, а Терентел просто пожал плечами и, повернувшись на каблуках, стал проталкиваться сквозь густую толпу к ближайшему винному прилавку. С сигнальных высот раздались трубные кличи драконов, присоединивших свои голоса к поздравлениям, а файры стремглав заметались н воздухе, вплетая свои звонкие трели в общий хор.

Лорда Рандела тотчас обступили друзья и доброжелатели. Его хлопали по спине, ему пожимали руку, его поздравляли. Блессерела окружили Сигомал, Сэнджел, Нессел и Бергамон. Джексом не стал интересоваться, как отнесся Блессерел к своему поражению. На лице Сигомала застыло недовольство и раздражение, не сулившие ничего хорошего тому, кто попробовал бы нынче попасться ему под горячую руку.

– Что с тобой? – обнимая мужа, спроси