Глава 20. Шорас подвел их к черному «Рейнж роверу», припаркованному за углом, так что его не было видно со стороны арки

Старк

Шорас подвел их к черному «Рейнж роверу», припаркованному за углом, так что его не было видно со стороны арки. Перед машиной Старк замер, как вкопанный.

Должно быть, он не сумел скрыть своего удивления, потому что Шорас рассмеялся и сказал:

– А ты думал, что мы ездим в повозках, запряженных шотландскими горными пони?

– Впервые слышу о таких пони, но подумала о чем‑то подобном, – ответила Афродита, забираясь на заднее сиденье рядом с Дарием. – И страшно рада, что ошиблась.

Шорас распахнул пассажирскую дверь перед Старком, который сел, осторожно прижимая к себе Зои. Только когда Воин завел двигатель, Старк заметил, что Ских с ними нет.

– А где ваша королева? – спросил он.

– Ских не нужна машина, чтобы путешествовать по своему острову.

Старк стал думать, как бы поаккуратнее задать следующий вопрос, но Афродита его опередила:

– И что это, черт побери, значит?

– Это значит, что Ских одарена не только властью над стихиями. Ее дар заключается в связи с этим островом. Она властвует над всеми и всем, что на нем находится.

– Вот это да! Значит, она может транспортироваться, как в недебильной, то есть оригинальной, версии «Звездного пути»? Если, конечно, допустить, что «Звездный путь» может быть недебильным хоть в какой‑то версии.

Старк всерьез задумался над тем, как бы заткнуть Афродиту так, чтобы Дарий не оторвал ему голову. Однако старый Воин нисколько не рассердился на ее слова. Он просто пожал плечами и сказал:

– Да. Хорошее объяснение, не хуже других.

– Значит, вы знаете «Звездный путь»? – брякнул Старк прежде, чем успел прикусить язык.

Воин снова пожал плечами и сказал:

– У нас есть спутниковая тарелка.

– И Интернет? – с надеждой спросила Афродита.

– И даже Интернетограф, – без улыбки кивнул Шорас.

– Значит, вы не совсем отрезаны от окружающего мира? – уточнил Старк.

Шорас искоса посмотрел на него.

– Мы связываемся с внешним миром, если это служит интересам нашей королевы.

– Почему я ни капельки не удивлена? – фыркнула Афродита. – Ских – королева. Она любит шопинг, а следовательно – ей не обойтись без Интернета!

– Она королева. Она любит знать обо всем, что происходит в мире, – отрезал Воин таким тоном, что даже Афродита удержалась от дальнейших расспросов.

Некоторое время они ехали в полном молчании, а потом Старк с тревогой заметил, что небо на востоке начало неумолимо светлеть. Он уже собрался объяснить Шорасу, что ему нужно во что бы то ни стало укрыться от света до наступления восхода, когда Воин указал рукой вперед и чуть влево от узкой дороги и сказал:

– Криф – священная роща. Замок сразу за ней, на берегу.

Словно зачарованный, Старк смотрел на пробегающие слева уродливые стволы обманчиво‑тщедушных деревьев, несущих на себе целый океан густой зелени. Он лишь мельком видел то, что лежало за рощей – густые гряды мха, тени и белоснежные глыбы мрамора, похожие на пятна искрящегося света.

Прямо перед ним, словно путеводный маяк, замерли два дерева с тесно переплетенными стволами. К ветвям этого странного двойного дерева было привязано множество разноцветных ленточек, являвших собой причудливый, но в то же время притягательный контраст с древними скрюченными стволами.

Чем дольше Старк смотрел на это дерево, тем более странным оно ему казалось.

– Никогда не видел ничего подобного! А зачем сюда привязывают все эти ленточки? – не выдержал он.

Шорас притормозил прямо посреди дороги.

– Это боярышник и рябина, они срослись вместе, образовав древо желаний.

Старк помолчал, а когда понял, что дальнейших объяснений не последует, осторожно спросил:

– А что значит дерево желаний?

– Да уж, твое образование оставляет желать лучшего, парнишка. Такое дерево еще называют деревом подношений. Каждый узелок – то есть, каждая ленточка – это и есть чье‑то желание. Порой их завязывают родители, желающие счастья своим детям. Иногда ленточки завязывают друзья, поминая тех, кто ушел в следующую жизнь. Но чаще всего это желания влюбленных, которые связывают воедино свои жизни и мечтают о совместном счастье. Эти деревья выращивает добрый народец, корни его питаются их благими пожеланиями, которые через такие деревья передаются из их мира в наш.

– Добрый народец? – с невольным раздражением переспросил совершенно озадаченный Старк.

– Да ты, видать, совсем темный. Их еще называют фейри или эльфы, а то и феи, по‑вашему. Знаешь, откуда пошло выражение «завязать узелок»?

Затем двери замка распахнулись, и Воины – мужчины и женщины, выйдя из темноты, перешли мост и направились к гостям.

Старк машинально отступил назад, а Дарий встал рядом с ним, готовый к обороне.

– Не надо искать неприятностей там, где их не предлагают, – посоветовал Шорас, делая успокаивающий жест своей натруженной рукой Воина. – Они лишь хотят оказать должное уважение вашей королеве.

Воины, все одетые в точности как Шорас, быстро, но без всяких признаков агрессии, приближались к Старку. Подойдя к нему, они выстроились в две колонны, оставив небольшой проход посередине.

– Это традиция, парень. Так мы оказываем почтение своим умершим братьям и сестрам. В таком случае клан должен вернуть его или ее домой, в Тир‑на‑Ног, в страну вечной юности, – пояснил Шорас. – Мы никогда не бросаем своих мертвых.

Старк заколебался, а потом твердо посмотрел в глаза Воина и ответил:

– Не думаю, что смогу отпустить ее туда.

– Хорошо, – негромко сказал Шорас, понимающе кивая. – Ты можешь нести ее. Стой, как стоишь. Все остальное сделает клан.

С этими словами Шорас шагнул к неподвижно застывшему Старку и протянул обе руки. Но Старк не хотел отдавать ему Зои, он боялся, что просто не сможет этого вынести. Потом взгляд его упал на золотой крученый браслет, блестевший на руке Шораса, и внутри у него что‑то дрогнуло.

Неожиданно для самого себя, Старк понял, что доверяет Шорасу, и молча передал ему Зои, потому что понял – этим он не предает свою королеву, а лишь разделяет свое горе с соплеменником.

Шорас повернулся и бережно положил Зои на носилки. Воины, по шестеро с каждой стороны, почтительно склонили головы. Затем их предводительница, высокая женщина с черными, как смоль, волосами, стоявшая у изголовья носилок, сказала Старку:

– Воин, мое место принадлежит тебе.

Не раздумывая, Старк шагнул к носилкам, и женщина освободила ему место у потертых рукояток.

Шорас пошел впереди процессии. Воины и Старк двинулись следом за ним, препровождая неподвижное тело королевы Стихий в замок Ских.

Внутренность замка оказалась главным сюрпризом этого долгого дня, особенно после мрачного декора фасада. Старк ожидал, что это будет, в лучшем случае, настоящий Воинский замок – мужской, спартанский, короче, нечто среднее между подземельем и мужской раздевалкой в тренажерном зале. И капитально ошибся.

Потому что внутри тот оказался просто роскошным. Сверкающий пол из полированного белого мрамора с серебряными прожилками. Каменные стены, увешанные яркими гобеленами со всевозможными изображениями, от прелестных островных пейзажей с мохнатыми коровами до батальных сценок, столь же прекрасных, сколь кровавых.

Они прошли через вестибюль, промаршировали по длинному коридору и приблизились к огромной каменой лестнице, когда Шорас взмахом руки остановил всю процессию.

– Ты не можешь быть Хранителем своей асы, если не примешь решение. Ты должен решать, парень. Хочешь ли ты отнести свою королеву наверх, чтобы отдохнуть и приготовиться, или хочешь начать поиск прямо сейчас?

Старк ни секунды не колебался.

– У меня нет времени на отдых, а готовиться я начал с того самого дня, когда Зои приняла мою клятву Воина. Я решаю начать поиск прямо сейчас!

– В таком случае, мы идем в зал Фиана Фоль, – объявил Воин, поворачиваясь спиной к лестнице и продолжая путь по коридору.

Старк и остальные воины двинулись следом за ним вместе с носилками.

И тут Афродита в очередной раз едва не вывела Старка из себя.

Ускорив шаг, она поравнялась с носилками и спросила у шотландца:

– Послушайте, Шорас, а что вы имели в виду, когда сказали о том, что Старк должен начать поиски?

Шорас степенно ответил, даже не обернувшись:

– Я не привык заикаться, женщина. Я сказал поиск, потому что это так оно и есть.

Афродита пренебрежительно фыркнула.

– Заткнись, – прошипел Старк. Разумеется, она и слушать его не стала! Эта девчонка всегда делала только то, что хотела.

– Да, я слышала, что вы сказали. Но я не вполне уверена в том, что это значит.

Шорас остановился перед сводчатыми деревянными дверьми. Не успел Старк подумать о том, что понадобится натиск целой армии, чтоб открыть такие двери, как Воин тихо и кротко произнес:

– Твои Воины просят разрешения войти, моя аса.

В тот же миг двери с тихим вздохом распахнулись сами собой, и Шорас провел их в самую удивительную комнату, которую Старку когда‑либо доводилось видеть.

Ских сидела на мраморном троне, стоявшем на вершине трехступенчатого возвышения в центре просторного зала. Никогда в жизни Старку не доводилось видеть ничего, подобного!

Сверху донизу трон был покрыт причудливой резьбой в виде разнообразных узелков, которые то ли рассказывали какую‑то историю, то ли изображали какую‑то невиданную сцену, однако сейчас у Старка не было времени разгадывать эту загадку, ибо в высоком витражном окне за спиной Ских уже показался яркий свет утра.

Пошатнувшись, он остановился возле возвышения трона, дававшего ему укрытие от нестерпимой яркости света, и воины за спиной Старка тоже замерли, с любопытством поглядывая на него. Зажмурив глаза, он попытался справиться с отупляющим туманом, заволакивавшим его разум в дневные часы, но Афродита решительно вышла вперед и, поклонившись Ских, быстро сказала Шорасу:

– Старк у нас красный вампир. Он не такой, как ваши воины. На свету он может сгореть заживо.

– Занавесьте окна! – распорядился Шорас. Воины мгновенно исполнили его приказ, задернув тяжелые шторы из красного бархата.

Глаза Старка мгновенно привыкли к плотной тьме, воцарившейся в зале, поэтому еще до того, как воины зажгли настенные факелы и тройные канделябры, он ясно увидел, как Шорас взошел по ступеням помоста и занял место слева от своей королевы. Он стоял там с такой неколебимой уверенностью, что казался непобедимым. И в этот миг Старк с неоспоримой ясностью понял, что никто и ничто в мире – и не только на этом, а может быть, даже в следующем – не сможет прорваться мимо Шораса, чтобы причинить вред его королеве.

Жуткая зависть охватила Старка. Он тоже хотел быть таким! Он хотел, чтобы Зои вернулась, и чтобы никто на свете никогда больше не смог ее тронуть. Он увидел, как Ских протянула руку и быстрым, но нежным движением погладила своего Воина по руке. При этом она не смотрела на Шораса, но Старк не сводил с него глаз. Он видел, что Воин посмотрел на свою королеву таким взглядом, который сказал Старку все. Шорас был не просто Хранителем – он был ее Щитом. И еще он любил свою асу.

– Подойдите. Положи королеву передо мной, – велела Ских, сделав приглашающий жест рукой.

Колонна снова двинулась вперед, и воины бережно положили Зои на мраморный пол у ног королевы.

– Ты не выносишь солнечного света. Чем еще ты отличаешься от нас? – спросила Ских, когда был зажжен последний факел, и комната наполнилась теплым желтым светом живого огня.

Воины молча отступили в темные углы зала. Посмотрев на королеву и ее Воина, Старк ответил, не задумываясь и не тратя время на предисловия:

– Обычно я целый день сплю. Все время, пока солнце находится на небе, я чувствую себя не в форме. Моя жажда крови сильнее, чем у обычных вампиров. Я не могу войти в частный дом без приглашения. Наверное, есть и другие различия, но я стал красным вампиром совсем недавно, поэтому пока успел узнать только об этом.

– Ты действительно умер и воскрес? – спросила королева.

– Да, – быстро ответил Старк, надеясь, что она не будет углубляться в подробности.

– Любопытно... – проговорила Ских. – Душа твоей королевы была разрушена днем? Ты поэтому не смог ее защитить? – спросил Шорас.

Старку показалось, будто этим вопросом Воин выстрелил ему в самое сердце, однако он твердо выдержал взгляд Шораса и честно ответил:

– Нет. Это случилось не днем. Я потерял ее не из‑за этого. Я потерял ее, потому что совершил ошибку.

– Я уверена, что Высший совет и вампиры твоего Дома Ночи объяснили тебе, что разбитая душа означает смертный приговор для Жрицы, а чаще всего, и для ее Воина, – сказала Ских. – Что заставило тебя думать, что, попав на мой остров, ты сможешь изменить это?

– Я верю в это по той причине, которую уже назвал вам у входа. Зои – не обычная Верховная жрица. Она особенная. Она гораздо больше, чем просто жрица. И поэтому я хочу быть для нее не просто Воином, но Хранителем.

– Значит, ты готов умереть ради нее.

Это не был вопрос, но Старк все равно ответил:

– Да. Я с готовностью умру за нее.

– Но он прекрасно понимает, что если сделает это прямо сейчас, то никогда не сможет вернуть Зои обратно, – добавила Афродита, а Дарий решительно шагнул к Старку. – Потому что, насколько нам известно, другие Воины в разное время пытались это сделать, но ни один из них не добился успеха.

– Хочет собрат мой использовать силу быков и старинные предков сказанья, чтобы живым в мир Иной отойти, и вернуться оттуда при жизни, – сказал Дарий.

– Уж не думаете ли вы, что в Потусторонний мир можно войти при помощи бабкиных сказок? – невесело усмехнулся Шорас.

– Над вашим замком развевается флаг с изображением быка, – напомнил Старк.

– Ты говоришь о Таре, древнем символе, давно забытом в современном мире, – сказала Ских и добавила: – Как и мой остров.

– Но мы помним о вашем острове, – поправил ее Старк.

– А быков, между прочим, хорошо помнят у нас в Талсе, штат Оклахома, – вставила Афродита. – Причем, обоих. Прошлой ночью они явились туда во всей красе.

В огромном зале воцарилась мертвая тишина. На лице Ских отразилось глубочайшее изумление, а на лице ее Воина – готовность встретить опасность.

– Расскажи нам, Пророчица, – велела Ских.

И Афродита очень сжато и почти без своего обычного сарказма рассказала, как Танатос впервые упомянула о быках, как Стиви Рей по ошибке вызвала не того быка, и как Дэмьен и ребята провели самостоятельное исследование, которое помогло им догадаться, что Старк по праву рождения связан с Хранителями и островом Ских.

– Повтори нам, что сказал бык, – попросила Ских, когда рассказ Афродиты подошел к концу.

– «Пусть Воин положится на свою кровь. Она поможет ему найти мост на остров Женщин, а затем он должен победить самого себя, дабы выйти на арену. Только признав превосходство одного над другим, он сможет соединиться со своей Жрицей. Но когда он доберется до нее, ему придется смириться с ее волей. Только ей, а не ему решать – вернется она или нет», – процитировал Старк.

Ских задумчиво посмотрела на своего Воина.

– Бык указал ему проход в Потусторонний мир.

– Да, но только проход, – кивнул Шорас. – Остальное ему придется сделать самому.

– Объясните мне! – взмолился Старк, не в силах больше скрывать своего разочарования. – Что я, черт возьми, должен сделать, чтобы попасть в Потусторонний мир?

– Воин не может войти в Потусторонний мир живым, – сказала Ских. – Только у Верховных жриц есть такая возможность, хотя не многим из них удавалось действительно достичь этого царства.

– Я знаю, – процедил Старк сквозь стиснутые зубы. – Но вы же сами сказали, что бык разрешил мне войти!

– Нет, – поправил его Шорас. – Он дал тебе проход, но не пустил тебя, Ты не сможешь войти, оставшись Воином.

– Но я Воин! Как же мне войти? И что значат эти слова о том, чтобы дать себя победить?

– Именно здесь на помощь тебе может прийти древняя религия. В глубокой древности мужчины‑вампиры служили своим богам или богиням не только как Воины, – ответила Ских.

– Некоторые из них были шаманами, – добавил Шорас.

– Хорошо, я понял. Значит, мне тоже нужно стать шаманом? – совершенно растерялся Старк.

– Я знаю лишь одного Воина, который смог это сделать, – промолвила Ских, положив руку на плечо Шораса.

– Это вы! – восторженно воскликнула Афродита. – Значит, вы сможете рассказать Старку, что ему нужно сделать! Как ему стать и Шаманом, и Воином одновременно.

Брови Воина взлетели вверх, а губы дрогнули в насмешливой улыбке.

– Но это совсем не так просто. Воин должен умереть, чтобы освободить место Шаману.

– Отлично. Значит, все‑таки придется умирать, – кивнул Старк.

– Да, это так, – подтвердил Шорас.

Старку показалось, что он услышал голос Зои, с досадой воскликнувший: «Вот черт!»