Глава 13. Анатолий Сергеевич Пенкин уже не выглядел таким веселым и жизнерадостным, как несколько часов назад

Анатолий Сергеевич Пенкин уже не выглядел таким веселым и жизнерадостным, как несколько часов назад. Смерть Гали Смирновой произвела впечатление и на этого сильного человека, хотя он ее мало знал. Усадив Катю за стол, он первым делом спросил:

– Ты не знаешь, кто это сделал?

Зорина покачала головой:

– Над этим работает Паша Киселев. Думаю, Костя тоже выйдет из отпуска. В один день на них свалилось два трупа. Такого давно не было.

– Да. Второй труп, – пробормотал редактор и вдруг выпрямился. – Кстати, я выполнил твою просьбу. Никто подозреваемого и пальцем не тронет. А это такие люди… в общем, они умеют убеждать. Тебе нечего бояться Железнова‑старшего. По убийству его сына тоже нет никаких зацепок?

– Никаких, – призналась Зорина. – Правда, если честно, зацепки появились, но вряд ли мы в скором времени выйдем на убийцу. Больно все хорошо спланировано.

– Досадно, – поморщился Пенкин. – А теперь ты с какой просьбой пожаловала?

– Я хочу осмотреть свое рабочее место, – призналась Катя. – Вернее, Галино. Вдруг в компьютере я обнаружу что‑нибудь интересное по этому делу?

– Вперед, – напутствовал ее редактор. – Если что‑то накопаешь, не забудь поставить меня в известность.

– Не забуду, – пообещала Зорина. – Теперь я напишу сразу две статьи.

– Да? – оживился Анатолий Сергеевич. – А как же твоя дочь? Думаешь, она позволит тебе поработать на полную мощность? Проводить журналистское расследование и помогать мужу?

– Позволит, – улыбнулась Зорина. – Видите ли, моя мама хорошо знала Галю и теперь настаивает, чтобы я отыскала ее убийцу. Как женщина умная, она тоже понимает: с маленьким ребенком не шибко разгонишься. И поэтому они со свекровью предложили свою помощь.

– Это здорово! – щелкнул пальцами Пенкин. – Значит, знаменитость города Екатерина Зорина снова вернулась в строй.

– А я его и не покидала, – подмигнула ему Катя и вышла из кабинета. Идя по коридору, она слышала знакомые редакционные звуки: стук по клавиатуре, приглушенные разговоры, смех, звяканье чашек. Женщина почувствовала, как соскучилась по родной обстановке. Дверь ее кабинета оказалась незапертой, и Зорина удивилась и спустилась к вахтеру дяде Грише.

– Вы давали кому‑нибудь ключ от моего кабинета? – поинтересовалась она. Старик удивленно взглянул на нее:

– А разве не ты вызывала сегодня компьютерщика?

– А зачем бы я стала его вызывать? – поразилась Зорина. – Я ведь в декретном отпуске, и вы это знаете.

– Ну, значит, твоя так называемая сменщица это сделала, – пытался оправдаться вахтер. – Да, он так и сказал: по просьбе Кати Зориной к Гале Смирновой. Она скоро придет. Ну, я и поверил. Кстати, почему ты его сама обо всем не расспросишь?

– А как я могу его расспросить? – поинтересовалась журналистка. Вахтер ехидно улыбнулся:

– Разве он не продолжает чинить твои железки? Ключ‑то он мне не возвращал.

Катя охнула и кинулась в кабинет. Ее худшие опасения оправдались. Окно ее комнаты на втором этаже выходило в палисадник и было распахнуто. Вероятно, лжекомпьютерщик спокойно вылез или выпрыгнул в окно, опасаясь, что кто‑нибудь его заметит. Значит, он все же делал какое‑то черное дело. Зорина подошла к компьютеру и попыталась его включить. Попытка не увенчалась успехом: в компьютере отсутствовал жесткий диск. Итак, ее предположения подтвердились: кто‑то охотился за материалом, который готовила Смирнова. Но что же было в этом материале? Пропажа жесткого диска ставила на расследовании жирную точку. Катя понимала: ей нужно немедленно бежать к дяде Грише, впервые проколовшемуся за много лет безупречной работы. Она не собиралась подставлять старика, тем более его наказанием проблему не решишь. Однако замок в двери кабинета следовало поменять. Но бежать Зорина не могла. Ноги налились свинцовой тяжестью и словно приковали ее к стулу. Ох, если бы она поторопилась и сначала пришла в редакцию, возможно, ей удалось бы либо застать компьютерщика, либо опередить его и просмотреть материал. Что делать теперь, она не представляла. Ее горькие раздумья прервал стук в дверь.

– Войдите, – голос звучал хрипло, и журналистке пришлось повторить: – Войдите.

Секретарь Пенкина Рита, всегда ухоженная до кончиков ногтей, появилась на пороге:

– Катя, мне нужно с тобой поговорить, – по‑заговорщицки произнесла она. Зорина пожала плечами:

– Заходи, Ритуля. Вот только чаю не могу предложить.

Рита отмахнулась от такого предложения:

– Знаешь, сколько я чаю и кофе выпиваю? Особенно если шеф куда‑нибудь уедет. То один придет, то другой… У меня и печенье всегда вкусное. Короче, приходят заварки попросить и остаются… И мне, Катюша, надобно от тебя не чаю, – она присела на соседний стул. – Мне очень жалко эту девчонку, Галю Смирнову… Знаешь, она была прекрасным человеком, хотя чувствовалась в ней какая‑то беззащитность. Да и счастья в жизни она еще не успела изведать, любви мужской. Я права?

– Сама‑то Галя любила, только женатого мужчину, который и не собирался ради нее бросать семью, – пояснила Катя. Рита вздохнула:

– Бедняжка. Видишь ли, ровно за день до своей смерти она вошла в приемную Пенкина и обратилась ко мне с просьбой, можно ли положить в мой сейф некоторые бумаги, вроде бы очень важные. Я согласилась. Галя поблагодарила меня и, подумав, добавила:

– Обещайте, если что‑нибудь со мной случится, вы отдадите их моей подруге Кате Зориной.

Катя похолодела:

– Так и сказала?

– Слово в слово, – кивнула Рита. – Разумеется, я пообещала, – она протянула Кате файл с бумагами. – Теперь выполняю данное слово. Вот они. Держи.

Зорина взяла файл и прижала его к груди:

– Спасибо, Ритуля.

– Да не за что, – махнула рукой женщина. – Скорее посмотри, что в них. Возможно, даже разгадка ее убийства.

– Да, – сказала Зорина. – Сейчас этим займусь.

– Ну, пока.

Рита упорхнула, а журналистка положила файл на компьютерный столик и позвонила на вахту:

– Дядя Гриша, сегодня вы пропустили не компьютерщика, а преступника, возможно, убийцу, – пояснила Катя. – Он испортил мне компьютер и убежал с ключом в окно.

Вахтер стал заикаться:

– Да как же так, девочка. Он же показался мне приличным человеком. Да и о смерти Гали я еще не знал.

– Когда появился лжемастер? – уточнила Зорина.

– Ровно в девять утра.

Журналистка зажмурила глаза. Скорее всего, приходил убийца или человек, связанный с преступником. Он знал: Галя Смирнова сегодня на работу не придет.

– Катюша. Ты меня не выдашь? – заискивающе произнес сторож.

– Не выдам, дядя Гриша, ведь ваша совесть и так вас накажет, – бросила Зорина. – Впрочем, все зависит от того, насколько быстро и качественно вы поменяете мне замок.

Вахтер вздохнул с облегчением:

– Останешься довольна, девочка. Уже бегу к слесарю.

Пожилой мужчина проявил чудеса расторопности, и вскоре в двери Кати был новый замок. Сторож торжественно вручил ей ключ:

– Сдержишь обещание?

– Разумеется.

Зорина еле дождалась, когда ушли слесарь и рассыпавшийся в благодарностях дядя Гриша, и вынула из файла заветные бумаги. Вернее, там, вопреки ее ожиданиям, оказался один лист, и женщина пробежала глазами написанное. На ее лице отразилось разочарование. На листках не было ничего, кроме имен и фамилий.

1. Софья Михайловна Пономарева

2. Клара Николаевна Хацкевич

3. Римма Николенко

4. Александр Процевский

5. Богдана Лазарева

6. Руслан Житько

7. Полина Москвичева

– Это все, что ты мне оставила? – удивилась Зорина. – Но разве это мне поможет? Я не знаю этих людей. Какое отношение они имеют к твоему материалу?

Она бросила листок на компьютерный столик, нервно походила по кабинету, а потом снова вернулась к бумаге.

– Почему ты считала, что я раскручу это дело? – обратилась она к Гале, словно та могла ее слышать. – Значит, в этом списке есть зацепка? Галочка, милая, тогда направь меня к ней.

В который раз прочитав фамилии и имена, Катя вдруг стукнула себя по лбу. Ну, конечно! Первой в списке значилась знаменитая актриса местного драматического театра Софья Михайловна Пономарева, недавно скончавшаяся. Если бы Зорина не была в декрете, ей бы пришлось в числе других журналистов присутствовать на похоронах знаменитости. На ответственные задания, даже если они не касались криминала, Пенкин любил посылать ее. Но как связаны другие фамилии с актрисой? Катя немного подумала и набрала Прохорова.

– Привет, Петя! – сказала она и услышала радостный голос:

– Здравствуйте, Катерина Алексеевна! Хотя вроде бы с вами сегодня виделись.

– Петюнчик, мне срочно нужно пробить адреса нескольких людей, – просительно заявила Зорина.

– Без проблем, – откликнулся Петя. – Сбрасывайте мне их эсэмэской, и я постараюсь все выяснить как можно скорее.

– Отлично, сейчас сделаю.

Журналистка набила SMS, и вскоре раздался звонок от Прохорова:

– Мои помощники, как всегда, расторопны. Записывайте адреса.

Зорина взяла ручку и принялась строчить. Кроме адресов, Пете удалось узнать и возраст незнакомцев, и род их деятельности. С Пономаревой женщина не ошиблась. Ею действительно оказалась актриса, недавно скончавшаяся. Другие же члены списка различались как возрастом, так и деятельностью. Богдана Лазарева и Руслан Житько оказались несовершеннолетними детьми, Полина Москвичева – студенткой вуза, Клара Николаевна Хацкевич – домохозяйкой пятидесяти лет, Римма Николенко – сотрудницей риелторской фирмы, Александр Процевский – директором кадрового агентства. На первый взгляд этих людей ничто не связывало. Почему же, в таком случае, они очутились в списке Гали? Чтобы найти хоть какую‑то зацепку, следовало с ними встретиться. Возможно, все они каким‑то образом пересеклись с Галиной. Оставалась надежда: если они узнают, что Смирнова мертва, вероятно, что‑нибудь расскажут Кате. Из этого списка можно было смело исключить актрису, которая умерла. Странно, почему Галя сама не исключила ее из списка? Ведь она была в курсе, что Пономаревой больше нет. Или не успела? Нет, пожалуй, лучше пока никого не вычеркивать и собрать побольше информации о той же Пономаревой. Зорина еще раз просмотрела список и решила направиться к Кларе Николаевне Хацкевич, которая проживала недалеко от редакции.

Небольшая пятиэтажная сталинка из серого камня выглядела какой‑то неухоженной. Журналистка еле поднялась по показавшимся ей огромными ступеням к квартире с полированной деревянной дверью и позвонила. Она знала: в этих старых домах квартиры с большими комнатами и высокими потолками, и живут в них люди, занимавшие неплохое положение раньше или богатые выскочки, выкупившие их у обедневших чиновников. Дверь у Хацкевич долго не открывали, затем послышались шаги, и наконец мужской голос настороженно спросил:

– Кто там?

– Я к Кларе Николаевне Хацкевич, – произнесла Катя. Мужчина явно не собирался пускать непрошеных гостей:

– Кто вы?

– Я ее знакомая.

Послышалось клацанье отпираемого замка, и дверь открылась не полностью, схваченная цепочкой. В узкой щели появилось заспанное лицо молодого человека, на шее которого красовалась массивная золотая цепь:

– С кем имею честь?

– Я знакомая Клары Николаевны, – повторила Катя, – и хотела бы с ней поговорить.

– Не лгите, девушка, – его физиономия приняла настороженное выражение. – Если вы ее знакомая, то не можете не знать, что Клара Николаевна уже неделю как умерла.

– Умерла? – переспросила Катя, словно не веря своим ушам.

– Точно так, – отозвался парень.

– Но меня просили передать ей привет… – пролепетала журналистка. – Значит, этот человек не был в курсе. Но отчего она умерла? Кажется, ее знакомый говорил, ей около пятидесяти лет.

Молодой человек вздохнул:

– Врачи так и не поставили матери диагноз. Я сын Клары Николаевны. Впрочем, она давно чем‑то болела, болела, сколько я себя помню. Странно, почему она не умерла раньше отца? Он сгорел от рака за считаные месяцы.

– Вы обращались к хорошим врачам? – поинтересовалась Катя. – Возможно, в нашем городе таких специалистов не оказалось…

Из комнаты послышался громкий голос:

– Митенька, ты где? Сколько можно тебя ждать?

Молодой человек покраснел:

– Извините… а ты помолчи, я сейчас приду…

– Но я не хочу ждать, – на пороге показалась размалеванная особа лет под сорок. – И кто это к нам пожаловал? Хотите расспросить про старую калошу, которая наконец окочурилась?

Хацкевич побагровел:

– Что ты плетешь?

– Туда ей и дорога, – заявила женщина. – Она была против нашей связи и не хотела давать денег молодой семье. Она не пускала нас в свою квартиру. Приходилось жить на съемной и голодать. Митя не мог найти работу. То, что ему предлагали, нас не устраивало. Митя настоящий поэт и должен издать свою книгу. Она бы имела успех и принесла деньги. Но эта дрянь не хотела ничего понимать. Я плюнула на ее могилу.

Сын покойной развернул подругу на сто восемьдесят градусов и вытолкал в комнату:

– Сиди тихо и не выходи…

Потом он возвратился к Кате:

– У нас прекрасный доктор. И вообще, девушка, мне некогда с вами разговаривать. Передайте знакомому матери, что мертвые приветы не принимают, – с этими словами он захлопнул дверь. Зориной ничего не оставалось, как пуститься в путь к Римме Николенко, которая жила двумя кварталами дальше.