Глава 1. которая учит читателя: прежде чем вызывать демона, уточни, сможешь ли ты отправить его обратно

Федотова Юлия

Очень полезная книга

Юлия Федотова

Очень полезная книга

Часть первая

НАЗИДАТЕЛЬНАЯ

Глава 1

которая учит читателя: прежде чем вызывать демона, уточни, сможешь ли ты отправить его обратно

Более прозаического начала для удивительной, полной загадок, тайн и смертельных опасностей истории трудно представить, но было оно именно таким. Позвонила сестра из Саратова и трагическим голосом объявила:

– У ребенка запор!

– И что?! – От такой новости Иван даже как‑то опешил. Упомянутый ребенок, двух лет от роду, приходился ему племянником, любимым настолько, насколько вообще способен двадцатилетний парень любить лысого и бессмысленного малыша. Дядюшка всей душой желал чаду добра, однако совершенно не представлял, какую конкретную пользу может принести в сложившейся ситуации. Даже если бы не разделяли их сотни километров, он все равно не имел бы ни малейшего представления о детском здоровье и мерах по улучшению оного.

– Не строй из себя идиота, – раздраженно велела сестра. – В Интернете посмотри!

– А сама что, неграмотная? – огрызнулся Иван. – Мама с папой читать не научили?

– А сама я заплатить забыла, отключили! – последовал предсказуемый ответ. Так уж была устроена от природы Анна Васильевна Степная, что забывала все, всегда и везде: батоны в парикмахерских, мобильники в гостях, имена преподавателей, дни рождения родных и знакомых, собственный возраст и дни прививок ребенка. Впервые получая паспорт, она забыла, как пишется буква «с», и долго стояла с задумчивым видом у окошка, пока паспортистка не прикрикнула… Бабушка Лиза уверяла, что однажды непременно настанет день, когда Анька забудет где‑нибудь собственную голову и явится домой без этой жизненно важной части тела. В раннем детстве Иван с нетерпением ждал этого события – интересно было посмотреть, как же старшая сестрица станет обходиться без головы? Не дождался, к большому счастью…

– Ну ладно, – великодушно согласился он. – Щас посмотрю и перезвоню… нет, скину. Сама перезвонишь. А что искать‑то? «Запор»?

– Как вызвать дефекацию у ребенка! – выдала сестра без запинки и поспешно отключилась – конец фразы потонул в богатырском реве Ивана‑младшего.

«Как вызвать де…» – начал набирать Иван.

«Как вызвать демона», – вылетела ссылка. И главное, ведь он на нее тогда даже внимания не обратил, поглощенный более насущной проблемой. Но, видно, засело что‑то темное в глубине подсознания. Потому что ночью снилось странное. Громоздились отвесные скалы, увенчанные не то средневековыми замками, не то вороньими гнездами. Разверзались огненные пропасти, и черные крылатые тени с воем метались над ними. Кипело, пузырилось кроваво‑красное зелье в огромных перегонных кубах, и что‑то злое зарождалось внутри, тянуло белые пальцы к Иванову горлу…

Проснулся он от толчка коленом в бок.

– Эй! Ты что орешь? – В голосе Лехи, соседа по комнате, звучало праведное негодование. – Три часа ночи! Всю общагу перебудишь! Перебрал, что ли, вчера?

– Нет… Я того… приснилось что‑то… – пробормотал Иван, утирая холодный пот со лба. – Дрянь какая‑то… Задушить меня пытались!

Но Леха вникать в подробности его ночных переживаний не желал, а желал только спать. Буркнул что‑то неразборчиво и нырнул под одеяло с головой. Иван последовал его примеру и преспокойно проспал до утра, благо кошмары больше не беспокоили.

А утром была суббота, и Леха свалил домой в Черноголовку, оставив комнату в полном распоряжении Ивана (поскольку два других соседа, Амангельды и Трофимыч, дружно вылетели после первой сессии, а новых пока как‑то не образовалось). Вот тогда ОНО и случилось. Как, почему – трудно судить. Единственное, что собирался сделать Иван, включая комп, – это придать индивидуальность скачанному накануне реферату по истории, каковой надлежало сдать уж три дня как. Но вместо этого пальцы сами, без участия разума, набрали в окошке поисковика: «КАК ВЫЗВАТЬ ДЕМОНА?»

Оказалось – ничего сложного. Рекомендаций было столько, что невольно закрадывалось подозрение: в нашей стране общение с потусторонними силами – дело не менее обыденное, чем детский запор. И как‑то все вдруг подобралось одно к одному, будто нарочно! Кусок мела услужливо завалялся в кармане куртки – вчера машинально утащил из кабинета. За алтарь сошла картонная коробка от телевизора – уже три дня стояла в коридоре возле пятой комнаты. Девчонки из двенадцатой одолжили сырой куриный окорочок – вообще‑то требовалась лапа, но Иван решил, что не суть важно. Чахлая майская былинка крапивы взросла под окнами второго корпуса. Свеча имелась в хозяйстве, пусть не восковая, парафиновая, зато с ароматом ванили. И даже псевдолатинская абракадабра заклинания с третьего прочтения крепко впечаталась в память.

Вопроса, зачем он все это делает, Иван не успел себе задать. Должно быть, так не хотелось заниматься историей, что на любую глупость был готов, лишь бы подальше от хрущевской оттепели. А может, это таинственные потусторонние силы уже простерли над его головой свою могучую длань.

Конечно, он просто валял дурака, и на эффект ни одной секунды не рассчитывал, и думал лишь о том, как в понедельник на лекции по химии будет шепотом рассказывать Аленке о своем мистическом эксперименте, и она будет хихикать так мило, как умеют только московские девчонки, а саратовские не умеют… Поэтому, когда в пентаграмме вдруг полыхнуло, и грохнуло, и взвыло, он от неожиданности повалился навзничь и, может быть, даже сознание на миг потерял не то на нервной почве, не то потому, что приложился затылком о край Лехиной кровати.

«ДЕМОН! Я вызвал демона! Они СУЩЕСТВУЮТ!!!» – восторг смешивался с паникой, мысли разъезжались, руки и колени тряслись. Стоя на четвереньках, Иван с трепетом вглядывался внутрь пентаграммы. Там, в густых клубах черного дыма, обреталось что‑то живое – угадывались смутные контуры, чувствовалось движение. А дым потихоньку рассеивался…

…Оно полулежало, опершись на невидимую стену пентаграммы, задушено кашляло и всем видом своим вызывало разочарование. Потому что ожидания не оправдывало катастрофически. В облике пришельца было что‑то от анимешного персонажа – длинная челка, острый подбородок, глазищи чуть не вполсыта. Пожалуй, юные девицы были бы от него в восторге. Но только не Иван. Он‑то демона вызывал! Он‑то рассчитывал увидеть чудовище с картинки: крылья, когти, клыки… А у этого – когти разве? Ерунда какая‑то, чуть больше, чем у кошки. А клыки? Вампирам и то крупнее рисуют! И одежда дурацкая: штаны… кожаные, что ли? – не разберешь на глаз, белая рубашка с кружевами по отложному вороту, поверх нее – что‑то вроде серого мундира с красными отворотами и несколькими неопрятными заплатками, пришитыми явно мужской рукой. Высоченные сапоги с отворотами. Еще нож на поясе. Большой. Серьезный такой нож, Настоящий. Но это дела не меняет, демонам оружие вообще не положено, равно как и одежда.

– Эй! – окликнул Иван сердито. – Ты кто? Ты демон?

– Демон? – Пришелец удивленно заморгал глазищами. Похоже, он был еще не в себе. – Почему демон? Не‑э… Я вот… – он поднял свой пакет, – за сосисками в лавку ходил…

Тут днище у пакета лопнуло, содержимое вывалилось на пол. Это действительно были сосиски, розовые и толстые. Иван не смог сдержать удрученного вздоха.

– Ну вот! – огорчилось странное создание (к слову, говорило оно уж никак не по‑русски, но Иван его непостижимым образом понимал). – Порвался из‑за тебя… А ты сам кто? Некромант? Или чернокнижник?

– Спятил?! – Иван с негодованием отверг оба предположения. – Я человек! Студент!

– Вижу, не слепой! – буркнул пришелец недовольно. – Ты человек и учишься на некроманта…

– Я на почвоведа учусь! – перебил Иван, почему‑то почувствовав себя оскорбленным до глубины души. Но ему не поверили.

– Неправда! Почвоведы не такие! Они не стали бы меня похищать!

– А я тебя и не похищал, я демона вызывал!

– Демона?! – округлил глаза пришелец. – А говоришь, не чернокнижник! Ты темная личность, и я тебя опасаюсь! Сгинь!.. Нет, лучше верни меня на место. Я же не демон, значит, тебе не нужен.

– Абсолютно не нужен! – согласился Иван охотно. – Можешь отправляться, откуда пришел! Я тебя не держу!

Пришелец взглянул на него, как на глупого. Выговорил медленно и раздельно:

– Ты. Меня. Должен. Вернуть. Сам я никак не могу. Тут нужен ритуал. Расстарайся уж как‑нибудь, у меня завтра зачет по искаженной логике. Раз ты студент, должен понимать, что значит пропустить зачет.

– Понимаю, – снова согласился Иван. – Ритуал так ритуал. Щас, на сайте гляну…

Глянул. Право, лучше бы и не видеть никогда! Вернее, раньше надо было глядеть. Чтобы вовремя остановиться и глупостей не натворить. Да, вызвать демона оказалось сущим пустяком. Но вернуть обратно… От перечня необходимых ингредиентов у Ивана глаза полезли на лоб: конская моча, крысиная шерсть, земля с безымянной могилы, ветка розмарина, капля крови девственницы… И апофеозом всей этой чертовщины был указательный палец мертвеца!

Ничего себе! – взвыл Иван. Он только теперь начинал осознавать, в какую историю угодил. Выходит, ему еще повезло, что пленником пентаграммы оказался этот странный парень с сосисками! А если бы попался НАСТОЯЩИЙ ДЕМОН?! Как быть тогда, не имея под рукой шерсти, мочи и всего прочего?

– Ты чего орешь? – осведомился пришелец не без осуждения в голосе. – Что там тебе не нравится?

– Палец мертвеца! Где я его возьму, по‑вашему?! – Ответ был адресован скорее компьютеру, нежели собеседнику, но тот откликнулся, не задумываясь:

– Надо найти на улице безродного покойника и отрезать. Обычное дело.

– Обычное?! У нас, знаешь ли, покойники на улицах не валяются.

– Да? – Пришелец выглядел неприятно удивленным. – Неужели так быстро сжирают?! Безобразие какое! Куда смотрит магистрат?!

Иван даже поперхнулся от такого высказывания и ответить не смог. Пленник истолковал его молчание по‑своему.

– Значит, надо кого‑нибудь убить. Если тебе самому неловко, выпусти меня, я сделаю. Не хотелось бы, конечно, не люблю… – Он поморщился и продолжать не стал.

А Иван почувствовал себя очень, очень неуютно. Слишком уж спокойно, по‑деловому говорил парень об убийстве.

– И что, часто тебе доводилось это делать? – хрипловато спросил он.

Пришелец пожал плечами:

– Ну как… Случалось, конечно. Война… А ты сам разве не того?..

– У нас нет войны! – отрезал Иван зло.

– Вообще? – Пришелец вроде бы даже не поверил.

– По крайней мере, поблизости.

– Везет! – вздохнул тот. – Значит, тебе беспокоиться нечего. А я не явлюсь ночью на зачет и загремлю на передовую…

– А! Так ты от армии косишь! – догадался Иван.

– Что я делаю с армией? – не понял парень.

– Бегаешь от нее.

– Ты что?! – У пришельца округлились и без того огромные глазищи. – Ты вообще думай, что говоришь! За такие слова и убить можно! Неужели тебе не совестно? – Столько укоризны было в голосе существа, что Иван и вправду почувствовал укол совести. – …И выпусти меня наконец! Здесь уже дышать нечем! – Он снова закашлял.

– Ага! Щас! Я тебя выпущу, а ты меня убьешь! – Чувства чувствами, а о собственной безопасности тоже забывать не стоило. Парень в пентаграмме грозным бойцом не выглядел, но очень уж хорош был его нож.

– Не убью, иначе кто меня возвращать станет? – был ответ.

Иван счел его убедительным.

Убирать пентаграмму целиком он не стал – вдруг еще понадобится? Стер ногой контур одного луча, пришелец вывалился наружу, охнул, втягивая свежий воздух (удивительно, но в комнату дым не полез, так и остался в пентаграмме), и бесцеремонно, с размаху плюхнулся на Лехину кровать. Пружины взвизгнули, очередная ножка подломилась – ну не любила общажная мебель грубого обращения, деликатности требовала (пока Иван с Лехой не усвоили эту печальную истину, часть ножек успели заменить стопки учебников и два кирпича). Пришелец обескураженно сказал «Ой!», но вставать не стал, только велел Ивану:

– Ты мои сосиски собери, они хорошие. У тебя тут ледник есть?

Ледника, понятно, не было, был мини‑холодильник Лехи, притом хронически пустой – даром место занимал. Леха просто мечтал от него избавиться – вернуть домой, но мамаша его была непоколебима в своей уверенности, что без холодильника ее любимому сыну в столичном мегаполисе ни за что не выжить. А просто выкинуть было жалко, все‑таки новая вещь.

Теперь вот пригодилась – для сосисок из потусторонних сфер.

– Ну что, пошли? – спросил Иван, закончив хозяйственные дела.

– Куда? – не понял пришелец.

– Добывать ингредиенты для твоего ритуала, разумеется!

Существо на минуту задумалось, что‑то для себя решая. И решило.

– Нет. Ты иди один. А я пока тут у тебя посплю. Я всю ночь искаженную логику учил – глаза слипаются прямо… – Он деликатно, прикрыв рот ладонью, зевнул.

Почему‑то Ивану стало досадно, уязвленным себя почувствовал: что за пренебрежение такое?

– Слушай! Ведь ты впервые оказался в нашем мире! Неужели тебе даже не хочется на него посмотреть?

– Хочется, – согласилось существо. – Очень. Но спать – еще больше. Когда еще момент выпадет?

– Ладно, – согласился Иван, – спи. Я запирать не стану, туалет в конце коридора.

– Разберусь, – пообещал пришелец и отвернулся к стенке.

…Может, оно и к лучшему, думал Иван по пути. С одной стороны, заниматься поисками мертвых пальцев и конской мочи он предпочел бы не один, а в компании. С другой – могли возникнуть сложности: конечно, вызванное им существо демоном не являлось, но и на человека было не очень‑то похоже. Правда, пусть лучше в комнате сидит. Интересно, кто же оно все‑таки по природе? Ах черт! Тут только он вспомнил, что они с существом даже имен своих друг другу не назвали! Но не возвращаться же ради этого назад? Пути не будет.

Начать поиски Иван решил с розмарина. Нашел! Бабка, что торговала пряностями у остановки, клятвенно заверяла: это розмарин и есть, сама на подоконнике взрастила! Иван не нашел причин ей не верить, купил пучок изрядно помятой зелени.

С кровью девственницы, как ни удивительно, тоже не возникло проблем! Девчонка лет шести катилась на роликах по площади перед университетом. Шлепнулась и коленку разбила. Ребенок был хорошим – не пищал, не ревел, поднялся самостоятельно и хотел продолжить путь. Но налетела бабка, раскудахталась, принялась промокать ссадину бумажным платочком… Вот на этот платочек и нацелился Иван, замер, как хищник в ожидании добычи, прозорливо решив: уж если это не девственница, значит, их вовсе на свете не осталось… Окропленный кровью платочек полетел в урну. Иван выхватил его молниеносно и незаметно для окружающих (по крайней мере, он на это надеялся). Два дела было сделано!

Но дальше начались непредвиденные трудности с крысиной шерстью.

Крыс держала Танька Никитина, девчонка из их группы. Были они, конечно, белыми, но все‑таки крысами, не носорогами же! Сойдет, решил Иван, но Таньки дома не оказалось, уехала на выходные в Питер (вот, оказывается, почему ее мобильник не отвечал!). А выпрашивать крысиную шерсть у Танькиной матери было как‑то неловко: что она подумает? Вернулся с «Юго‑Западной» на «Университет», пошел на биофак, но там чучело крысы было надежно заперто в стеклянной витрине. Объехал несколько зоомагазинов, потратив уйму времени даром – бдительные продавцы вовсе не желали, чтобы кто‑то выщипывал их товар… Вот так, в бесплодных поисках, прошла суббота. Шерсть и мочу пришлось отложить на воскресенье. О пальце же Иван предпочитал пока не думать вовсе.

– А, это ты! – вяло приветствовал его пришелец. Похоже, за весь день он так и не покидал своего, точнее, Лехиного ложа. – Ну собрал, что нужно?

– Не все! – уклончиво ответил Иван. – Ужинать будешь? Твои сосиски, мой батон…

– Я так понимаю, сегодня мне домой не вернуться? – присаживаясь, уточнил пришелец.

– Никак, – подтвердил Иван сурово. – Только завтра вечером… – и добавил про себя: «Если повезет».

– Плакала, значит, моя извра… искаженная логика. Ну ладно, давай поедим. Все одно помирать, так хоть сытым… – В тот момент Иван еще не обратил внимания на его последнюю реплику.

…Батон был длинным, свежим и аппетитным, пришелец очень хорошо на него налег, половину съел. А сосиски имели привкус странный.

– Куриные, что ли?

– Ага, – согласился пришелец. – По сути своей, что есть василиск? Огромная огнедышащая курица, и ничего больше… То ли дело драконина! – Он мечтательно вздохнул. – Драконина с мандрагорами… Пробовал?

Иван поперхнулся куском и сосисок больше есть не стал, сварил оккультный окорочок. «Все‑таки простая курица привычнее огнедышащей», – пояснил он, чтобы не обижать гостя.

А больше они в тот день ни о чем не говорили – пришелец снова хотел спать. Уже в темноте Иван вспомнил:

– Слушай, давай хоть познакомимся, что ли! Я Иван Степной, а как тебя зовут‑то?

– Меня?! – Странное создание беспокойно заворочалось. – Меня? Ох! Слушай, давай завтра, на свежую голову, а? Я сейчас не в состоянии просто вспоминать…

– Ну завтра так завтра, – откликнулся Иван упавшим голосом, провести ночь в компании ненормального ему как‑то не улыбалось. А он еще сестру ругал за беспамятство! А оно вон как на свете бывает – собственного имени некоторые вспомнить не могут!

Только утром он понял, в чем было дело, и перестал пришельца осуждать. Потому что звали того Кьетт‑Энге‑Дин‑Троннер‑Альна‑Афауэр – и Стренна‑и Герцерг ан Свеффер фор Краввер‑латта Феенауэрхальт‑Греммер‑Игис‑Маарен‑Регг… – а дальше он так и не вспомнил, хотя очень старался.

– С ума сойти! – присвистнул Иван. – А покороче нельзя?

– В смысле?

– Ну родители в детстве тебя как называли?

– Я с малых лет сирота, – ответил пришелец с достоинством.

– Извини. Но ведь не может быть, чтобы тебя всеми этими словами называли… гм… в быту. Друзья к тебе как обращаются? Или там начальники, преподаватели?

– А! – обрадовался несчастный обладатель бесконечного имени. – Ну близкие друзья, понятно – Энге; преподаватели – Кьетт Краввер; начальники – ан Свеффер; подчиненные – фор Краввер‑латта… Вот!

– Ладно. Мне лично как тебя называть? Не жди, что я стану оглашать весь перечень!

– Нет, конечно, – поспешно согласился пришелец. – Не надо весь! Зови меня… ну хотя бы Феенауэрхальт. Пусть будет коротко и нейтрально.

– Ничего себе – коротко! – возмутился Иван. – Язык свернешь. Я буду звать тебя Дин. – Это единственное, что он смог запомнить на слух.

Но пришелец смутился и фыркнул:

– С ума сошел? Что о нас подумают?! Так меня станет звать жена, если однажды я ею обзаведусь!

– Ох! Как у вас все запутано!.. Ладно, как там первое было? Кьетт? Вот им и будешь.

Пришелец поморщился:

– Это будет звучать так, что ты меня старше.

– А тебе сколько лет? – быстро сориентировался Иван.

– Мне? Много. Девятнадцать.

– Вот видишь! А мне – двадцать один! Я тебя определенно старше.

– Да? – Кьетт оглядел его придирчиво, с недоверием. – А сколько у вас здесь длится год?

– Триста шестьдесят пять дней.

– А день?..

В общем, как ни крути, по всему выходило, что Иван старше.

– А может, вы живете дольше нас? – нашел последнюю зацепку пришелец, ну никак не хотелось ему в младших ходить! – Продолжительность жизни здешних людей какая?

– Ну… лет восемьдесят – девяносто в среднем… – немного приукрасил печальную действительность Иван.

– И только? – вздохнул Кьетт и больше вопросов не задавал, видно, расклад вышел совсем уж не в его пользу. Молча дожевал остатки вчерашнего батона и вновь направился к кровати. – Ну ладно, ты ступай за мочой и шерстью, а я еще посплю.

– Сколько же можно спать? – удивился Иван. – На вторые сутки пошел… Слушай! А ты того? Ты в порядке? Здоров в смысле?! – Только теперь он заметил, что его невольный гость выглядит совсем нехорошо, будто не спал эту ночь, а землю пахал… точнее, на нем пахали: бледный до синевы, глазищи обведены чернотой, взгляд мутный какой‑то… – Тебе не плохо, нет?

– Ну что тебе на это ответить? – пробормотал Кьетт, потянувшись по‑кошачьи. – Сдается мне, здесь у вас очень низкая плотность внешних астральных полей… Слабоват естественный магический фон.

– И что? – не понял Иван.

– Как бы тебе объяснить… Ты ведь имеешь представление об осмотических процессах?

Иван согласно кивнул:

– Допустим.

– С магией то же самое. Я – магическое существо, и мой внутренний м‑потенциал, без ложной скромности, очень высок. И поскольку любая магическая система стремится к равновесию… тьфу, запутался. В общем, начинается перераспределение сил. Астральные поля твоего мира – или реала, или слоя бытия, как хочешь обзови, не в том суть – начинают повышать свой потенциал за мой счет.

– И что? – почувствовал недоброе Иван.

– Да ничего хорошего. У каждого магического существа есть нижний допустимый предел м‑потенциала. Так вот, если внешний магический фон меньше нижнего предела помещенного в него организма, то всё. Окружающая среда будет выкачивать из него все силы, и он в определенный момент погибнет. Но даже тогда мертвое тело его будет отдавать свою магию, пока внутренний м‑потенциал не сравняется с внешним.

– Та‑ак! – Иван где стоял, там и сел. – И ты хочешь сказать…

– Угу, – скромненько подтвердил обладатель высокого потенциала. – Хочу. Именно этот процесс в данный момент и происходит.

Ивану стало жутко. Только мертвого тела ему в комнате не хватало!

– И как долго это будет происходить?! – бестактно брякнул он. – На сколько тебя хватит?

– Ну… – снова замялся Кьетт. – Скажи, здесь у вас есть практикующие маги?

– Маги? Да черт их знает! Не верю я в эту чепуху! Попадаются шарлатаны какие‑то: гадалки там всякие, колдуны…

– И много их? – вздохнул пришелец.

– Да полно… Но они же не настоящие. Людей просто дурят!

– Потому и дурят, что естественный магический фон очень слабый, ни на что не годный… Ну сегодня не будут дурить. Все сделают по правде.

– То есть?

– Сейчас все колдуны, гадалки и прочие шарлатаны твоего мира тянут силы из меня. Так что сам понимаешь, – Кьетт виновато развел руками, – надолго меня не хватит. Все‑таки я не демон… хотя тут и демона не хватило бы, пожалуй…

– Сколько?! Конкретно! – прорычал Иван.

– До вечера, думаю, дотяну. Но вторую ночь мне не пережить, нет.

– И ты об этом так спокойно рассуждаешь?! – поразился Иван.

Кьетт утомленно смежил веки.

– А что мне остается? Или ты хочешь, чтобы я рыдал и возносил молитвы?.. И потом, я слегка надеюсь, что до вечера ты вернешь меня на место…

– Верну! – горячо обещал Иван и собрался уж бежать, но обернулся с порога. – Слушай, неужели нет никакого средства тебя за изолировать? Ну чтобы потенциалы не перетекали… – Ох, не силен он был в магической терминологии!

– Почему же нет? Есть! Иначе все магические существа давно бы вымерли!

– Ну так изолируйся, чего ты ждешь? Что для этого нужно? Заклинания какие‑нибудь, зелья, ритуалы?

Кьетт мрачно рассмеялся:

– Вот именно, зелья. И где я их, по‑твоему, возьму, если в вашей богами забытой дыре даже такую мелочь, как палец мертвеца, нельзя раздобыть без проблем?

– А раньше ты о собственной безопасности не мог подумать? – огрызнулся Иван, обидевшись за свой мир. – Прежде чем к нам попасть…

– Прежде чем к вам попасть, – перебил Кьетт, – я тихо‑смирно шел в лавку за сосисками. И даже заподозрить не мог, что некий олух примет меня за демона и без всякой на то причины выдернет из привычной, насыщенной магией среды в сию астральную пустыню! Если всякий раз, отправляясь в лавку, замыкать свое астральное поле – это все равно как… как… – Он запнулся, подыскивая подходяще сравнение.

– Как если бы я перед выходом из дома каждый раз надевал костюм хим защиты на случай возможной техногенной катастрофы! – с раскаянием закончил его фразу Иван. – Ладно, ты лежи, а я пошел! Я быстро! До вечера успеем, не волнуйся!

– Не буду, – покорно согласился Кьетт и тихо всхлипнул. Все‑таки ему было страшно.

Тревога придала Ивану изобретательности. Крысиную шерсть он раздобыл‑таки на этот раз! Рванул на птичий рынок – уйму времени убил, пока добрался. Купил белую крысу, самую мохнатую из всех предложенных, клок шерсти состриг заранее припасенными маникюрными ножницами (знала бы Ирка из семнадцатой, зачем они ему понадобились, – ни за что не одолжила бы). А крысу тут же перепродал за полцены, зато в хорошие руки – ее сразу, не отходя от кассы, принялись целовать и кормить.

С «Птички» довольный собой Иван подался на Беговую, на ипподром – опять через всю Москву. Сочинил трогательную историю – типа он несчастный студент‑ветеринар, которому грозит неминуемое отчисление, если в ближайшие часы не произведет анализ конской мочи. Ну сжалился какой‑то дядька, провел, позволил набрать шприцом из свежей лужи… Вряд ли отобранный материал годился для лабораторных исследований, но для целей оккультных – почему бы нет? Так ловко все прошло, что подумалось: может, и палец таким манером получится раздобыть? Пойти в морг, сказаться студентом‑медиком, заплатить, если что… Есть же у них там бомжи какие‑нибудь, не убудет с них от одного пальца…

Бомжи, может, и были. Не было денег. А главное – решимости. Уж так не любил Иван все эти замогильные дела, так не любил… И потом, морг – это вам не ипподром. Наверняка какие‑нибудь разрешения требуются, документы. Студенческий спросят и поинтересуются – а зачем почвоведу чужой палец? Выйдет неловко…

В общем, от посещения моргов Иван отговорил себя на удивление легко. Но нужно было искать альтернативу. А какая может быть альтернатива свежему покойнику? Ясно: скелет. Скелетов Иван не боялся совершенно. И даже знал, где они есть: на биофаке. И даже не под стеклом, просто в кабинете стоит, на видном месте – заходи и бери. Если бы не воскресный день. До понедельника кабинет не откроют, до понедельника Кьетт не доживет… Как же быть, как быть…

И тут решение попалось ему на глаза! Само! Просто бросил случайный взгляд на витрину магазинчика – и увидел.

Это был манекен, причем не дешевый, из тонкого пластика, а отличный, очень натуралистичный, плотный – гипсовый, что ли? Да неважно! Главное, во‑первых, человек, во‑вторых, определенно не живой. Не живой – значит, мертвый. Мертвец! Что еще надо для счастья?

…Откуда было бедному Ивану знать, что ход его рассуждений как нельзя лучше соответствовал принципам той самой «искаженной логики», которую пришелец Кьетт не смог сдать по его вине?

Бочком, бочком, стараясь казаться маленьким и незаметным, Иван проник в небольшой торговый зал. Огляделся. Побродил между рядами вывешенных пиджаков, курток и плащей, будто бы подыскивая обнову. Все ждал – вот сейчас подлетит разлюбезный продавец, начнет навязывать свои услуги. Но две девчонки за прилавком даже не обернулись в его сторону, было у них занятие повеселее возни с клиентом – одна другой сооружала что‑то на голове с помощью массажной щетки и вонючего до слез лака. Средь бела дня, прямо на рабочем месте! Пожалуй, в другой момент Ивана такое поведение обслуживающего персонала возмутило бы: конечно, по нему видно, что небогатый клиент заглянул, но все‑таки тоже человек! Однако на этот раз бессовестное поведение продавщиц было ему только на руку. Потому что в дальнем углу зала стоял облаченный в джинсы и диковатую желтую куртку еще один манекен! И был он куда доступнее первого, того, что на витрине, просто подходи и бери.

Двадцать с лишним лет прожил на свете Иван Васильевич Степной и за весь этот срок ни разу ничего не украл. Вот и крался теперь на дрожащих, негнущихся ногах и трепетал так, будто не палец манекена – кассу собрался взять. Подобрался бочком, бочком, озираясь, нет ли камер. Отвернувшись, не глядя, пошарил за спиной правой рукой. Нащупал холодную мертвую кисть. Нажал сильно и резко. Хрупнуло.

Спрятав трофей в карман, похититель удалился медленно и с достоинством, чтобы не вызвать у окружающих подозрения. Руки дрожали, холодный пот выступил на лбу. Одна‑единственная мысль, точнее, фраза крутилась в голове: «Дело сделано, – сказал слепой…»

…В комнату свою он возвращался со страхом – разыгрались нервы, почему‑то возникла уверенность: все было напрасно, он опоздал, и на Лехиной кровати ждет его молодой красивый труп.

Однако пришелец Кьетт был жив и приветствовал его недовольной репликой: «Ну, наконец‑то! Я уж думал, тебя рузы сожрали!»

– Какие рузы? – вяло удивился Иван, он чувствовал себя совершенно разбитым.

– Перепончатокрылые, – ответил Кьетт с раздражением. – Это присловье такое. У вас что, рузы не водятся?

– Не водятся, – подтвердил Иван. – Нет у нас никаких руз. Тем более перепончатокрылых.

– Да? Странно. Люди есть, а руз нет. Кто же вас ест тогда?.. Ну ладно, не до того сейчас… Ты все принес, что нужно?

– Все! – с заслуженной гордостью объявил Иван. – Щас мы тебя на родину наладим… Давай, в пентаграмму становись… Ты сам‑то дойдешь? – выглядел его пленник еще хуже, чем утром.

Кьетт встал, покачнулся и бодро заверил:

– Дойду!

И впрямь дошел. В пентаграмме сразу сел на пол, обхватив руками острые колени, а потом спросил заботливо:

– Иван, а ты не хочешь куртку надеть?

– Зачем? – не понял тот. В комнате было тепло, даже душно. Или магическое перемещение демонов и лиц им подобных сопровождается поглощением тепла из окружающей среды? Ивану живо представилась промерзшая насквозь комната: иней серебрится на стенах и мебели, сосулька свисает с лампы, на полу хрустит корочка льда…

– У нас во Флангальде сейчас прохладно.

– А?

– Прохладно, говорю, у нас во Флангальде. Весна затяжная в этом году, снег не сошел до сих пор.

– А я тут при чем?!

Кьетт беспокойно заерзал.

– Ты‑то?.. Знаешь, я все лежал, думал‑думал и решил: ты отправишься со мной во Флангальд!.. И даже не спорь! Зачет я пропустил. Стану оправдываться – мне никто не поверит, решат, что вру или вообще спятил. Но если я предъявлю тебя, такого чужеродного и экзотического, и ты мои слова подтвердишь…

– Стоп! – заорал Иван в голос. – И не надейся! Никуда я не отправлюсь! Решил он, видите ли! А меня нельзя было раньше спросить?!

– А ты меня спрашивал, когда сюда тащил? – невозмутимо напомнил Кьетт. И продолжил проникновенно: – Послушай, Иван. Я – магическое существо. Ты – нет. Конечно, шарлатаны ваши крови моей выпили немало, но даже теперь у меня хватит сил заставить тебя сделать все, что я пожелаю. В окно выпрыгнуть. Родного отца зарезать. Отправиться хоть во Флангальд, хоть в Черные Сферы. Но я этого не хочу, понимаешь? Это неправильно – лишать разумное существо собственной воли, так не должно быть. Просто ты сделал глупость и обязан ее исправить, это твой моральный долг. Есть же у тебя совесть?.. И потом, сам посуди, когда еще тебе выпадет случай побывать на другом уровне бытия? Учитывая, как плохо у вас с магией! Может, это твой единственный шанс? Главное, меня упрекал, что я вашей жизнью не интересуюсь, а сам?! Сидишь как пришитый в своем мире – никакого кругозора, одно и то же день за днем…

Да, это создание умело убеждать. Так тошно и скучно вдруг стало Ивану – четыре стены, две кровати, три стула – два хороших, один «гостевой», с ножкой, имеющей коварную привычку подкашиваться… Завтра понедельник – четыре пары, и снова четыре стены… В кои‑то веки случилось в жизни что‑то небывалое, чуть приоткрылись неведомые горизонты – и вот сейчас он захлопнет их собственной рукой, закроет навсегда, как и не было ничего…

– И вообще, что ты теряешь? От силы час времени уйдет – от мясной лавки до академии дойти! А там у нас знаешь какие специалисты – в момент тебя назад вернут, без всяких мертвых пальцев и пентаграмм! Соглашайся, ну?..

И он согласился.

И сделал все как нужно: шерсть, окровавленный платок и розмарин сжег. Конскую мочу с пеплом смешал, используя для разбалтывания смеси указательный палец манекена (принял столько страданий ради такой ерунды, как будто ложкой нельзя было обойтись!), заклинания прочел без запинки. А когда пентаграмма озарилась изнутри мерцающим синим светом – прыгнул внутрь и вцепился в плечо Кьетта…

Потом был свет, и грохот, и тьма…

«Вот так, должно быть, и помирают люди», – мелькнула последняя, полузадушенная мысль…