Версия первая и единственная: несостоявшаяся казнь политического заговорщика

Официально было объявлено, что царевич умер от удара. Сразу же после его смерти в народе пошел слух, что царевич был убит то ли самим Петром, то ли по его приказу. Эта народная версия оказалась чрезвычайно живуча – она периодически всплывала и в XIX, и в XX веках. Тем не менее, никаких серьезных подтверждений в ее пользу нет. Скорее всего – как считают сегодня большинство историков – Алексей умер, не выдержав жесточайших пыток, которым его подвергали в последнюю неделю жизни.

Если Алексея не убили по непосредственному повелению Петра (а так, скорее всего, и было), то никакого преступления нет. Дело в том, что для того времени пытка была совершенно нормальным следственным мероприятием, а царевич находился под следствием. Умер же, потому что здоровьем оказался слаб. Не сознательное убийство, а обычный эксцесс, несчастный случай.

Пытка – закрепленная законом часть следственного процесса в России XVII–XVIII вв. Только показания, данные под пыткой, в глазах суда и следствия представляли настоящую ценность.

В России наибольшее применение находили: подвешивание на дыбе, кнут и пытка огнем. Перед истязанием подсудимого полностью раздевали, таким образом, согласно представлениям времени, человек лишался чести. Женщин пытали наравне с мужчинами. Смерти во время испытания были редкостью. В задачу палачу вменялось сохранение жизни подсудимого для дачи показаний. В то же время, подвергшись пытке, человек чаще всего оставался инвалидом. Формально пытка в России была запрещена в 1801 г., но неофициально применялась до начала великих реформ.

Алексея Петровича пытали непрерывно. Уже после окончания следствия и приговора суда он подвергался «виске». Тело с завязанными руками поднимали под потолок и били кнутом по натянутой коже. Покрывали кровоточащие раны капустным листом, чтобы затянулись, и через несколько дней били снова. Последние два раза царевичу нанесли 20 ударов кнутом, а перед смертью еще 15. Он мог умереть и от заражения крови, и от болевого шока.

Так мучить сына? Но близких отношений между Петром и Алексеем не было никогда, хотя до поры до времени Петр воспринимал своего сына как будущего наследника, и надеялся, что тот когда‑нибудь проявит интерес к делам государства и возьмется за ум. Известно, что больше всего на свете Алексей любил праздность и пьянство. Петр тоже крепко пил, но это никогда не мешало делу.

Как только у Алексея появилась альтернатива, как у наследника, Петр поставил ему ультиматум: либо радикальное исправление, либо лишение наследства. 12 октября 1715 г. у Алексея родился сын Петр, через 10 дней его супруга Шарлотта скончалась, через две недели ее похоронили, а уже на следующий день императрица Екатерина Алексеевна разрешилась от бремени – на свет появился Петр Петрович. Теперь у Петра I появился выбор наследников – два сына и внук. Алексей казался худшим из вариантов.

Осенью 1715 г. Петр окончательно решил для себя, что его сын не годится в наследники, и прямо заявляет об этом Алексею. Царевич решил потянуть время и дождаться, когда гроза пройдет. На тот момент он, вероятно, еще не понимал, насколько серьезны намерения отца. Алексей Петрович посоветовался с близкими людьми. Это были Александр Васильевич Кикин и князь Василий Долгорукий. Кикин – бывший денщик Петра, переметнувшийся к царевичу после того, как был уличен в казнокрадстве. Долгорукий – генерал‑лейтенант, представитель знаменитого семейства. Оба посоветовали царевичу отказаться от престола. Алексей пишет отцу, что отказывается от наследства в пользу брата, а собственных детей вручает также на волю Петра.

Но это было только начало зловещей игры между отцом и сыном. Петр был слишком умен, чтобы не понимать, что Алексей пытается выиграть время. Случись что с Петром, и престол, скорее всего, достанется не его малолетнему сыну от Екатерины, а именно Алексею, на стороне которого симпатии многих представителей знати и некоторых церковных иерархов. Петр не сомневался, что старший нелюбимый сын в случае его смерти тут же откажется от своих слов и заявит права на престол.

Петр постоянно ужесточает требования к сыну. Сначала отречение от престола, потом постриг. Он, очевидно, ищет гарантии, что власть Алексею не достанется. Царь требует от Алексея немедленного решения: «или отмени свой нрав… или будь монах». На это письмо царевич отвечает уже на следующий день: «Желаю монашеского чина».

Конечно, пострижение в монашество дает некоторые гарантии. Монахи не восходят на престол. Василия Шуйского в свое время постригли в монахи именно для того, чтобы он никогда не лез в цари. Но вот уже история с Филаретом Романовым, отправленным в монастырь по приказу Бориса Годунова, показывает: бывают и другие случаи. Сам Филарет на трон не сел, но он фактически правил Россией за своего сына Михаила Федоровича.

Стопроцентной гарантии Петр не получал даже в случае пострига Алексея. Он ему слишком не доверял. И очевидно, что последнее требование было лишь очередным ходом в зловещей партии, которую разыгрывал монарх. Но почему Петр так упорно отказывался верить сыну? Что это – самодержавная паранойя, или у царя были реальные основания не доверять царевичу?

Нет, подозрения Петра были небеспочвенны. Алексей кривил душой, когда выражал согласие уйти в монастырь. Это подтвердилось, когда Петр отправил сыну третье письмо, уже из Копенгагена, куда он отправился для подготовки очередной операции против шведов. В письме царь вновь требовал окончательного решения: либо немедленно постричься в монахи, либо одуматься и присоединиться к отцу и армии и вместе участвовать в войне, как и подобает помощнику и наследнику. После этого третьего письма, Алексей принимает решение бежать за границу. Очевидно, что ни в какой монастырь он не собирался и предпочитает иночеству государственную измену – именно так расценивалось бегство за границу.

Алексей и сам был отнюдь не дурак, и советчики у него были хитроумные. Он не был тем неврастеником, которого мы помним из фильма «Петр Первый» в гениальном исполнении Николая Черкасова. Царевич спланировал и осуществил побег обдуманно и ловко. Назанимал денег. Обманул Петра, сказав, что едет к нему в Копенгаген. И с переодетой в мужское платье любовницей Ефросиньей растворился на просторах Европы и обнаружился в Вене.

Алексей шел на государственное преступление. Ради чего? Только ли из страха пострижения? Было ли это бегство импульсивным шагом в ответ на деспотизм отца, требовавшего пострижения сына в монахи, или это была часть хитроумного заговора? Это вопрос, на который нам предстоит ответить.

Бежать в Вену Алексею посоветовал все тот же Алексей Кикин. Это был наиболее очевидный выбор. Император Карл VI – могущественный европейский монарх, и Алексею он приходится родственником. Покойная жена царевича была сестрой жены цесаря.

У Карла Алексей не просто просит политического убежища, но и отдается под его родственное покровительство. Император оказывается в таком положении, что не может выдать беглеца без ущерба для собственной репутации. Он этой репутацией дорожит и с соблюдением полной секретности прячет родственничка в дальней крепости Эренберг в Верхнем Тироле. Алексей прибывает туда в самом конце 1716 г. В это время агенты Петра рыщут по всей Европе, разыскивая высокородного беглеца.

Поведение царевича в Вене если и не наводит на мысль о заговоре, то, как минимум, подтверждает факт его измены. Алексей заявляет, что стал жертвой деспотизма отца и клеветы Меншикова и Екатерины. Якобы Петр по науськиванию жены и своего визиря решил отстранить от наследства Алексея и его детей, родственников австрийского цесаря, в пользу только родившегося сына от Екатерины. Таким образом, он делал и самого Карла пострадавшим от своеволия русского царя.

Мол, сам Алексей перед отцом чист, ничего против него никогда не злоумышлял и всегда добросовестно выполнял его волю. Далее он прямо оговаривает и Петра, и Меншикова, и Екатерину. Рассказывает о жестокости и кровопийстве царя. Утверждает, что Петр и Екатерина ненавидели его покойную жену Шарлотту, цесарскую родственницу, и так же ненавидят ее детей. Эта была откровенная ложь, потому что как раз Алексей больше всех в Петербурге отравлял жизнь своей супруги, которую на дух не выносил, и это свое отношение к ней перенес и на собственных от нее детей. Напротив, Петр с Екатериной всегда той покровительствовали.

Алексей не расставался с мечтой занять русский престол после отца. Бежал не к врагу в Швецию, оставил открытыми двери для будущего возвращения. Отрицал факт собственного добровольного отказа от наследства, хотя он подтверждается его собственным письмом, которое сохранилось. Очевидно, что, прося политического убежища в Вене, он рассчитывал дождаться смерти Петра и собирался потом предъявить свои претензии на трон.

Были ли планы о грядущей власти просто пустыми мечтами или за действиями царевича стояли какие‑то силы внутри страны? Позднейшее следствие по его делу вскрыло огромное количество если не сторонников Алексея, то людей, ему сочувствующих. У Петра, как у любого радикального реформатора, было множество недоброжелателей. Его не любили ни старая московская знать, ни среди простого народа.

Алексею симпатизировала большая часть русского духовенства, включая иерархию. Они все ненавидели Петра I. Стефан Яворский, которого иногда называют несправедливо местоблюстителем патриаршего престола, в 1712 г. произносит проповедь об Алексие, человеке божьем. Это патрональный святой царевича Алексея. И в конце там молитва Алексию, человеку божьему, и в ней говорится о том, чтобы он помог своему тезоименнику, единой надежде России.

Так что если заговора царевича против Петра и не было, то социальная база для него очевидно была. Была могущественная, хотя и не оформившаяся организационно партия, стаявшая за Алексея. Ему было на кого рассчитывать.

Сбежавший сын представлял для Петра реальную опасность. Мы пока не выяснили, плел ли он заговор по смещению с трона Петра, но получили подтверждение тому, что в случае смерти отца он определенно собирался побороться за власть. Для Петра это было неприемлемо. Он считал Алексея непригодным к управлению государством.

Царь послал по следам сына своих агентов. Вскоре он выяснил, что тот скрывается во владениях австрийского императора. Задача возвращения беглеца оказалась предельно сложной. Тягаться с таким могущественным монархом было непросто. Необходим был какой‑то неординарный человек для выполнения этой задачи. Им оказался Петр Андреевич Толстой. Пожалуй, он был единственный, на кого царь мог возложить эту миссию.

Петр Андреевич Толстой – государственный деятель и дипломат. Из мелкопоместных дворян. До воцарения Петра выступал на стороне его противников Милославских. Единственный из проигравшей партии сделал карьеру в петровское время. Учился в Италии на моряка. По возвращению отправился посланником в Стамбул, где добился серьезных дипломатических успехов. Абсолютно беспринципный дипломат и политик. В 1718 г. возглавил тайный политический сыск. С воцарением императора Петра II, сына царевича Алексея, в 1727 г. был подвергнут суду, отправлен на Соловки, где и умер через два года. Основатель графского рода Толстых. Прапрадед Льва Толстого.

В помощь Толстому Петр снарядил другого неординарного человека, гвардейского капитана Александра Ивановича Румянцева. Если Толстой был ушлый дипломат, то Румянцев – настоящий тайный агент, русский Джеймс Бонд начала XVIII в. Кстати, потомки Румянцева прославились в русской истории так же, как и потомки Толстого. Самый известный из них – сын нашего капитана, граф и фельдмаршал Румянцев‑Задунайский.

Летом 1717 г. Румянцев с Толстым в Вене. Румянцеву удалось выяснить точное местонахождение царевича, которого к тому времени перевели в Неаполь, недавно перешедший к австрийцам. Теперь очередь Толстого, которому предстоит добиться от императора разрешения действовать, то есть начать операцию по возвращению Алексея.

Задача перед Толстым и Румянцевым, кажется, стоит невыполнимая – уговорить Алексея добровольно вернуться на родину, к отцу, которого он боится и ненавидит.

Но Петр Толстой проявляет весь свой дипломатический талант. Дружеский австрийский двор он просит не вмешиваться в чисто семейную ссору между отцом и сыном.

Царевичу Алексею гарантирует прощение и дает ему письмо от отца: «Сынок, возвращайся, ничего плохого с тобой не случится». Он завербовывает посулами и деньгами Ефросинью, и та начинает уговаривать Алексея послушаться царя. И, в конце концов, Алексей Петрович не выдерживает и отправляется обратно на родину.

До возвращения Алексея на родину речь о заговоре и не шла. Очевидно, что, если бы над царевичем тяготело обвинение в заговоре, никакому Толстому его бы из Неаполя выманить не удалось. Алексей отлично знал нрав своего отца, и знал, как тот поступает с теми, кто посягает на его власть. Дело о заговоре возникнет, как только царевич появится в Москве, пред очами родителя. Было ли это дело искусственно сфабриковано, наподобие сталинских политических процессов, или Алексей представлял собой просто дрянного сына гениального отца?

Итак, Алексей решил вернуться, получив от отца обещание прощения и разрешения жениться на своей любовнице, крепостной девке Ефросинье. 3 февраля 1718 г. он прибывает в Москву. В тот же день официально оформляется его отречение от престола в пользу единокровного брата Петра Петровича. По завершении церемонии Петр во всеуслышание задает вопрос сыну о том, кто были его сообщники, т. е. кто стоял за организацией побега. И тут Алексей совершает роковую ошибку – называет имена. Так начинается самый громкий политический процесс в русской истории XVIII в.

Уже на следующий день Петр лично составил список вопросов, на которые его сын должен был ответить: о сообщниках, об изменнических разговорах, о тайной переписке с Россией во время побега, о письмах, отправленных из Австрии, об австрийских советчиках. В конце же была угроза, что если царевич что‑то в показаниях утаит, то «за сие пардон не в пардон», то есть обещанного прощения не будет.

Слабохарактерный и трусоватый Алексей в панике начинает засыпать следствие именами, сваливая всю вину на собственное окружение, якобы ведшее его своими советами по пути измены. Реальных сообщников во время побега были единицы. Алексей называет десятки – тех, кто, как ему казалось, сочувствует царскому сыну, кто ему давал деньги в долг, с кем говорил на отвлеченные темы. Он идет даже на откровенный оговор, называя имена тех, кто ему где‑то когда‑то не угодил.

Это была огромная ошибка. Во‑первых, создавалось ощущение разветвленного заговора. Во‑вторых, появлялись новые арестованные по делу, которые под пытками давали показания против царевича, разрушая его собственную легенду о пассивном участии. Процесс разрастался, и вскоре, наряду с Алексеем, появился второй главный фигурант – его мать, Евдокия Лопухина.

Евдокия Федоровна Лопухина, царица Евдокия – первая жена Петра I. Из небогатого и незнатного дворянского рода. Выбрана в жены Петру его матерью, Натальей Нарышкиной. Отличалась исключительной красотой и недалеким умом. Брак был несчастливым. Петр не испытывал к Евдокии никаких чувств.

По возвращении из заграничного путешествия в 1698 г. Петр настоял на пострижении жены в монахини. В иночестве приняла имя Елены. Помещена в Суздальский Покровский монастырь. После суда над царевичем Алексеем переведена в Успенский Ладожский монастырь фактически на положении арестантки. По воцарении ее внука, императора Петра II, в 1727 г. возвращена в Москву и вновь стала именоваться царицей Евдокией Федоровной. После чего прожила еще четыре года.

Не принимала никакого участия в побеге сына. Следствие по делу Алексея случайно вскрыло ее связь с полковником Глебовым и менее тяжкие нарушения монашеских обетов, а также преступные разговоры с епископом Досифеем. В деле оказалась замешена даже сестра Петра Марья Алексеевна. Наказания были суровые. Следствие искусственно придало делу политический оборот.

Никакого преступления Евдокия Лопухина на самом деле не совершала. Петр сослал ее в монастырь молодой женщиной, вероятно, и там, может быть, она вступила в связь со Степаном Глебовым, но это не государственное преступление. Степан Глебов мучительно погиб, посаженный на кол. Ростовский митрополит Досифей был лишен сана и казнен, потому что как правящую царицу поминал Евдокию, а не Екатерину.

Во время следствия царевича Алексея спрашивают: «Ты говорил своему духовнику Якову Игнатьеву, что ты ждешь смерти отца?» «Ну, говорил, да, говорил». А Яков Игнатьев ему говорил: «Да какой же это грех? Мы все ждем его смерти, потому что в народе тяготы много».

Допросы показали, что многие действительно надеялись на смерть Петра. Алексей Петрович, если угодно, был со своим народом. Народ испытывал бесконечные тяготы от правления Петра Великого. Население России в его царствование уменьшилось на треть. И в основном все хотели, чтобы это мучение бесконечных войн и реформ наконец закончилось, и можно было хоть немножко пожить спокойно.

Как минимум, дело о заговоре было непомерно раздуто. Это политический процесс, очевидно преследующий какие‑то иные цели, помимо выяснения истины. Процессом против Алексея Петр пытался выбить почву из‑под ног у оппозиции, противников его реформ, видевших в царевиче символ возвращения к старым порядкам. Недаром в своих показаниях Алексей называл множество имен людей, ведших с ним сочувственные разговоры – это были виднейшие сановники, представители знатнейших родов.

Если бы всех их привлекли к делу, то 1718 г. вошел бы в историю России как первая в стране Большая чистка, а Петр бы выступил как прямой предшественник Сталина. Но Петр, несмотря на упорные сравнения, не был Сталиным. Он умышленно затормозил расследование, не дал бесконечно расширяться кругу обвиняемых.

Верил ли он в реальность заговора или нет – вопрос. То, что он согласился принести сына в жертву интересам государства – факт. В тех же интересах государства он не дал превратиться этому процессу в Большую чистку, как поступил бы Сталин. Это серьезно бы ударило по имиджу страны, поставив ее наравне с восточными деспотиями, а не европейскими государствами. Именно поэтому Петр по завершению процесса организовал суд над царевичем, который и вынес приговор. Сам он как бы отстранялся от решения судьбы сына, хотя имел полное право как абсолютный монарх.

Петр обещал сыну прощение. Грубо нарушить обещание он не мог. Суд снимал эту проблему. Также суд над царским сыном демонстрировал, что в России есть законы. Кроме того, заставив выносить приговор по этому делу всех государственных сановников, Петр как бы связывал их круговой порукой.

Алексею не дали опомниться. Как только Петр запустил этот процесс, начал организовывать суд, Алексей был переведен в камеру Петропавловской крепости. И вскоре он подвергся пыткам, которые несколько раз повторялись и при которых, как мы уже говорили, порой присутствовал его отец. Это самая жуткая часть нашей истории. Пытки были совершенно не нужны. Дело фактически завершено. Показания собраны. Все виновные казнены. Удивительно и то, что, проявляя на всем протяжении процесса абсолютное безволие, Алексей, пережив ужасные мучения, вышел на суд совсем другим человеком – спокойным, решительным, полным внутренней силы. Он заявил судьям о своем непосредственном участии в заговоре против царя, фактически подписав себе смертный приговор.

Суд вынес смертный приговор, но царевич умер не от рук палача, а в своей камере в Петропавловской крепости. Эта смерть окутана тайной. Скорее всего, его отравили или задушили, потому что допустить публичную казнь царевича Петр не мог. Версии смерти: от последствия пыток либо убийство по приказу Петра. Истину нам установить невозможно.

Итак, никакого «заговора царевича Алексея» не было. Царевич, конечно, рассчитывал пережить отца и вернуться в Россию и взойти на престол. А Петр хотел лишить Алексея Петровича престолонаследия. У Петра родился от Екатерины другой сын, Петр Петрович. И Петр хотел оставить престол ему. Для этого нужно было уничтожить своего старшего сына, Алексея Петровича