Вновь является Дьявол и трижды искушает Кюммернис

XVIII. В первую ночь явился к Кюммернис Дьявол под видом младенца. На миг прервав молитву, она обнаружила у стены колыбельку, а в ней малое дитя, беспомощно попискивающее.

Удивилась Кюммернис, завидев ребенка, перестала молиться, взяла его на руки и прижала к груди. Расхохотался Дьявол грубым смехом и сказал, ликуя: Ага, попалась! А она ответила ему на это: Нет, это ты попался. И еще крепче прижала его к груди. Дьявол хотел вырваться, но не сумел, поэтому решил опять изменить свой облик. Но сила, исходящая из груди святой, была столь могучей, что одурманила Дьявола и лишила сил. Понял он, что схватился с кем‑то, не уступающим ему, а возможно, даже превосходящим его силой, ибо близким к Господу. Однако он не отступился от своих замыслов, а лишь решил действовать иначе.

Ты могла бы любить и быть любимой, сказал он.

Могла бы, ответила она.

Ты могла бы носить в своем чреве дитя, ощущать его внутри себя, а потом произвести его на свет, продолжал он.

Предать жизни, промолвила она.

Ты могла бы его купать, кормить, пеленать и ласкать. Могла бы наблюдать за тем, как он растет, как плотью и душой становится на тебя похожим. Ты могла бы принести в дар своему Богу его, а также и других детей, и Он был бы несказанно счастлив.

Могла бы.

Взгляни на меня, воскликнул тогда Дьявол.

Она еще сильнее прижала его к груди. С нежностью водила рукой по его гладкой коже. Затем достала грудь и приложила к ней Дьявола. Тот рванулся и исчез, как будто его и не было.

XIX. На второй день во время перерыва в молитве он явился к ней в облачении Епископа и произнес речь, с какой имеют обыкновение обращаться к пастве своей Епископы. И сказал он ей:

Что ты хочешь им доказать? Что Бог в точности исполнил твою просьбу и превратил тебя в чудовище? Тебе следовало бы уже получше Его знать. Он и не такие вещи творил.

Никто не поймет того, что произошло. Забудут о тебе, устыдившись. Будут поносить тебя и осмеивать. Это чудо повергнет всех в страх. Люди не поверят, что оно исходит от Него. Чудеса должны быть прекрасны и возвышенны. Должны благоухать и источать божественный свет, сопровождаться звучанием благостной музыки. А кем ты стала? Женщиной с бородой. Ты сейчас годишься в уличные комедианты.

Твое упрямство здесь, в одиночестве, с чужим лицом вместо твоего красивого лика лишено смысла. Ты – не Он. Он сыграл с тобой шутку, и Ему до тебя больше нет дела. Он забыл о тебе, отправился творить новые миры. Думаешь, в Его мыслях осталось для тебя место? Он отдал тебя безмозглой толпе зевак, которые наравне с причислением к святым будет домогаться твоего сожжения на костре.

Никто о тебе и не вспомнит. Ты напрасно остаешься здесь и напрасно страдаешь. Хочешь Бога учить любви? Хочешь докучать Ему своей ничтожной особой?

Услышав сие, Кюммернис осенила Епископа крестным знамением и ответила:

Твоя сила проистекает из сомнения. Да будет тебе дано когда‑нибудь познать благодать доверия.

При этих словах Дьявол исчез.

XX. На третий день в темнице девы появился святой Крест, а на нем тело Спасителя, но безликое. Тогда сердце Кюммернис исполнилось печали, принялась она себя винить, что ее ради Он лишил себя лица. Но душа Кюммернис была зоркой – там, где есть грех, Его не может быть. Уразумела она, что Дьявол пришел к ней в третий раз, и трижды перекрестила распятие. Понял Дьявол, что разоблачен, и задрожал.

Чего ты от меня хочешь? – спросил он, испугавшись, ибо уже давно никто, подобный сей женщине, не обретался в человеческом теле.

Ответила она ему: Исповедуйся мне. Покайся в своих грехах.

Воскликнул Дьявол в отчаянии: Как же так? Должно ли мне перед человеком исповедоваться?

Но однако же видел, что иного выхода у него нет, а посему начал говорить, сперва со злобой, а потом со все большим смирением. И исповедовался три дня и три ночи, а под конец просил в ее лице весь род человеческий простить ему всяческое зло, им совершенное.

Сказала ему Кюммернис: Неужто ты не дитя Божье, как и я, как и все люди?

А услышав ответ, познала тайну Бога и выпустила едва живого Дьявола из своих объятий.