Когнитивные теории эмоций

Если периферическая теория утверждала, что решающим для возникновения определенной эмоции является специфичecкoe состояние организма, то противники этих взглядoв искали детерминанты эмоций в интеллектуальной или познавательной сфере.

Гербарт (немецкий философ и педагог) еще в 20-е годы XIX века рассматривал любую эмоцию как переживание соотношения представлений и их динамического состояния (задержка и ускорение). Это переживание, являясь результатом сравнения, может носить конфликтный характер: например, образ умершего отца, сравниваемый с образом живого, хранящимся в воспоминаниях, порождает печаль. В свою очередь, это эмоциональное состояние непроизвольно, почти рефлекторно вызывало слезы и другие органические изменения, характеризующие печаль и скорбь (Бреслав, 1984).

Ученик Джемса Джон Дьюи, отправляясь от идеи Дарвина об адаптивном значении эмоций (первый принцип), описывает роль эмоций в терминах механизма адаптации. Он считает, что эмоция возникает при нарушении двигательного стереотипа, то есть при рассогласовании плана двигательного действия с его реализацией в реальных условиях (Dewey, 1894-1895). Так, например, по Дьюи, радость представляет собой результат неожиданного (то есть случившегося ранее предполагаемого) наступления чего-то, ожидаемого индивидом.

Айронз - распространяет идею рассогласования плана с его реализацией на адаптацию в целом. Он совершенно справедливо считает, что эмоции выражают специфическое отношение человека к себе, к другим людям, к миру (Iroпs, 1897).

Позднее эта идея о рассогласовании как условии порождения эмоций (несоответствие реальной ситуации прогнозу) использовалась во многих теориях эмоций. Карвер: эмоции - инструмент активизации высших уровней контроля при неожиданных изменениях в окружающем мире (Carver, 1919).

Последователи Дьюи - основа конфликтной теории эмоций (Aпgier, 1927; Howard, 1928).

Опираясь на эти идеи, советский физиолог П.В. Симонов распространил принцип рассогласования с двигательной сферы на все остальные сферы активности. Он рассматривает эмоцию в своей «информационной теории» как сигнал рассогласования, функцию актуальной потребности и разности между информацией необходимой и наличной, выражая это в следующей формуле:

Э = – П • (И_необх – И_{наличная})

где Э - знак, качество и степень выраженности эмоции,

П - актуальная потребность,

а разница между информацией, не обходимой для осуществления приспособительного действия, и информацией, наличной в данный момент, определяет, будет ли возникающая эмоция отрицательной (при И_необх > И_{наличная}) или положительной (при И_необх < И_{наличная}).

Соответственно, согласно той же формуле, при И_необх = И_{наличная} эмоция не возникает. Тем самым Симонов говорит об эмоции как о выражении степени прагматической неопределенности - чем выше неопределенность, тем сильнее эмоция (Симонов, 1966, 1970).

Критика информационной теории Симонова.

1. Рассматривает эмоции не как психические явления, а как физиологический процесс порождения мозгом органических явлений. Понятно, что, не смотря на физиологическое проявление эмоций, это все же явление психическое (многочисленные факты это доказывают).

2. Эмпирические основания данной теории не выдерживают никакой критики. То есть положения, на которые Симонов опирается, доказывая свою теорию, не являются правильными (Бреслав, 1977а).

Создатели теории мотивации достижения Мак-Клелланд и Аткинсон также считают, что после первого (эндогенного) возникновения эмоции под влиянием стимула, детерминантой эмоции становится рассогласование между актуальностью и ожиданиями, однако небольшое рассогласование вызывает положительную эмоцию, в то время как большое рассогласование - отрицательную (McC/ellaпd е! а/., 1953). Вряд ли эта теория может дать что-либо новое для психологического понимания эмоций, ибо она имеет слишком общий характер и не объясняет детерминацию конкретных эмоциональных явлений.

Карл Штумпф, профессор философии и директор института экспериментальной психологии Берлинского университета, выдвигал первые собственно психологические идеи об определяющей роли познавательных процессов в порождении эмоций. Индивид оценивает объект эмоции относительно имеющихся у него убеждений. Именно это соотношение имеет решающее значение для возникающего эмоционального явления (см.: Rеisещеiп, Schoпpjlug, 1992). Однако у Штумпфа психологический анализ еще не отделен от философского анализа эмоций, задача которого - не столько изучение и объяснение эмоциональных явлений в реальной жизни, сколько поиск онтологической природы эмоций. Не случайно, что имя Штумпфа практически выпало из современной психологии эмоций. Современная психология эмоций пошла по пути разработки конкретных теорий, доступных эмпирической проверке.

Большую роль в создании современной когнитивной теории эмоций сыграли работы Стэнли Шехтера и Ричарда Лазаруса (Schachter, 1970; Schachter, Siпger, 1962; Lazarus, 1966, 1975, 1991, 1998). Они строили свои представления на основе эмпирически проверяемых гипотез. Согласно всем известным источникам по психологии эмоций на тот момент времени, когда работал Шехтер, включая теорию Джемса-Ланге, в появлении эмоции участвуют, по крайней мере, два компонента: 1) физиологическое состояние (в простейшем случае - возбуждение организма), 2) познавательные процессы (по крайней мере, на уровне восприятия). Шехтер и его коллега Сингер решили экспериментально изучить вклад этих составляющих в возникновение эмоций. В эксперимент включались множественные группы, где независимыми переменными были:

1) состояние возбуждения, вызываемое инъекцией эпинефрина (синтетический адреналин),

2) информация, которую получают или не получают участники,

3) эмоциональное состояние партнера по эксперименту.

Эти исследования привели Шехтера и Сингера к убеждению, что физиологическое возбуждение само по себе не способно вызвать полноценную эмоцию, решающим в возникновении эмоций является познавательный компонент.

Испытуемые приглашались якобы для изучения влияния комплекса витаминов «Сапроксин» на зрительное восприятие (истинная цель исследования не сообщалась). Их случайным образом распределяли по группам.

Участникам, оказавшимся в экспериментальных условиях, делали инъекцию эпинефрина, а участникам контрольного условия - инъекцию плацебо (нейтрального соляного раствора, не вызывающего состояния возбуждения).

Три экспериментальных условия отличались друг от друга лишь степенью информированности о последствиях инъекции (вторая независимая переменная).

1) первой группе делали инъекцию эпинефрина и давали точную информацию о субъективно ощущаемых последствиях инъекции эпинефрина (ЭпИнф-Э₁): им говорили, что в ближайшие 15-20 минут у них будут дрожать руки и гореть лицо, усилится сердцебиение;

2) второй делали инъекцию эпинефрина и не давали никакой информации о последствиях инъекции эпинефрина (ЭпИгн-Э₂);

3) третьей группе делали инъекцию эпинефрина и давали неправильную информацию о последствиях инъекции эпинефрина (ЭпДезинф-Э₃): «У вас будут неметь ноги, вы будете испытывать зуд в некоторых частях тела, и у вас немного будет болеть голова».

4) четвертой группе делали инъекцию плацебо

Познавательные элементы, располагающие к радости или к гневу (третья независимая переменная), обеспечивались специально подготовленным ассистентом экспериментатора - «партнером». После инъекции участников просили «подождать 20 минут, пока введенный витамин "Сапроксин" полностью растворится в крови» в специальной комнате, где вместе с ними находился «еще один участник». «Партнер» в течение этого времени или проявлял эйфорию (в определенной последовательности: играл в баскетбол, бросая бумажные шарики в корзину; делал бумажные самолетики, строил башню на столе и т.п.), или проявлял крайнее раздражение и гнев. Последнее состояние моделировались следующим образом: «партнера» экспериментатор просил заполнить опросник за эти 20 минут. Опросник оказывался не очень удачно составленным, «партнер», заполняя его, возмущался, негодовал, в общем, всячески демонстрировал раздражение и гнев по этому поводу. Кстати, «партнер» не знал, в какой группе (контрольной или одной из экспериментальных) находится данный участник.

Результаты этого эксперимента показали, что

а) характер возникающих эмоций в значительной степени зависел не от состояния возбуждения, а от характера провоцирующей ситуации;

б) самые большие различия в эйфорической ситуации возникали между информированными и дезинформированными участниками, в то время как в ситуации гнева, где отсутствовало условие дезинформации, они возникали между информированными и не информированными участниками (см. рис. 1.2 и 1.3).

Эти результаты позволили Шехтеру и его последователям утверждать, что детерминирующим компонентом в формуле

Эмоция = Познание х Возбуждение

является познавательный компонент. Значимые различия не обнаружились между участниками контрольного условия, которые не были возбуждены, и участниками экспериментальных условий, которые были возбуждены. Даже не получая возбуждения, эмоция возникала. Значит теория Джемса-Ланге не верна. Если бы она была верна, то между этими группами следовало бы ожидать значимые различия. Значимые различия были получены между участниками, получившими адекватную информацию о последствиях возбуждающей инъекции, и участниками, такой информации не получившими (в «условиях гнева»), или получившими неадекватную информацию (в «условиях эйфорию».

В дальнейшем Шехтером и его последователями была проведена целая серия остроумных экспериментов, где доступная участникам информация выступала как независимая переменная. С помощью этого экспериментаторы добивались существенных изменений эмоциональных явлений (Nisbett, Schachter, 1966; Loпdoп, Мопе//о, 1974; Valiпs, 1966).

В частности, Стюарт Валинз в своем эксперименте показывал участникам-мужчинам 10 фотографий обнаженных женщин из журнала «Плейбой». Эти фотографии предварительно отбирались экспертами как эстетически равноценные. Мужчин просили выбрать трех наиболее привлекательных. При этом на грудь участникам накладывалась специальная манжета, подключенная к усилителю так, что они могли слышать якобы собственное сердцебиение. Учащение (или отсутствие изменения) сердцебиения являлось независимой переменной, которой экспериментатор манипулировал с помощью ложной обратной связи. В результате практически все участники предпочитали именно те 3 изображения (одни и те же для всех участников), на которые возникали изменения сердцебиения, хотя подавляющее число участников утверждали, что они на эти звуки «даже внимания не обращали» (Valiпs, 1966). Раскрытие ложности обратной связи, то есть объяснение в после экспериментальной беседе экспериментатором того, что учащение сердцебиения давалось произвольно, не меняло предпочтений участников (Valiпs, 1974).

Более поздние варианты когнитивной теории эмоций сосредоточивают свое внимание на процессах целенаправленного поведения, указывая на то, что переживание нами того или иного события (в прошлом, в настоящем или будущем) является функцией от вклада этого события в достижение или не достижение желаемой цели ( 1990). В частности, Ортони, Клоур и Коллинз рассматривают эмоции как продукт когнитивной системы (состоящей из норм и установок), которая структурирует понимание человеком происходящих событий.