Оппозиционные политике Петра 1 движения и их подавление

Новой, дотоле неведомой повинностью были охвачены служилые люди по отечеству – им надлежало учиться. 22 ноября 1696 года с Постельного крыльца был объявлен указ об отправке за рубеж 61 стольника, 23 из них носили княжеские титулы. Отпрыски Куракиных, Голицыных, Долгоруких, Черкасских, Репиных и других знатных фамилий России должны были покинуть отчий дом, чтобы постигать кораблестроение и навигацию в Италии или в Англии и Голландии. Расставание с домашним очагом вызвало и у отъезжающих, и в их семьях немало тягостных переживаний – все совершалось вопреки традициям и обычаям: ни отдаленные предки, ни отцы не были в чужих краях и относились к «богомерзкому Западу». Все тревожно навигаторов: и незнание языка, и чуждые нравы и обычаи людей, серди которых им предстояло жить, и премудрости науки, которыми они должны были овладеть.

Одержимый идеей государственности, царь не щадил и великородных людей, вызывая недовольство даже в их среде. Благородные отпрыски Рюриковичей и Гедиминовичей беспечную жизнь при дворе и обычное для знати продвижение по числам принуждены были сменить на полное неизвестности путешествие в неведомые края. Но за море ехали не только княжеские отпрыски. Туда отправлялся и сам царь в составе великого посольства.1

Время с ноября 1696 по февраль 1697 г. прошло в подготовке великого посольства к отъезду. Но 24 февраля Гордон назначил прощальный ужин, но Петр против обыкновения не приехал. Накануне ужина два офицера Стремянного стрелецкого полка, пятисотский Ларион Елизарьев и пятидесятник Григорий Силин2 великому государю извещали словескно; Ивашка де Цыклер умышляет ево, великого государя, убить, на пожаре или на Москве стрельцом ножами изрезать.1

Полковник Иван Елисеевич Цыклер – честолюбивый иноземец, впрочем вполне обрусевший. Он начал службу в России еще в 1671 г., в мае 1682 г. принимали деятельное участие в стрелецком бунте на стороне Софьи и Милославских, но в 1689 г., когда они попытались произвести дворцовый переворот, Цыклер переметнулся на строну Петра. Однако продвижение по службе происходило не с той быстротой, на какую рассчитывал карьерист. Он был полковником Стремяного (при стремени царя) полка, получил чин думного дворянина, затем его отправили воевода в далекое Верхотурье. После возвращения в Москву Цыклер получил новое назначение, опять связанное с выездом из столицы, – в завоеванный Азов и на постройку гавани в Таганроге. Виновником своих злоключений Цыклер считал Петра и решил убрать его, посадив на его место Софью. На решимость покончить с царем, видимо, повлияли воспоминание о том, как Софья накануне первого Крымского похода подговаривала его вместе с Шакловитым убить Петра.2 Стремления кормового иноземца Цыклера разделяли двое родовитых русских вельмож – Алексей Прокофьевич Соковнин и Федор Матвеевич Пушкин. Соковнин был известный старовер, родной брат знаменитых в царствование Алексея Михайловича раскольниц, Федосьи Морозовой и Авдотьи Урусовой. Понятно, как тяжело было ему видеть петровские новшества, посылку детей своих в еретические страны.3 А.П. Соковнин был близок к намерениям Цыклера:4 «Мочно де им (стрельцом) ево, государя, убить, что ездит государь один, и на пожаре бывает малолюдством, и около Посольского двора ездит одиночеством. Соковнин не раз высказывал Цыклеру недовольство пассивным поведением стрельцов: «Где они передевались?! Знать де спят! Ведь де они пропали же».5

Заговорщики вели разговор и о возможном преемнике Петра: назывались имена боярина Алексея Семеновича Шеина, Василия Петровича Шереметьева, царевны Софьи.

Третьим участником разговоров был Федор Матвеевич Пушкин – зять Соковина и свойственник Цыклера, женатого на его двоюродной сестре, дочери Якова Степановича Пушкина. Федор Пушкин гневался на царя за своего отца, боярина Матвея Степановича, назначенного воеводой в Азов. Для боярина такое назначение было знаком немилости и воспринималось как поруха чести. Скорбел Ф.М. Пушкин и по поводу отправки за границу сыновей Соковнина: «Государь погубил нас всех, гневаться на отца. И за тот гнев, и за то, что за моря их посылает, надо его, государя убить».

Заговор, как видим, еще находимся на стадии размышлений вслух, дело ограничилось выражением недовольства и намерением убить царя. Осуществлению планов помешал извет Елизарьева и Силина. Узнав от них о готовившемся убийстве, Петр принял живейшее участие в расследовании дела и принял при этом крайнюю жестокость, подогревшую, видимо, причастностью к заговору ненавистных ему стрельцов, точнее расчетами заговорщиков на них.1

И того же числа в г. ц. и в. кн. Петр Алексеевич со всеми бояры, слушав дела воров и изменников Ивашкин Цыклера с товарищи, указал: казнить смертью. И на Красной площади по указу великого государя зачат строить столб каменной. И марта в 4 день тот столб каменной доделан, и на том столбу пять рожков железных вделаны в камень.

И того числа казнены ведомы изменники, которые умышляли на государское здравие, в Преображенском: бывшей окольничей Алешка Соковнин; бывший думной дворянин Ивашка Цыклер; да бывший стольник Федька Пушкин; да два стрелецких пятидесятника. И в то время к казни из могилы выкопан мертвой Иван Михайлович Милославской и привезен в Преображенское на свиньях. И горб ево поставлен был у плах изменничьх, и как головы им секли – и руду (кровь) точили на нево, Ивана Милославского. Головы изменничьи были воткнуты на рожны столба, который был построен на Красной площади.

Как и всегда в подобных случаях, опале подверглись родственники казенных.1

Беспрецедентное решение в 1696 г. посылать молодую знать и дворянство за границу для военно-морского обучения пробудило всего лишь ворчание и неэффективные жалобы. И хотя члены двух дворянских семей Соковниных и Пушкиных, были вовлечены в секретный заговор 1697 г., это отразило скорее их личные чувства, чем какое-либо общее отношение российской знати.