Прерванный Сеанс

– Я вам верю.

Почти час просидела я на обледеневшей земле, пытаясь объяснить мистеру Дэрроу все, что произошло за последние несколько недель, а когда наконец дошла до конца повести – просто ушам своим не поверила, услышав в ответ эти три простых слова.

– Полностью и безоговорочно?

– После того, что сталось с няней Прам, и после того, как своими глазами видел тварь, напавшую на Сюзанну Ларкен… да, верю.

Я порывисто обняла его за шею и уткнулась подбородком ему в плечо.

– Мы их найдем.

Я не знала, что сказать. Отчасти я была признательна судьбе, что между нами больше нет места секретам и что мистер Дэрроу мне поверил. Но в тот момент я себя люто ненавидела. Во власти тщеславия и гордыни, я использовала детей как пешки в своей судьбоносной игре с мистером Уотли, и то, что я потеряла своих воспитанников, – моя вина, и только моя. И не важно, что намерения у меня были самые благие: я подвергла мальчиков опасности, и теперь их нет; они станут своего рода залогом в гражданской войне Упокоения. Или, что еще более вероятно, им отведут место рядом с матерью среди экспонатов в потайной комнате мистера Уотли.

Если Уотли выжил. Впрочем, что за глупая мысль. Существа вроде Уотли всегда выживают. А страдают те, кто ни в чем не повинен.

Как только я осознала, что все мы подвергаем себя опасности, мне следовало разорвать нашу связь с Сумеречьем и пережить последствия. Но я ведь знала, что этого окажется недостаточно. Есть еще Сюзанна… и невозможно позабыть о няне Прам.

– Вас нужно отвести в дом, – промолвил мистер Дэрроу. Пока мы стояли вдвоем в лесу, к нам подтянулись и другие участники «поискового отряда». Роланд сочувственно поглядел на меня – в своем вечернем платье я вся дрожала на зимнем холоде. Мистер Дэрроу снял куртку и набросил ее мне на плечи. Я слишком устала, чтобы запротестовать. Мне хотелось отринуть его доброту и побежать со всех ног искать детей, но я понятия не имела, с чего начинать. Мы вышли из леса на солнечный свет. Повеяло теплом, но в груди у меня по‑прежнему нарастал леденящий, мучительный ужас, а мысли возвращались к предыдущей ночи, когда на Сюзанну напал загадочный потусторонний враг.

– А как Сюзанна? Ей лучше?

Мистер Дэрроу с жалостью посмотрел на меня: как будто я настолько глупа, чтобы всерьез думать, будто бедняжка и впрямь поправилась после того, как едва не погибла в столкновении с каким‑то безымянным, бесформенным чудовищем за несколько дней до Рождества.

– Последний раз мы видели ее с вами вместе, в тот жуткий вечер. Но о ее состоянии позабыть трудно: слуги ни о чем больше и не болтают. Я так понимаю, она по‑прежнему бредит о чем‑то небывалом, а стоит мужу оставить ее хоть на минуту, начинает кричать. Сегодня утром доктор Барберри попытался забрать ее в лечебницу, но Лайонел и слушать ничего не хотел. Он уверен, что его жена сама выздоровеет.

– Непременно выздоровеет! Я в жизни не встречала женщины с таким сильным характером, как у Сюзанны Ларкен.

Мистер Дэрроу не произнес больше ни слова, пока мы не прошли половины пути до Эвертона.

– Мы должны поговорить с Лили.

– Я понятия не имею, как с ней связаться.

– Она мертва, – произнес он так, словно потерял жену вторично. Голос его дрогнул, он откашлялся. – Но ведь есть же способы?

– Вы о чем?

– Миссис Маркхэм, после всего, что случилось, я не думаю, что для нас так уж невозможно установить связь с моей женой посредством медиума.

Я от души надеялась, что тон его прозвучал чуть более резко, чем ему хотелось, хотя я, безусловно, этого заслуживала.

– Вы совершенно правы, мистер Дэрроу. – Я внезапно осознала, что мы очень давно не называли друг друга просто по имени. – А где же нам найти медиума?

Но еще не договорив, я осознала, что вопроса глупее вовеки никто не задавал. Мы переглянулись, разом сорвались с места – и бежали бегом до самого Эвертона.

Миссис Норман обнаружилась на втором этаже дома: она вовсю распекала Джессику и уже довела бедняжку до слез.

– Это называется «смахнуть пыль»?

Девушка болезненно морщилась при каждом ее слове.

– Простите, миссис Норман, я думала…

– Нет, ты не думала. Вообще не дала себе труда напрячь мысли.

– Кхм‑кхм, миссис Норман… – вмешался мистер Дэрроу.

Экономка обернулась к хозяину, и ее ледяная чопорность растаяла, сменившись чем‑то очень похожим на любезную предупредительность.

– Да, мистер Дэрроу? – Она говорила в отрывистой, ритмичной манере, что лишь подчеркивала пристрастие экономки к четкости систем и правил.

– Вас можно на два слова?

– Разумеется! – Миссис Норман отошла от горничной, и та поспешила удрать, точно подстреленный зверек.

– Миссис Норман, не секрет, что вы интересуетесь сверхъестественным.

– Это верно. Потусторонний мир меня весьма завораживает, особенно с тех пор, как ушел из жизни мой дорогой мистер Норман. – Экономка истово перекрестилась и поцеловала крест на груди.

– А вы пытались установить связь с его духом?

– Да, несколько раз. И один раз даже получилось. – Миссис Норман заговорила взволнованно и убежденно, понизила голос и оглянулась по сторонам – не подслушивает ли кто. – Он помог мне отыскать потерянную шаль.

– Ах вот как. Хорошо. Нам хотелось бы провести спиритический сеанс. Чтобы связаться с миссис Дэрроу.

– Сеанс? – Экономка обернулась ко мне, словно в первый раз заметила меня в непосредственной близости от мистера Дэрроу. И потерла подбородок. – Я никогда не проводила сеансов, я, видите ли, обычно пользуюсь картами, но, наверное, и такое тоже возможно. Мне понадобится время: я справлюсь в книгах…

– Боюсь, это очень срочно, – перебила я.

– Мертвые могут и подождать, – резко парировала миссис Норман – вот теперь голос ее прозвучал вполне узнаваемо. Но мистер Дэрроу уже начал терять терпение.

– Боюсь, на сей раз – не могут. – Он говорил с экономкой тем же тоном, что еще недавно – со мной: как хозяин, наставляющий слугу.

Мы с миссис Норман одновременно поморщились, но она кивнула в знак согласия.

– Я соберу все необходимое наверху. Ждите меня в кабинете, мистер Дэрроу. – Она понизила голос до шепота: – Слуги себя не помнят от страха, едва речь заходит о сверхъестественном. – И она направилась в людскую. Мистер Дэрроу – в свой кабинет, а я – к себе в комнату. Цепь, обмотанная вокруг столбика кровати, уходила в пол: существо, к ней прикованное, рыскало где‑то в нижних помещениях дома, собирая обрывки разговоров.

Я быстро переоделась: сняла вечернее платье, в котором была в Сумеречье, и уже собиралась надеть черную строгую форму гувернантки, в которой выглядела и ощущала себя заметно старше своих лет, этакой старой девой: ею мне, возможно, еще предстоит стать – одинокой, озлобленной воспитательницей чужих детей, кому постылая жизнь давно не в радость. Но это облачение слишком напоминало саван. Что сейчас происходит с детьми, я даже представить боялась. Наконец я отыскала повседневное хлопчатобумажное платье, синее, в тонкую белую полоску, и поспешила в кабинет мистера Дэрроу. Миссис Норман еще не пришла. Владелец Эвертона стоял перед портретом жены, не сводя с него глаз, с видом весьма подавленным. Заметив меня в дверях, он отвернулся от картины.

– Мы найдем их, Генри, – промолвила я, не без опасений возвращаясь к нашей былой доверительной близости. Он слабо улыбнулся и уже хотел было ответить, но тут в комнату ворвалась миссис Норман с увесистым саквояжем в руках. Экономка с облегчением водрузила его на письменный стол Генри и принялась извлекать на свет разнообразные оккультные атрибуты.

– Миссис Маркхэм, расставьте эти свечи вокруг стола. Мистер Дэрроу, передвиньте сюда вон те стулья. – Миссис Норман показала куда – по обе стороны от стола – и достала со дна саквояжа старинный увесистый фолиант в кожаном переплете. На пол посыпались колоды карт Таро и флаконы с порошками и жидкостями. Экономка беспорядка даже не заметила – и открыла книгу. – Сядьте и соедините руки. – Мы кое‑как образовали круг посреди рабочего кабинета Генри. – Расслабьтесь, дышите глубже.

Мы посидели так какое‑то время, пока в комнате не сгустилось тяжелое безмолвие и аромат благовонных свеч. Тогда миссис Норман продолжила:

– Се, возлюбленная наша Лили Дэрроу, мы просим тебя вступить с нами в общение и явиться среди нас.

Мы выжидательно затаили дыхание. Миссис Норман повторила эту фразу с дюжину раз. Ровным счетом ничего не происходило. В комнате сделалось душно, пальцы мои в чужих руках сделались липкими и влажными. Прикосновение Генри будоражило меня, не давало покоя. Я безотчетно крепче сжала его руку и удивилась, когда он ответил тем же. И тут в воздухе резко похолодало.

– Если ты с нами, пожалуйста, постучи один раз, – попросила миссис Норман – отрешенно, словно во сне, в той самой манере, которую обычно и ждешь от медиума, как если бы в преддверии этого момента оккультистка долго упражнялась.

Раздался стук – везде и нигде, далекий и гулкий, точно удар по столешнице где‑то на ином плане бытия.

– Если мы сейчас общаемся с Лили Дэрроу, пожалуйста, постучи еще раз. – Нездешний стук раздался снова. – Я предоставляю духу Лили Дэрроу собственное тело – чтобы говорить с нами напрямую. – Температура стремительно падала. Свечи погасли. Миссис Норман все сильнее клонилась вперед, пока голова ее бессильно не свесилась над столешницей. А в следующий миг она резко выпрямилась, не открывая глаз, и свечи вновь зажглись сами собой. Мы с Генри переглянулись.

– Лили?

Миссис Норман заговорила – голос был ее, но более высокий и мелодичный, и в нем не звучали более холодные властные ноты, столь присущие экономке.

– Генри?

– Да, любимая! Я здесь с Шарлоттой.

– Ох, Шарлотта! – Миссис Норман тихо всхлипнула. – Мне так ужасно стыдно, я вовсе не хотела ничего подобного, поверьте мне, пожалуйста!

– С детьми все в порядке? – спросила я, не отвечая ей напрямую.

– Да, но мистер Сэмсон отказывается отпустить нас. Он заставил мистера Уотли закрыть портал. Война началась.

– Но дети‑то тут при чем?

– Он намерен с их помощью уничтожить Упокоение.

Генри в замешательстве глядел на меня, но я настойчиво продолжала:

– Наверняка ведь есть способ их вернуть?

– Я все еще знаю об Упокоении слишком мало, но да, есть много разных дверей, разных способов войти… Например, книги в библиотеке.

– О! – задохнулась я. Губы мои удивленно округлились. Лили, она же миссис Норман, слепо глядела по сторонам.

– Что‑то случилось? – спросили они обе.

– Нет, я просто вспомнила, что у меня в комнате есть книги из Сумеречья! – Про безглазое, похожее на ребенка создание, прикованное к моей кровати, я предпочла не упоминать.

– Боюсь, я ровным счетом ничего не понимаю, – вмешался Генри. Мы обе пропустили его слова мимо ушей.

– А какой том вы забрали? – спросила Лили через миссис Норман.

– Кажется, «Тайны Упокоения».

И медиум, и владеющий ею дух заметно встревожились.

– Вы можете воспользоваться этой книгой, но только будьте осторожны. Вам придется проделать долгий путь через Упокоение, чтобы добраться до Сумеречья, но даже если и доберетесь, что вы станете делать?

– Люди представляют угрозу для Упокоения, и, кажется, я знаю почему.

Но не успела я объяснить, как в дверь раздался стук, и вошел Роланд, погромыхивая подносом с чаем и печеньем. Фредерик простудился, возвращаясь с бала, и молодой садовник, будучи этому обучен, взял его обязанности на себя. Лили умолкла, вторжение чужака разорвало незримую связь, миссис Норман очнулась и снова стала самой собой.

Роланд закрыл дверь и поставил поднос на середину стола.

– Чай, сэр?

Генри себя не помнил от досады.

– Роланд, мне нездоровится. Будь добр, забери поднос и не беспокой нас больше.

Но юноша словно не слышал. Он расставил чашки с блюдцами перед каждым из нас и принялся разливать чай. Руки его тряслись, горячий напиток расплескивался по столу.

– Роланд! – Миссис Норман схватилась за свою книгу, опрокинув подсвечник на стопку бумаг; те тут же воспламенились. А садовник нежданно‑негаданно схватил экономку за руку, поднял в воздух, так что ноги ее едва касались ковра, и швырнул через всю комнату. Миссис Норман с размаху ударилась о шкаф с книгами и сползла на пол.

Генри возмущенно вскочил со стула.

– Что это значит?

Роланд ударил его по лицу, сбив с ног. Комната уже пылала. Я отпрянула назад, но не от пламени, а от молодого садовника. А того била неудержимая дрожь, лицо его исказилось от муки, пошло странными морщинами, как если бы было ненастоящим. Я поняла, что это лишь маска, когда горло его странно взбугрилось, словно что‑то проталкивалось наружу из груди. Я оттащила от него Генри и кинулась поднимать миссис Норман. Юноша сгорбился над столом. Судя по звукам, его неудержимо рвало. Изо рта его, раздвинув губы, высунулось щупальце, оно росло и росло, заполняя собою всю полость. Горло раздвигалось все шире, щеки лопнули, во все стороны полетели брызги крови, а щупальце все выползало, все тянулось наружу. Достигнув двух футов длины, оно заизвивалось в воздухе над останками головы и хлестко полоснуло по глотке. Из вскрытого пищевода на грудь вывалился целый сгусток щупалец и отростков, и все они принялись вспарывать и раздирать плоть, не то уничтожая, не то освобождая, а юноша все рос и рос, распространялся во все стороны шевелящейся живой кровавой массой, пока не выпрямился в полный рост, на много футов выше обычного человеческого. Роланд раскрылся изнутри, словно цветок, сгусток черных, влажных, скользких придатков выполз из останков человечьей плоти – и перестал существовать.

Мы не собирались ждать окончания этой жуткой метаморфозы. Комната была объята пламенем. Шаг за шагом мы отступали к двери, и вот Генри схватился за ручку, вытащил нас с миссис Норман через порог в коридор и захлопнул за собой дверь. Запертая в комнате тварь завизжала – от этого вибрирующего, пронзительного, зудящего звука меня затошнило и отчего‑то начало клонить в сон, как если бы все это было лишь ночным кошмаром, который развеется, стоит лишь немного сосредоточиться. Но тут дверь заходила ходуном – существо, что некогда было Роландом, билось об нее всей тяжестью, и я стряхнула с себя забытье.

– Бежим в мою комнату, – приказала я Генри.

– Вы уверены?

– Положитесь на меня. – Я схватила его за руку, и мы опрометью кинулись по коридору. Поздно. Дверь подалась, и тварь выползла из кабинета, сжавшись, протиснулась в проем: рожденный в Эвертоне монстр четким силуэтом выделялся на фоне бушующего пламени, что уже лизало потолок. Чудовище заполнило собою весь коридор, превратилось в пульсирующую стену жил и кишок; вспучиваясь, извиваясь, оно ползло навстречу нам, выпуская бесформенный отросток – вот он потянулся к моей лодыжке, промахнулся, метнулся к миссис Норман и обвил ее ногу – увернуться она не успела. Экономка рухнула на пол, но схватилась за шкафчик у стены, опрокинула его, сбив мраморный бюст какого‑то давно покойного и позабытого представителя семейства Дэрроу. Скульптура раскололась надвое. Миссис Норман схватила один из кусков – тварь уже наползала на нее, алчно и неотвратимо, – и со всей силы ударила по гнусной туше.

Чудище вздрогнуло, вероятно, скорее от неожиданности, чем от боли, потому что жертву свою не выпустило. Оно разъяло тело экономки надвое так же легко, как вошло бы в воду. Та коротко вскрикнула от боли, а в следующий миг тварь проникла ей в рот через затылок, отделив часть черепа и небрежно отбросив его в сторону.

Мы с Генри не стали ждать, что будет дальше, а опрометью помчались через весь дом, предупреждая по пути всех встречных слуг: «Бегите, спасайтесь!» Но куда бы мы ни свернули, тварь не отставала, а огонь, что стремительно распространялся по дому, едва не преградил нам путь у лестницы: прямо перед нами стена сложилась вдвое под натиском пламени. Но позади поджидала смерть, и выбора у нас не было: мы прорвались‑таки вперед, почти не пострадав – вот разве что мне опалило локон, и запах этот причинил мне больше боли, чем когда‑либо сумел бы Роланд.

Джонатан.

История не должна повториться. Я не допущу этого, никто больше не погибнет. Возможно, Эвертон и сгорит, но только без нас.

Мы добежали до моей комнаты в конце коридора и забаррикадировались изнутри. Дым уже просачивался во все щели. Я лихорадочно искала книги из Сумеречья. Когда мистер Дэрроу меня уволил, я упаковала их вместе с прочими вещами, а после, когда он передумал, снова разложить все по местам у меня уже руки не дошли. Я перерыла весь саквояж, ничего не нашла, открыла чемодан и наконец‑то обнаружила нужные тома под увесистым словарем. Книги были перевязаны ленточкой – предосторожности ради, во избежание новых нежелательных визитов странных безглазых детей. Как я ни билась, узел не поддавался.

– Не могу развязать! – Я передала книгу Генри и вновь склонилась над чемоданом, ища ножницы. В этот миг дверь затрещала, сломалась пополам и рухнула на мистера Дэрроу. В проеме стояла тварь, что еще недавно была Роландом. Она зашипела на нас, но не успела переползти порог, как через одну из балок потолка, оголенных огнем, перекинулась синяя цепь, обвилась и туго натянулась. Потолок рухнул, подняв столп искр, тяжелые брусья погребли под собою тварь, придавив к полу. Охваченное пламенем чудище пошло волдырями и словно усохло. Чумазый мальчишка с замочными скважинами вместо глаз появился рядом с Генри и помог ему подняться на ноги.

– Это еще что такое? – Генри жестом указал на странного ребенка.

– По‑видимому, друг. – Я подобрала доску потяжелее и развернулась к монстру, заваленному обломками.

– Ты убил их обоих – Роланда и няню Прам, – выдохнула я. Вязкая, липкая кожа чудовища запузырилась и забулькала, разошлась в стороны, открыв небольшой рот с острыми, как иглы, зубами.

– И миссис Норман тоже, – прошипел монстр с тошнотворным злорадством. – Да только Роланда никогда не существовало. Был только я.

– Но зачем?

– Чтобы дать начало игре. – Чудище извивалось и корчилось, пытаясь освободиться, но, убедившись, что все бесполезно, примирилось с неизбежностью. – Няня Прам должна была умереть, чтобы дети полностью перешли на твое попечение. И ты привела их – в точности как он рассчитывал.

Генри обернулся ко мне, словно намереваясь что‑то сказать, но передумал и вновь накинулся на злополучный узел.

– Зачем Уотли забрал детей? – продолжала допрашивать я.

– Уотли? – Похоже, вопрос этот монстра изрядно озадачил. А в следующий миг рот его, даже при отсутствии других мимических мышц, растянулся в снисходительной усмешке. – Как плохо ты понимаешь, во что ввязалась! Детей похитил Сэмсон. Все это время Уотли лишь пытался защитить их. – И чудище расхохоталось над нами – звук этот колебался где‑то между человеческим и нечеловеческим голосовым регистром.

Я вспомнила о деревяшке в моих руках и с размаху воткнула ее в горло чудовища. Под импровизированным копьем влажно захлюпала плоть, но смех все звучал и звучал не смолкая.

Комната постепенно заполнялась дымом, жар сделался невыносимым. Я жадно хватала ртом воздух. Отобрав у Генри стопку книг, я добыла‑таки ножницы со дна чемодана и перерезала ленточку.

– Ты готов? – спросила я.

Генри оглянулся на чудище, что сдавленно хихикало про себя на полу.

– У нас нет выбора, верно?

Я открыла было книгу, но тут вспомнила, что все наши вещи непременно сгорят в огне, даже если сами мы уцелеем. Я метнулась к прикроватной тумбочке и быстро достала свое обручальное кольцо, локон маминых волос и отцовскую трубку, что хранились в особой шкатулке. То была последняя память о моей семье, единственные фрагменты моего прошлого. Разве можно их оставить?

Мальчишка с замочными скважинами вместо глаз обмотал шею Роланда собственной цепью, словно поводком, и протянул мне руку. Я сжала его пальцы, вернулась к Генри – он уже задыхался от дыма, – и мы втроем вместе открыли «Тайны Упокоения» на первой же странице.