Три подхода к изучению мотивации индивидуальности

Метаморфоза личности из объекта общественного развития в субъект этого процесса выдвигается в центр исследования личности при изучении проблемы движущих сил ее развития. Веер подходов к решению этой проблемы чрезвычайно широк. Однако при всем многообразии этих подходов большинство из них в психологии, как это показано Л. И. Анциферовой, основывается на двух методологических предпосылках, а именно на принципе стремления к равновесию и принципе стремления к напряжению.

Принцип стремления к равновесию как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личности роднит между собой различные и даже противостоящие друг другу направления, к которым относятся ортодоксальный и современный психоанализ, необихевиоризм и когнитивная психология. Для всех этих направлений — будь то представление о стремлении к компенсации дефекта как движущей силе развития личности в индивидуальной психологии А. Адлера, идея о редукции напряжения потребностей в необихевиористских концепциях личности, положение о системе внутриличностного напряжения как источнике мотивации в теории К. Левина или представление о когнитивном диссонансе Л. Фестингера — характерен скрытый или явный гомеостатический адаптивный подход к изучению движущих сил развития личности.

Лишь другим лицом принципа стремления к равновесию, а не его антиподом является принцип стремления к напряжению как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личности в теориях, так или иначе связанных с персонологическим подходом к личности. К числу этих теорий относятся концепция самоактуализирующейся личности А. Маслоу, постулирующая положение о тенденции к самоактуализации как внутреннем источнике развития личности; теория личности Г. Оллпорта, в которой в качестве основной движущей силы выступает тенденция к самореализации личности.

Общими чертами в понимании движущих сил развития личности являются следующие: постулирование существования некоего единого «первоисточника» развития личности, неизменного и запрятанного в глубинах индивида, неважно, либидо ли это в теории З. Фрейда или же самоактуализация в концепции А. Маслоу (1); преобладание формального, чисто динамического описания движущих сил развития личности над содержательным их анализом и отсутствие адекватного подхода к изучению их общественно-исторической обусловленности (2); постулирование положения о подчиненности активности субъекта некоторой конечной заранее предустановленной цели, а тем самым и понимание человека как преимущественно адаптивного существа (3).

На принципиально иных позициях строится подход к изучению движущих сил развития личности в советской психологии. Методологические представления о «самостоятельной силе реакции» привели к выделению принципа саморазвития личности как исходного при изучении мотивации развития личности, так и определили общую стратегию поиска конкретных психологических феноменов и механизмов движущих сил развития личности. Для этой стратегии характерны, во-первых, выделение положения о роли борьбы противоположностей, противоречия и гармония этих противоположностей как движущей силы развития личности (Л. И. Анцыферова, Б. В. Зейгарник); во-вторых, положение о существовании источника саморазвития деятельности в самом процессе движения деятельности (А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн).

Как конкретизировались оба этих положения в советской психологии? Первая продуктивная недооцененная попытка найти источник развития деятельности в ней самой принадлежит классику отечественной психологии Д. Н Узнадзе. Критикуя гедонистические представления о мотивации К. Бюлера, Д. Н. Узнадзе вводит представления о функциональной тенденции как источнике развития поведения. Он пишет: «Понятие функциональной тенденции... делает понятным, что функция, внутренняя сила может активизироваться не только под давлением потребности, но и самостоятельно, автономно...»[176]. È äàëåå ïðîäîëæàåò: «...åñëè æå îíî (óäîâîëüñòâèå) âîçíèêàåò òîëüêî â ðåçóëüòàòå àêòèâàöèè ôóíêöèè, ïðèíöèïèàëüíî íåâîçìîæíî ðàññìàòðèâàòü åãî êàê ìîòîð-àêòèâíîñòü: âåäü äîëæåí æå áûòü êîãäà-òî â æèçíè îðãàíèçìà ñëó÷àé òàêîé àêòèâàöèè ìîòîðíîé ôóíêöèè, êîãäà åìó åùå áûëî íåçíàêîìî óäîâîëüñòâèå ôóíêöèè. Íî ÷òî æå òîãäà îïðåäåëÿëî ôàêò àêòèâàöèè ýòîé ôóíêöèè? Íåñîìíåííî, ÷òî ôóíêöèÿ äâèæåíèÿ ñàìà ïî ñåáå ñîäåðæèò èìïóëüñ àêòèâàöèè: ôóíêöèÿ, òàê ñêàçàòü, ñàìà ïî ñåáå ñòðåìèòñÿ ê äåÿòåëüíîñòè, ñàìà èìååò òåíäåíöèþ ôóíêöèîíèðîâàíèÿ»[177]. Èìåííî ôóíêöèîíàëüíàÿ òåíäåíöèÿ, ïî ìûñëè Ä. Í. Óçíàäçå, ÿâëÿåòñÿ èñòî÷íèêîì òàêèõ ôîðì ïîâåäåíèÿ ëè÷íîñòè, êàê èãðîâàÿ, òâîð÷åñêàÿ è ñïîðòèâíàÿ äåÿòåëüíîñòü.

Введение Д. Н. Узнадзе представления о функциональной тенденции как источнике саморазвития может служить теоретической основой для конкретных разработок проблемы движущих сил развития личности ребенка, проведенных Л. И. Божович и М. И. Лисиной[178].  ðàáîòàõ Ë. È. Áîæîâè÷ áûëè ðàçâèòû èäåè î ïîòðåáíîñòè âî âïå÷àòëåíèÿõ êàê äâèæóùåé ñèëå ðàçâèòèÿ ëè÷íîñòè. Ì. È. Ëèñèíà è åå ñîòðóäíèêè óñïåøíî ðàçðàáàòûâàþò ïðåäñòàâëåíèÿ î ïîòðåáíîñòè â îáùåíèè êàê ñïåöèôè÷åñêè ÷åëîâå÷åñêîé äâèæóùåé ñèëå ðàçâèòèÿ ëè÷íîñòè. Ýòè ðàáîòû, ðåàëüíî ðåàëèçóþùèå ïðèíöèï ñàìîðàçâèòèÿ êàê èñõîäíûé ïðè èçó÷åíèè ìîòèâàöèè ðàçâèòèÿ, — òîò ñëó÷àé â ðàçâèòèè íàóêè, êîãäà íîâûå ïðåäñòàâëåíèÿ îáëåêàþòñÿ â ñòàðûå òåðìèíîëîãè÷åñêèå îäåæäû. Òî, ÷òî ïîòðåáíîñòè â îáùåíèè, âïå÷àòëåíèÿõ íå âîçíèêàþò â âèäå èìïóëüñà èçíóòðè èëè èçâíå, íå ÿâëÿþòñÿ àäàïòèâíûìè è ãîìåîñòàòè÷åñêèìè ïî ñâîåé ïðèðîäå, à èìåþò â êà÷åñòâå ñâîåãî ìîòèâèðóþùåãî èñòî÷íèêà ñàì ôàêò âçàèìîäåéñòâèÿ ñóáúåêòà ñ ìèðîì, ïîçâîëÿåò ñ óâåðåííîñòüþ ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ìû èìååì äåëî íå ñ ïîòðåáíîñòÿìè â îðòîäîêñàëüíîì ñìûñëå ñëîâà, à êàê ðàç ñ ôóíêöèîíàëüíûìè òåíäåíöèÿìè.

Дальнейшее углубление представлений о механизмах саморазвития деятельности осуществляется в работах В. Г. Асеева (1978) и В. А. Петровского[179]. Òàê, Â. Ã. Àñååâ ïðåäïîëàãàåò, ÷òî óñëîâèåì èíèöèàöèè ðàçâèòèÿ ÿâëÿåòñÿ íàëè÷èå íåêîòîðîé íåèñïîëüçîâàííîé ðåçåðâíîé çîíû ôóíêöèîíàëüíûõ âîçìîæíîñòåé, êîòîðûå ïîòåíöèàëüíî ñîäåðæàò â ñåáå èñòî÷íèê ðàçâèòèÿ ëè÷íîñòè. Â. À. Ïåòðîâñêèì íà ìàòåðèàëå ýêñïåðèìåíòàëüíîãî àíàëèçà «áåñêîðûñòíîãî ðèñêà» ââîäÿòñÿ ïðåäñòàâëåíèÿ î «íàäñèòóàòèâíîé àêòèâíîñòè» êàê èñòî÷íèêå çàðîæäåíèÿ ëþáîé íîâîé äåÿòåëüíîñòè ëè÷íîñòè.  ýòèõ èññëåäîâàíèÿõ ïîêàçûâàåòñÿ, ÷òî ÷åëîâåêó ïðèñóùà ÿâíî íåàäàïòèâíàÿ ïî ñâîåé ïðèðîäå òåíäåíöèÿ, ïðîÿâëÿþùàÿñÿ â ïîñòàíîâêå ðàçëè÷íîãî ðîäà ñâåðõçàäà÷, êîòîðàÿ è íàçâàíà «íàäñèòóàòèâíîé àêòèâíîñòüþ». Ñ èññëåäîâàíèÿìè íàäñèòóàòèâíîé àêòèâíîñòè íåïîñðåäñòâåííî ñîïðèêàñàþòñÿ ðàáîòû, â êîòîðûõ ââîäÿòñÿ ïðåäñòàâëåíèÿ îá óñòàíîâêàõ êàê ìåõàíèçìàõ, îïðåäåëÿþùèõ óñòîé÷èâîñòü äèíàìèêè äåÿòåëüíîñòè, åå ðàçâèòèÿ. Åñëè óñòàíîâêè êàê áû ïûòàþòñÿ óäåðæàòü äåÿòåëüíîñòü â íàïåðåä çàäàííûõ ãðàíèöàõ, îáåñïå÷èâàÿ åå óñòîé÷èâûé õàðàêòåð, òî íàäñèòóàòèâíàÿ àêòèâíîñòü, âçëàìûâàÿ ýòè óñòàíîâêè, âûâîäèò ëè÷íîñòü íà íîâûå óðîâíè ðåøåíèÿ æèçíåííûõ çàäà÷. Ïðîòèâîðå÷èå ìåæäó «íàäñèòóàòèâíîé àêòèâíîñòüþ» è óñòàíîâêîé âûñòóïàåò â êà÷åñòâå îäíîãî èç âîçìîæíûõ ìåõàíèçìîâ ðàçâèòèÿ äåÿòåëüíîñòè ëè÷íîñòè.

Таким образом, разрабатываемые в русле различных направлений советской психологии положения о тенденциях к общению, восприятию, поисковой активности как источниках мотивации, возникающих в самом процессе взаимодействия субъекта с миром, предварительные гипотезы о механизмах процесса развития деятельности личности закладывают основания анализа мотивации развития личности.