Глава 26. Верный своему обещанию, Павел узнал, кто ведет дело Татьяны Житько

Верный своему обещанию, Павел узнал, кто ведет дело Татьяны Житько. Следователем значилась его однокурсница по университету Мария Лавриненко. Киселев отыскал ее телефон в справочнике и позвонил. На его счастье, Мария оказалась в своем кабинете.

– Слушаю вас, – отозвалась она.

– Привет, Маша, – поздоровался Павел. – Интересно, узнаешь ли ты бывших сокурсников?

– У нас, юристов, наблюдательность развита, – парировала Мария. – И тебя, Пашенька, по твоим особым интонациям я, конечно, признала сразу. Ты по делу или приглашаешь на вечер воспоминаний?

– На вечер воспоминаний я бы тебя тоже пригласил, – рассмеялся Киселев. – Только в другой раз. Дел, понимаешь, много.

– Значит, просить о чем‑то собираешься, – констатировала Лавриненко. – Ну, проси, я по пятницам подаю.

– Как всегда, твои шутки на высоте, – отозвался майор. – Но давай к нашим баранам. Вернее, к моим. Ты ведешь дело Татьяны Житько?

– Я, – подтвердила женщина. – Почему она тебя интересует?

– Кажется, пересекается с одним моим делом, – уклончиво ответил Киселев. – Так что с Житько?

Мария сделала паузу:

– Думаю, что сказать. Понимаешь, сама еще не разобралась, виновата она или нет. Смотрю я на нее: ну нельзя так убиваться, если камень за пазухой. Татьяна даже пыталась покончить с собой. А сейчас отказалась от адвоката. Мне, говорит, все равно без сына жить нечего. Тут, в общем, такие дела… привезли ее в каком‑то невменяемом состоянии, в прострации, я бы сказала. До утра она так и просидела на койке, а утром словно осознала, что натворила, и упала в обморок, потом рыдала, не переставая, и попыталась покончить с собой.

– Ты пыталась узнать, как это случилось? – спросил Киселев.

– А то, – бросила Мария. – И ничего у меня не получилось. У меня самой в голове не укладывается, как такая женщина подняла руку на своего ребенка.

– Что было накануне? – поинтересовался Павел. Мария вздохнула:

– По ее словам, она вышла, чтобы выбросить мусор в контейнер во дворе, и присела на лавочку. Руслан спал, а Мила и Сергей смотрели телевизор. Вообще две семьи жили, как пауки в банке. Завещание отца вконец рассорило братьев. Мила, баба языкатая, требовала, чтобы Татьяна и Николай оставили им квартиру, а сами убирались ко всем чертям со своим антиквариатом. А уж если они хотят продолжать здесь жить, пусть поделятся картинками. И такие разговоры, перераставшие в скандалы, продолжались каждый день. Вот почему Татьяна с удовольствием вышла подышать свежим воздухом, села на скамейку и заплакала. Потом к ней подсел какой‑то незнакомый мужчина и стал что‑то говорить. Что именно – она не помнит, но что‑то очень хорошее. На душе сразу стало легко. Затем он предложил ей что‑то выпить, и она не отказалась. Следующий эпизод ее жизни начисто вылетел из головы. Она не помнит, как попрощалась с новым знакомым, как пришла домой и убила сына. По ее словам, Татьяна очнулась только в отделе и до сих пор не может воскресить в памяти события тех часов, – она снова вздохнула. – Вот не знаю, верить ей или нет. Сердце кровью обливается, когда на нее гляжу. Еще вопросы есть?

– Нет, спасибо, – поблагодарил ее Павел. – Но не обессудь, если позвоню еще.

– А это всегда пожалуйста, – усмехнулась Мария. – С нашими видишься?

– С удовольствием бы это сделал, если бы позволяло время, – сказал Павел. – А ты встречала кого‑нибудь?

– Никого, – призналась Лавриненко. – Но тебя рада слышать.

– Как и я тебя. Ну, пока, – Киселев повесил трубку и потянулся за мобильным.

По поручению Кати Костя отправился на автодром, чтобы узнать, по какой причине произошла авария машины Процевского. Прежде чем отыскать его инструктора, он немного посидел на трибуне, посмотрел, как молодые мальчики гоняют на крутых автомобилях, и спустился вниз. Мужчина средних лет в спортивном костюме и кожаной куртке с меховым воротником внимательно следил за гонщиками и давал рекомендации, когда те останавливались возле него.

– Здравствуйте, – обратился к нему Скворцов, – мне нужен инструктор Александра Процевского.

Немного рябое лицо мужчины посерьезнело.

– Вы из полиции? – поинтересовался инструктор. – Но ваши уже допрашивали меня и не нашли в моих действиях никакого криминала, как и в действиях моего механика.

– Скажем, на данный момент я лицо неофициальное, – пояснил Костя. – И если вам уже задавали этот вопрос, спрошу еще: как это могло случиться?

– Александр остановился вот здесь, где находимся мы с вами, – начал инструктор, – и прошел в бар выпить чашечку кофе. Кто‑то в это время поработал с его автомобилем, в частности с подвеской. Наш механик в это время находился на другом конце автодрома, работал над машинкой одной взбалмошной бабенки. Я уже говорил вашим, что один мой ученик вроде бы видел, как какой‑то мужик в комбинезоне крутился возле машины Процевского. По его показаниям обязательно привлекли бы нашего механика, если бы не та бабенка. Она его полное алиби. Больше механиков в тот день на нашем автодроме не было. Вот такие пироги. Я так понимаю, что этого фантома в комбинезоне искали, да не нашли.

Теперь его сынок тут ошивается. Довольно талантливый мальчик. Он все уговаривал отца купить ему гоночную машину, однако тот отказывал. Они вообще не очень ладили. Пацан с молодых лет пристрастился к карточной игре и проматывал довольно крупные суммы. Папаша поставил ему условия: бросишь – проси чего душе угодно. Уж не знаю, бросил ли сынок карты, но теперь ему ничто не помешает приобрести гоночную машину.

Костя еще немного поговорил с инструктором, побродил по автодрому и отправился в отдел.