Дж посылает рок‑звезду

Допев последние аккорды песни, Флоу открыл глаза и увидел, что Серена исчезла Часы пробили полночь, все начали поздравлять друг друга, целоваться, обниматься, гудеть в бумажные рожки, и никому не было дела до какой‑то там рок‑звезды. Для Флоу это было откровением.

Кто‑то ради смеха положил в чехол несколько сотенных купюр. Флоу вытащил деньги, бросил их на пол и зачехлил гитару. Потом развернулся и успел заскочить в лифт, двери которого закрывались. Гитара застряла меж дверей, и Флоу дернул ее на себя. Лифт тронулся.

В лифте, прислонившись к стене, стояла кудрявая девушка с пышной грудью.

– Привет, – сказал Флоу и улыбнулся своей знаменитой улыбкой.

Девушка ничего не ответила. Похоже, она перед этим плакала.

– Вы не в центр едете? – сказал Флоу. – Я машине. Может, заедем куда‑нибудь и выпьем?

Дженни уперлась взглядом в пол. Флоу, Нейт – все они одинаковые. Если Флоу знаменитость, то она должна бросаться к нему на шею?

Еще чего!

Двери лифта открылись.

– А пошел ты, – сказала Дженни.

Она вышла через вращающиеся двери здания и очутилась на улице. Стала ловить такси. Наступал Новый год, и весь город гулял. Но Дженни отправлялась домой, как велел отец. Она свернется калачиком на своей кровати и будет читать книжку…

Когда Серена с Аароном вышли на террасу, небо осветилось фейерверками. Было очень холодно, и почти весь народ оставался в зале. Серена смотрела на разноцветное небо и поймала себя на мысли, что сейчас в ее жизни должно произойти что‑то очень хорошее.

– Посмотри, – сказала Серена Аарону и указала рукой на небо: яркие одиночные искры отрывались от огромного букета фейерверка над Ист‑ривер, крутились в воздухе, а потом взрывались и порождали новые разноцветные фейерверки, только уже поменьше.

Аарон закурил сигарету. Он был в одной футболке, но не чувствовал холода.

– Раньше я не любил салюты, – сказал он, пуская дым в воздух. – Я считал, что они слишком гремят и наносят вред окружающей среде. И что это пустая трата денег.

– Но сейчас‑то тебе нравится? – спросила Серена и повернулась к нему лицом. Она накинула чью‑то дубленку, брошенную на стул, но оставалась босой.

– Да. Сейчас нравится, – кивнул Аарон.

– И мне тоже нравится, – вторила Серена. Она вся дрожала–то ли от холода, то ли от предвкушения поцелуя.

Аарон взял ее за руку:

– Ты уверена, что тебе не холодно?

– Уверена.

Он улыбнулся уголками губ.

– Давай не станем целоваться, пока не закончатся фейерверки.

– Хорошо, – удивленно сказала Серена. Она очень любила удивляться. Над Таймз‑сквер затрещали новые огневые вспышки. – И все же мне не терпится.

Да. Кажется, наш пересмешник нашел цветок, который ему особенно нравится, и ему не терпелось сесть на него и вкусить нектара.

– Да целуйтесь вы прямо сейчас. А потом еще раз, – сказала за их спиной какая‑то девушка.

Это была Блэр. Она стояла в паре метров от них, закутавшись в свое синее кашемировое пальто, дрожа от холода.

– С Новым годом, – сказала Блэр, подошла к Аарону и поцеловала его в щечку.

Аарон обнял девушку, он обнял ее, просто как брат сестру.

– С Новым годом, сестренка!

– С Новым годом! – воскликнули обе подруги и потерлись лбами. Господи, несколько месяцев назад они были готовы убить друг дружку.

А сейчас поняли, что они – настоящие подруги.

– Ладно, – сказала Блэр. – А теперь валяйте целуйтесь.

Она оставила друзей решать самим, целоваться им или нет, и пошла на дальний конец террасы, нависавшей над рекой Гудзон. Она смотрела, как над статуей Свободы распускаются огненные букеты, как одинокие мигающие искорки падают в глубокие черные воды реки.

Предпоследняя сцена в ее сценарии тоже заканчивалась поцелуем. Осталось написать конец.

Но конец будет не совсем чтобы конец, подумала Блэр. Это не будет окончательной точкой, как и случается в самых лучших произведениях. Может даже, она просто опишет следующее утро. Одри заскочит в кафе, перекинется парой шуток с официантом‑индийцем, который принесет ей кофе. Тихо улыбаясь, она будет пить свой кофе, а потом просто выйдет на улицу, позволяя читателю самому додумывать продолжение…