Сказка о Кузьме с драным котом, которые счастье свое искали

Посвящается моему брату Диме, которому я эту сказку начала рассказывать во сне, чтобы скоротать время, пока шел дождь. А продолжила уже наяву.

Жил‑был мельник, и было у него три сына: два старших умных и младший, Кузьма, которого все дурачком считали.

Вот настала пора мельнику помирать. Позвал он своих сыновей и каждому наставление дал. Старшим завещал мельницу свою беречь да имущество приумножать. А Кузьме сказал:

– Братья твои старшие уже крепко на ногах стоят и знают, чего им надо, – я им мельницу завещаю. А ты, Кузьма, иди куда глаза глядят – там и счастье свое найдешь. И кота с собой возьми.

С тем и помер.

Остался Кузьма сиротою, без имущества. Только отцово наставление при нем да драный кот, который на мельнице мышей ловил. Делать нечего, взял Кузьма кота да и побрел куда глаза глядят, как отец завещал.

«Куда глаза глядят – это хорошо, – думал Кузьма, – да Москву уж больно повидать охота». И пошел в Москву.

Дошел Кузьма до Москвы – а там… Город огроменный, шум, гам, суета. Повозки туда‑сюда снуют, извозчики ругаются, да все больше не по‑русски. Но красотища неимоверная! И на Красной площади Кузьма побывал, и в Охотном ряду походил, и на Арбате с торговцами покалякал. Обходил Москву вдоль и поперек вместе с котом – а счастья не нашел. Решил до Санкт‑Петербурга идти.

Дорога неблизкая! Подпоясался Кузьма потуже да и пошел. Дорогою в деревни заходил – поесть и переночевать да коту своему отдых дать. Так и дошли.

Санкт‑Петербург после Москвы поменьше и потише показался, но все равно – огроменный! И красивый, не хуже Москвы, а то и лучше. Прошелся Кузьма по Невскому, прокатился по Неве, кота со всеми каменными львами познакомил. А счастья так и не нашел.

Что делать дальше – ума не приложит. Ведь, кроме Москвы и Санкт‑Петербурга, других городов Кузьма не знал. Вот тут точно пришлось куда глаза глядят брести. Брел‑брел Кузьма да и набрел на избушку. Зашел внутрь, глядь – а там Баба‑яга сидит. Настоящая! Носище – о! Глазища – у! И нога костяная.

Собрался Кузьма с духом да и говорит:

– Здравствуй, бабушка, как поживаешь? Не примешь ли в гости прохожего?

Баба‑яга глазами зыркнула и отвечает:

– Отчего же не принять, Кузюшка? Приму… Проходи, не стесняйся и котейку своего бери. С чем пожаловал‑то?

Рассказал ей Кузьма все как на духу: и про отцово наставление, и про Москву с Санкт‑Петербургом, и про то, что счастье свое никак найти не может.

Послушала его Баба‑яга да и говорит:

– Не там ты свое счастье искал, не там… Вот скажи, к чему твоя душа лежит? К большому ли городу? К деревне ли? Али о загранице мечтаешь?

Думал‑думал Кузьма да и отвечает:

– Не знаю, бабушка. Кабы знал – не искал бы счастья. А земля мне наша все‑таки ближе. Может, я аграрий в душе?

– Ну а коли аграрий, тогда ступай на юг. Встретишь городок по пути, Задранск называется – да ты нос‑то не вороти от названия, городок хороший! Иди там к местному купцу, у него дочка на выданье. Коли глянешься ей, то сосватаешь, женишься. Ей в приданое кусок земли хороший идет, там и обустроишься. А как обустроишься, так выйди на околицу, найди дуб потолще и пораскидистее и чтобы с дуплом. Трижды кругом обойди, в ствол постучи и в дупло скажи: «Баба‑яга, сделал я все, как ты хотела, а теперь ты делай, как ты хочешь». Коли ты не дурак, то и сделаешь так.

Пошел Кузьма, как велено, на юг. И кот за ним вприпрыжку. Шли они шли, пока до Задранска не дошли. А там Кузьма прямиком к купцу направился.

У купца дом хороший, деревянный, резьба на нем искусная. Аж заробел Кузьма. Да что ему терять‑то? Кота разве что… И постучал в дверь. Отворила ему девица, красавица такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Щечки – как яблочки наливные, глаза – будто изумруды, косы до пят пшеничные. В розовый сарафан одета, а в руках… собачонка какая‑то мелкая. Влюбился Кузьма сразу по уши во всю девицу целиком, кроме собачонки.

Девица оказалась дочка купца Елена Прекрасная. Кузьму сразу в дом пригласила, чаем напоила, приветливо поговорила. Обещала, что отец к вечеру придет – тогда с ним Кузьма и познакомится.

– И посвататься могу? – спрашивает Кузьма.

Зарделась девица:

– И посвататься…

– Значит, люб я тебе?

– Люб, – еще сильнее покраснела Елена Прекрасная.

На том и порешили. Вечером купец домой пришел, Елена ему Кузьму представила, да тот и посватался сразу. Купец хоть и не рад был голодранцу дочь отдавать, а против ее желания пойти не решился. Любил очень.

Кузьма на радостях побежал за околицу дуб искать. Нашел. Кругом три раза обошел, постучался и в дупло сказал: «Сделал я все, Баба‑яга, как ты хотела, а теперь ты делай, как хочешь». Кот тоже на дерево запрыгнул и в дупло мявкнул. Дерево скрипнуло. Кузьма еще немного постоял и обратно пошел.

Подготовка к свадьбе – дело долгое. Нужно костюмы свадебные пошить, гостей пригласить, приданое собрать, угощение состряпать. Так в приготовлениях месяц и пролетел. И весь месяц Кузьма счастливый ходил, песенки насвистывал.

Вот уже свадьба совсем скоро. Идет Кузьма к невесте своей в горницу, потолковать о том о сем. Только к порогу подошел – слышит, разговаривает Елена с кем‑то по телефону. Не стал Кузьма разговор прерывать, решил за дверью обождать. И получилось так, что разговор Елены услышал, хотя подслушивать и не хотел.

– Да, Настя… ага… вот это да! Здорово… серьезно? Ну ты даешь… Как Кузьма мой? А что Кузьма… дурак дураком! Представляешь, Пипу мою визгливой побрехушкой обозвал!

Закручинился тут Кузьма. Да что поделаешь – насильно мил не будешь. Кликнул он кота своего, да и пошли они прочь из купцова дома, подальше от невесты такой.

Вышли за околицу, аккурат к дубу с дуплом. Сел Кузьма под дуб, пригорюнился:

– Эх, Бабушка‑яга, что же ты мне насоветовала? Думал, что счастье нашел, да тут же его и потерял!

И всю свою историю горькую Кузьма рассказал: и про то, как в Задранск к купцу пришел, и как Елену Прекрасную встретил, и как к свадьбе готовился, и про разговор тот злосчастный по телефону… Вдруг слышит – за спиной что‑то зашуршало. Обернулся – а это из дупла сама Баба‑яга вылезла да и говорит:

– А ты, Кузьма, видать и вправду небольшого ума, раз про любимицу своей невесты глупость такую вымолвил. Да и то сказать, не любила тебя Елена, не то дураком называть бы не стала.

– Зачем же тогда она замуж за меня согласилась пойти?

– От отца сбежать хотела, надоело его слушаться… Думала, что с тобой ей легче управиться будет. Да ты не горюй, а сделай так…

– Э, нет, бабушка, по твоему совету я уже раз поступил, теперь своим умом думать буду. Поеду я за границу, там счастья своего попытаю.

Вздохнула Баба‑яга, но спорить не стала.

* * *

А Кузьма за границей долго ездил. Хоть и не знал, куда ехать, да язык до Киева доведет: и в Киеве побывал, и в Париже, и в Риме, и где только не был! Да только счастья своего не нашел.

Сидит Кузьма в парке на скамейке. Ночь на дворе. Смотрит в небо, на звезды и луну, и думает: «Что же мне делать‑то? Ни в городе счастья не нашел, ни в деревне, ни дома, ни на чужбине… разве что на луне счастье мое?» И чудится Кузьме, что вместо луны лицо девичье показалось и говорит ему голосом Бабы‑яги:

– Нет на луне твоего счастья, Кузьма, поверь моему слову. А возвращайся ты домой и доверься судьбе – она тебя приведет куда надо. И кота не забудь.

Кузьма вздрогнул – видение тут же пропало. Посмотрел на кота, который тут же на скамейке сидел, дремал. Погладил Кузьма кота и говорит:

– Да, котейко, видать, не суждено нам на чужбине счастья отыскать. Поехали‑ка домой, авось и правда там наше счастье затерялось.

Кот помурчал ему в ответ. На заграничных харчах‑то отъелся, уже не тот драный кот, что в самом начале был: шерстка лоснится, бока круглятся… Доволен жизнью. Котово счастье какое: поспать да поесть да чтобы потеплее было. Ну и погулять иногда.

Вернулся Кузьма с котом в Россию. Идут по проселочной дороге, ждут знака судьбы. Тут кот вдруг возьми и побеги в поле. Мышь, видать, учуял. Кузьма за ним. И привел его кот к раскидистому дубу – точь‑в‑точь как под Задранском был. Мышь юркнула в расщелину между корнями, кот за ней, а Кузьма за котом. Думал, не пролезет меж корней – ан нет, сунул голову – прошла, протиснул плечи и целиком влез. Да и остолбенел. Под деревом‑то целая пещера оказалась, длинная‑предлинная, и ведет все вниз да вниз. И хвост кота где‑то впереди маячит. Припустил Кузьма за котом что есть мочи, кличет его. А кот знай себе бежит и хвостом вертит.

Бежали‑бежали они и выбежали к подземному дворцу красоты невиданной. Весь будто из горного хрусталя, сверкает. А почему сверкает – неведомо, солнца‑то под землей нет.

Кузьме боязно во дворец идти, а что делать? Кот, не моргнув глазом, туда убежал, а Кузьме без кота никак, почитай одна родная душа на всем белом свете, не считая братьев. И вошел Кузьма во дворец. А залы там огромные, светлые, просторные, один краше другого. Идет Кузьма, дивится. А кот уже не бежит, а идет впереди Кузьмы, на него нет‑нет и оглянется, будто зовет за собой. Вывел Кузьму в самый большой зал, а посреди него трон золоченый. И сидит на нем красавица писаная, по сравнению с которой Елена Прекрасная – замухрышка просто.

– Ну, здравствуй, Кузьма, – говорит красавица. И чудится Кузьме в ее голосе что‑то знакомое, а что – вспомнить никак не может. А красавица продолжает:

– Не нашел свое счастье, значит? А знаешь ли ты, что счастье так просто в руки не всем дается? Иногда нужно и потрудиться, и испытания всякие пройти…

– Какие же испытания? Или мало я сапог стоптал, мало голодал? – спрашивает ее Кузьма.

– Ну, видишь же, не помогло это тебе счастье найти. Не там искал, не те сапоги топтал… А попробуй‑ка у меня в царстве счастья попытать – вдруг да повезет? Загадаю я тебе три загадки, угадаешь – получишь свое счастье, не угадаешь…

– Неужто голову с плеч? – ахнул Кузьма.

– Да зачем же голову снимать? – улыбнулась красавица. – Мне твоя мертвая голова ни к чему. Не угадаешь – значит вовек несчастным останешься, хоть ищи счастье, хоть не ищи. Ну как, попробуешь?

Задумался тут Кузьма. Не хочется ему свой шанс упустить, но и несчастным на всю жизнь остаться не улыбается. Посмотрел на кота своего, а тот только щурится, будто тайну какую‑то знает и доволен этим. И будто бы легонько кивает Кузьме – соглашайся, мол, хозяин. «Была не была», – подумал Кузьма и ответил:

– Ладно, загадывай свои загадки. Может, и впрямь в этот раз счастье мне улыбнется?

Обрадовалась красавица, уселась на троне поудобнее, одежды свои поправила и молвила:

– Ну что ж, вот тебе первая моя загадка: где вся жизнь человеческая хранится? Ступай, а завтра к утру с ответом возвращайся.

Понурый, побрел Кузьма из дворца. Ума не мог приложить, как на такой вопрос ответить. Вышел вместе с котом на полянку неподалеку от дворца, прилег. Смотрит на кота с укоризной:

– Что ж ты головой мне кивал, с толку сбивал? Как я на такой вопрос отвечу?

А кот вдруг и заговорил человеческим голосом:

– Да не тужи ты, Кузьма, от этого только хуже думается. Знаешь ты ответ, знаешь, да только найти надобно.

Кузьма от удивления дар речи потерял. А когда снова говорить смог, еле вымолвил:

– Ты что же? Как так… кот заговорил?

А кот все хитро щурится да Кузьме отвечает:

– А ты, Кузьма, еще не догадался разве, что в Тридевятое царство попал? Здесь и животные разговаривают, и деревья ходят, и много всяких чудес случается. Али ты думал, что в хрустальный дворец я просто так тебя привел? А ты лучше не об этом думай, а загадку разгадывай, времени у тебя мало, всего день да ночь.

Думал Кузьма весь день и всю ночь, а наутро во дворец пошел.

– Ну что, нашел ты ответ на мою загадку? – спросила его девица.

– Где жизнь человеческая хранится? Воля твоя, а я думаю, что в летописях: всю жизнь летописцы записывают за людьми, как те живут, что делают, когда воюют, когда мир заключают. Летописи – вот ответ на твою загадку.

– Ну хорошо, пусть так. А если про чью‑то жизнь ни один летописец не пишет – как тогда? Вот про твою жизнь хоть в одной летописи написано? Нет. Где же тогда она хранится? Не угадал ты… А ответ такой – память. В памяти ты всю свою жизнь хранишь, а как помрешь – дети твои за тебя будут помнить все, что с тобой было. Потому хорошие люди и стремятся жить так, чтобы после смерти было о них кому вспомнить, да не дурное, а хорошее.

Задумался Кузьма: права девица, как ни крути. Летописи летописями, а в памяти куда больше о жизни написано. А девица глядит на Кузьму грустно и говорит:

– Что ж, Кузьма, не отгадал ты первую загадку. Слушай вторую: что на свете все преграды преодолеет, все запреты обойдет и любое чудо сотворит? Иди да думай крепче, всего два вопроса у тебя осталось.

Пуще прежнего затосковал Кузьма. Ушел на полянку, сидит, с котом беседует.

– А как ты думаешь, котейко, не позвать ли нам на помощь Бабу‑ягу? Она нам вон как помогала – может, и сейчас поможет?

А кот ему и отвечает:

– Неужто ты, Кузьма, и впрямь недогадливый такой? Баба‑яга твоя – это и есть красавица из хрустального дворца. Аль по голосу не узнал?

Тут только Кузьма понял, что действительно слышал раньше этот голос – когда с Ягой разговаривал.

– Да как же так? То ведь бабка старая и страшная, а это вон красавица какая… Не может такого быть!

– Может, Кузьма, может. Красавица твоя недаром в Тридевятом царстве живет. Заколдована она. Только тут может быть собой, а как в люди выйдет – сразу в Бабу‑ягу превращается. А кто ее расколдует – тот ей мужем и станет.

Ох и крепко задумался тут Кузьма! Хотелось ему и вопросы разгадать, а пуще того – красавицу расколдовать и женой домой привести. Не только красотой она его пленила, но и умом своим. И собачонки у нее не было…

Надумал Кузьма: как придет утром на вопрос отвечать, тут и спросит, как расколдовать красавицу можно. До утра над ответом думал, а к утру во дворец воротился.

– Что же, Кузьма, пришел, вижу. С ответом али с вопросом? – спрашивает красавица.

– И с ответом, и с вопросом. С чего начать велишь? – отвечает Кузьма.

– Вопрос я первая задала, так что и отвечать на него тебе первому. А потом и я твой вопрос выслушаю.

– Будь по‑твоему. Спрашивала ты меня, что на свете все преграды преодолеет, все запреты обойдет и любое чудо сотворит. Я думаю, что без колдовства тут не обойтись. Колдовство может все на свете: и преграды преодолевать, и запреты обходить, и чудеса творить. Прав я?

Вздохнула красавица:

– И прав, и неправ. Колдовство‑то, оно, конечно, многое может, но и у него свои границы есть. Вот захочет колдун с того света человека воротить – не воротит. На время может, а навсегда – нет. А вот воображение человеческое все может, нет для него никаких запретов. Жаль, Кузьма, но не угадал ты ответ на второй вопрос. Только третий остался. Смотри же, думай хорошо. Ответишь на вопрос – будет тебе счастье. Не ответишь – вовек несчастным останешься. А вопрос такой: где счастье человеческое искать?

Оторопел Кузьма от такого вопроса:

– Как же так? Нечестный это вопрос, жульнический… Кабы знал я на него ответ, не стал бы в загадки с тобой играть, а прямо к счастью своему пошел!

Пожала плечами красавица:

– Хочешь не хочешь, а отвечать придется. Сам согласился на испытание. Иди и думай, последний день у тебя остался. И вот тебе подсказка: предыдущие загадки должны тебе помочь третью отгадать.

Не сказать словами, как Кузьма огорчился. От расстройства и вопрос свой задать забыл – как красавицу расколдовать. Идет и думает: «Как же так меня облапошили, вокруг пальца обвели? Видать, и вправду я дурак дураком…» А кот вокруг него бегает как ни в чем не бывало. Сел Кузьма на полянку, пригорюнился. «Как же это, – думает, – помогут мне предыдущие загадки новую отгадать? Как память моя и воображение могут мне помочь?»

Думал он об этом, думал… Жизнь свою начал вспоминать, с самого детства. Как с братьями в прятки играли, как с отцом на рыбалку ходили, как кота их драного еще котенком на мельницу принесли. Все самые радостные и счастливые моменты вспомнил. Так тепло у него стало на душе от этого! А потом вообразил, будто красавицу свою из дворца за руку выводит и домой к себе ведет, да под венец… «Вот счастье‑то какое!» – подумал Кузьма, а у самого аж мурашки по коже от ощущения такого светлого и воздушного. Счастье и есть. Тут Кузьму чуть в воздух не подбросило: понял он, где счастье‑то прячется. «Да во мне же, во мне самом счастье живет! Кабы не было меня – кому счастливым быть? Ни в каком месте счастья не найдешь, если внутри его нету!» И помчался Кузьма во дворец во весь опор. Как раз к рассвету поспел.

Входит во дворец, а девица его уже ждет. Сидит, волнуется:

– Ну как, Кузьма, решил мою загадку на этот раз? Не поторопился ли вернуться? Дать ли еще времени на раздумья?

Кузьма от радости не знает, что делать: головой то из стороны в сторону машет – нет, мол, не поторопился, не надо времени; то кивает – да, мол, нашел ответ. А красавица допытывает:

– Кузьма, знай, что от ответа твоего не только твое счастье зависит, но и мое тоже. Сказано мне было: будешь заколдована до тех пор, пока не найдется молодец, что ради счастья сотню сапог стопчет, сотню стран повидает и в Тридевятое царство спустится, чтобы все твои загадки разгадать. Разгадает – сам счастье найдет, и твое счастье с ним, а не разгадает – быть ему вовек несчастным, а тебе не расколдоваться никогда. Так знаешь ли и вправду ответ на третью загадку?

Задумался Кузьма – дело‑то нешуточное оказалось, а вдруг он не прав? Но подсказывало ему что‑то – прав, прав! И, посомневавшись, ответил‑таки:

– Внутри оно, счастье. Не за границей, не на Луне, ни в каком другом месте: во мне самом мое счастье. А твое – в тебе. А с тобой вместе счастью моему конца не будет! Пойдешь ли со мной под венец?

– Пойду!

И пошли под венец.

Тут и сказке конец.

А кто слушал – молодец,

Съешь соленый огурец!

7.02.2011