Глава 20. Спок и Ширн беседовали, стоя на краю обрыва

Спок и Ширн беседовали, стоя на краю обрыва. Было видно, что старейшина тоже расстроен, но он был тверд. Корона Шада не спустится вниз, она останется в горах.

– Я несчастен как никогда, мистер Спок. Я жалею Кейлин, как собственную дочь. Но она не может управлять временем. Корона не нужна ей.

– Вы уверены в этом?

– У нее получилось очистить кристаллы, но не полностью. Я дал три шанса. Поэтому мы так долго отсутствовали.

– Мне кажется, что девушка очень волновалась. Тем более, какой‑то результат есть. Может быть, это только начало.

– Думаю, что это не так, – стоял на своем Ширн, – восемнадцать лет назад я поклялся, что буду справедливым. Корона попадет только к своему хозяину. Тому, кто может управлять кристаллами времени.

* * *

Спуск был намного легче, чем восхождение. Путешественники вернулись до наступления ночи. Занигретов во время путешествия они не встретили. Но для Маккоя не существовало ни опасной дороги, ни занигретов. Он хотел идти рядом с Кейлин, но она попросила оставить ее одну. Как каторжник, доктор шел позади девушки.

Когда искатели короны добрались до пещер, доктор, несмотря на протесты Кейлин, заставил ее принять снотворное. Ему хотелось, чтобы девушка отдохнула. После этого Маккой направился в пещеру с рукописями, где уже находился Спок.

– Я виноват во всем, – сказал Маккой, закрыв лицо руками. Он сидел в углу на ковре, поджав ноги. – Я – самое плохое, что было в жизни у этой девочки. Меня нужно судить военным судом, Спок. Ты слышишь, военным судом. Я препятствовал выполнению задачи. Вот и обвинение. Все.

– Доктор, ты излишне строг.

– Проклятье, называй вещи своими именами, – ответил Маккой. – Меня послали сюда вместе с ней, чтобы я заботился о девочке. Вместо этого… – он стукнул кулаком себе по голове, – Дубина.

– Ты прекрасно справлялся со своими обязанностями. Или забыл, что однажды спас жизнь Кейлин?

– Спас для чего? Чтобы испортить все дело. Из‑за меня она не смогла выдержать испытание.

– В любом случае, ты не прав. Разве мы были уверены, что Кейлин сможет управлять кристаллами? Ты сомневался в ее зрелости. Согласись.

– Но я думал, что она справится с этим.

– Возможно, что ты обманулся. Вы, люди, склонны к самообману, – сказал Спок мягко.

Маккой был слишком удручен, чтобы достойно отреагировать на это замечание. Все, что он смог сделать, – только покачать головой.

– В мои обязанности не входит быть специалистом по психиатрии. Я думал о том, что может произойти подобное, но… Кристин видела, Джим это видел, ты тоже это видел. Я хотел, чтобы вы оставили меня в покое, но… Разве я сам не смогу о себе позаботиться?

– Разум – неточное устройство.

– Я тоже столько раз ошибался. Бедная Кейлин, – доктор закрыл глаза. – Все потому, что я думал только о себе. О, старый упрямец. Но все когда‑нибудь стареют. Почему я был таким глупым? Спок, скажи мне.

– Кейлин любила тебя не потому, что ты чувствовал себя старым, а следовательно, мудрым. Она любит тебя таким, какой ты есть.

– Да, – протянул Маккой. – Тупица, – он стукнул себя по голове. – Баран. Занигрет. И почему меня не убил этот занигрет той ночью!

– Ты не прав. Кейлин оценила твою заботу. Ведь ты был самым близким человеком для нее после отца.

– Из‑за меня ей пришлось пережить…

– Разве она ничего не вынесла из пережитого?

– Например?

– Например то, что уважение и любовь нужно заработать. Точнее, нужно быть достойным любви.

– Ты что, не понимаешь? – завопил Маккой. – Она не достигла той цели, к которой стремилась! Из‑за кого? Из‑за меня, тупоголового, бесчувственного доктора Маккоя, который увлечен исследованием свой старости. Я разрушил жизнь молодой девушке. Не говорю о нашем задании. Шад обречен. Гражданская война продолжается. Так? Если это не заслуживает военного суда, то тьфу на него, – Маккой плюнул. – Я хочу, чтобы ты доложил обо всем.

Спок посмотрел на Маккоя пронизывающим взглядом.

– В Звездном Флоте служат живые люди, которые имеют право на ошибки.

– Да, – согласно кивнул головой доктор. Казалось, что он остыл.

– Конечно, командование ожидает по возможности наилучшего выполнения задания. Но от человека нужно требовать возможного.

– Тогда я не достоин быть врачом, – насупившись, заявил доктор.

Спока начинало это раздражать. Маккой занялся основательным самоуничижением. Переубедить его не было никакой возможности.

– С тобой невозможно говорить.

– О чем ты мне не сказал?

– Ну, если только о нашем разговоре с Ширном.

– Да? – Маккой внимательно посмотрел на старшего офицера.

– И о чем же вы говорили?

– Когда Кейлин одела корону, то кристаллы частично очистились.

* * *

– Она достойна этой короны, – прошипел Маккой.

Ширн сидел на ступеньках главного алтаря, пытаясь оставаться спокойным.

– Она не сделала того, что должна была сделать. Награды за это не будет.

– Ей не нужно наград.

– Почему?

– Потому что это необыкновенная ситуация. Кейлин не является преемницей трона в обычном порядке, как ее отец.

– Я знаю это, доктор Маккой.

– А что вы еще знаете?

– Много чего.

– Тогда почему не принимаете во внимание этот факт?

– Потому что не могу. Это зависит не от меня.

– Если вы позволите Кейлин забрать корону, то никто не узнает подробностей.

– Думай, что говоришь, – прогремел Ширн. – Вслушайся в свои слова. Никто не узнает! Она будет знать. Вы будете знать. Я буду знать, что Ширн О'Тей – клятвопреступник. Что, если я позволю взять ей корону и отправиться на Шад? Как она продемонстрирует власть над временем на Шаде? Даже если она станет королевой, не обладая мудростью и таинственной силой короны, что будет? Подумай об этом, прежде чем просить меня нарушить клятву.

Вождь кинарри просто кипел. Маккой понял, что зашел слишком далеко в своих требованиях, но оправдываться смысла не было. Он повернулся и вышел из главной пещеры.

* * *

Время тянулось, как улитка. Ожидание становилось невыносимым. Оставался всего один день до прибытия «Энтерпрайза». То есть, предстояла еще одна бессонная ночь на этой планете. Маккой просто трясло от бессилия. Ничего нельзя поделать. «Этот упрямец Ширн не уступит. Вот уж кто принципиален чрезмерно», – так думал доктор, расхаживая по своей пещере.

Кейлин по‑прежнему спала в маленькой пещере, а Ширн после разговора избегал встречаться со своими гостями. Но оставаться один Маккой не мог. Поэтому он направился в пещеру‑библиотеку, где надеялся найти Спока. «Вот кто в последнее время успокаивает меня», – подумал Маккой.

– Противоположности сходятся, – проговорил доктор, входя в пещеру.

Действительно, вулканец оказался здесь. Он оторвался от записей, которые переносил на свой трикодер. Маккой бочком вошел в пещеру, чувствуя, что явился не совсем вовремя.

– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – спросил доктор, оглядывая многочисленные рукописи. Спок кивнул. Маккой уселся на ковер.

– Что это ты читаешь?

– Честно говоря, не думаю, что тебя заинтересует. Обыкновенные календарные записи. Кроме того… – он посмотрел на доктора, – ведь не интерес к моей работе привел тебя сюда. Сознайся.

В другое время доктор обязательно бы доказал, что он действительно интересуется историей Сигмы, но сейчас ему было но до этого.

– Ты прав, – вздохнул он.

– Больше ничего?

– Нет. Ты, кажется, единственный, кто понимает меня. На Сигме.

– Чем я могу помочь тебе?

– Мне? – удивленно переспросил доктор. – Нет. Ты можешь помочь Кейлин. Я знаю, что она нуждается в откровенном разговоре. Но ей не с кем. Я отпадаю. Ширн, наверное, тоже не подходит. А вот ты…

Спок уже стоял на ногах.

– Конечно, доктор. Я думал об этом. Сомневаюсь, что буду хорошим духовником, но попытка – не пытка.

– Спасибо, Спок, – горячо поблагодарил доктор.

Однако Кейлин не оказалось в спальной пещере. Не раздумывая, Спок схватил фазер и бросился на поиски. К счастью, через несколько минут он увидел принцессу. Она стояла на каменной стене, пристально рассматривая долину с пастбищами. Кейлин даже не повернулась, когда услышала голос Спока.

– Почему ты вышла из пещеры? Ты же знаешь, что здесь опасно.

– Именно поэтому я здесь, – мрачно ответила она. – Я хочу умереть.

Спок встал рядом с ней. Он посмотрел на девушку и спросил:

– Ты действительно этого хочешь?

Кейлин смотрела вниз и не отвечала. А потом повернулась и взглянула на Спока.

– А для чего жить?

– Но ведь ты еще многого не видела. Ты не знаешь, от чего отказываешься.

– Да, я молода. Но неудачи преследуют меня. Я приношу несчастье всем, кто рядом со мной.

– Ты не права. Если мы не осуждаем тебя за наши общие неудачи, то ты тем более не должна этого делать.

– Никто? – резко переспросила Кейлин. – Может, это звучит по‑детски, но я отдаю себе отчет во всех своих поступках. Я разрушила мечты отца, что будет с нашей планетой, весь мир пострадает из‑за меня…

– Доктор Маккой говорит примерно также. Кому из вас отдать предпочтение – я просто теряюсь.

Кейлин растерянно посмотрела на Спока.

– Лео… доктор? Он? Почему?

– Маккой считает себя причиной всех наших бед.

– В этом только моя вина.

– Ну вот. Он говорит также.

– Ты считаешь, что никто в этом не виноват? – Кейлин пристально посмотрела на вулканца. – Разве такое может быть, что никто не виноват?

– Никто не виноват, осуждать тебя или доктора Маккоя, или Ширна – разве можно это делать?

– Нет, – неуверенно произнесла девушка, – разве мы были уверены на сто процентов в успехе?

– Нет.

– Поэтому никто не осуждает тебя… за исключением, – он посмотрел на Кейлин, – за исключением тебя самой.

Девушка опустила глаза.

– Послушай меня, моя милая Кейлин. Пойми, все, что я сказал тебе – это не лекция. Я не хочу да и, если честно, не могу что‑либо советовать тебе. Ты взрослый человек и сама принимаешь решения. Но есть факты, которые очевидны. Именно о них я сейчас и говорю. Первое – нам было дано задание. Правильно? – Кейлин согласно кивнула. – Но прежде ты прошла небольшую подготовку, чтобы выполнить это задание.

– Но так и должно быть, мистер Спок.

– Ты совершенно права, – подтвердил старший офицер. Голос его смягчился. – И что важнее всего, ты постоянно была в напряжении.

– О чем ты говоришь? – девушка покраснела.

– Не о чем, а о ком. О тебе. Я провел свое детство примерно также. И не жалею об этом.

– Почему? – Спока радовали вопросы Кейлин. Если она спрашивала, значит, не все потеряно. Была надежда, а это – самое главное.

– Потому что я наполовину человек, моя мать с Земли. Внешне я похож на вулканца, но мое эмоциональное развитие было крайне противоречивым процессом. Все мальчики с Вулкана должны проходить кас‑ван, испытание на физическую выносливость и умственное приспособление к различным обстоятельствам. Тот, кто выдерживал это испытание, считался взрослым мужчиной. Для меня кас‑ван значил больше, чем для всех остальных, – именно тогда я должен был сделать выбор между Землей и Вулканом. Ты знаешь, в чем разница?

– Да. Но для чего ты мне рассказываешь эту историю?

– Помнишь наш разговор о трудностях? Вне зависимости от того, выбрал я путь вулканца или землянина, жизнь моя наполнена трудностями. В этом и есть ее смысл. Мать посоветовала мне стать офицером Звездного Флота, чтобы не чувствовать трагедии своей раздвоенности.

– Да. Это очень умный совет, – произнесла Кейлин. – А если бы ты остался на Вулкане, что тебя ждало?

– От вулканцев не требуют непогрешимой разумности. Но у жителей нашей планеты есть одна слабость, которая, на мой взгляд, хуже любой эмоциональности. Это фанатизм.

– Почему же слабость? – удивилась Кейлин.

– Вулканская внешность отделяла меня от Земли. Но в жилах моих текла человеческая кровь, которая вызывала стремления и побуждения, являющиеся раздражителями для вулканцев. Если бы я публично продемонстрировал свой характер, меня бы изгнали.

– Но ты не машина. Ты же не можешь не делать ошибки. То есть, совершать, – поправилась Кейлин. – Нет безупречных людей.

– Ты права, Кейлин. Я очень рано осознал, что идеал – это идеал. Часто мы даже не достигаем поставленных целей. Когда я это понял, то стал спокойно переносить свои неудачи.

– Тогда какой смысл в цели, если ты ее не выполняешь?

– Испытания, опыт… Даже если мы не решили проблему в этот раз, разберемся с ней позже.

– Но если я не обладаю властью времени сегодня, как я смогу приобрести ее завтра? – произнесла девушка дрожащим голосом.

– Может быть, и нет, но ты живешь и можешь делать то, что тебе по силам. Одна неудача вовсе не означает, что все потеряно. Это повод для совершенствования. И в следующий раз ты будешь еще сильнее, еще опытнее. Нельзя переставать пытаться.

Нижняя губа Кейлин дрожала от волнения. Девушка сдерживалась, чтобы не заплакать, Она посмотрела на Спока и спросила:

– Ничего, если я обниму вулканца?

Тот официально кивнул, и Кейлин осторожно обхватила руками шею Спока. Старший офицер был чрезвычайно удивлен такой осторожностью. Спустя несколько мгновений он мог почувствовать, как бьется сердце Кейлин. Спок посмотрел на принцессу и взял ее маленькую, холодную руку в свою ладонь. Так, держа Кейлин за руку, он направился к пещере.

* * *

Маккой настолько устал, что ему ничего не оставалось, как уснуть. Спок тоже спал, потому что его биосистема начинала давать сбои. Этой ночью лучше было отдохнуть, чтобы быть в лучшей форме. Не спала одна Кейлин.

Посреди ночи Маккой проснулся и увидел, что коврик Кейлин пуст. Он тут же затормошил Спока. Разбудить его стоило больших усилий. Но доктор не сдавался. Он тряс голову Спока, дул ему в нос… Наконец, после долгих усилий вулканец поднялся.

– Ну ты если спишь, то спишь по‑настоящему, – заметил Маккой. – Кейлин исчезла.

– Скорее всего, ушла в другую пещеру.

– Но где ее парка? – воскликнул Маккой. Отсутствовали также сумка с запасами и фазер.

– Она отправилась назад к горе, Спок! – завопил доктор. – Мы непременно должны ее найти.

– Интересно, как давно это произошло?

– Максимум два часа назад. Я просыпался тогда и смотрел – все было в порядке. Пошли, – Маккой путался в своей парке. – Кейлин решила испытать свои силы. Без посторонней помощи. Ох, уж эта корона!

Было понятно, что к тому времени, как они догонят Кейлин, она уже достигнет цели. Или погибнет.