Астраханское восстание

Восстание произошло в наиболее сложный период правления Петра I. Хотя перелом в войне со Швецией уже начался, военные успехи России осуществлялись при максимальном напряжении сил страны. Война, постройка заводов, реформа армии и другие мероприятия Петра тербовали огромных средств и большого количества рабочих рук. Рост бюджета порождал новые налоги, реформа армии сопровождалась не только наборами рекрутов, но и сложной перестройкой военного аппарата, приводившей к изменениям в условиях службы стрельцов и солдат жилых полков. По всей стране резко ухудшилось положение народных масс. Оно усугубилось ростом помещичьей эксплуатации в деревне и типично феодальным произволом администрации в городах.3

Вспыхнув в Астрахани, восстание 1705-1706 гг. быстро распространилось на соседние города: Черный и Красный Яры, Гурьев, Терки и их округу с пестрым как по социальному, так и по национальному составу населением. Оно продолжалось более 6 месяцев и вызвало сильнейшую тревогу правительства.

Обстановка, сложившаяся в начале 18 века в Австрахани и ближайших к ней городах, вызвала сильнейшее недовольство всех слоев местного населения. Особенно сильно оно охватывало служилых людей, стрельцов и солдат, которые ощущая тяжесть общего роста налогов и повинностей не меньше, чем посадские люди, кроме того, остро реагировали на изменения в своем положении, а также на произвол полкового начальства и городовых воевод.1 Но положение стрельцов и солдат определилось не столько выполнением работ в пользу воеводы, сколько общим увеличением их повинностей: помимо караульной и гарнизонной службы они выполняли многочисленные казенные работы в качестве гребцов, кормильцев, грузчиков и т. д.

Самым обременительными работами считались сооружение селитряного завода, варка селитры и особенно заготовка дров, на которой одновременно работало по 600-700 человек.2

В начале 1705 г. был дан указ о снижении хлебного жалованья стрельцам. Поскольку спекулируя хлебом, Ржевский систематически затягивал выдачу хлеба служилым людям и приписным ремесленникам, указ правительства был воспринят как новая «обида» воеводы. В городе и за его пределами стал упорно передаваться слух, что «воевода хотел у них убивать и денежного жалования». Ему приписывали также инициативу введения некоторых новых налогов, в частности больно задевшего астраханцев указа о взыскании причальных и отвальных пошлин. «Худо де в Астрахани делается от воеводы и начальных людей стали велики обиды, завели де причальные да отвальные, хотя де хворосту на 6 денег в лотке привези, а привального дай гривну. Быть де тамошне, а даром не пройдет!» – возмущался один из стрельцов Конного полка.1

«А воевода Ржевский велел брать крепостных дел подьячим сверх указу лишних денег, и те деньги брал себе, и о тех поборах к Москве и в Казань посылали челобитчиков, а указу о том не учинено, а о вышеписанных всех обидах хотели они для челобитья из Астрахании послать, и их не пустили».2 Волнующие слухи ходили по городу всю весну и особенно усилились в начале лета, когда Ржевский начал проводить в жизнь указы о немецком платье и брадобритии, которые из-за его тактики оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения населения Астрахани.3 «Воевода не дал срока в деле немецком платья для своей корысти, посылал по многие праздники и воскресные дни капитана Глазунова да астраханца Евреинова к церквам и по большим улицам и у мужика и у женска полу русское платье обрезывали не по подобию и обнажали перед народом, и усы и бороды, ругаючи обрезывали с мясом.4

Не отставали от воевода стрелецкие и солдатские полковники. Рассуждали они так: «Воевода – де сидит в городе, хочет с города сыт быть, а я – де полку полковник, завсегда хочу с полка сыть быть и напредки, покуда поживу в полку, буду сыт и стану брать».5 Так, «Чижевский у стрельцов ружья обобрал, хлебного жалованья давать им не велел, с бань брал по рублю и по 5 алтын, с погребов по гривне, подымных по 2 деньги с дыму, …, от точенья топоров по 4, с варенья пив и браг с конных по 5 алтын, с солдат и пеших стрельцов по гривне, с малолетних, со вдов и которые в Свейском походе, и женам их и детям платить было нечем, и тех сажал на караул и бил на правеже, и многие дворишки продавали и детей закладывали…»6

Итак, причин для недовольства разных слоев населения Астрахани было больше чем достаточно. Инициаторами движения было больше чем достаточно. Инициаторами движения в четвертый раз выступили стрельцы.1 Одним из первых ста думать о восстании стрелец «Московского» полка г. Артемьев, признавшийся на следствии, что «учал умышлять до зачину бунта за месяц, собою». Те же мысли появились у стрельца полка Д. Галачалова, И. Шелудяка, который «учал умышлять до бунта недели за две, собою», и «перед Ильиным днем незадолго» у пушкаря Тысячного полка Г. Агеева. Они начали искать единомышленников и повели среди однополчан и знакомых разговоры о тяжелой жизни, бесправии, возмутительном поведении воеводы. Жестокости полковников, ненужных новшествах и «своего братью к бунту призывали». 2

Заговор стрельцов в Астрахани закончился полным успехом. 30 июля было казнено свыше 300 человек, среди них командиры полков и офицеры, иноземцы представители царской администрации. Стрельцы долго разыскивали укрывшегося воеводу, наконец обнаружили его в курятнике, приволокли на круг и здесь же предали смерти.

Перед восставшими сразу же встали две неотложные задачи, при решении которых они достигли далеко не равнозначных результатов: первая из них касалась организации внутренней жизни города; вторая относилась к установлению контактов восставшего города с внешним миром и попыткам расширить регион восстания и привлечь на свою сторону новые силы. Если в первом случае астраханцы добились успехов, то во втором – их постигла серьезная неудача.3

Петр I получил депешу об Астраханском восстании от Б.Я. Голицына 9 или 10 сентября. Новость оказалась настолько неожиданной и ошеломляющей, учитывая, что восставшие могли продвинуться далеко вперед, Петр со свойственной ему оперативностью послал распоряжение фельдмаршалу Б.П. Шереметьеву взять полки из действующей армии и двинуться на подавление восстания. Назначение Б.П. Шереметьева – одного из лучших полководцев русской армии, показывает, что восстание вызвало у Петра серьезную тревогу. Он опасался, что оно не только отвлечет значительных военные силы, но и нарушит нормальную хозяйственную и финансовую деятельность страны, распространиться по Волге, Дону и станет опаснейшей угрозой существованию правительства. Петр допускал даже возможность взятия восставшими Москвы. В тот же день он отправил письмо в Воронеж к Ф.М. Апраксину, где писал; «Извольте охранять Азов, также и Таганрог и донских казаков ведать, как вас бог вразумит».1 Вместе с тем Петр параллельно предпринимал попытки уладить конфликт мирным путем. Делегация астраханцев во главе с конным стрельцом И.Г. Кисельниковым встретилась с царем в Гродно 24 ноября. Царь вручал Кисельникову грамоту. Вместе с рассказом Кисельникова и встрече и разговоре с царем грамота произвела на астраханцев сильное впечатление, и те решили отправить в Москву повинную.

13 января 1706 г. астраханцы отслужили торжественный мобилен и «целовали крест, что им служить ему, великому государю, верно, по-прежнему, и положили, что, буде от кого впредь с того числа какая будет шаткость, и их, имая приводить в приказ и чинить им указ по его, государеву указу и по Соборному уложению». Повинная, доставленная в Москву 12 февраля, содержала самый полный перечень обид и притеснений астраханцев со стороны воевода и полковых командиров. Петр выдал выборным от астраханцев грамоту с отпуском вин и велел отправить их в Астрахань «в почтении», не как колодников, правда лишив их возможности общаться с населением.2

Однако фельдмаршал Б.П. Шереметьев предпринял штурм Астрахани. Под следствием оказалось более 500 человек, в том числе 227 астраханских стрельцов, 174-из других городов Нижневолжья и 120 солдат. Казнено было 314 человек, а 45 умерли под пытками. Значение, которое придавало правительство подавлению восстания, лучше всего выразил сам Петр, который еще в феврале 1706 г., узнав о принесении повинной и отмечая это событие салютом, писал: «Сие дело лутчей виктории равнятися может».3

Астраханское восстание свидетельствует о большой остроте классовых противоречий: ожесточенном сопротивлении народных масс наступлению эксплуатации и насилия, а также упорной и жестокой борьбе государства за сохранение существующих порядков.