Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Жертвы любви и ненависти





 

Танька давилась рыданиями, рассказывая нам со Светкой об отъезде Мухаммеда.

– Что? Что мне придумать? Я хочу вытравить его из своего сердца!

– Да он всегда будет тебя мучить, – обнадежила молодая мать, не выпуская сигареты изо рта.

– Да ты что? – будто ожидая другого ответа, вскинулась Таня.

– Не‑е, ну с женатым не вариант, сама понимаешь. Сегодня он с тобой, завтра опять побежит к семье. Если бы он еще в Москве жил, мог бы в течение дня забегать или поделил бы вас на дни недели.

А так выходит, тебе месяцами придется одной прозябать. И не факт, что он себе в Баку новую любовницу не заведет. Ему ведь там удобней, чтобы не скакать туда‑сюда.

– И как же мне его забыть? – морщила лобик Танюха. – Есть же какие‑то народные средства, чтобы забыть мужчину навсегда! Просто возненавидеть его!

Мне показалось, что настало время высказать свои соображения.

– Он должен тебя чем‑нибудь обидеть или обмануть. – пофантазировала я слегка.

– Да он только и делает, что обманывает меня! – вскричала Танька. – Но это совсем не помогает. Я только сильнее его люблю и верю все сильнее!

Мы призадумались. Татьяна умела задавать заковыристые вопросы.

– А может, ему избить тебя? Скажи ему. что он мудак, пидор и козел впридачу. Он разозлится и вмажет тебе. Как?

На Танькином лице не появилось вдохновения.

– Врежет, и правильно сделает. Зачем мне его оскорблять, если это все неправда? Он самый лучший на свете! И я люблю‑ю‑ю его, – снова зарыдала Танька.

– А я вот думаю, что ты должна посильнее его привязать к себе. Но при этом сама должна испытать к нему отвращение, ненависть, – что‑то задумала Светка. – Мне парень один рассказывал, что он свою жену порол розгами и тащился от этого. Потом они развелись, потому что она. оказывается, его ненавидела, а он думал, что она кричит от удовольствия.

– Дурак, что ли? – удивилась я. – Не может отличить интонации?

– Ну, он не музыкант, чтобы к интонациям прислушиваться. Мужики вообще тугие на ухо – кричит, значит, нравится.

– Подожди, подожди, ну‑ка, поподробнее расскажи! – вдруг заинтересовалась Танька. – Он сильно ее любил?

– Да откуда я знаю? – как всегда, ушла от сантиментов Светка. – Знаю, что бил сильно. Розгами. Привязывал ее поперек кровати и хлестал. Когда он мне об этом рассказывал, у него даже ширинка оттопырилась.

– А кто это? Почему ты о нем никогда не говорила? – обиделась я на очередной Светкин секрет.

– Забудь. Ничего интересного, – махнула рукой Светка.

– Как раз очень интересно! – загорелась Татьяна. – А почему он тебе про свою жену рассказывал? Значит, забыть не может, да?

– Ну, типа того… Говорит, что ни с кем больше он не получал такой богатой гаммы ощущений. Все другие, говорит, обычные и скучные телки, которым нужно только, чтобы их как следует оттрахали и в ресторан сводили. А эта была… с фантазией. Правда, сбежала от него, видать, чувак перестарался с побоями, ха‑ха. Она его теперь за три километра обходит…

– Вот! Это то, что нам нужно! – закричала Танька, и в другой комнате заплакал ребенок.

– Мааа‑м! Эвридика проснулась! – басом позвала Светка. – Посмотри, она, наверное, обоссалась!

Ребенок перестал плакать, и мы снова настроились на дело.

– А этот парень не рассказывал тебе, как он это делал? В подробностях?

– Да вот еще. – равнодушно протянула Светка. – Мне это не интересно.

– Ну а где он эти розги раздобыл? У меня дома их нет, у тебя, подозреваю, тоже. И где их брать?

– Сорви ветку на улице – вот тебе и розги. Или поезжай на Птичку, там для лошадей, для разных животных все есть…

– Для кобылы есть, найдется и для тебя. – заржала Светка и быстро прикрыла рот рукой – вдруг опять дочь разбудит.

– Девки, может, в библиотеку сходить? – искренне спросила Таня. – Посмотрю в разделе «Мрачное Средневековье» наказания крестьян.

– Ага! Вот он тебя в кандалы закует и кирпичом по башке – будет тебе наказание. – тоже заржала я.

– Вот вы ржете, а, между прочим, у нас сегодня последняя ночь! – надулась Танька. – Утром он улетает. Значит, сегодня у меня последняя возможность оставить о себе сильные воспоминания. Чтобы никто так, как я. не смог! Чтобы он с ума сходил, как Светкин знакомый, искал такую же. но тщетно. Все. девки, я поехала готовиться!

 

На улице возле дома Таня сорвала ветку ивы. пришла домой и замочила ее в ванне. Туда же кинула на всякий случай мухобойку и брючный ремень Мухаммеда. Пометалась по квартире и нашла еще длинный провод от сломанного магнитофона, отрезала, сложила его втрое, легонько стеганула себя по ноге и удовлетворенно бросила в ванну – тоже пригодится.

С главпочтамта вернулся Мухаммед, он отправлял жене телеграмму о своем приезде. В прихожей долго шуршал одеждой и возил тапками. Танька поняла, что он собирается.

Мучительный промежуток времени, когда любимый готовится уйти. Вырезать бы это как середину ленточки на открытии объекта – два лоскута слева и справа тут же повиснут бесхозными тряпочками.

Потому что вырезанная часть их соединяла…

Танька, улавливая проклятое шуршание, чуть не расплакалась снова. А нельзя. Слез он не любит – значит, действуем по программе.

– Выполни мое последнее желание, милый! – крикнула Таня, не выходя из комнаты.

– Почему последнее? Ты что. вешаться собралась? – заглянув в комнату, увидел на столе провода Мухаммед.

– Нет. не собралась. Я хочу, чтобы ты меня перед отъездом наказал.

– А есть за что? – игриво усмехнулся мужчина и заинтересованно уставился на Таню.

– Если не скоро вернешься – будет за что. Я не собираюсь ждать тебя всю жизнь, пока ты очистишь совесть, нагуляешься или соскучишься. Поэтому собираюсь тебе изменять. Что ты мне за это сделаешь?

Мухаммед озадаченно скривил губы:

– Не знаю… Не приеду больше, скорее всего… – Обиженно забрал со стола свой ремень и положил в сумку.

– И только? – натурально удивилась Танюха и таинственно улыбнулась.

– А что еще? Убивать тебя не стану, у меня нет в натуре агрессии.

– Тогда я сама назначу себе наказание. Хочу, чтобы ты меня выпорол за будущие грехи.

– Смело… Тогда я буду терзаться виной, что сделал тебе больно.

«Это именно то. что мне нужно! Хотя бы чувство вины заставит тебя вернуться ко мне». ‑ подумала про себя Таня. А вслух обманула:

– Мне нужно испытать боль, чтобы меньше страдать!

Мухаммед молчал, пытался сообразить, что от него требуется.

Таня продолжила:

– Я сейчас разденусь и буду послушно ждать твоей порки. Приму ее с благодарностью и покорностью. Стегай меня, пока я не скажу «стоп». Это станет условным сигналом о границе моего терпения.

Если б ты знал, какую душевную боль я испытываю от твоего бегства… Эту боль можно заглушить только болью физической. Итак, ты готов?

Он кивнул и уточнил:

– Мне тоже раздеться?

– Нет, раздетой буду только я. Ты мой палач, а я твоя жертва.

Девушка встала посередине комнаты, торжественно разделась и кивнула на склад реквизита:

– Бери веревку и привяжи мои руки к люстре.

– Вот как? – удивился Мухаммед. Видимо, он уже представил себе эту сцену, но по‑другому.

– Я хочу, чтобы мне было больнее и чтобы я не могла сопротивляться.

Голая Татьяна перед истязанием под горящей пятью плафонами хрустальной люстрой смотрелась сказочно очаровательной. Зайчики отблеска скользили по ее телу и переливались разноцветными бриллиантовыми огоньками.

Мухаммеду стало страшно. Как можно стегать эту нежнейшую молодую кожу, когда ее хочется лишь гладить и целовать…

– Начинай, – потребовала «жертва» и вытянула руки над головой.

Мухаммед встал на стул, крепко перевязал запястье девушки и перекинул веревку через металлический каркас люстры.

Готово.

 

Карина выгладила постиранные вещи детей, вытащила сок из холодильника, чтобы к утру согрелся, взяла дорожную сумку и тихонько выскользнула за дверь. На столе осталась записка‑объяснение.

«Возвращаюсь в Баку, оттуда в Москву к мужу. Простите меня, что усложнила вам жизнь. Надеюсь, без меня будет проще и этот ад скоро закончится. Утром уеду первым автобусом и сразу, как доберусь, дам о себе знать. Нашим малышам скажите, что мама и папа скоро их заберут. Целую вас. Простите, если что не так».

Она постояла в темном подъезде, не решаясь выйти на улицу. Вроде все тихо. Выглянула за дверь – никого. Пустая дорога, только повсюду разбросан хлам и кирпичи.

Карина украдкой пробежала от одного дома к другому, спряталась за угол, прислушалась. Никого и тишина. Немного успокоившись, она перешла улицу и вышла на освещенный участок дороги.

– Стой! Ты армянка? – окликнул ее мужчина в темной куртке в капюшоне.

– Эй. ребята, бегом сюда – тут армянка, сбежать хотела! – позвал он. не дожидаясь ее перепуганного ответа.

Из двора вышли четверо парней.

– Эй, давай раздевайся, дешевка, я выпью твою кровь. – дернул ее за руку один из парней. – Вали ее. ребята!

 

Татьяна стояла под люстрой белой свечкой с маленьким черным орнаментом. Абсолютно спокойная, она наблюдала за эмоциями Мухаммеда, не думая о том, что ей сейчас предстоит. Мужчина ходил вокруг нее с проводами в руке, не решаясь начать. Но в его помутненном взоре она уже узрела похоть.

– Возьми для начала ветку ивы. Действовать нужно по возрастающей, – почему‑то догадалась она.

Мухаммед осторожно хлестнул ее по попке, но она ничего не почувствовала.

– Сильнее можешь? – попросила она.

Мужчина несколько раз ударил веткой по ее бедрам, и Таня почувствовала подобие слабого укуса. Хотелось почесаться, но руки…

– Возьми мухобойку – ветка не впечатляет, – направляла Таня.

– Не командуй, я здесь палач, – полушутя сказал Мухаммед.

Пластмассовая мухобойка с дырочками, понятное дело, не впитывала влагу. Поэтому Мухаммеду пришлось снова сходить в ванную, помочить «инструмент для порки» и вернуться к «объекту».

– Бей, – отважно скомандовала Таня.

– Ты можешь заткнуться?! Раз назвалась жертвой, стой и молчи, а то мешаешь, – разозлился Мухаммед и шлепнул мухобойкой сбоку по груди.

Огромная грудь тяжело колыхнулась, и по ней разлился красный отпечаток в мелкую дырочку.

– Ух, – только и выдохнул Мухаммед. Тут же возникла эрекция.

Он начал шлепать ее то по одной груди, то по другой, снизу, по бокам, все более хлестко. Особенно ему нравилось ударять сбоку, когда тяжелая дынеобразная масса «уходила» в сторону и тут же упруго возвращалась на место.

Соски вздыбились и покрылись мурашками. Танька кусала губы и стонала. Ей хотелось, чтобы он погладил ее груди и поцеловал, чтобы пожалел и трахнул. Но задача была другая – если сейчас она не доведет дело до конца, значит, проиграет будущее.

– Бусинки горят, возьми бельевые прищепки в столе, – быстро проговорила Таня, чтобы не навлечь гнев хозяина.

Мухаммед прицепил на каждый сосок по тугой прищепке, и тут она заорала.

– Что, больно?

Она помотала головой.

– Продолжать?

Она с готовностью кивнула.

 

Карина поняла, что бандиты ее не отпустят.

– Я не армянка, у меня трое детей и муж азербайджанец, отпустите меня, пожалуйста! – сразу взмолилась она.

– Фамилия какая? – спросил один из парней.

– Да какая фамилия?! Ты на рожу ее посмотри – вылитая армянка! Что ж ты с сумкой по ночам бегаешь от детей? Азербайджанская женщина не станет убегать от мужа и детей! Армянская шлюха! Валите ее!

Все четверо парней начали наперебой срывать с нее одежду, рвать белье и избивать. Ее повалили на асфальт и били ногами в лицо, в живот, в грудь, по голове. Еще в сознании она молила их, цепляясь руками за грязные сапоги и кроссовки: «Не убивайте, пощадите, у меня дети маленькие!»

В этих парнях была такая злоба, что остановить их смог бы только пулемет…

Один из них схватил с земли металлический прут и со всей силы ударил женщину по грудной клетке. Она хрипло выдохнула «ыых» и потеряла сознание.

– Здесь ее оставим? – высморкнулся на нее один из парней.

– А вдруг не сдохла? Поджигай ее!

Парни собрали всю одежду, сорванную с Карины, и бросили на нее. Распотрошили сумку с вещами и бросили туда же, до кучи.

– Керосин давай! – скомандовал главный.

– Погоди. Надо ей память о муже оставить…

Он схватил за ногу истерзанную женщину и засунул ей между ног металлический прут.

Потом ее забросали одеждой, перемазанной в крови, облили керосином и подожгли.

– Факел дружбы народов. – заржал главный, и они медленно пошли дальше…

…Яркий костер уносил в небо любовь, надежду и долг.

 

Мухаммед взял в руки провода и уже опытным жестом нежно провел ими по напряженным бедрам Тани.

– Ты готова? Расслабь ягодицы, будет больно!

Таня кивнула и сжала зубы.

Мужчина хлестнул втрое сложенными проводами по попке девушки.

– Ааа! – закричала она и до крови прокусила губу.

– Терпи, сама провинилась, теперь получи, – разжигал себя «палач».

Он хлестнул еще раз, сильнее, и на теле выпучились бордовые «жгуты» от проводов. Резкая боль не сразу проявлялась, она возникала волнами, разливаясь по телу непонятным доселе удовольствием.

Тело нервно подергивалось под каждым ударом, ягодицы сжимались и разжимались, на них явственно проступили алые рубцы.

– Еще, – сказала она. глядя помутненным взором в глаза Мухаммеду.

Он стеганул по бедрам, по попе, потом переложил провода не втрое, а вдвое и как длинным хлыстом нанес опоясывающий удар по ногам.

– Ааа! Больно! – закричала и заплакала Таня.

– Тебе стыдно? Тебе должно быть очень стыдно за свое поведение! – приговаривал Мухаммед и наносил новые удары.

Больше он не спрашивал разрешения, он ждал только сигнала «стоп», все остальное принималось за крик удовольствия.

Попеременно то мухобойкой любовно охаживал вспотевшие груди, то проводами по бедрам стегал от всего сердца – ему безумно понравилось быть хозяином чужого тела.

Таня терпела из последних сил. но вместе с тем испытывала чувство, похожее на оргазм. Ее возбуждала его мнимая власть над ней. Ей нравилось ощущать боль, потому что ее душа полностью атрофировалась, сердечные страдания были «отбиты». Руки начали отекать, но груди требовательно горели. Ей хотелось еще.

– Поменяй на провода, – как смогла, выразила свое желание Таня, но мужчина понял.

Он отбросил мухобойку, снял прищепки с сосков и, отойдя на шаг от Тани, несколько раз хлестнул проводами по грудям.

– Аа, больно, больно, больно… – сипло прошептала Таня, потерявшая голос от эмоций.

– Еще? – спросил Мухаммед, видя, что у девушки обмякли мышцы лица, челюсть отвисла, из глаз потекли слезы, а изо рта слюни.

– Возьми в столе… золотой портсигар… и трахни меня им… Хочу кончить, – еле выговорила она непослушным языком.

Мухаммед сделал, как она просила. На дрожащих ногах, с затекшими руками, с фиолетовыми полосами по всему телу девушка испытала бурный оргазм с воплями и рыданиями.

– Вот это да! – только и промолвил Мухаммед, отвязывая Таню от люстры.

Он с таким восхищением смотрел на нее. что девушка почувствовала себя Жанной д'Арк.

– Я словно горела на костре, – поделилась она с ним. когда он принял ее в свои объятия.

– Мученица моя. я этого не стою, – нежно шептал он и гладил ее измученную вспухшую кожу.

Утром она не поехала его провожать. Болело все тело, еле с кровати поднялась. Только в прихожей вручила ему ворованный в химчистке портсигар:

– Тебе на память. Может, жене пригодится для разнообразия…

 

Date: 2015-12-13; view: 361; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию