Глава 7. Вокруг меня пространство заливает свет

Вокруг меня пространство заливает свет. Я сижу на кухне, болтая в воздухе ногами. Мама печет печеньки. Рядом сидит уже нормального цвета Рафаэль. Мама его не замечает, словно его и нет. Противень отправляется в духовку. Я сижу и наблюдаю за тем, как мама убирает со стола и моет посуду.

Я счастливо улыбаюсь. Меня любят. Открылась входная дверь и в темном коридоре я увидела папу. Радостно попискивая, я слезла с табуретки, как все маленькие дети попой вперед. Табуретка высокая прыгать страшно. А спиной и не видишь, как высоко.

- Папа! Папа! Папа! Мама! Папа пришел! – с этими криками я подбегаю к папочке. Он уже разулся и одел тапочки. Высокий, красивый и во всем белом. Мой папа самый лучший на свете!

- Иди сюда кнопка, - тепло произносит папа, садясь на колени. Коридор узенький и кухня тоже маленькая. Мне казалось, мы идем по тоннелю к свету. В сиянии появляется мама. Она такая красивая и очень счастливая. Что у меня дух захватывает.

- Привет, дорогой. А мы тут печенье постряпали. Как дела на работе? – спросила мама, целую папу в щечку. Она налила мне стакан молока. Все вокруг пропиталось чудесным запахом печенья. Взрослые разговаривали о чем-то непонятном. Мне было достаточно того, что меня любят.

У нас маленькая семья. Я маленькая кнопка, мама – средняя, а папа большая-пребольшая кнопка. Мы живем втроем и мой прадедушка. Он классный. Разрешает мне прыгать на его кровати. Устраивать игры с погонями. Кататься на санках по кровати и подушкам.

Однажды, когда меня оставили с ним. А родители ушли на работу. Мне было скучно. Я ходила по квартире и разглядывала голые желтые стены. Если опереться на них, то можно одежду замарать. Когда мне это надоело, я пошла к дедушке. Все это время Рафаэль ходил за мной. Такой огромный дяденька. Но я не обращала на него внимания, как и все вокруг.

- Деда, мне скучно. Что мне сделать? – спросила я его. Он улыбнулся, подозвал к себе и обнял. Приятно, когда тебя любят. Дома я всегда в центре внимания. Все меня оберегают. А дедушка по голове гладит.

- Возьми карандаши и нарисуй что-нибудь красивое, - ответил он, отпуская меня. Я помчалась за карандашами. Потом прибежала к нему и выдала сакраментальное, что мне потом припоминали многие годы.

- А мне негде рисовать? Где я буду рисовать? – спросила я его. Он улыбнулся. Все морщинки сложились в гармошки. И он просто махнул на стену.

- А можно рисовать на стене? – удивилась я. Но когда мне кивнули, я убежала в зал, где начала творить. Единственное, что я умею до сих пор красиво рисовать это елочки. Я так старалась. Мне хотелось, чтобы родители гордились мной.

А родители поругали меня. Сказали, что нельзя рисовать на стенах. Дедушку хотели поругать, что не досмотрел. Но его ругать бесполезно. Он сам кого хочет ругать будет. Его даже папа слушается.

На следующий день дедушка показал мне еще место, где можно нарисовать елочки. Родителям пришлось провести ремонт и заклеить стены обоями. Вот на них мне никто не разрешал рисовать.

Я обиделась, что не оценили мои старания. И тихонько залезла на спинку дивана, взяв самый длинный карандаш. До потолка я могла дотянуться, едва-едва встав на цыпочки и держась за стену. Начеркала что-то некрасивое. Если заклеят потолок, то мне не будет так обидно.

Потолок не заклеили и много лет он напоминал мне о моей обиде. Дедушка утешил меня, подарив мне голубую жилетку с красивой вышивкой. Он сказал, что бабушка ее вышила. Потом открыл сундук и стал показывать много красивых вещей. Погладил меня по голове и сказал, что когда я вырасту, то все это будет мое.

В это момент ко мне подошел Рафаэль. Он протянул мне руку с улыбкой. Я взяла его ладонь, и мы ушли из моих воспоминаний. Открыв глаза в настоящем, я продолжала улыбаться. Это были одни из самых теплых воспоминаний о детстве.

Позже появилась в моей жизни сестренка и Мила. Я делила свое счастье с ними. Но это были только мои моменты счастья. Делиться ими было на удивление легко. Только в глазах стояли слезы.

- Спасибо, что доверилась мне, - прошептал Рафаэль. От этих слов слез все-таки вылились. Но это были тихие слезы счастья, что эти моменты не сотрутся в моей памяти. С возрастом воспоминания уходят. Остается образ, но и он постепенно исчезает.

- Тебе лучше? – спросила я, утирая слезы руками. Хватит сырость разводить. Рафаэль смотрел на меня с теплотой. Что захотелось сделать пакость. Он все равно для меня чужой человек. Я же про него ничего не знаю.

- Да. А можно задать несколько личных вопросов? – спросил он, отворачиваясь и морщась. Я забыла. Он чувствует мои эмоции. Злость и смущение явно почувствовал.

- Задавай, - ответила я в порыве щедрости. Гулять так, гулять! Он и так мне в душу залез. Что тут еще терять? Пусть только попробует туда плюнуть. Я его тогда от смерти спасать больше не буду.

- Где сейчас твои родители и дедушка? – тихо спросил он, стараясь не смотреть мне в глаза. Что это с ним? Интересно, а его семья где?

- Мои родители живут в моем родном городе с младшей сестренкой. А дедушка умер, когда я была совсем маленькой. Я плохо помню те дни, и не хочу помнить, - ответила я ему, чувствуя, что зрение снова заволакивает. Вздохнув, я посмотрела наверх и часто заморгала. Так я справляюсь со слезами. Слезы это слабость. А слабость показывать нельзя никому.

- Прости, мне очень жаль. Мои родители погибли, когда я был маленьким. И совсем не помню их. Меня взяли к себе родители Ларика. Мы росли как братья, - улыбнулся он, стараясь меня отвлечь.

- А как вы стали стражами? – спросила я его. Я по-прежнему мало что знаю обо всем этом.

- Алистер нашел нас. Он Искатель. Его задача находить все элементы четверки. По раздельности мы слабые, но вместе мы сможем выдавать поразительные результаты, - ответил Раф на мой вопрос.

Сейчас я стала относиться к нему терпимо хорошо. И поэтому вполне, получается, называть его мысленно Рафом. Но он свихнется читать мои мысли. Если он от моих эмоций чуть копыта не откинул.

- Это он нашел меня? Но Мила, же год с вами. Что – то я не понимаю. Зачем тянуть? - удивленно спросила я его.

- Искатель может найти всех членов команд, но с точностью до города, кроме Видящих. Вы с детства закрываетесь щитами. Пробудить вашу силу может только ваш Охотник. То есть у тебя это был я, - ответил он мне. Можно подумать от этого стало понятнее.

- Получается, вы нашли меня случайно? Вы могли так и не найти меня. На планете много девушек живет. Замучаешься Видящих искать, – прикинула я масштаб действий.

- Все члены команды ментально связаны дружескими чувствами. Кстати, Видящем может быть парень тогда в связке он будет с Охотницей. Но связки всегда разнополые. Мы знали, что в этом городе найдем вас. Мила нашла нас первыми. Осталось найти ее подругу, которая может оказаться Видящей, - пояснил Раф мне всю ситуацию с поиском.

- Так вы что год меня искали? Я же её лучшая подруга. Могли еще год назад встретиться, - нахмурилась я на его умозаключения.

- Как бы тебе объяснить. Мы и искали тебя год. Ты была нашей последней надеждой, - смущенно ответил он. Не нравится мне его реакция. Какого спрашивается лешего, я шла последней? Я ей подруга или нет?

- Видящие обычно очень яркие личности. Вот Мила подумала о тебе в последнюю очередь, - произнес Рафаэль, косясь на мою лиловую волосню. Спасибо, подруга. Приятно. Хотя синдром Тихони присвоила мне именно она. Вот коза!

- Я с ней отдельно поговорю. У нее, что так много подруг с яркой личностью? – ехидно уточнила я. Мы сейчас промоем мозги Миле по поводу того, что... По поводу чего? А к ней же не придерешься. Я возмущаюсь от того, что мне отвели последнее место в рейтинге яркости.

- Оказывается прилично, - кисло произнес Рафаэль. Кажется, ему этот год было не сладко. Общественные подруги Милы обычно не отличаются качествами птицы Говоруна. А именно умом и сообразительностью.

- Приличные экземпляры попадались? – спросила я, усмехаясь. Я однажды познакомилась с обществом друзей Милы в этом городе. На ее дне рождении. Впечатления скажем так не из приятных. Теперь Мила празднует два раза. Со мной дома и с обществом где-нибудь еще.

- Нет. Ты первая не бросилась ко мне на шею с приветственными поцелуями, - пробурчал Раф, морщась. Видимо вспоминая чьи-то любезности. Хоть в чем-то мы похожи. А то я этой связки не чувствую.

- Я их тоже терпеть не могу. Можешь жаловаться и мне мое самолюбие подправишь. Неприятно быть последней в очереди, - милостиво разрешила я ему. По нему же видно, что он сейчас вскипит, как чайник. Пусть выговориться. Да прольется же поток слов! Сколько пафоса в одной фразе.

- Зачем разрисовывать себя, как племя индейцев. После этих слюнявых поцелуйчиков приходилось в туалете отмываться. К тому же хлопанье ресницами каждый раз, когда я что-то спрашиваю. Можно подумать я на другом языке разговариваю. Обычно в конце, когда становилось понятно, что это не Видящая я высказывал все что думаю, об этих особах и уходил, - кипятился он, расхаживая по комнате.

Вроде выговорился. Все! Сил моих больше нет терпеть. Представляю, как эти девушки, считающими себя верхом совершенства, были ошарашены. Все бы отдала, чтобы увидеть их вытянутые лица. Я расхохоталась. Где-то в середине моего хохота ко мне присоединился Раф.

В этот момент в квартиру ворвались Мила и Ларик. Лица были мрачными. Смех как рукой сняло. Случилось что-то серьезное.