Глава 16

Неделя пролетела для меня хоть и быстро, но сложно. Я с головой ушла в учебу, однако полностью отрешиться от реальности мне не дали: время от времени приходили сообщения то от Макса, то от Димки со всякими нежностями. Я читала, краснела, смущалась и злилась на себя за это смущение. И никаких пошлостей или непристойностей – ну разве про поцелуи говорили, что соскучились по ним. А я… тоже соскучилась. В понедельник учеба далась не слишком легко, мысли возвращались в выходные, которые мы провели втроем. Сейчас, оглядываясь назад, страшно уже не было, было пугающе‑сладко, когда сердце замирало от воспоминаний. Становилось жарко, вредная фантазия распоясалась и рисовала не совсем приличные картинки того, что могло случиться дальше. А инстинкты, они просто кричали о том, как здорово было бы это самое дальше, если бы я не остановила демонов.

И когда вечером в понедельник позвонил Димка и предложил пару часиков провести вместе, я не нашла в себе сил отказаться. Мозг уже пух от лекций и знаний, время перевалило за восемь, и хотелось отвлечься. Другое дело, что я собиралась почитать книжку или фильм какой посмотреть… Но Жарков все решил за меня. Врать себе, что не хочу его видеть, бесполезно. И Макса тоже… Танька, Танька, что ж ты делаешь, а? Сама же хотела держать дистанцию, да еще и проверить, насколько сведения по истинным правильны. М‑да, никакой силы воли нет у меня, правда. Вечер понедельника я провела… на крыше одного из домов на Петроградке, в компании Димки и Макса. Мы просто сидели и смотрели на Питер, почти не разговаривая, демоны пили пиво, я – лимонад. Ко мне никто не лез, Казанцев держал за руку, а Жарков обнимал за талию. Стыдно сказать, но мне было хорошо, я чувствовала себя почти счастливой. Как так вышло?! Не знаю и знать не хочу. Когда меня отвозили обратно, от поцелуев отвертеться не получилось: сначала Макс пристал в машине – за рулем Димка был, и я сзади ехала, с Казанцевым, – а потом, когда вышла, Жарков проводил до общаги. Сделав так, что никто нас не видел, и самым наглым образом, прижав меня к стене, минут пять не отпускал, пока мои коленки не ослабли настолько, что пришлось вцепиться в его плечи. Тело расплавилось от жаркого, страстного поцелуя, дыхание стало неровным. Черт. И Макс наверняка видел…

Спала я в эту ночь не слишком спокойно, признаться, и сны снились совсем не с бабочками и котятками. Потом был экзамен, и после него совместный обед, уже без всяких приставаний, хотя я поймала себя на том, что напряженно ожидаю этих самых приставаний. Слегка разозлилась на себя, за подобные мысли, и домой вернулась раздраженная и в расстроенных чувствах. Да что ж такое, а? До вечера смотрела фильмы, упорно стараясь не думать о демонах, и твердо решила на вечеринке в пятницу оторваться по полной. Не буду подчиняться обстоятельствам, тем более когда эти самые обстоятельства вообще неясные и непонятные! И все же, все же, мягкая настойчивость Димки и Макса медленно, но верно продавливала мое сопротивление. Наши краткие встречи вызывали больше радость и меньше страх и раздражение или неловкость. Их невинные прикосновения, целомудренные объятия и чуть менее приличные поцелуи заставляли волнение вспыхивать каждый раз, как это случалось. Я потом долго успокаивалась после этих встреч. А пятница все ближе, и выходные тоже, и подозрительное молчание Казанцева и Жаркова насчет планов начинало нервировать.

Звонил папа, мы договорились, что я приеду в понедельник днем, сказал, взял билеты на среду – в этот раз поедем в Испанию. Недельку проведет со мной, а потом снова в Питер, работать. Обещал, что найдет время еще приехать ко мне. Из Испании я собиралась в Грецию, мне там понравилось в прошлый раз, ну и дальше еще не решила. Мысли о путешествии помогли отвлечься, я занялась поисками в Сети, куда бы мне хотелось поехать. Пашка звонил пару раз, но звать никуда не торопился, помнил, что у меня конец сессии. Обещал приехать вместе со всеми в клуб, куда наша группа собиралась. Ну и хорошо, против Пашки я ничего не имела. Будет защищать меня, если что, от настойчивого Виталя. Пятница наступила неожиданно, экзамен я сдавала почти на автомате – не давало покоя проснувшееся предчувствие чего‑то очень важного, что произойдет сегодня вечером. И перевернет мою жизнь очень круто. Меня это предчувствие пугало, честно. С демонами я не виделась со среды, только звонили и сообщения посылали. С одной стороны, хорошо – мне свободнее дышится. С другой, воспоминания постоянно возвращались к ним, к нашим встречам, к тем выходным… Я скучала. Но признаваться в этом даже в мыслях было откровенно не по себе. После экзамена мы немного посидели в кафешке, и я поймала себя на том, что то и дело кошусь на телефон – не пришло ли сообщение? Одернула, поймала насмешливый взгляд Варьки и покраснела. Так, все, никаких больше размышлений, ни о рыжем, ни о Максе! Сегодня я отдыхаю, сегодня только мой вечер!

В общаге Катька серьезно взялась за мою подготовку к походу в клуб. Кстати, первому такому мероприятию в моей жизни. Последняя вечеринка была в школе, на выпускном.

– Никаких штанов или джинсов! – категорично заявила соседка, бесцеремонно распахнув мой шкаф и с воодушевлением копаясь в нем. – Что‑нибудь короткое, открытое и эффектное! Во! – Катюха вынырнула с вешалкой в руках. – То, что надо.

Я узрела шелковый сарафан с короткой юбкой‑воланом, на широких лямках, перекрещивавшихся на спине, а спереди декоративная шнуровка.

– Эм… – протянула я, с сомнением глядя на наряд.

Ни разу не надевала еще, а купила его, когда с Катюхой по магазинам бродили. Она уговорила взять – мне же показалось, сарафан… слишком откровенный и открытый. Я девушка скромная.

– Танька, надевай, – решительно заявила Катя. – Сама же собиралась оттянуться по полной, – напомнила она мои собственные слова, сказанные не так давно.

Эх, ладно, почему нет. Вдруг проснулось желание выйти за рамки привычного образа, хотя бы на один вечер стать немного другой. Никто же не увидит, кроме своих, правда? А от чужих как‑нибудь отмашусь, нас ведь будет целая компания.

– Хорошо – согласилась я и взяла вешалку из рук Катьки.

Через полчаса я была готова. Сарафан сидел отлично, босоножки на довольно высоком каблучке оказались на удивление удобными, волосы я собрала в высокий хвост – чтобы не жарко было. Мы договорились встретиться в десять около одной из центральных станций и пойти в выбранный Варькой, заядлой тусовщицей, клуб. Я немного волновалась, от предвкушения натянутые нервы, казалось, вот‑вот зазвенят как струны. Все будет хорошо, Танюха, расслабься, все будет хорошо. Просто отдохнешь, переночуешь у Варьки, и утром поедете к ней на дачу. Никаких приключений.

Староста мой вид одобрила, довольно улыбнувшись и показав большой палец, и мы всей толпой пошли отдыхать и расслабляться. Варька по пути сказала, что там большой выбор коктейлей и их отлично делают, без всяких левых добавок – я наслушалась о таких не слишком приятных сюрпризах. Ну… гулять так гулять. Коктейли мне нравились.

Когда я вошла в шумное, полутемное и накуренное помещение, то слегка растерялась и вцепилась в руку Варвары – не дай бог, потеряюсь!! Она повела вглубь, где, по ее словам, располагались удобные диванчики вокруг столиков, и можно устроиться большой компанией. Там и музыка не так бухала по ушам. Мы посидели, выпили, меня отпустило немного, и я перестала выискивать в толпе отдыхающей молодежи знакомые фигуры. Не придут они, Танька, что ты. Ты же всю неделю из общаги не выходила, вряд ли Жарков и Казанцев продолжали… присматривать. Когда я допивала второй коктейль, ярко‑оранжевого цвета, с клубничкой на краю, Варька дернула меня за руку.

– Танюх, пойдем танцевать? – прокричала она в ухо, и… я согласилась.

Наверное, благодаря тому, что в коктейле было намешано много чего‑то крепкого, после второго бокала в голове слегка шумело, а в теле появилась легкость. А еще охватило шаловливое, игривое настроение, и я ему поддалась. Вот и оторвусь по полной, как и хотела. И я пошла за Варькой на танцпол… Как оказалось позже, именно в этом заключалась моя самая большая ошибка за этот вечер. Не говоря об остальных мелких оплошностях, которые привели к совершенно непредсказуемым последствиям. А пока мы с Варварой пристроились на свободном месте, с краю, и я окунулась в зажигательные ритмы, отдавшись музыке и движению. И все было хорошо, ровно до того момента, как почувствовала чужие руки на своей талии. Я ведь первый раз была в клубе и понятия не имела, какие тут царят нравы. И к тому, что вот так запросто могут подойти и обнять, оказалась не готова. Но… Что‑то во мне проснулось в тот вечер, хмельное, бесшабашное, опасно‑авантюрное. Не хотелось держаться в тени и быть незаметной. Поэтому я повернулась, встретилась взглядом с молодым человеком, в глазах которого горело неприкрытое восхищение, и продолжила танцевать… Правда, отступив на шаг и все‑таки разорвав его почти объятия. Поймала краем глаза Варьку, она улыбалась и качала головой, но лицо выражало одобрение. Ну я и продолжила…

Несмотря на тесноту, я ухитрялась танцевать так, что неизвестному удавалось только слегка касаться меня, не обнять, не прижать к себе. Я играла, дразнила, мимолетно удивляясь, откуда во мне это, не умела же флиртовать, и уж тем более… так. Тело охватила невиданная легкость. Я двигалась плавно, и откровенное удовольствие в глазах случайного партнера, да и некоторых окружающих парней дарило непередаваемое наслаждение. Я купалась в этих невидимых волнах интереса, впитывала, и эмоции пьянили не хуже крепких коктейлей. А вот когда быстрая музыка сменилась медленной, удрать к остальным не успела… Неизвестный оказался шустрее, и в следующий момент я оказалась крепко прижата к нему, наши лица разделяли считаные сантиметры.

– Ты такая классная, – выдохнул он с улыбкой и…

Я действительно не ожидала, что он нагнется и коснется моих губ в настойчивом поцелуе. Не думала, что люди могут быть такими решительными. Уловила слабый аромат алкоголя и сигарет, и в первые мгновения, на чистом автомате, на той хмельной волне непонятного веселья и желания ощущать восхищение окружающих мужчин, ответила. Мои ладони сначала оказались на его плечах, я чуть подалась вперед, и неизвестно, чем бы все закончилось. Отрезвили две вещи: нечто твердое, что недвусмысленно почувствовала низом живота, и четкое ощущение взгляда, пронзившее спину электрическим разрядом. Недоброго такого взгляда, злого. И… кажется, знаю, кто это смотрит. Буквально сразу накрыло такое могучее возмущение и отвращение, я аж задохнулась, растеряв все слова, и смогла оттолкнуть настойчивого кавалера. На его лице мелькнуло удивление, но я уже отступила на шаг назад, медленно‑медленно повернула голову, чтобы наткнуться на знакомую фигуру. Даже две.

Жарков стоял, засунув руки в карманы, и смотрел прямо на меня, и хотя лицо его оставалось непроницаемым, в глазах рдели багровые огоньки. Не знаю, сколько он тут, видел ли, как я танцевала, но поцелуй точно не прошел мимо его внимания. Посетители словно не замечали ни его, ни стоявшего на шаг дальше Казанцева, но вокруг демонов оставалось свободное пространство. Ой. Кажется, не стоило поддаваться непонятным желаниям, проснувшимся инстинктам, Танюха… Общаться со злым Димкой совершенно не хотелось, как и оправдываться перед ним или его приятелем. Макс стоял в тени, поэтому я не видела его лица, но и не горела желанием, признаться. И я предприняла отчаянную попытку избежать общения с моими персональными кошмарами, и одним, и вторым. Ну почему просто не могут оставить меня в покое, в конце‑то концов!.. Я развернулась и юркнула в толпу, ловко пробираясь между танцующими, благо ввиду медленной музыки их было не так много. Сердце колотилось в горле, страх молоточками стучал в висках, дыхание со всхлипом вырывалось из груди, пока я лихорадочно думала о путях отступления. Туалет – не вариант, достанут оттуда, да и помещения с одним выходом не вдохновляли. Выход в той стороне, где демоны, а есть ли тут запасной, я не знала. Наверняка есть, но где? И потом, я умела только простенькие иллюзии накладывать, если очень надо, полноценные способности к магии проснутся только после инициации. Ну или после того, как стану женщиной…

Я забежала на второй этаж, всем существом чувствуя – демоны идут за мной и толпа не помешала им продолжить преследование. Самое ужасное, эйфория схлынула, и стало стыдно за свое поведение. Я же… я же не такая, я не умею флиртовать, мне на фиг не нужно мужское внимание, да еще от малознакомых парней! Я просто пришла отдохнуть, потанцевать! Что со мной случилось? Глаза защипало от внезапно нахлынувших слез, в горле застрял ком, и я сдавленно всхлипнула от приступа жалости к себе. И поговорить не с кем, поделиться бедами, и к папе страшно и стремно идти, и… и учиться дальше надо как‑то. А эти двое не дадут же, будут за каждым шагом следить, если окажется, что нас связывает нечто большее, чем просто влечение демонов к девственнице. Удивительно, как за прогулку с Пашкой мне не влетело, неужели не следили в тот день?! Занятая своими мыслями я машинально толкнула какую‑то дверь справа, в длинном коридоре, и зашла в полутемную комнату, освещенную только торшером в углу. Выдержанная в серо‑графитовых тонах, очень уютная, с низким мягким диваном и столиком, она явно предназначена для отдыха. Сюда и музыка с первого этажа почти не долетала, так, только приглушенные звуки. И дверь одна… Выйти не успела: за спиной раздался тихий щелчок замка, и пришлось повернуться лицом к преследователям. Что ж, поговорим.

Они вошли бесшумно, молча и остановились у двери, не сводя с меня взглядов, в которых тлели багровые огоньки. Злые, да. Казалось, на кончиках волос Димки посверкивают искорки, а Макса окутывает полупрозрачная дымка, смазывая очертания. Да еще темная одежда на нем, и фигура Казанцева почти сливалась с полумраком. Я сжала кулаки и выпрямилась, стиснув зубы. Чтобы не стучали. Ну, в конце концов, что они мне сделают? Ну наорут. Ударить вряд ли ударят. Насилие тоже исключено. В самом деле, не станут же доходить до крайностей из‑за случайного поцелуя! Однако сказать мне ничего не дали.

– Таня, Танюшка, ну что же ты творишь, хулиганка маленькая? – обманчиво ласковым голосом произнес Жарков, медленно подходя ко мне. – Ты зачем устроила внизу это представление, а?

Я так же медленно пятилась назад, не сводя с Димки настороженного взгляда.

– Я вообще отдыхать сюда пришла, и вас никто не звал! – с вызовом ответила, и – ура! – голос не дрожал. – Я тут с друзьями! И я вам ничего не обещала, между прочим!

– То есть ты до сих пор считаешь, что просто приятно проводишь с нами время? – вкрадчиво спросил Макс, и от бархатистых ноток в его голосе вдоль позвоночника прокатилась волна горячей дрожи. – Танечка, не ври ни себе, ни нам. Ты наша девушка и ни с кем другим встречаться не будешь. Вообще, после сегодняшнего у меня есть большое желание запретить тебе общаться со своими приятелями, кроме группы в универе.

Сердце сладко замерло, но страх пересилил, и я выкрикнула:

– Не ваша! Я ничья, только собственная! А запрещать ты мне не вправе, я сама решаю, с кем дружить и общаться!

Адреналин зашкаливал, и держать себя в руках становилось все труднее. Я балансировала на грани истерики, и с каждой минутой желание оказаться где угодно, только бы подальше отсюда, росло. Да только кто ж меня выпустит‑то…

– Сами хороши, мне диктуете, а за собой не следите! – Я коротко рассмеялась, но оборвала смех, – слишком близок он был к истеричному. – Какое вам дело до того, чем занимается ваша игрушка в свободное время? И не надо убеждать меня в якобы серьезности ваших намерений, я прекрасно помню, с чего началось наше знакомство, и знаю, насколько упорны демоны, стремясь получить то, чего хотят!

Остапа, то бишь меня, уже несло. Накопившееся за последнее время напряжение и страх оказаться в полной власти этих двоих сорвали все предохранительные клапаны. И я вываливала на головы Казанцева и Жаркова все тлевшее на дне души, не дававшее покоя и лишавшее нормального сна.

– Оставьте уже меня в покое, а?.. – немного устало закончила обличительную речь. Тело охватил непонятный озноб, и я обняла себя руками. – Ни за что не поверю, что у таких, как вы, могут быть серьезные намерения в отношении обычной студентки. Я же для вас маленькая слишком, – криво улыбнулась, забывшись в своих мыслях и упустив момент, что Казанцев и Жарков и не думали останавливаться.

А комната не такая уж большая, и я уже практически упиралась в стену – окон тут, конечно, не было, только картина с нейтральным пейзажем. Осознала я сей факт поздно, когда вдруг узрела Димку слишком близко, и в нос ударил аромат можжевельника и свежести.

– Как же мне надоело это, – с изрядным раздражением выдохнул он и стремительным движением преодолел оставшееся между нами расстояние. – Иди сюда.

Я сдавленно пискнула и попыталась юркнуть в сторону, избежать его загребущих рук, но совсем позабыла о Максе. Он‑то и поймал меня… Крепко прижав к груди и не обращая никакого внимания на попытки выбраться из стальных объятий. Вот теперь стало по‑настоящему страшно. Кажется, насчет насилия я погорячилась…

– Пусти, пусти‑и‑и‑и‑и!.. – Я попыталась пнуть Макса, но…

По ногам скользнул прохладный сквознячок, и я не смогла пошевелить даже пальцем! Я запнулась, замерла и испуганно посмотрела в лицо Максу. Красивое лицо, даже когда он злился. Черты заострились, стали хищными, глаза совсем потемнели, зрачки слились с радужкой, а в самой глубине рдели багровые огоньки. И распущенные волосы. Создавалось впечатление, что вместо них перетекает, клубится антрацитово‑черный туман. И все это пахло какао и пряностями… Мамочки.

– Макс, – тихо всхлипнула я, понимая, что попала по‑крупному.

Отпускать меня явно не собираются.

– Танечка, – проникновенным низким голосом ответил Казанцев, и не думая разжимать рук. – Ты себя очень плохо вела, милая. Не стоило идти на поводу у своих инстинктов и поддаваться минутным желаниям.

На плечи легли горячие ладони Жаркова, и я оказалась зажата между телами демонов. Ой. Ой‑ой‑ой… Пряная смесь волнения и страха ударила в голову, перед глазами поплыли серебристые круги. Страха все же было больше… Тело оцепенело, и воздух с трудом проталкивался в легкие, наверное, поэтому стены комнаты слегка колебались перед глазами.

– Я н‑не специально! – вырвалось у меня слишком жалобно, мысли трусливо попрятались по углам, оставив наедине с эмоциями. – Пожалуйста, пусти!..

– Нет, – выдохнул одно‑единственное слово Димка, и его жаркое дыхание обожгло ухо.

Ладони с плеч переместились на грудь, попутно стянув лямки сарафана, и я поняла: шутки закончились. Оба демона на полном серьезе собирались… что они собирались сделать? Неужели пойти до конца прямо здесь, в этой комнате, на втором этаже какого‑то молодежного клуба?! Господи, нет! А Макс еще и начал нежно, мягко целовать мои глаза, щеки, нос…

– Таня… Танечка… Никто, слышишь, никто не смеет к тебе прикасаться! – Уже немного хриплый шепот Димки не оставлял сомнений: он приложит все усилия, чтобы так и было. А его ладони между тем мягко сжали грудь, губы провели по шее, родив россыпь огненных искорок по слишком чувствительной коже. – Ну что ж ты такая вредная и упрямая, а…

Живот подводило от страха, в горле застрял ком, и вместе с тем по венам растекался жаркий огонь предвкушения чего‑то чудесного, пусть и запретного. После чего я уже не буду прежней.

– Я покажу тебе, каким может быть удовольствие, Танюша, от которого ты так упорно отказываешься, – продолжил Жарков, и в следующий момент Макс меня развернул так, что я оказалась лицом к лицу с его приятелем.

– Мы покажем, – поправил Казанцев с едва заметными нотками недовольства.

Если бы ситуация не была столь серьезной, я бы рассмеялась, честное слово. Оба собственники, это видно, и тяжко же им приходится делить одну девушку на двоих! Особенно учитывая, что девушка яростно сопротивляется их напору… Но не сейчас. Силы покинули окончательно, я обмякла в руках Макса, завороженно глядя в золотистые глаза Димки, на дне которых тяжело перетекала огненная лава проснувшихся чувств и желаний. Он обхватил мое лицо ладонями и медленно наклонился, коснулся губ, приласкал их языком, отстранился, пощекотал уголок рта. Против воли я откликнулась, чуть откинула голову, прикрыв глаза – да, папа прав на все сто, демонам невозможно сопротивляться. Особенно суккубам. Черт!.. Ну почему, почему я такая… испорченная… почему вместо того, чтобы вырываться, бороться за свободу до последнего, таю в их руках, покорно позволяю прикасаться к себе, целовать, делать, что вздумается! Таня, Таня, где твоя сила воли!

Не знаю, как далеко бы оба зашли, чем закончилось все это, но мне несказанно повезло: в комнату вломилась полупьяная парочка, страстно целующаяся и на ходу раздевавшая друг друга. Видимо, злые демоны забыли в порыве эмоций обезопасить себя от вторжения, а я несказанно обрадовалась. Их замешательства на несколько секунд хватило, чтобы я с силой оттолкнула Димку – да, пусть и произвожу впечатление хрупкой девушки, но, когда надо, просыпаются способности, – дернулась, вырвавшись из рук Макса, и дала деру, не оглядываясь. Нет, все, никаких развлечений больше, завтра же домой, к папе, и до отъезда не высовывать нос! Думаю, Варька простит… Не помня себя, каждую минуту опасаясь окрика за спиной и того, что меня схватят за руку, я промчалась через первый этаж клуба, чудом не врезавшись ни в кого из отдыхающей молодежи. Выскочила на улицу, торопливо нашарила телефон в маленькой сумочке и позвонила.

– Варь? Я домой, – проговорила, не дав дриаде рта открыть. – Со мной все нормально, но я не поеду с вами завтра, извини, – криво улыбнулась, на глаза снова навернулись слезы.

Вот же гады, сорвали мне отдых! А такими душками были всю неделю, я уж было почти поверила! Нет, ну надо так слететь с катушек от какого‑то случайного поцелуя! Не разобравшись толком, что к чему? И да, я не обещала, не обещала никому и ничего! И откуда знала, что этот тип полезет целоваться?!

– Да, все, давай, пока‑пока, до осени. – Я попрощалась со старостой и поспешила углубиться в переплетение улочек, очень надеясь, что демоны не успеют выйти и устроить на меня охоту.

Чтобы обошлось без приключений, накинула на себя иллюзию и торопливо зашагала домой, тихонько всхлипывая. Все, завтра утром соберусь, и к папе. Надеюсь, он не будет спрашивать, что к чему, я же не умею ему врать. А рассказывать не хотелось, очень. Папа меня слишком сильно любит и рисковать не станет, независимо от происходившего на самом деле между мной, Казанцевым и Жарковым. До совершеннолетия носа не высуну из дома без сопровождения. И плакала моя мечта учиться, как все студенты. Эх! Ладно, два месяца отдохну, а там… там посмотрим.

Честно, как добралась до общаги, не помню. Все силы уходили на то, чтобы не разреветься в голос. Кажется, звонил телефон, но я не брала трубку. Не хочу ни с кем говорить, Варьку я предупредила, а… а демонов и слышать не хочу. Ни оправданий, ни обвинений. Все. Точка. В комнате разделась, забралась под одеяло, но уснуть еще долго не могла, ворочаясь и старательно подавляя желание подойти к окну и посмотреть, нет ли там кого на улице. Что‑то подсказывало: увижу одну из знакомых машин и это добавит переживаний. Хотят торчать под окнами – ради бога. Телефон я вообще вырубила до утра.

Спала, конечно, плохо, проснулась рано. Кое‑как позавтракала, собралась, предупредила администратора о своем отъезде на два месяца, и вышла. Конечно, предварительно убедилась, что меня никто не караулит внизу. По крайней мере, ни Жаркова, ни Казанцева не увидела. А даже если за мной следят их люди… Да ради бога! В папином доме до меня никто не доберется. Вспоминая вчерашнее, я то и дело ежилась, по спине катались мурашки. Черт. Злые демоны – это страшно, на самом деле. Даже не буду думать, что могло случиться, не прерви нас та парочка. Пока ехала, позвонила папе, сказала о смене планов и скором возвращении, он слегка удивился, но и обрадовался. Только предупредил, что сегодня после обеда у него деловая встреча. Да пожалуйста, я же понимаю, он занятой человек.

В общем, когда добралась до дома, почти окончательно пришла в себя и надеялась, папа не заметит, что со мной что‑то не так. Когда показались знакомые стены, поняла, как соскучилась и по папе, и по дому нашему, и с радостью задвинула всякие грустные и опасные мысли в самый дальний угол. Скоро мы с папой уезжаем отдыхать, и пусть эти демоны катятся к черту, их ближайшему родственнику!

За окном потихоньку занимался рассвет, небо серело, на улицах появились первые уборочные машины и дворники. Судя по отсутствию облаков, день обещал быть жарким и солнечным. Хотя это еще не показатель для Питера, погода здесь могла поменяться в считаные часы. Однако Макса и Димку красота утреннего города не волновала. Они сидели в небольшом баре недалеко от дома. Оба хмурые, перед каждым стояла кружка с пивом.

– Ну и что дальше? – мрачно поинтересовался у приятеля Макс. – Танюха уезжает через три дня. И с такими раскладами неизвестно, что будет творить в отъезде.

Димка длинно вздохнул и потер переносицу, прикрыв глаза.

– Да ничего не будет творить, – устало ответил он. – Аура врать не может. Не знаю, что вчера было, и знать не хочу, но уверен, такого больше не повторится. Но, черт, Макс, я готов был порвать того типа, честно! Он же откровенно клеился к Таньке, а она…

– Ей восемнадцать, Димон, и она ни фига не смыслит в отношениях и парнях, – оборвал Макс. – И наверняка в клуб пришла в первый раз. Если до этого батя держал ее дома, можешь представить, какая у девочки жизнь была? Она наивная во всем, что касается отношений.

– Раз такой умный, почему вчера не остановил меня? – огрызнулся Жарков. – Я же… Блин, если бы не та парочка, не знаю, до чего бы дошло! Я вообще себя почти не контролировал. – Он сердито нахмурился и откинулся на спинку стула. – Жесть, не думал, что так крышу снесет…

– Да я тоже, – в тон ему отозвался Макс. – Вот умом понимаю, а инстинкты бесятся.

Димка отхлебнул пива, покосился на друга.

– Заканчивать надо все эти игры, когда Танька осенью приедет, – негромко произнес он. – Просто забрать ее из общаги, и все. Пусть привыкает. Зато я буду уверен, что ни во что не вляпается по незнанию или наивности.

– Ага, и терпеть ее психозы? – Макс тихо фыркнул. – Если ты даже заикнешься о своей осведомленности, представь, сколько потом потратишь времени, убеждая, что твой интерес не строится ни на сотрудничестве с ее отцом, ни на ее девственности?

– Пусть ауру посмотрит, – буркнул Димка. – Раз так не поверит.

Макс чуть прищурился.

– Тебе приятно будет, если Таня останется с тобой только потому, что у нее нет выбора? Пока ее тянет к нам исключительно из‑за натуры. Суккубы чуют свои половинки, а разумом Танька еще не осознает масштабы подставы. – Казанцев широко улыбнулся. – Что, так быстро сдашься? – ехидно поддел он.

Жарков поджал губы и посмотрел на собеседника.

– Я с ее отцом поговорю, – вдруг ответил он. – Расскажу все честно, тем более сегодня у нас встреча, предварительное обсуждение деталей сотрудничества.

– Не рано? – усомнился Макс.

– Боюсь, как бы потом поздно не стало, – покачал головой Димка. – У тебя есть дела на сегодня? После обеда?

– Думаешь вот так сразу заявить, что нас двое? – Макс поднял брови.

Димка усмехнулся.

– Ма‑а‑а‑а‑акс, Игнат – инкуб, – протянул он чуть насмешливо. – Его такими раскладами не удивишь.

– Даже по отношению к дочери? – Казанцев не торопился соглашаться.

Его друг развел руками.

– Ну если так вышло, чего теперь? Так природа распорядилась, что у его дочери сразу двое истинных. Значит, темперамент о‑го‑го заложен. – Он хулигански подмигнул и ухмыльнулся. – Один никак с ней не справится.

Макс тихо засмеялся.

– Ладно, хорошо. Давай поговорим с Игнатом. Надеюсь, ты прав, и Таню у нас не отберут. Позвони, когда и куда подъехать.

– Договорились. – Димка кивнул и широко зевнул. – Все, давай по домам. Ночка насыщенной выдалась.

Уже засыпая, Жарков мысленно скрестил пальцы, чтобы Игнат спокойно воспринял новость по поводу его дочери и не стал чинить препятствий.

Лариса пребывала в легком раздражении: мало того что ей неаккуратно маникюр сделали, оцарапав, так еще и про эту Таню толком не удалось ничего узнать. Жила в Сосновом Бору, родители сейчас в отъезде, ничего интересного. И всю неделю она просидела в своей общаге, выходя из нее только когда за ней приезжали Димка с Максом! Причем оба сразу, что бесило Лару несказанно. Почему этой мелкой девчонке, какой‑то фее, должны достаться сразу два таких экземпляра?! Что любопытно, аура феи не пестрела радужными точками, как у демонов, и тем не менее оба от Тани не отлипали. Хотя если их истинная другая, должны потерять к ней всякий интерес. Ситуация становилась нелепой до безобразия, но близко подобраться к Тане не представлялось возможным. Если она не фея, значит, маскируется, однако действующих артефактов на ней Лариса не ощущала. Или очень хорошего качества вещь, или… или Татьяна все же фея. С неохотой суккуба вынуждена была признать, что придется отложить все на осень. Как удалось узнать, на лето Таня уезжала. Что ж, до сентября месть как раз успеет остыть до нужной температуры, чтобы сполна ею насладиться.

Лариса потянулась, небрежно запахнула атласный халатик, под которым ничего не было, и взяла телефон. Проводить выходные в одиночестве не хотелось, а тот вампирчик оказался очень даже ничего… Лара набрала номер и с предвкушением улыбнулась, облизав пухлые губы.

– Привет, – мурлыкнула она в трубку. – Помнишь меня?

Димка остался доволен: с делами они покончили быстро, по подготовленным документам у Игната вопросов не возникло. Конечно, Жарков просмотрел их лично, чтобы папочка не добавил чего без его ведома. Ну а когда с бумагами разобрались, молодой демон предложил:

– Не хотите кофе выпить где‑нибудь? Или, может, что покрепче?

Игнат поднял брови, смерил собеседника взглядом.

– У вас есть какие‑то вопросы, молодой человек? – осведомился он нейтрально.

– Хочу с вами еще кое‑что обсудить. – Димка не отводил взгляда.

– Ладно, – поколебавшись, ответил Игнат. – Пойдемте.

По пути Жарков позвонил Максу, как договаривались, поймал косой взгляд Игната, но ничего не ответил. Они выбрали кафе недалеко от бизнес‑центра. Макс появился буквально через несколько минут, он как раз неподалеку ждал звонка.

– Ну, что обсудить хотите? – спросил отец Тани, с любопытством поглядывая на молодых людей.

– Игнат, давайте только вы сначала выслушаете, – предупредил Димка.

– О как. – Банкир поднял брови. – Настораживает ваше заявление.

– Речь пойдет о вашей дочери, – негромко продолжил Жарков. – О Тане. Дело в том, что мы с Максом с ней знакомы.

На лице Игната не дрогнул ни один мускул, не отразилась ни одна эмоция, но в глубине глаз загорелся опасный огонек.

– О моей дочери? – ровно переспросил он. – Когда вы познакомиться успели?

– Случайно и не так давно. – Димка улыбнулся и добавил: – Посмотрите на ауры, мою и Макса. И Танину при случае.

Игнат едва заметно вздрогнул, в глубине зеленых глаз мелькнула настороженность. Несколько напряженных минут за столиком царила тишина, взгляд инкуба медленно перемещался от Димки к Максу и обратно, и на лице постепенно проступало изумление.

– Не может быть, – пробормотал он.

Жарков молча развел руками, а Макс тихо произнес:

– Этого не сделать никакой иллюзией, вы же знаете. Так уж вышло.

Игнат ответил не сразу.

– Таня знает? – кратко спросил он и тут же сам себе ответил: – Вряд ли, я ей про истинные пары не рассказывал ничего. Думал, после совершеннолетия. – Он хмыкнул. – А случилось вон как… Это она от вас сбежала, что ли? – насмешливо переспросил Игнат. – Вместо того чтобы с подружками поехать куда‑то на выходные?

– Ну… да, – признался Димка и кивнул. – Таня боится своего влечения к нам.

– К обоим сразу? – уточнил на всякий случай банкир, чуть сузив глаза.

– К обоим, – подтвердил Макс.

– Ох! – Игнат поморщился и потер переносицу. – Вот как знал, не стоит поддаваться на ее уговоры и отпускать учиться, – тихонько проворчал он. – Ладно, от меня‑то чего хотите?

– Не мешайте, – озвучил Димка просьбу. – Вы же понимаете, ничего не изменить уже.

– Да понимаю, не маленький. Но помогать тоже не буду. – Игнат откинулся на спинку и скрестил руки на груди. – Таня мне до конца жизни не простит, – усмехнулся он. – Разбирайтесь сами в таком случае. Подозреваю, вы уже наломали с ней дров. – Под внимательным взглядом собеседника Димке стало слегка не по себе. – Это все, что вы хотели обсудить?

– Да. – Жарков снова кивнул.

– Тогда удачи, мне идти надо. – Игнат поднялся. – Еще в дорогу собираться.

Когда банкир ушел, Макс посмотрел ему вслед и одобрительно произнес:

– Нормальный мужик. Не психовал, не брызгал слюной.

– А толку? – Жарков пожал плечами. – Против природы ничего не сделаешь. Танюшка ни на кого теперь и не посмотрит больше, ни до совершеннолетия, ни после. Ты своему, кстати, сказал уже, нет?

– Завтра обрадую, мы встречаемся. – Макс вздохнул и взъерошил волосы. – Блин, Димон, два месяца без нее!.. Я же рехнусь!

– Вот поэтому к осени надо что‑то придумать, чтобы Таня уже никуда не делась. – Димка решительно выпрямился. – И, черт возьми, лишить ее возможности обжиматься неизвестно с кем по всяким злачным местам! – В золотистой глубине глаз мелькнули алые сполохи.

Макс негромко рассмеялся.

– Да остынь уже, Димон. Ну было и было. Больше не повторится.

– Надеюсь, – проворчал Жарков и встал. – Ну что, пойдем?

Два месяца без Тани. Насколько было бы все проще, имей они возможность общаться с ней, да в том же скайпе! Но после вчерашнего, если она на звонки не отвечала, об остальном можно забыть. До осени. Что за упрямая девчонка, вот угораздило же!

Оставшиеся дни до отъезда я занималась сборами, запрещая себе думать о демонах. Признаваться, что скучаю, тоже не собиралась. То, что все время смотрела на молчавший телефон, раздражало несказанно – оказывается, я уже привыкла к их сообщениям и подсознательно ждала их каждую минуту. Наваждение какое‑то! Папа был занят большую часть времени, готовясь к отпуску и утрясая все дела, так что я была предоставлена сама себе. За пределы дома не выходила, только в сад разве – посидеть, позагорать, почитать. Очень хотелось верить – в путешествиях голова очистится от всяких ненужных мыслей.

Вечером накануне отъезда, за ужином, я все‑таки отважилась спросить папу, надеясь, мой голос звучит непринужденно:

– Пап, а ты знаешь что‑нибудь про истинные пары?

– Мм? – Он вопросительно глянул на меня. – А что именно тебя интересует, Танюш?

– Ну хотя бы как можно понять, что встретил свою половинку. – Я помахала вилкой в воздухе.

– Я сам не так много знаю, – признался отец. – Но по словам тех, кто нашел, после того, как встретишься, другие тебя перестают интересовать вообще, – сказал он то, что я и так знала из интернета.

– Больше никак? – постаравшись убрать из голоса грустные нотки, переспросила на всякий случай.

– Ну по крайней мере, мне не говорили. – Папа пожал плечами. – Ты собралась уже, Танюш? Нам завтра в семь утра вставать, в половине одиннадцатого самолет.

– Да, готова, – рассеянно ответила я.

Ладно, все, настраиваюсь на отдых. Два месяца впереди, наполненных эмоциями и впечатлениями! Не буду думать о всяких демонах, не умеющих себя контролировать и пугающих меня порой до дрожи! И скучать, назло им, не буду.

На следующий день мы улетели, и я ни сном ни духом не подозревала, какой сюрприз меня ждет по возвращении. Не скажу, что слишком приятный…

Приехала я на пару дней раньше, и признаться, побаивалась возвращаться в общагу. Вдруг там меня караулят?.. Но делать нечего, не из дома же ездить. Прежде чем перебираться, позвонила Катьке – где она, как? Я ей привезла всяких сувениров из путешествия, и Варьке тоже, да и соскучилась по девчонкам, хотя мы все время общались в Сети. Катька месяц пропадала в деревне, вместе с лешим, чем меня немного удивила, а вот когда она весело сообщила, что они решили жить вместе, я выпала в осадок. Я к ней уже привыкла как‑то. Неизвестно еще, кого подселят вместо нее! И тут в голову пришла гениальная идея. Зачем продолжать жить в общаге, когда можно снять квартиру? Не думаю, что папа будет сильно против, да и мне уже не столько вольницы хотелось, сколько спокойно учиться. Ну и… Жарков с Казанцевым наверняка у общаги ошиваться станут. При воспоминании о демонах в груди привычно кольнуло, я подавила нежелательное чувство, которое портило мне отдых в последние несколько недель. Очень хотелось их увидеть, пальцы то и дело тянулись к мобилке, набрать заветный номер одного или второго, и каждый раз я останавливалась в последний момент. Нет уж. Даже сообщения оставляла без ответа. На расстоянии оказалось, сила воли у меня все‑таки есть, особенно если вспомнить тот вечер в клубе. Сразу отшибало все желание томно вздыхать и скучать.

Идею со съемной квартирой я не стала откладывать в долгий ящик, вечером, на следующий день, как прилетела, озвучила папе. На вопрос, где хочу жить, не задумываясь, выпалила:

– Петроградка!

А потом запоздало сообразила, что где‑то там и берлога Макса. Ну и пусть, район большой, домов много, появляется он там редко, так что вероятность случайной встречи почти нулевая.

– Хорошо, завтра к вечеру снимем тебе, – кивнул папа, и мне послышались нотки грусти в его голосе.

Я тут же сорвалась с места и подошла к нему, крепко обняла за шею и прижалась.

– Пап, ну это не навсегда, ты же сам говорил, лучше не светить наше родство, – торопливо произнесла я. – А мне на занятия ходить надо, и оттуда ближе до Васьки! Я буду приезжать к тебе на выходные, хочешь? Или ты можешь в гости заглядывать, это же квартира, не общежитие.

– Танюшка. – Папа обнял меня в ответ, вздохнул. – Все в порядке, милая. Просто… ты взрослеешь. – А вот теперь отчетливо слышалась печаль. – Конечно, тебе хочется отдельно жить, понимаю. Это нормально, Тань.

– Пап, ну я вернусь к тебе, когда закончу, – пробормотала я, в горле вдруг встал ком. – Я же никуда не ухожу насовсем.

Мысли о том, что, возможно, возвращаться не будет причин, если демоны меня опять найдут, гнала прочь. Я не сдамся им! Не сдамся, и точка!

– Ладно, все, хватит тут мокроту разводить. – Папа похлопал меня по спине. – Ничего страшного не происходит, в конце концов. Я просто очень привык к тебе, Танюш, вот и капризничаю, как все старики. – Он отстранил меня и тепло улыбнулся.

– Какой старик, побойся Бога! – искренне возмутилась я. – Пап, ну что за глупости! Ты у меня хоть куда еще!

В общем, к следующему вечеру мне вручили ключи от квартиры. Конечно, я упросила папу отвезти меня туда сразу, посмотреть – терпения дождаться завтра не хватало. Квартира оказалась уютная, чистенькая, однокомнатная. Да мне больше и не надо. В старом доме, с высоким потолком и лепниной, с паркетом – отреставрированным, конечно. Чем‑то, кстати, напоминала хату Макса, с такой же старинной отреставрированной мебелью. Мне сразу там понравилось. Воспоминание о Казанцеве отогнала от греха подальше. Сообщения от обоих перестали приходить несколько недель назад, и… это слегка напрягало. Все казалось, кто‑то за мной наблюдает, а приятели просто выжидают удобного момента… Папа сказал, что с общагой тоже сам все решит. Вот и славно. Хорошо, я оттуда почти все вещи забрала, остальное по мелочи завтра захвачу. И надеюсь, никто не будет поджидать у входа…

Все же за вещами я отправилась, предварительно навертев на себя иллюзию и мысленно скрестив пальцы, что, если Казанцева и Жаркова понесет меня там караулить, они не будут слишком пристально присматриваться к студентам. Внешность я себе сделала самую заурядную, незаметную. Жаль, ауру скрыть не удастся, но тут уж ничего не поделаешь, да и благодаря амулету папы она у меня стандартная, как у всех фей. К некоторому удивлению, путь в мое бывшее жилище оказался свободен, никаких знакомых машин в окрестностях не наблюдалось. Я быстренько закончила с формальностями, сдала ключ и с большим облегчением покинула опасную зону, отправившись обживать новую квартиру. Папа обещал вечером подъехать, помочь с переездом, и еще сказал, на днях уезжает в командировку, ориентировочно на неделю, а как на самом деле выйдет, не знает. Новость немного расстроила, но он и раньше мог надолго по делам куда‑нибудь поехать.

В последний день перед первым сентября я получила сообщение. От Жаркова. «Тань, возьми трубку, пожалуйста». Даже почудился его голос, серьезный и с нотками предупреждения, я аж нервно вздрогнула, чуть не метнувшись к окну. Посмотрела на сообщение… И удалила, не ответив, хотя палец дернулся на мгновение. Нет, хватит. Не хочу. Снова переживания, снова мучиться: мое или нет и почему сразу двое… На фиг. Жарков оказался настойчивым. «Таня, перестань вести себя как ребенок. Я очень соскучился». А я – нет. Ну и пусть вру… Димка об этом не узнает. Сообщение тоже отправилось в никуда. Я пошла чистить зубы и умываться, время уже позднее, а завтра первый день учебы. Когда вернулась, обнаружила, что Макс тоже подключился к уговорам меня любимой, снять игнор. «Танюшка, не капризничай. Не молчи, пожалуйста». Спасибо. Хочу и буду молчать. Поставила телефон на беззвучный режим, включила будильник, легла. Усну назло всем, и спать буду спокойно. Почти… Последней мелькнула мысль – что делать, если меня завтра будут встречать около факультета. Ну, иллюзия, что еще. Тем более народу там будет не в пример больше, чем в общаге, и я точно затеряюсь, с другой внешностью. Только Варьку предупредить, чтобы не удивлялась, если что.

Однако когда я, сильно нервничая, несмотря на иллюзию, пришла на следующий день к универу, то и дело оглядываясь и вздрагивая, меня ждал сюрприз. Демонов не наблюдалось. Варька, конечно, поржала надо мной, что я за иллюзией прячусь, но мне было не до смеха. Однако когда и после окончания пар перед корпусом никого не обнаружилось, признаться… немного даже обиделась. Я тут, понимаешь, в шпионов играю, изо всех сил стараюсь, меня вчера эсэмэсками закидывали, а тут ни один, ни второй не соизволили явиться! Ну, значит, так нужна в самом деле. И все эти байки и сказки про серьезные отношения – ерунда. Наверняка давно нашли девственницу посговорчивее.

Мне же легче. Постаралась не обращать внимания на царапавшие сердце ноготки обиды, что так быстро забыли. Хорошо, не поддалась, удержалась, и все мои догадки насчет того, что они – мои истинные, не подтвердились. Значит, было просто влияние демонов на мою сущность, не более. Все, что ни делается, к лучшему. И я, продолжая успокаивать себя такими мыслями, вернулась в свою квартирку. Несмотря на хорошую погоду, не тянуло гулять, меня охватила непонятная грусть‑тоска.

Так, не хандрить, Танюха. Все будет хорошо. И у тебя тоже, просто чуть позже. И с кем‑нибудь поприличнее, чем два озабоченных демона, учитывающие только свои интересы. Я с почти спокойным сердцем постаралась окончательно выкинуть их из головы. Как оказалось несколькими днями позже, ой зря… Они же упрямые. И обидчивые, не меньше чем я.