С кем и против кого дружит ИГ?

Исламское государство (ДАИШ — арабская аббревиатура ИГИЛ) в настоящее время — одно из самых сложных, закрытых и относительно эффективных военно-политических феноменов в современных международных отношениях. И хотя в России и во многих западных странах оно квалифицировано как «террористическая организация», на Ближнем Востоке отношение к ИГ не столь однозначное.

Парадоксальным образом ДАИШ можно даже назвать своего рода политическим квантовым феноменом, где на разных качественных уровнях одновременно сосуществуют как бы разные реальности.

На Большом Ближнем Востоке (ББВ) среди многих прозападных элит бытует устойчивое мнение, что ИГ — это искусственно созданная политическая структура, буквально нашпигованная агентами самых различных спецслужб мира. На прямой вопрос «как тогда можно объяснить столь конфронтационное отношение к ДАИШ со стороны Вашингтона и его союзников?» обычно, после некоторой паузы, следует странный ответ: никто не знает, какие альянсы на этом уровне возникают, кто с кем и против кого «дружит». Многие же эксперты спецслужб, в том числе и в России, обоснованно считают, что в ИГ эффективно налажена «перевербовка», и подготовка двойных агентов поставлена «на поток».

В любом случае можно уверенно сказать, что во всё более запутанной и сложной картине ББВ (где системные хитросплетения постоянно становятся всё более запутанными) ДАИШ занимает одно из первых по своей загадочности место. И, конечно, одна из главных причин этого — то или иное участие разнородных спецслужб в его возникновении и формировании.

Как некая протоструктура ИГ было создано опытными офицерами спецслужб Саддама Хусейна, включая представителей могущественной партийной разведки БААС. Поэтому ИГ отличается достаточно высоким профессиональным уровнем офицерского корпуса, управленческих кадров, пропагандистского механизма, управления сферой обеспечения внутренней безопасности. Внутренняя структура ИГ, в соответствии с традиционными правилами функционирования мухабарат («спецслужбы» — араб.), сочетает в себе открытые, полуофициальные и полностью закрытые оргкомпоненты.

В создании и формировании ИГ с 2003 года, наряду с саддамовскими мухабарат, в той или иной степени принимали участие спецслужбы Сирии и Турции, а также, правда в очень незначительной степени, военные разведки США и Великобритании. Это было обусловлено и тем, что иракские спецслужбы ещё со времён ирано-иракской войны накопили существенный опыт закрытых связей со своими коллегами из других стран.

На самом верхнем уровне в значительной степени, пусть и временно, совпали интересы американцев и бывших баасистов. Военно-разведывательному сообществу США, которое стремится сформировать новую систему баланса сил (новую систему сдержек и противовесов) на ББВ и делает стратегическую ставку на Исламскую Республику Иран, одновременно нужен значимый региональный противовес Тегерану, чтобы в долгосрочной перспективе не попасть в зависимость от Ирана как региональной супердержавы. Ни Турция, ни тем более Саудовская Аравия или Израиль по разным причинам таким эффективным региональным противовесом ИРИ стать не могут. И здесь ДАИШ оказывается важным фактором затягивания иранских силовых структур в целый ряд разгорающихся региональных силовых конфликтов.

Некоторые спецслужбы США достаточно эффективно использовали ИГ в 2014 году против правительства аль-Малики в Ираке, которого активно поддерживало руководство КСИР (Корпуса стражей исламской революции). Кроме того, ИГ ослабило КСИР и в другом отношении — взяв под контроль огромные территории Сирии и Ирака — союзников Ирана.

В то же время нынешняя конспирологическая интрига с ИГ объективно играет на руку политической группировке президента Ирана Рухани. Укрепление положения ИГ в регионе способствует более быстрому налаживанию всего комплекса отношений между Тегераном и Вашингтоном.

Но политика — это чаще всего «искусство возможного». Разные спецслужбы играют свои партии, очень часто с ориентацией на различных хозяев — те или иные внутренние элитные группы.

Где больше всего пока провалились американцы в этой опасной для себя игре с ИГ?

Во-первых, и самое главное: практически невозможно эффективно контролировать или даже долго воздействовать на военно-политическую силу, которая не имеет жёсткой иерархической структуры.

Во-вторых, высшая западная элита совсем не ожидала, что ИГ так быстро превратилось в значимую региональную силу и реальный глобальный центр притяжения радикальных сил в исламе. А раз не ожидала, то и не смогла выработать соответствующую рефлексивную стратегическую контригру.

В-третьих, к середине 2015 года стало окончательно ясно, что массовая поддержка ДАИШ в самых различных сегментах суннитского (не только, кстати, арабского) социума возрастает. Более того, американские бомбардировки ИГ, начавшееся использование российской авиации в Сирии под флагом борьбы с ДАИШ ещё больше способствуют росту его популярности не только на БВ, но и в Европе, и в целом на Западе. Как сказал поэт:

Мы видим, что фигуру надо снять,
А нам фигура отвечает матом!

Нынешняя силовая конфронтация Запада с ИГ соответствует и служит долгосрочным стратегическим интересам Исламского государства. Объективно ИГ получает возможность экспонироваться в качестве единственного военно-политического авангарда всего исламского мира в противостоянии с «западными крестоносцами».

Но ведь одновременно, с другой стороны, ДАИШ представляет собой детище метафизической энергетики наиболее непримиримого фундаменталистского джихадизма. В его основе — эсхатологическое кредо, глубочайшая вера в скорое воплощение древних пророчеств о «конце времён» и особой участи тех мусульман, которые будут участвовать в реализации этих пророчеств.

…Через несколько дней после начала бомбардировок российской авиацией позиций противников режима Асада на праздничном джума салят в Ракке многие имамы возносили хвалу Всевышнему за то, что Россия прямо вступила в военный конфликт в Сирии.

Если не знать сокровенной мистики эсхатологии Судного дня, то поведение имамов покажется крайне странным. Однако они возносили хвалу Всемогущему за то, что Он, направив ВС России на Ближний Восток, вновь подтвердил приближение «конца света». Пророчество гласит, что накануне «последних времён» состоится битва между силами «нового Рима» и «нового Халифата» у города Дабик на западе Сирии. «Новый Рим» — это Запад как цивилизационная наследница Византии. Но «Новый Рим» это также и современная Турция (которая вступила в антиигиловскую коалицию летом 2015 года) как территориальная наследница Византии. Наконец, религиозным наследником Византии является Россия. Поэтому дежурную поддержку РПЦ действий Москвы в Сирии идеологи ДАИШ назвали «объявлением православного крестового похода против исламского мира».