Глава 2. – Скоро вокруг вообще ничего не останется, кроме асфальта, бетона и кирпича, – мрачно высказался Алан Маркби

– Скоро вокруг вообще ничего не останется, кроме асфальта, бетона и кирпича, – мрачно высказался Алан Маркби. – Страна будет застроена от побережья до побережья.

Ветер взъерошил его прямые светлые волосы. Глядя на открывающийся его взору пейзаж, Маркби криво улыбнулся, покачал головой и со вздохом засунул руки в карманы своей видавшей виды темно‑зеленой куртки. Затем он сел на поваленное дерево и достал шоколадный батончик. Он не очень любил сладости, но на то, чтобы сделать бутерброд, его сегодня не хватило. Поэтому он просто сунул в карман шоколадку и отправился на прогулку.

Он чувствовал, что ему необходимо побыть некоторое время подальше от кабинета и полицейского участка. Как и предсказывал Пирс, по делу Линдси Херст был вынесен открытый вердикт. Маркби ничего другого и не ожидал. Им пока не удалось выйти на приятелей погибшей девушки, живших вместе с ней в пустующем доме. И поскольку о них ничего не было известно, можно с уверенностью сказать, что найти их практически невозможно. Гораздо важнее выяснить, где Линдси взяла смертельную дозу наркотиков. Ее убил героин, а с этим наркотиком бамфордской полиции до недавнего времени почти не приходилось сталкиваться. И снова Пирс оказался прав. С коноплей местная полиция имела дело часто, но появление в городке более серьезных наркотиков стало для нее настоящей головной болью.

Он упорно работал над делом все выходные, тщательно прорабатывая каждую зацепку и стараясь при этом создать побольше шума. Он знал по опыту, чем сильнее шумишь, тем вероятнее, что где‑нибудь проснется эхо. Но не в этот раз. Расспросы в пабах и на дискотеках, где бывала погибшая девушка, ни к чему не привели. Даже если бы они и прищучили продавца, то мало чего этим добились бы, потому что надо было отыскать воротил, заправляющих этим отвратительным бизнесом. В действительности им не хватало обыкновенного везения, счастливого случая – который, как подозревал Маркби, обещал представиться не раньше, чем рак на горе свистнет.

В воскресенье вечером он с неохотой признал, что они сделали все, что было в их силах, и им остается только ждать улова от заброшенных лесок. Маркби понимал, что загонял себя, вымотался, стал раздражительным, и рассудил, что если не возьмет отгула в счет потерянных выходных, то всем в отделе придется ой как несладко. Поэтому он решил устроить в понедельник день отдыха. Отправившись за город в надежде, что ветер надует свежие мысли в его усталую голову, он с негодованием обнаружил, что в его отсутствие местность, которую он знал и любил, необратимо изменилась.

Раньше здесь располагалось хозяйство, которое издавна, еще с тюдоровских времен, называлось Одинокой фермой.

Фермерский дом, который помнил Маркби, стоял на древнем фундаменте, у него были узкие четырехугольные каминные трубы, украшенные декоративной кладкой. В детстве Маркби часто играл здесь в ковбоев. Он с друзьями окружал недоумевающих коров, жующих сладкую траву, и перегонял их на другой конец поля. А кустарник служил им местом для игры в полицейских и воров.

Все исчезло под гусеницами бульдозеров. Поля, за которыми заботливо ухаживали многие поколения фермеров и в которых прошло его детство, были уничтожены. Справа он мог различить крыши Серой фермы, ближайшего к Одинокой ферме земельного владения, которое еще не стало жертвой застройщиков. Слева темным пятном на горизонте выделялась ферма Уитчетт, также пока сопротивляющаяся натиску асфальта и бетона.

Прежний пейзаж уже казался сном. Перед ним, насколько хватало глаз, расстилалась голая, покрытая шрамами земля. Все деревья были выкорчеваны и лежали с обнаженными корнями – вызывающие жалость павшие гиганты, униженные и лишенные ветвей. Те из них, чьи корни еще цеплялись за опустошенную землю, начали покрываться весенней зеленью, и на стволах, покрытых зияющими ранами, трепетали молодые листочки. От такого зрелища на глаза наворачивались слезы.

То, что не было уничтожено, было ужасным образом искалечено. Небольшой ручей, в котором Маркби любил ловить рыбу, был вычищен и направлен в другое русло, а его берега расширены и выстелены бетонными плитами, чтобы он уже никогда не смог вернуться к своему естественному течению. Росшие вдоль него ивы исчезли. Неподалеку полотно новой дороги пробегало около полумили и зарывалось в земляной холм. На том месте, где он с друзьями строил шалаши в ветвях столетних дубов и среди кустов ежевики, теперь стояло несколько недостроенных домов – жалких, ободранных приживалов под синим сводом небес. Оскорбляя слух, в уши вторгался тяжелый рык строительной техники. Над головой Маркби пролетела грачиная стая – скорее всего, в поисках своего разоренного гнездовья. Они покружили над голым полем и потянулись дальше – искать новый дом там, куда еще не добрались экскаваторы.

Маркби снова вздохнул, затем лицо его просветлело. Он увидел, как впереди и немного ниже того места, где он сидел, по недоконченной дороге медленно и осторожно движется серый джип. Прошло немного времени, и он остановился. Показался водитель. Вслед за водителем из машины выпрыгнула небольшая собака – белая с желтым, как терьер Джека Рассела, – и стала без всякой видимой причины, просто от полноты жизни, носиться взад‑вперед по асфальту. Сделав несколько кругов, она спрыгнула в канаву и пропала из виду. Водитель вытащил из машины большой лист бумаги, развернул его и попытался разложить на капоте. Ветер не заставил себя ждать. Он налетел и попытался вырвать лист из рук мужчины. Защищая лист собственным телом и время от времени получая свободным углом по лицу, мужчина старался что‑то в нем рассмотреть, и посторонний наблюдатель легко мог представить себе, с каким чувством и какие слова он при этом произносил.

Маркби улыбнулся. Он убрал в карман остатки шоколада и встал. Даже на таком расстоянии он узнал человека и собаку. В предвкушении разговора он начал спускаться по склону, поскальзываясь на вязкой глине и влажной траве. Оказавшись внизу, он стал, оступаясь и чертыхаясь, пробираться между глыбами развороченной земли. Проковыляв таким образом некоторое – не очень большое – расстояние, он сложил ладони рупором и крикнул:

– Стив!

Человек с чертежом поднял голову и необдуманно вскинул руку для приветствия. Ветер не замедлил воспользоваться этой возможностью: он подхватил чертеж и понес его вдоль дороги. Стив Уэзерол погнался за ним. Терьер Патч вынырнул из канавы и, семеня короткими лапами, бросился преследовать обоих. Он явно был уверен, что вся эта замечательная забава была придумана исключительно ради него.

Маркби подошел к машине и дождался возвращения Стива. Тот ругался, отдувался, вытирал лицо, но все же держал в руках злосчастный чертеж, теперь весь мятый и грязный. Стив засунул его в машину, раздраженно захлопнул дверь, затем повернулся к Маркби и спросил осипшим голосом:

– И что ты тут делаешь?

– Гуляю. – Маркби наклонился, чтобы погладить Патча, который узнал его и в ознаменование встречи с другом крутился на месте, подскакивал и опирался передними лапами о колени Маркби, беззаботно пачкая его брюки. – Решил в последний раз взглянуть на то место, которое когда‑то – до того как ты со своими пиратами тут все перекопал и залил бетоном – было красивым сельским уголком.

– Прогресс, дружище, прогресс. Людям надо где‑то жить.

– Но не обязательно же именно здесь. Я вот, например, думаю, что вы просто уродуете землю. Бамфорд был маленьким, опрятным ярмарочным городком. А ты со своими строителями его практически уничтожил. Здесь стояла Одинокая ферма. Разве ты не помнишь, Стив? Ты же должен помнить, как в детстве мы играли здесь в зарослях черной смородины и ловили в ручье пескарей!

Уэзерол фыркнул.

– Сентиментальный вздор, – заявил он. – Ну да, я помню. Естественно, мне иногда грустно смотреть на то, как все это исчезает. Но времена меняются. И люди – если это умные люди – меняются наравне с ними. Некоторые, конечно, так и не взрослеют и предпочитают всю жизнь играть в полицейских и воров! – Стив бросил на Маркби многозначительный взгляд.

– Все дело в деньгах, ты имеешь в виду. В той цене, которую дают за землю. Люди не могут устоять перед соблазном в одночасье разбогатеть.

– Нет, дело не только в этом. – Стив повернулся и обвел рукой горизонт. – По всей стране у фермеров дела идут все хуже и хуже. Большинство из них давно мечтают порвать с сельским хозяйством и ждут не дождутся того дня, когда кто‑нибудь предложит им за землю хорошую цену. Не вини ландшафтных проектировщиков, архитекторов и строителей – вини высокие ссудные проценты, недостаточные субсидии, низкие молочные квоты, «коровье бешенство», почесуху, сальмонеллу – все то, отчего падают цены. Вспомни еще о выматывающем, однообразном фермерском труде и о том, как они сейчас одиноки на своих фермах. Знаешь, сколько их страдает от депрессии? Пятьдесят лет назад на фермах жило десять – двадцать работников с семьями, с детьми, а сейчас все хозяйство тянет на себе один человек с женой и домашним компьютером.

– Ну! Ты же не будешь говорить мне, что такая ситуация сейчас на всех фермах!

– Конечно не буду. Сельское хозяйство – такой же бизнес, как и все другие. Один сдастся и уйдет – на его место придет другой. Не волнуйся, когда мы уйдем, вокруг останется еще много ферм. Вон в той стороне, например, ферма Уитчетт. Миссис Кармоди ни за что не уедет. А Серая ферма? Хотел бы я посмотреть, как Уинтропы подписывают контракт на продажу земли! Хотя, ты знаешь, иногда я думаю, что Алвин бы подписал, будь на то его воля.

– Сто лет Алвина не видел, – заметил Маркби. – И его брата Джейми. В детстве мы были большими друзьями.

– Джейми несколько лет назад уехал отсюда и теперь работает где‑то за границей. Алвину, как старшему сыну, досталась короткая соломинка: ему пришлось остаться. Джессика не так давно вернулась домой. У нее случилось какое‑то нервное расстройство. Кажется, дела у них идут не очень хорошо. Одно время они разводили крупный рогатый скот, но цены так упали, что они работали себе в убыток. Тогда они перешли на овец, но тоже без особого успеха. Над Уинтропами будто висит злой рок.

– У миссис Кармоди, кажется, все не так плохо.

– Она сдает большую часть земли под выпас скота. Да и много ли ей надо, одной‑то? А Серая ферма кормит всех Уинтропов, кроме Джейми.

Маркби вздохнул и пнул камешек.

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Стив. – Когда мы закончим, здесь все будет замечательно. Ты и сам бы не отказался пожить в таком доме. Очень хороший дорогой поселок, с отделкой по выбору заказчика и гаражом на две машины. Будут проведены работы по озеленению прилегающей территории. Мы посадим деревья, траву… рядом построим маленький торговый центр. – Он добродушно рассмеялся. – Даже тебе придется взять свои слова назад.

– Хватит‑хватит! Знать ничего не хочу.

– Ты жалкий старый брюзга. Кстати, я слышал, что тебя бросила подружка, – ну та, которая работает в министерстве иностранных дел. И я бы не стал ее за это винить.

– Во‑первых, она меня не бросила. А во‑вторых, она мне не подружка в том смысле, в каком ты это понимаешь.

Стив недоверчиво хмыкнул.

– Слушай, дружище, давай‑ка сменим тему! – не скрывая раздражения, сказал Маркби.

– Ну как твоя… приятельница – она уехала за границу?

– Нет, сидит за столом в министерстве. Она бы и рада уехать, но ее пока никуда не посылают. Она перестала снимать здесь коттедж, потому что ей было слишком тяжело добираться до Лондона.

– Часто с ней видишься?

– Не очень. – Это уж точно. Даже, скорее, очень нечасто. Но может быть, удастся вытащить ее в Бамфорд на несколько дней – скоро ведь Пасха. Пусть даже он будет работать. Только бы найти какой‑нибудь предлог… Маркби обратил внимание на большой экскаватор, который, переваливаясь, двигался в стороне от них. – Что это он задумал? Мало ему ям, что ли?

Стив посмотрел в указанном направлении.

– А, там. На той неделе я велел выкопать на том участке траншеи под фундамент глубиной метр двадцать. Хорошо еще, что сегодня утром я не поленился и проверил. Они и на метр не углубились. А там, как назло, еще и рыхлый грунт кое‑где. В глинистых почвах такое бывает, и тогда важно максимально осадить фундамент. Сегодня после обеда начнется заливка бетона, и я попросил Шона пройтись разок по всем траншеям и прокопать до нужной глубины. Это все из‑за прораба. Если бы этот чертов Герси делал свою работу как следует… – Стив вновь повернулся к Маркби. – Как насчет выпить по кружке пива?

– Хорошая идея. А где?

– Давай в «Лисе и гончих» на центральной улице? Сейчас я здесь закончу, и поедем.

Рев экскаватора неожиданно стих. Шон открыл дверь кабины и спустился на землю. Маркби рассеянно следил за ним, рассудив, что экскаватор наткнулся на какое‑то препятствие.

– Что это он делает? – пробормотал Стив. – Эй! – закричал он и замахал руками.

Экскаваторщик наклонился, чтобы что‑то рассмотреть. Вдруг он резко выпрямился и неуклюже побежал к ним. Обе его руки были вытянуты вперед, будто он умолял о чем‑то.

По спине Маркби пробежал знакомый, очень неприятный холодок. Мгновенно собравшись физически и эмоционально, он сделал шаг навстречу рабочему. «Господи боже! – пронеслось у него в голове. – Только не труп».

Экскаваторщик был уже близко. Его лицо было белым, как простыня, глаза вылезали из орбит, а рот кривился, будто он хотел закричать, но не мог. Маркби вдруг вспомнил о каменной горгулье в старой церкви, чей рот был открыт в беззвучном, застывшем в вечности крике. Шон подбежал к ним. Ноги его уже не держали, и он чуть не падал. Стив и Маркби бросились вперед, чтобы поддержать его.

– Мистер Уэзерол… – выдохнул он, повисая у них на руках.

Они вернули его в вертикальное положение.

– Ну же, Шон! – сказал Стив. – Возьми себя в руки. Что случилось?

– Он… там, сэр… экскаватор зацепил ковшом… Я что‑то увидел… я его увидел… Пресвятая Дева Мария… – Шон вырвался у них из рук, отскочил в сторону, и его вывернуло наизнанку.

– Останься с ним, помоги, а я пойду посмотрю, – на ходу бросил Маркби – он уже бежал к брошенному экскаватору.

Он знал, что сейчас увидит труп, неизвестно, в каком состоянии, и готовился к худшему.

Если труп пролежал в земле долгое время, то он, скорее всего, чистый, возможно, просто голый скелет. Если он был погребен несколько столетий назад, то даже представляет историческую ценность. Иногда строители натыкаются на обширные древние захоронения с драгоценностями или оружием бронзового века или на римские кладбища. В этом случае строительство должно быть остановлено до тех пор, пока не закончат свою работу археологи. Подобные задержки обходятся строительным компаниям в целое состояние, поэтому они боятся таких находок как огня. И естественно, если в могиле будут найдены какие‑либо ценности, возникнет обычная склока о праве владения. С кладами всегда так.

С другой стороны, если он лежит там не так долго и разложился только отчасти, но уже приобрел этот отвратительный зеленовато‑коричневый цвет, Маркби придется пожалеть о съеденной шоколадке. Шону позволяется делать все, что ему вздумается, но полицейскому это не к лицу – по крайней мере, на публике. Маркби поймал себя на том, что внимательно смотрит на землю. В песке или галечнике тела разлагаются быстро. Во влажной почве они могут сохраняться годами. Здесь под ногами была липкая жирная глина.

Хватая ртом воздух, он остановился, затем медленно подошел к краю траншеи и заглянул в нее. Она обегала периметр вытянутого четырехугольника и производила впечатление реконструированных военных укреплений бронзового века. Шон только начал ее углублять, когда стальной ковш экскаватора извлек из земли источник возникшей сумятицы. Он все еще лежал на зубцах ковша.

Мертвый мужчина, обнаженный, весь в грязи, с окровавленной головой.

Значит, это не древняя могила и даже не очень старая. Маркби с облегчением отметил, что тело еще не начало разлагаться. Цвет кожи не такой уж страшный, не восковой, какой бывает у трупов даже после короткого пребывания в воде или очень влажной земле. Мужчина лежал на спине вниз головой. Маркби наклонился и взял его за грязное запястье. Потревоженная рука свободно упала – трупное окоченение уже прошло. В холодном грунте оно должно длиться дольше обычного. Конечно, точно можно будет сказать только после вскрытия, но на первый взгляд казалось, что тело пролежало в земле не меньше тридцати шести часов.

Маркби выпрямился. Ветер опять вцепился ему в волосы и принялся хлопать полами его куртки. Маркби задумчиво посмотрел по сторонам. Кто бы ни вырыл эту могилу, он решил, что траншея уже полностью закончена. Преступники спустились в нее, вырыли неглубокую яму и положили в нее труп. Они были уверены, что скоро она будет доверху заполнена бетоном, и мертвец будет погребен под фундаментом. Затем над фундаментом поднялись бы кирпичные стены. Никто никогда не узнал бы, какую мрачную тайну скрывают они под собой.

Однако этот расчет был разрушен указанием Стива углубить траншею. Нахмурившись, Маркби начал высчитывать. Сегодня понедельник. Рабочие на стройке, наверное, закончили в пятницу пораньше и отправились на выходные к семьям или разбрелись по местным пабам. К этому времени траншея уже была вырыта. Предположим, труп был захоронен в пятницу вечером или в субботу ранним утром. Все освещенные участки находятся отсюда на довольно большом расстоянии, а в полной темноте они работать не могли. Они? Да, они. Один человек с этим вряд ли бы справился, к тому же тело надо было сюда как‑то доставить. На этой чертовой новой дороге наверняка не осталось никаких следов, но они могли свернуть с нее, чтобы подъехать поближе к траншее. И в любом случае им пришлось тащить свою мрачную ношу через грязь. На ней должны были остаться следы их ботинок.

Услышав за спиной шумное дыхание, Маркби резко обернулся. Это подошел Стив. Увидев труп, архитектор остановился, издал задушенный стон и прошептал:

– Вот те на!

– Все работы на стройке немедленно остановить! – сказал Маркби. – По этому участку ходить никто не должен. Где у вас тут прораб? Черт побери, этот проклятый экскаватор мог стереть следы шин! У вас есть какие‑нибудь шесты и веревки, которыми мы могли бы временно огородить участок?

– Д‑да… – Стив изо всех сил пытался взять себя в руки. К ним подбежал Патч. Стив наклонился и взял маленького терьера на руки. – Я только отнесу Патча в машину. Боже мой, Алан… кто это?

– Не знаю. Ты его не узнаешь? Посмотри поближе, если можешь.

Стив сглотнул и склонился над траншеей. Он внимательно всмотрелся в запачканное грязью лицо и покачал головой:

– Нет. Никогда этого парня не видел. А где его одежда?

Маркби обвел взглядом окрестности. Грязь, канавы, кусты ежевики. В самом деле, а где его одежда? Она может оказаться где угодно.

– Стив, надо вызвать прораба. Ты говорил, его зовут Герси? Пусть спросит своих людей, не видели ли они каких‑нибудь тряпок или предметов одежды: рваных, грязных – не важно. И пусть не пускают на стройку никого из посторонних.

«Придется прочесать дно ручья и окружающую территорию, – думал он. – Господи, это же огромное пространство: поля, пастбища, перелески». Вслух он спросил:

– Стив, не здесь ли, случайно, ты заметил участок рыхлого грунта?

Стив моргнул и облизал губы. У него на руках завозился Патч.

– Ну да, примерно. Глина выглядела менее плотной.

– Было похоже на то, что в этом месте копали?

– Ну… да. Но я и подумать не мог, что кто‑то спустился в траншею и вырыл… могилу! На таких почвах участки рыхлого грунта встречаются не так уж редко.

– Понятно, – пробормотал Маркби. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот, мы обнаружили его только благодаря тому, что ты настоял на углублении траншеи. Если бы не это, мы бы его вообще никогда не нашли.

– Это уж точно. Тот, кто его здесь похоронил, был уверен, что придумал стопроцентно надежный способ избавиться от тела. И ему это почти удалось!

– У тебя в машине есть телефон?

«Два трупа за шесть дней», – мрачно подумал Маркби. Вот уж правда: беда не приходит одна. Однако он от души надеялся, что ему не придется убеждаться в истинности другой пословицы: что бог троицу любит. Ей‑богу, двух вполне достаточно. По крайней мере, нет сомнений относительно того, как коронер квалифицирует смерть последнего. Умерших от естественных причин не раздевают догола и не хоронят тайно под фундаментом строящегося здания. На этот раз у них на руках убийство, и никакое юридическое крючкотворство не докажет обратного.

Патч, крутившийся на соседнем сиденье, подпрыгнул и попытался лизнуть его в лицо.

– Уйди! – строго сказал Маркби. Он осторожно отодвинул его в сторону, связался с диспетчером и вызвал на место происшествия группу по расследованию убийств.