Неферет 2 page. — Старк прав, — поддержала моего Воина Стиви Рей

— Старк прав, — поддержала моего Воина Стиви Рей. — Зои, попробуй позвонить бабушке.

Радуясь, что мне есть чем заняться, я вытащила телефон и набрала бабушкин номер.

Пока шел дозвон, Танатос сказала:

— Если она не ответит, говори, как ни в чем не бывало. Оставь ей сообщение о Вечере открытых дверей. Если Сильвия на самом деле у Неферет, та могла завладеть ее телефоном.

Я кивнула, чувствуя, что сердце уходит в пятки — бабушка не сняла трубку, а ее записанный на автоответчик голос сообщил, что сейчас она не может принять звонок, но перезвонит сразу же, как увидит пропущенный.

Я глубоко вдохнула, и после сигнала попыталась говорить максимально нормальным тоном:

— Привет, бабушка, прости, что я так поздно. Хорошо, что ты поставила телефон на беззвучный режим, и я тебя не разбудила.

Мой голос задрожал, но, прежде чем я сорвалась и разревелась, Старк обнял меня за плечи. Я прижалась к нему и быстро заговорила, надеясь, что мой голос звучит жизнерадостно, а не истерично.

— Не знаю, смотрела ли ты новости, но Танатос объявила, что в Доме Ночи состоятся Вечер открытых дверей и Ярмарка вакансий, и пригласила к нам всю Талсу. Так что мы соберем пожертвования для «Уличных котов» и выставим Неферет сумасшедшей, какая она есть на самом деле, а себя проявим не такими уж ненормальными, — добавила я, про себя, думая: «Получай, ведьма!» — Короче, все это состоится в субботу, и Танатос попросила меня узнать, не поможешь ли ты нам связаться с сестрой Мэри Анжелой. Я сказала, что ты, скорее всего, не откажешься, поэтому позвони мне как можно скорее, и я посвящу тебя в подробности, ладно? Люблю тебя, бабушка! Очень-очень люблю! Пока!

Старк забрал у меня телефон и нажал на кнопку окончания вызова. Потом заключил меня в объятия, и я, наконец, смогла разрыдаться.

Пока я тряслась и всхлипывала, чья-то рука коснулась моей спины, и я почувствовала спокойствие Земли. Потом до меня дотронулась другая рука, и Ветер ласково погладил меня. Еще одна рука — и меня согрел Огонь. Уже вызванный Дух успокоил меня, остановил слезы и позволил мне немного отстраниться от Старка, чтобы несмело улыбнуться друзьям.

— Спасибо, ребята, мне уже лучше!

— Ну, тебе будет еще лучше, если ты высморкаешься, — пошутил Старк, протягивая мне бумажный платок.

— Ты совсем сдвинутая, Зет! Это точно! — сказала Афродита. Она качала головой, но все равно стояла плечом к плечу с моим Кругом, выражая солидарность и поддержку.

— Я не солгал!

Я перевела взгляд на Аурокса. Он стоял лицом к Танатос. Дарий и Калона защитным буфером замерли между ним и Верховной жрицей.

Аурокс повернул голову и посмотрел на меня. Я удивилась, увидев в его глазах слезы. Вид у него был безутешный. Потом он снова повернулся к Танатос и взмолился:

— Закуйте меня в цепи! Заприте в темнице! Я приму любое наказание, к которому вы меня приговорите, но прошу, ради Сильвии Редберд, поверьте мне! Я не заодно с Неферет! Я ее презираю и ненавижу. Я не могу вынести, что она сотворила меня из смерти и боли. Чтобы управлять мною, она приказывает Тьме опутывать щупальцами мое тело и пробуждать живущего во мне зверя. Верховная жрица, вы знаете, что это так!

— Судя по доказательству, полученному нами, возможно, так и есть, — кивнула Танатос.

— Тогда прислушайтесь ко мне! Клянусь вам — это Неферет забрала бабушку Зои!

— У тебя есть только этот шанс! — Я покинула круг друзей и подошла к Ауроксу. — Если ты нам солгал, если ты имеешь отношение к тому, что бабушке причинили боль, я воспользуюсь всеми пятью стихиями и всем могуществом, данным мне Богиней, чтобы уничтожить тебя, неважно, кто ты и что ты. Клянусь!

— Принято, — сказал он, склоняя передо мной голову.

— Отныне вы связаны клятвой, — заключила Танатос. — Все одушевленные существа имеют право выбора. Надеюсь, ты принял решение, Аурокс!

— Да! — подтвердил он.

Танатос окинула нас взглядом.

— Нам нужно пробраться в пентхаус Неферет.

— Я могу пойти, — вызвался Аурокс.

— Нет! — хором воспротивились Старк, Дарий, Калона и я.

— Я могу попасть в ее чертов пентхаус, — предложила Афродита. — Она верит, что я такая же мерзавка, как она, и в какой-то мере это почти правда. Неферет мерит преданность других по своей собственной, которой не существует в природе. Она всегда хотела использовать меня, и она не может читать мои мысли. У меня получится.

— Она может тебя впустить, но не позволит тебе увидеть, у нее ли бабушка Редберд или нет, — возразил Аурокс.

— Он верно говорит. Неферет скроет пленницу от Афродиты, — подтвердила Танатос.

— Но не от меня! Она даже и не подумает, что это необходимо. Неферет злится на меня за то, что я не остановил ритуал Откровения, но впустит в пентхаус по крайней мере ненадолго, чтобы и успел узнать, у нее ли бабушка Редберд, — сказал Аурокс.

— Или чтобы она успела снова поработить тебя, — парировал Дарий.

— И пробудить спящего в тебе зверя, — добавил Старк.

— Аурокс, ты не сможешь справиться с чудовищем, если Неферет принесет жертву, чтобы пробудить его, — покачала головой Танатос.

— Возможно, именно поэтому она и похитила бабушку Зои, — виновато взглянув на меня, сказал Дарий. — Возможно, ей нужна жертва серьезнее, чем кот Воина, чтобы приказывать Ауроксу.

— Нет! Я не... — с надрывом воскликнул Аурокс, затем бессильно опустил плечи и закрыл лицо руками.

Я только покачала головой.

Старк взял меня за руку и пожал ее.

— Мы не позволим этому случится. Мы вырвем бабушку из когтей Неферет!

— Но как? — всхлипывая, прорыдала я.

— Я пойду! — Говоря, Калона смотрел на меня. — Я не просто проникну в дом Неферет. Если Сильвия Редберд томится там, я найду ее и освобожу. Тьма не может спрятаться от меня, мы слишком давно знакомы. Неферет считает себя неуязвимой, потому что стала бессмертной, но у нее опыта как у младенца в сравнении с бесконечными веками моего могущества и знания. Я не могу убить Неферет, но могу похитить у нее гигую.

— Возможно. Если Неферет даст тебе войти, — сказал Старк. — В последний раз, когда я проверял, она не шибко тебе благоволила.

— Неферет питает ко мне отвращение, но это не меняет того факта, что она желает меня!

— Правда? Что-то непохоже! — продолжил Старк. — Ее Супругом стал Белый бык.

Калона сардонически ему улыбнулся.

— Ты слишком молод и мало знаешь о женщинах!

Я почувствовала, как Старк ощетинился, и быстро вытерла глаза и нос, собираясь духом.

— Ты хочешь заставить ее поверить, что предаешь нас ради нее и что твоя клятва Танатос — фальшивка?

— Неферет не знает, что я принес клятву Танатос, — возразил Калона.

— Хм, вообще-то мне кажется, что знает! — вмешалась Шони.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Не хочу показаться сплетницей, и не желаю вдаваться в подробности, поэтому прошу просто поверить. Даллас знает все, что происходит у нас, от Эрин! — призналась Шони.

— Черт возьми! — воскликнула Стиви Рей.

— Да, а Даллас общается с Неферет, — заметил Рефаим.

Я почти забыла, что он здесь, и почувствовала себя жутко виноватой, когда птицепарень пожал плечами и объяснил:

—Я не привык много болтать. Люди не обращают на меня внимания и говорят при мне всякие вещи.

— А я всегда-всегда обращаю на тебя внимание! — заявила Стиви Рей и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

Рефаим улыбнулся:

— Нет, конечно, я не имею в виду тебя! Но Даллас ведет себя именно так. Его телефон звонил на перемене, когда я был рядом. Дважды. И оба раза звонила Неферет.

— Я на девяносто девять процентов уверена, что Эрин откроет Далласу все, что он захочет о нас узнать! — сказала Шони.

— Вчера Эрин осталась в Доме Ночи, а вы все вернулись на Вокзал, — вспомнила Танатос.

Я посмотрела в глаза Шайлин.

— Скажи ей!

Недолетка не стала колебаться.

— Цвета Эрин стали другими. Я это заметила пару дней назад.

— Она меняется, — поддержала ее Афродита. — Мы с Шайлин обе так считаем. Именно поэтому мы посоветовали Зои позволить Эрин остаться в Доме Ночи, когда она сказала, что хочет жить там.

— Тогда я согласна с Шони. Вполне возможно, что Неферет известно все, что знает Эрин, — сказала Танатос.

— Вот что я думаю, — продолжила Афродита. — Полагаю, нам всем нужно держать рты на замке о том, что происходит с бабушкой Редберд, Ауроксом и всеми нами в целом. Эрин просто глупая девчонка, но то, что ей известно, может создать немало проблем.

— Пророчица, твои слова должны послужить уроком для всех нас, — сказала Танатос, и мы все кивнули.

Я покосилась на Калону. От его присутствия в команде мне было не по себе, и я не могла сказать наверняка, стоит ему доверять или нет.

Словно прочитав мои мысли, Танатос спросила у Калоны:

— Ты по-прежнему уверен, что она тебе доверится?

— Неферет? Доверится мне? Никогда! Но она желает меня, даже если и испытывает страсть только к моему бессмертному могуществу. И, как сказала Афродита, Неферет мерит преданность каждого по своей, — отозвался Калона.

— А Неферет верна только себе, — кивнул Рефаим.

— Именно! — подтвердил Калона.

— Будем надеяться, ты не такой, как она, — добавил Старк таким тоном, будто говорил о противоположном.

А я просто стояла, глядя на Калону и вспоминая, каким лживым и хитрым убийцей он был.

«И это существо спасет мою бабушку?»

Я смаргивала слезы, когда Рефаим прошептал мое имя. Я взглянула на него, а он улыбнулся и одними губами произнес два простых слова: люди меняются.

ГЛАВА 17

Шайлин

— Так. Сюда! — Афродита согнула палец, подзывая Шайлин к себе, и виляющей походкой зашагала по траве в сторону общежития для недолеток.

Шайлин вздохнула, подавляя раздражение, и последовала за вредной блондинкой. Когда она догнала Афродиту, та уже ей приказывала:

— Тебе нужно провести рекогносцировку!

— А тебе надо бы поучиться себя вести! — парировала Шайлин.

Афродита остановилась и прищурила глаза.

— Надеюсь, ты знаешь, что это выглядит непривлекательно и ведет к появлению «гусиных лапок», — сказала Шайлин, прежде чем бывшая «ведьма из преисподней» успела отпустить очередной язвительный комментарий.

— Общалась с Дэмьеном, да?

— Возможно, — туманно ответила Шайлин, не желая вовлекать Дэмьена в неприятности.

Но да, она с ним общалась! Ей нравился Дэмьен и Зои, и Стиви Рей. Но Афродита — другое дело!

— Афродита, похоже, нам с тобой придется работать вместе, или как ты там называешь все эти пророческие дела. И хочу сказать, что нам обеим будет проще жить, если ты, по крайней мере, будешь со мной вежлива!

— Нет, это тебе станет проще жить! А моя жизнь ничуть не изменится!

— Неужели? — покачала головой Шайлин. — Почему же тогда ты к Никс так не относишься? Нам предстоит битва с Тьмой. Маму Зои только что убили, ее бабушка в опасности. Поправь, если я ошибаюсь, но разве Зои не твоя подруга?

Афродита снова сузила глаза, но проронила лишь одно слово:

— Подруга.

— Так почему бы не сделать все, что в твоих силах, чтобы ей помочь?

— Этим я и занимаюсь, тупица! — рявкнула Афродита.

— А ты в этом уверена? Тебе не приходило в голову, что если бы ты не была такой злюкой, то могла бы лучше распоряжаться своим пророческим даром?

Афродита медленно открыла глаза со слегка удивленным видом.

— Нет. Такое мне даже в голову не приходило!

Шайлин в отчаянии вскинула руки.

— Боже, тебя что, волки воспитывали?

— Вроде того! — кивнула Афродита. — Но у них были деньги!

— Невероятно! — пробормотала Шайлин, и продолжила: — Ладно, вот что мне известно. Когда я считала твою ауру и наговорила гадостей о мерцающем огоньке внутри тебя, в моей голове все спуталось. А когда я посмотрела на тебя еще раз, твои цвета будто расплылись.

— Возможно, это означает, что ты увидела меня рассерженной.

— Нет, потому что цвета всех стали мутными и нечеткими, пока я перед тобой не извинилась. Погоди, я не так выразилась. Правда в том, что мое Истинное Зрение помутилось, пока я не извинилась перед тобой искренне.

— Ха! Почти интересно!

— У меня никак не получается до тебя достучаться, да?

— Как почти у всех, — пожала плечами Афродита. — Итак, возвращаемся к разведке!

— Ладно. Хорошо. Что от меня требуется?

— Найти Эрин. И Далласа. Если я права — чтобы ты знала, это почти всегда так — ты обнаружишь их вместе.

— И это будет плохо, да?

— У тебя с головой не в порядке?

— Даже не собираюсь на такое отвечать! — буркнула Шайлин.

— Отлично. У нас нет времени шарады разгадывать. Рассвет через пару часов. Автобус уедет на Вокзал, а Калона умчится в мерзкое логово Неферет.

— Да, то, что Калона ждет рассвета, чтобы солнце ослабило Неферет, пытаясь открыто не показать, что он ждет именно по этой причине, похоже, не сработает, — произнесла Шайлин, глядя в небо.

— О чем ты, черт возьми, толкуешь?

— Грозовые тучи, — Шайлин указала на небо. — Густые. Мне очень хочется, чтобы они рассеялись. Они закроют солнце и помешают ему ослабить Неферет. И кто из нас тупица?

— Эй, не называй меня тупицей! — предупредила Афродита.

— Тогда и ты не обзывайся! — парировала Шайлин.

— Я подумаю. Возвращаясь на исходную — пока мы не уехали на Вокзал, а Калона не улетел, я хочу, чтобы ты проверила цвета Далласа и Эрин. Любая дополнительная информация об Эрин, особенно о том, является ли она подлой предательницей и шлюхой, — это я просто перефразирую Шони — пойдет нам на пользу. У меня есть о них некое предчувствие, и оно не сулит ничего доброго.

— Звучит неплохо, но я даже не представляю, где они могут быть. А ты? У тебя есть такой дар? — спросила Шайлин.

— Богиня, у тебя и впрямь с головой нелады! Нет, у меня нет встроенного компаса! Но в моей голове есть мозг, и он мне говорит, что если Эрин с Далласом занимаются непотребствами, то имеет смысл начать поиски с комнаты Эрин — той, которую она больше не делит с Шони.

— О! Да! В этом есть смысл! — Шайлин заколебалась. — Но я не знаю, в какой комнате она живет...

— Третий этаж, номер тридцать шесть. Когда у Эрин с Шони был один мозг на двоих, они утверждали, что это их размер одежды, а я настаивала, что это их общий коэффициент интеллекта!

— Ну конечно! — съязвила Шайлин.

— Вот видишь, ты меня понимаешь! — с притворным энтузиазмом отозвалась Афродита. — Встретимся у автобуса. И поскорее там! — Афродита пошла прочь, но остановилась и добавила: — Пожалуйста.

Шайлин ошеломленно вытаращилась на нее.

Афродита закатила глаза и открыла рот, очевидно, собираясь сказать что-то гадкое, но замерла, одарила долгим взглядом небо, посмотрела на Шайлин и добавила:

— Похоже, твое желание сбывается. Тучи рассеиваются. — И, тряхнув волосами, удалилась.

Шайлин покачала головой.

— Совсем чокнутая, — пробормотала она себе под нос, шагая в сторону общежития для девочек. — Никс, я не очень хорошо тебя знаю, и не хочу показаться грубой или богохульницей, но избрать Афродиту Пророчицей? С какой стати? Зачем?

— Никто этого не знает, и, думаю, даже сама Афродита не в курсе!

От неожиданности Шайлин подскочила, и Эрик Найт тут же вышел из тени соседнего дерева.

— Эрик! Что ты здесь делаешь? — Шайлин поднесла руку к шее. Ей захотелось, чтобы он увидел, как быстро бьется жилка на горле, и не только потому, что он ее напугал.

Первое мнение каждого об Эрике всегда было одинаковым — его совершенная красота, рост и обаяние били в цель и отвлекали от сути. Но когда Шайлин считала его цвета, они не показались ей такими привлекательными. Шайлин решила, что Эрик похож на роскошную расписную посуду, в которую хочется положить салат или другую еду, чтобы подать на стол, но если эту емкость перевернуть, то на донышке будет наклейка «ВНИМАНИЕ! НЕ ДЛЯ ПРОДУКТОВ ПИТАНИЯ!».

— Прости, не хотел тебя напугать. Я тут просто время тяну, — его улыбка светилась как триллионоваттная лампочка.

Шайлин понимала, почему в Эрика влюблены почти сто процентов девочек-недолеток. К ее несчастью, сама она видела больше и глубже ослепительного фасада.

— Я не испугалась. Увидимся!

— Эй! — Эрик всего на долю секунды коснулся ее руки, когда Шайлин проходила мимо. — Я думал, мы друзья!

Шайлин остановилась и внимательно посмотрела на него. Когда Эрик ее Пометил, его основным цветом был нерешительный оттенок цвета разваренного горошка, перекрывавший яркие вспышки чего-то, возможно, золотого, напоминавшего солнечные лучи, но столь мимолетные, что Шайлин не могла утверждать это на сто процентов. Точно она могла сказать лишь то, что Эрик неуверенный и нерешительный.

Последние несколько дней она не обращала внимание на его цвета, и теперь, сосредоточившись, удивилась тому, что, хотя зеленый цвет не исчез, он стал ярче и больше не напоминал разваренный горошек. Скорее, это был цвет бирюзы или морской волны. И вокруг этого зелено-синего оттенка серая нерешительность отступила, обнажив густой светло-коричневый цвет, похожий на песок прекрасного девственного пляжа.

Чувствуя, будто ее затягивает в глубокий омут, Шайлин попыталась сдержать волнение и буркнула:

— Да, друзья, но это все!

— А я тебя ни о чем больше не просил, ведь так?

Шайлин посмотрела в его глаза: яркие, голубые, и постоянно косящие на ее грудь. Конечно, Шайлин не хотела уподобляться Афродите и отпускать нечто язвительное, вроде «И ежу понятно, что тебе не просто дружба нужна!», и поэтому просто ответила:

— Нет, больше ни о чем!

Он снова улыбнулся:

— Значит, друзья?

Было сложно не улыбнуться в ответ, да и, если честно, не было причин этого не делать. Шайлин улыбнулась и кивнула:

— Ага, друзья!

— Чудесно! Что, если я провожу тебя туда, куда ты идешь? С тобой я могу тянуть время не хуже, чем в одиночестве.

— А что тебя заставляет это делать? — уклонилась Шайлин от вопроса о своей цели и просто извилистым путем направилась в сторону общежития. Не спеша.

— Учебный план, — со вздохом признался Эрик. — Ненавижу их писать! Знаешь, я совсем не собирался становиться преподавателем!

— Все это знают. Тебе было предназначено свыше стать кинозвездой, — быстро ответила Шайлин. Она не хотела, чтобы это прозвучало язвительно или насмешливо, но, судя по отразившейся в глазах Эрика обиде, ее замечание прозвучало именно так.

— Ага, — как-то сдавленно отозвался Эрик, отвел взгляд и сунул руки в карманы джинсов, — все это знают!

— Эй, эта засада с Ищейкой лишь крошечная остановка на пути в Голливуд, верно? Сколько тебе лет, двадцать один?

— Девятнадцать. Я всего несколько месяцев назад Превратился. А что? Я выгляжу старым?

— Двадцать один — это не старость, — рассмеялась Шайлин.

— Старость, если прибавить к этому четыре года, а я стал Ищейкой буквально только что.

— А то, что ты Ищейка, означает, что ты должен оставаться в Доме Ночи Талсы?

— Пытаешься от меня избавиться? — Эрик шутил лишь отчасти.

— Нет, конечно, нет! — заверила его Шайлин. — Я имею в виду, разве ты не можешь перевестись на Западное побережье, оставаясь Ищейкой? Наверное, есть Дом Ночи поближе к Голливуду, чем этот.

По мере их разговора Шайлин поняла, что Эрик не похож на озлобленного испорченного хвастуна. В его голосе слышались усталость, разочарование и, отчасти, безнадежность.

— Я проверил, но получил странный и слегка жуткий ответ. — Он замолчал и покосился на Шайлин. — Скорее, он жуткий для подростков, которым предстоит получить Метку, чем для меня.

— Плавали, знаем! Было не так уж жутко! На самом деле, ты вел себя очень даже забавно, — призналась она.

Эрик нахмурился.

— Предполагалось, что я должен быть всесильным, уверенным в себе и внушать страх.

— Значит, ты хочешь быть жутиком?

— Нет, не совсем, — усмехнулся Эрик. — Сам по себе нормальный процесс получения Метки вовсе не жуткий, по крайней мере, этого не должно быть. Ненормальность в том, что в моей крови поселилось нечто, привязывающее меня к этому месту. Да, я могу путешествовать, но только потому, что кровь призывает меня Пометить подростка, чье место в этом Доме Ночи.

— Значит, ты нечто вроде компаса?

— Похоже, что так, — Эрик, казалось, вовсе не был этому рад. — Эй, хватит обо мне! Куда ты идешь?

Шайлин сглотнула, чтобы увлажнить пересохшее горло, и брякнула первое, что пришло в голову:

— В общежитие. Афродита попросила меня захватить кое-какие вещи из ее комнаты.

— Попросила, как «ты не могла бы, пожалуйста...»? Или приказала, как «принеси мои вещи, или я свяжу тебе руки и швырну тебя в кипяток, как повар моей маман поступает с лобстерами!»?

Шайлин хихикнула:

— По-моему, ты шикарный или ужасный актер — пока не определилась, потому что ты говорил ну совсем как Афродита!

Эрик вздрогнул в притворном ужасе:

— Постараюсь больше так не делать!

— Но в ответ на твой вопрос — больше это было похоже на второй вариант.

— Неудивительно. Значит так, давай я провожу тебя до общежития. Не против?

Шайлин посмотрела ему в глаза.

«Что в этом плохого?»

— Идем, — кивнула она.

Эрик

— Кстати, я согласна с тобой насчет учебного плана. Должно быть, тоскливо придумывать, что будешь преподавать, записывать это, утверждать на совете школы, а потом проводить уроки и отчитываться. Перебор, — сказала Шайлин.

— И это ты мне говоришь? — сухо заметил Эрик. — Мы скоро будем проходить Шекспира. Я люблю его пьесы, но было бы приятнее просто играть, а не вести себя как робот ради Высшего совета школы. Да, планы уроков жутко скучная штука. Писать их настоящее занудство!

Ему приходилось все время одергивать себя, чтобы не смотреть на грудь Шайлин. Ладно, в свою защиту Эрик мог сказать, что недолетка надела белую футболку, под которой просвечивал ярко-розовый бюстгальтер. С маленькими черными бантиками в центре и на бретельках.

— А какую пьесу Шекспира вы будете ставить?

«Посмотри ей в лицо и сосредоточься!»

— Какого Шекспира?

Шайлин взглянула на него как на идиота — и Эрик был с ней согласен, потому что, заставив себя не смотреть на ее грудь в розовом бюстгальтере, он отвлекся на густую гриву темных вьющихся волос, блестящих и гладких словно шелк, если к ним...

— Ах да, уроки! Определенно, комедию. Трагедий сейчас и так хватает!

— И какую комедию?

Шайлин выглядела искренне заинтересованной, и Эрик против воли признался:

— Я разрываюсь. Моя любимая — «Укрощение строптивой», но если подумать об общем настрое и обратить внимание на последний монолог Катарины, то эта пьеса не совсем подходит матриархальному укладу Дома Ночи, а обижать Танатос мне не хочется. Поэтому я решил поставить «Как вам это понравится». Розалинда — одна из сильнейших героинь великого драматурга. И эта пьеса не вызовет скандала с администрацией.

— Но разве это не прогиб?

— Возможно, но преподавать не так легко, как ты думаешь. За кулисами происходит много разного, не считая бесконечной битвы с Тьмой, увеличения количества Меченых и нехватки преподавателей из-за того, что их продолжают убивать.

Повисла долгая неловкая пауза, и Шайлин сказала:

— Да, должно быть тебе не по себе оттого, что преподавателям выпускают кишки, рубят головы или вонзают в живот рога. Не говоря уж о новеньких красных недолетках, которым приходится вдалбливать, что мы умерли не на самом деле. Пока что.

Эрик нахмурился. Он не это имел в виду. Совсем не это.

— Думаю, я неправильно выразился, — сказал он.

— А я думаю, что мне стоит помнить: горошек не может превратиться в лазурное море и нетронутый пляж!

— И что это значит?

— Это значит, что мне нужно было спуститься с небес на землю. Спасибо, что помог! — Шайлин ускорила шаг, и Эрик тоже, пытаясь понять смысл ее слов о горошке и лазурном море.

Внезапно они сошли с замерзшей травы на тропинку, ведущую к главному входу в девичий корпус.

— Ээ... Не за что... — пробормотал Эрик, когда они с Шайлин оказались у широких ступеней, ведущих на крыльцо.

Шайлин держалась немного впереди и дошла до ступенек первой. Встав на нижнюю, она оказалась почти одного роста с Эриком, что было странно, потому что она не была высокой.

— Тебе не стоит говорить «не за что», — вздохнула она. — На самом деле я не говорила тебе спасибо, а просто напомнила кое о чем самой себе.

— О чем? — спросил Эрик с неподдельным интересом.

Шайлин снова вздохнула:

— О том, что внешность в человеке не самое главное. Самое главное то, что спрятано у него внутри.

— Только для тебя оно не спрятано?

— Да, — тихо ответила Шайлин.

— Я не хотел, я имел виду совсем другое... Я просто выпускал пар. Ну, знаешь, девочонки часто так делают, — попытался оправдаться Эрик.

— Эрик, строя из себя мизогина ты ничуть не улучшаешь ситуацию!

— Мизогин... это что-то плохое, да? Не прикольное, как гинеколог?

— Эрик, иногда лучше промолчать! — Шайлин нахмурилась, но Эрик видел, что она едва сдерживает смех. И тут же с ее красивых розовых губ сорвался короткий смешок: — Гинеколог? Ты, правда, это произнес?

— Да, и этим горжусь! — он весьма похоже изобразил оклахомский акцент. — Я бы не отказался от карьеры, связанной с занимательными частями девичьих тел!

— Ладно, хватит уже! — все еще хихикая, махнула рукой Шайлин. — Я лучше пойду, пока...

Шайлин отступила назад и промахнулась мимо следующей ступеньки. Она бы шлепнулась прямо на свою хорошенькую попку, но Эрик, почти как супергерой, поймал ее за талию, удержав от падения.

Так они и замерли. Шайлин стояла на ступеньку выше, а он обнимал ее за талию. Падая, она взмахнула руками, а когда он ее поймал, рефлекторно схватилась за его плечи.

Эрик прижимал ее к себе так крепко, что ощущал черные бантики ее розового бюстгальтера.

— Осторожнее, — ласково сказал он, словно испуганной птичке. — Я бы не хотел, чтобы с тобой произошел несчастный случай.

— С-спасибо. Чуть не шлепнулась...

Шайлин смотрела на него, и Эрик тонул в ее больших карих глазах. От нее пахло так же крышесносно, как и в ту ночь, когда он ее Пометил — чем-то сладким, похожим на смесь персиков с клубникой.

Эрик ничего в жизни так не хотел, как поцеловать ее сейчас. Всего разок. Всего на секундочку.

Он наклонился. Ему показалось, что она тоже тянет к нему губы. Он наклонился ниже, крепче прижав Шайлин к себе.

И тут она внезапно толкнула его в грудь.

— Ты пытаешься меня поцеловать? Серьезно? — Шайлин покачала головой и толкнула его еще раз, спихивая со ступеньки.

Пошатнувшись, он отступил.

Эрик как раз пытался понять, что пошло не так, когда услышал издевательский смех. Чувствуя себя идиотом, он поднял глаза на Эрин и Далласа, стоящих на крыльце общежития на выходе из широкого коридора.

— Черт, а вот и пример противоречивого сигнала! — сказал Даллас. — Сначала она липнет к тебе, а потом отталкивает. Это неправильно!

— Ага, когда девушка говорит «да», она должна подразумевать «да», а не «эй, я тебя подразню, а потом пошлю!» — фыркнула Эрин.

— Это не ваше дело! — Шайлин уперлась ладонью в бедро и вздернула подбородок, но залилась краской.

Эрик подумал, что она выглядит милой и нисколечки не грозной.

Даллас обнял Эрин за талию, она прижалась к нему, и они спустились по ступенькам, потешаясь над Шайлин.

— Эй, мужик! — хихикнул Даллас. — Не парься! Мы с русалкой всем расскажем, какая она динамщица. — Эрик попытался ответить, но Даллас не умолкал: — Нет, не благодари меня! Считай это услугой вампира вампиру!

Эрик взглянул на Шайлин. Ее румяное лицо побледнело.

Эрик всего на секунду прикинул варианты. Легче всего было засмеяться и уйти с Эрин и Далласом. Он бы почувствовал себя крутым, каким когда-то себя считал: самым желанным недолеткой школы с правом выбора любой девушки. Но потом вдруг сообразил, о чем думает, и к горлу подступила тошнота.

— Нет! — Эрик встретился взглядом с Далласом. — Шайлин права — это не ваше дело! Вы видели, как я пытался сделать глупость. Шайлин здесь ни при чем!

— Ой, да ладно! Ты же Эрик Найт!

Даллас говорил по-прежнему дружелюбно, но его взгляд стал жестче.

— Шайлин не динамщица. Это я вел себя, как козел. Если желаете посплетничать, все было именно так!

— И ты думаешь, люди поверят, что эта маленькая чудачка отшила тебя? — Эрин даже не попыталась замаскировать злорадство.

«А я когда-то мечтал оказаться в центре сэндвича из Близняшек! Богиня, я действительно придурок!»

— Я думаю, вам обоим стоит или говорить правду, или вообще молчать! — отрезал Эрик.

— Это было совсем не смешно! — Шайлин быстро спустилась со ступенек. Проходя мимо Эрика, она остановилась: — Передумала забирать вещи из общежития. Пусть Афродита сама справляется! — Шайлин перевела взгляд на Эрин. — Полагаю, ты сегодня опять не поедешь на Вокзал?

— Я уже совершила свою последнюю поездку на микроавтобусе, но ты иди. Тебе он больше подходит, чем мне!

— Скажи им, русалка! — сказал Даллас, поглаживая Эрин пониже спины. — Вода должна свободно течь туда, куда сама пожелает!

— Да, и теперь нам пора идти. Мне скууучно, — протянула Эрин.