Стиви Рей. Даллас наполовину нес, наполовину вел Стиви Рей к зданию школы, яростно уговаривая ее немедленно отправиться в лазарет

Даллас наполовину нес, наполовину вел Стиви Рей к зданию школы, яростно уговаривая ее немедленно отправиться в лазарет, а не в свою комнату, когда они столкнулись с Крамишей и Ленобией, направлявшимися в храм Никс.

– Господи, да ты вся в крови! – взвизгнула Крамиша, резко останавливаясь.

– Даллас, немедленно проводи ее в лазарет, – приказала Ленобия.

В отличие от Крамиши она нисколько не оцепенела при виде окровавленной Стиви Рей, а немедленно бросилась на помощь Далласу. Подхватив Стиви Рей под другую руку, Ленобия развернула всю группу к входу в лазарет.

– Эй, да все в порядке, честное слово! Просто отведите меня в мою комнату. Мне нужен телефон, а не врач. Но я никак не могу отыскать свой мобильник.

– Ты не можешь его отыскать, потому что эта вонючая пернатая тварь сорвала с тебя всю одежду вместе с кожей! Твой сотовый сейчас валяется в парке, втоптанный в землю, пропитанную твоей кровью! И ты немедленно отправляешься в лазарет, поняла?

– У меня есть сотовый. Позвонишь с моего, – предложила Крамиша, догоняя их.

– Вот и отлично, – кивнула Ленобия. – А позвонить с телефона Крамиши ты прекрасно сможешь и из лазарета.

– Хорошо. Как скажете. Просто посадите меня на стул или пристройте еще куда‑нибудь, чтобы я могла позвонить. Крамиша, у тебя ведь есть телефон Афродиты?

– Ага. Только не думай, это не значит, что мы подруги или типа того, – смущенно пробормотала Крамиша.

По дороге в лазарет Ленобия пристально присмотрелась к Стиви Рей.

– Выглядишь отвратительно. Снова, – сухо заметила она. Внезапно всегда спокойные серые глаза Ленобии изумленно расширились – видимо, до нее только теперь дошел смысл недавних слов Далласа. – Так вы говорите, это сделала птица?

– Пернатая тварь! – рявкнул Даллас, а Стиви Рей поспешно его перебила:

– Нет! – и добавила: – Даллас, у меня нет ни сил, ни желания сейчас с тобой спорить.

– Значит, ты не видел, что с ней случилось? – спросила Ленобия.

– Нет. Там было слишком много дыма и тьмы, так что я ничего не мог разглядеть. Я даже не мог пробиться в ее круг! А когда дым рассеялся, она была вот в таком виде, а прямо над ней склонялась эта пернатая тварь.

– Даллас, не надо говорить обо мне так, будто меня здесь нет. Он вовсе надо мной не склонялся. Он лежал возле меня на земле.

Ленобия хотела что‑то сказать, но они уже дошли до лазарета и хорошенькая Сапфир, высокая блондинка, временно заменявшая Целительницу, вышла им навстречу со своей обычной кислой миной. При виде Стиви Рей у нее отвисла челюсть, и Сапфир поспешно указала на оборудованную под палату недавно опустевшую комнату.

– Положите ее туда!

Они уложили Стиви Рей на кровать, и Сапфир принялась торопливо вытаскивать все необходимое из металлических шкафчиков. Первым делом она достала пакетик крови и передала его Ленобии.

– Пусть выпьет немедленно!

Не говоря ни слова, Ленобия ловко открыла пакет и, поддерживая трясущиеся руки Стиви Рей, помогла ей поднести лекарство ко рту и осушить до капли.

– Мне нужна дополнительная доза, – пробормотала Стиви Рей. – Но сначала телефон. Немедленно.

– А мне нужно знать, что могло так тебя исполосовать, не оставив живого места, и вызвать кровопотерю, которую будет непросто восполнить. И еще мне нужно знать, почему кровь, которая все еще сочится из твоих ран, так плохо пахнет, – парировала Сапфир.

– Это пересмешник! – крикнул Даллас. – Это все из‑за него!

– На тебя напал пересмешник? – спросила Ленобия.

– Нет. И я уже давно пытаюсь вложить эту простую мысль в тупую черепушку Далласа. На меня напала Тьма, а не пересмешник!

– А я уже давно говорю, что это полная чушь! – заорал Даллас. – Я своими глазами видел эту пернатую дрянь. И я видел твою кровь. Скажешь, эти порезы не похожи на раны, оставленные его клювом? Кроме того, рядом с тобой не было никого, кроме этой чертовой твари!

– Ты ничего не увидел, потому что Тьма заполнила собой весь мой круг, включая меня и пересмешника! А потом напала на нас обоих! – теряя терпение, взорвалась Стиви Рей.

– Почему у меня такое впечатление, будто ты всеми силами пытаешься защитить эту тварь? – спросил Даллас, сжимая кулаки.

– Знаешь что, Даллас, катись ты к черту! Я не защищаю никого, кроме себя. Между прочим, ты даже в круг не смог войти, чтобы помочь мне – так что, прости, мне пришлось это делать самой. На твоем месте я бы вообще помалкивала, защитничек!

Воцарилось долгое молчание. Не говоря ни слова, Даллас с болью смотрел на Стиви Рей, но тут Сапфир громко заявила своим противным больничным голосом:

– Вот что, Даллас, иди отсюда. Мне придется срезать с нее одежду, и тебе здесь совершенно нечего делать.

– Но я...

– Ты привел Верховную жрицу домой. Ты все сделал правильно, – сказала Ленобия, мягко дотрагиваясь до его руки. – А теперь позволь нам позаботиться о ней.

– Даллас, слушай... Ты пошел бы, поел что‑нибудь? Со мной все будет хорошо, честно, – пробормотала Стиви Рей. Она уже раскаивалась в том, что сорвала на нем свое отчаяние, гнев и чувство вины.

– Хорошо. Уже ухожу.

– Ленобия права, – крикнула ему в спину Стиви Рей. – Ты молодец, что донес меня домой.

Перед дверью Даллас обернулся и грустно посмотрел на нее через плечо. У Стиви Рей невольно сжалось сердце. Никогда еще она не видела всегда жизнерадостного Далласа таким несчастным.

– Всегда к твоим услугам, красавица. Когда дверь за красным недолеткой закрылась, Ленобия громко сказала:

– А теперь расскажи нам про пересмешника.

– Я думала, они давно смылись, – вставила Крамиша.

– Вы двое можете остаться. Маргарет отправилась в госпиталь святого Иоанна, чтобы пополнить наши запасы, поэтому мне понадобятся дополнительные руки. Можете разговаривать за работой, – заявила Сапфир, передавая Ленобии еще один пакет с кровью. – Откройте его. Крамиша, вымой руки, ты будешь подавать мне проспиртованные тампоны.

Крамиша недовольно пошевелила бровями, однако поплелась к раковине.

Ленобия вскрыла пакет и передала его Стиви Рей, которая на этот раз осушила его не торопясь, пытаясь выиграть время.

С оглушительным звуком, слишком громким для такой тесной палаты, Сапфир разрезала на Стиви Рей остатки джинсов и футболку.

Стиви Рей почувствовала, что все молча уставились на ее исполосованное порезами тело. Пожалев о том, что не надела бюстгальтер получше, она смущенно поежилась и пробормотала:

– Черт, это были мои любимые ковбойские штаны. Так неохота тащиться в «Драйсдейл» за новой парой! Вы же знаете, в той части города вечные пробки.

– Знаешь, тебе все‑таки стоит немного подрихтовать свое чувство стиля, – заметила Крамиша. – «Литтл Блэк Дресс» на Черри‑стрит гораздо ближе, и у них можно найти кучу симпатичных джинсов, которые не выглядят так, будто их сшили в далекие девяностые.

Три пары глаз моментально уставились на нее.

– А чего? – пожала плечами Крамиша. – Все знают, что Стиви Рей нужно поработать над прикидом!

– Спасибо, Крамиша. Ты умеешь приободрить человека, стоящего на пороге смерти, – произнесла Стиви Рей, театрально закатывая глаза и улыбаясь краешком губ.

На самом деле слова Крамиши, как ни странно, действительно ее приободрили – внезапно Стиви Рей поняла, что чувствует себя намного лучше. Кровь согрела ее, она больше не чувствовала тошнотворной слабости, одолевавшей ее всего несколько минут назад. Более того, внутри нее все кипело, как будто ее кровь с новой силой побежала по венам.

Стиви Рей уже знала, что ее исцеляет – это была кровь Рефаима – та ее часть, что смешалась с ее собственной кровью, напитав ее энергией бессмертия.

– Стиви Рей, да ты, кажется, взбодрилась, – воскликнула Ленобия.

Вернувшись в реальность, Стиви Рей поймала пристальный взгляд преподавательницы верховой езды.

– Ага, я чувствую себя намного лучше, и мне срочно нужно позвонить. Крамиша, ты не одолжишь мне...

– Сначала я должна промыть твои раны, и можешь мне поверить, пока я буду это делать, тебе будет не до разговоров, – объявила Сапфир не без мрачного злорадства.

– Может, подождете, пока я поговорю с Афродитой, а потом приметесь за дело? – попросила Стиви Рей. – Крамиша, поройся в своей гигантской сумке и дай мне, наконец, этот чертов телефон.

– Я не могу ждать! – возмутилась Сапфир. – Ты жутко изранена. У тебя множественные порезы по всему телу, от лодыжек до талии. Нужно немедленно продезинфицировать раны. Кое‑где придется накладывать швы. Тебе нужно выпить еще крови. Честно говоря, будет намного лучше, если мы найдем какого‑нибудь человека‑добровольца, из которого ты могла бы пить кровь напрямую – это намного ускорило бы процесс выздоровления.

– Человека? Добровольца? – пискнула Стиви Рей. – Разве в Доме Ночи такое водится?

– Не строй из себя дурочку, – процедила Сапфир.

– Не собираюсь я пить из неизвестно кого! – воскликнула Стиви Рей с такой горячностью, что Ленобия и Крамиша изумленно переглянулись. – То есть, я хочу сказать, что отлично обойдусь пакетиками. Просто мне как‑то неприятно пить кровь того, кого я совсем не знаю, тем более, после... ну, вы понимаете... – она быстро замолчала, предоставив присутствовавшим думать, будто она говорит о недавнем разрыве Запечатления с Афродитой.

На самом деле она думала вовсе не об Афродите.

Она думала о том, что единственное существо, у которого она хочет и будет пить кровь – это Рефаим.

– Твоя кровь пахнет не так, как должна, – сказала вдруг Ленобия.

Очнувшись от своих мыслей, Стиви Рей торопливо перевела глаза на преподавательницу верховой езды.

– Не так? Что вы хотите сказать?

– Вот именно! – подхватила Сапфир, начиная протирать глубокие порезы Стиви Рей спиртовыми тампонами, которые брала из рук Крамиши. – Очень странный запах.

Боль была такой, что Стиви Рей судорожно втянула в себя воздух и процедила сквозь стиснутые зубы:

– Я красный вампир. Моя кровь не такая, как у вас.

– Не‑а, они правду говорят, – сказала Крамиша и брезгливо сморщила нос, отворачиваясь от порезов Стиви Рей. – От тебя воняет какой‑то гадостью!

– Это потому, что он из меня пил! – быстро нашлась Стиви Рей.

– Кто? Пересмешник? – спросила Ленобия.

– Нет! – воскликнула Стиви Рей и торопливо добавила: – Я уже устала твердить Далласу – пересмешник не причинил мне никакого зла! Он сам был жертвой.

– Стиви Рей, расскажи, что с тобой случилось, – потребовала Ленобия.

Сделав глубокий вдох, Стиви Рей выложила им почти правдивую историю:

– Я пошла в парк, потому что хотела получить у земли кое‑какие сведения, которые могли бы помочь Зои. Это меня Афродита попросила. Понимаете, она мне рассказала о древних вампирских преданиях, связанных с воинской силой. В наши дни эти верования давно забыты и вышли из употребления, но Афродита считает, что они могут помочь Старку попасть в Потусторонний мир и помочь Зои.

– Но Старк не может попасть в Потусторонний мир живым! – возразила Ленобия.

– Вот‑вот, все так думают, но мы с Афродитой недавно пришли к выводу, что старые предания могут каким‑то образом помочь ему это сделать. Эта религия, или называйте ее как угодно, предполагает существование двух коров – то есть, быков. Их двое – белый и черный, – тут Стиви Рей содрогнулась и поспешно добавила: – Но Афродита, блондинка несчастная, не потрудилась сообщить мне о том, что вонючий белый бык – плохой, а черный, наоборот, хороший. Поэтому я случайно вызвала плохого быка.

Ленобия так побледнела, что стала почти прозрачной.

– Богиня милосердная! Ты призвала Тьму?

– А вы тоже об этом знаете? – удивилась Стиви Рей.

Почти безотчетным движением Ленобия дотронулась рукой до шеи сзади и быстро сказала:

– Скажем так: я немного знаю о Тьме, а будучи преподавательницей верховой езды, довольно много знаю о животных.

Сапфир приступила к обработке пореза, опоясывавшего талию Стиви Рей, и та невольно поморщилась от боли.

– Ой, божечки, больно‑то как! – Она зажмурилась, пытаясь превозмочь боль.

Когда Стиви Рей снова открыла глаза, то увидела, что Ленобия смотрит на нее с каким‑то странным выражением, которое она так и не смогла понять. Однако прежде чем она успела об этом спросить, преподавательница верховой езды сама задала ей свой вопрос:

– Что там делал пересмешник? Ты сказала, что он не нападал на тебя, но разве у него могла быть причина напасть на Тьму?

– Вот именно! – подхватила Крамиша, многозначительно кивнув головой. – Они же, типа, на одной стороне!

– Про стороны я ничего не знаю, поэтому врать не стану, но злой бык сам напал на пересмешника, – выпалила Стиви Рей, а потом со вздохом добавила: – Вообще‑то, этот пересмешник меня типа как спас. Он плюхнулся в круг прямо с небес и отвлек внимание белого быка как раз настолько, что я успела взять энергию у земли и поскорее вызвать хорошего быка, – она невольно улыбнулась, вспомнив этого удивительного зверя. – Я никогда не видела ничего подобного! Он был такой красивый, такой добрый и еще очень мудрый. Он набросился на белого быка, и они оба исчезли. Тогда Даллас смог прорваться в круг, а пересмешник улетел.

– Но ты сказала, что перед тем, как появился пересмешник, белый бык пил твою кровь? – спросила Ленобия.

При одном воспоминании об этом Стиви Рей с трудом подавила дрожь омерзения.

– Ну да. Он сказал, что я должна расплатиться с ним, потому что он ответил на мой вопрос. Наверное, поэтому моя кровь так плохо пахнет, ведь вы чувствуете его запах, а я могу вам честно сказать, что он вонял до небес. Теперь вы понимаете, почему мне нужно срочно позвонить Афродите? Бык ответил на мой вопрос, и я должна пересказать ей этот ответ.

– Знаете, вы должны разрешить ей. Ее шить не придется, на ней все заживает, как на собаке, – сообщила Крамиша, указывая на самые ранние порезы, которые Тьма сделала на лодыжках Стиви Рей.

Стиви Рей тоже посмотрела вниз, хотя уже знала, что увидит. Она чувствовала, как кровь Рефаима разносит по всему ее телу тепло и силу, заставляя края рассеченной плоти соединяться, срастаясь на глазах.

– Совершенно невероятно! Очень похоже на ее стремительное выздоровление после ожогов, – поджав губы, заметила Сапфир.

Стиви Рей заставила себя выдержать пристальный взгляд медсестры и ответила:

– Я Верховная жрица красных вампиров, первая и единственная в своем роде. Думаю, я могу служить опытным экземпляром для изучения особенностей нашей новой расы. Возможно, мы все быстро исцеляемся, – натянув простыню до подбородка, она протянула руку к Крамише. – Телефон. И побыстрее!

Не говоря ни слова, та подошла к своей сумке, вытащила телефон и принесла его Стиви Рей.

– Афродита значится у меня на букву С. Стиви Рей набрала номер. Афродита ответила после третьего гудка.

– Да, ты позвонила слишком рано. Нет, я не желаю выслушивать твой очередной стихотворный бред, Крамиша. Будь добра, избавь меня от образчиков своей графомании.

– Это я.

Афродита мгновенно оставила свой насмешливый тон.

– Что случилось?

– Ты знала, что белый бык злой, а черный – добрый?

– Ну да. Разве я тебе не сказала?

– Нет, и это просто отвратительно с твоей стороны, потому что я призвала в круг белого!

– Упс, ну дела. Очень неприятно. И что случилось?

– Неприятно? Черт побери, да ты приуменьшила раз в миллион, Афродита! Это было ужасно. По‑настоящему ужасно!

Стиви Рей очень хотелось попросить Ленобию, Сапфир и даже Крамишу выйти из палаты, чтобы они могли поговорить наедине, а потом дать себе волю и как следует нареветься в подушку, но она понимала, что вампиры должны выслушать ее рассказ. К сожалению, неприятности не исчезают, если их просто игнорировать.

– Афродита, это зло такой пробы, которой я никогда в жизни не видела. Да по сравнению с ним наша Неферет – просто ряженое хэллоуинское пугало. – Стиви Рей сделала вид, что не заметила возмущенного фырканья Сапфир, и продолжала: – И эта Тьма обладает колоссальным могуществом. Я не могу с ним справиться. Думаю, с ним вообще никто не может справиться, кроме черного быка.

– И как же ты от него спаслась? – Афродита помедлила долю секунды, а потом добавила: – Ты ведь спаслась, да? А может, все‑таки попала под его чары, и теперь он использует тебя, как ярмарочную марионетку с деревенским говорком?

– Что за чушь, Афродита!

– Если это чушь, скажи что‑нибудь, чтобы я поверила, что это ты.

– Когда мы разговаривали с тобой в прошлый раз, ты назвала меня умственно отсталой. Причем, не один раз. И еще сказала, что я мутантка. А я сказала, что это нетолерантно.

– Засчитано. Это ты. Ну, так как же ты сбежала от этого быка?

– Мне удалось вызвать доброго быка, а он был реально хороший – настолько же добрый, насколько второй злой. Добрый бык бросился на злого, и они оба исчезли.

– Значит, тебе ничего не удалось узнать?

– Нет, удалось!

Стиви Рей зажмурилась, сосредоточившись изо всех сил, чтобы слово в слово передать загадочный ответ, полученный от злого белого быка:

– Я спросила его, как Старку попасть к Зои, чтобы защитить ее, пока она будет собирать свою душу, и он ответил вот что: «Пусть Воин положится на свою кровь. Она поможет ему найти мост на остров Женщин, а затем он должен победить самого себя, дабы выйти на арену. Только признав превосходство одного над другим, он сможет соединиться со своей Жрицей. Но когда он доберется до нее, ему придется смириться с ее волей. Только ей, а не ему решать – вернется она или нет».

– Он так и сказал – остров Женщин? Ты уверена?

– Да, абсолютно. Именно так он и сказал.

– Отлично. Очень хорошо. Погоди секундочку, я запишу, чтобы ничего не забыть.

Стиви Рей услышала, как Афродита быстро чиркает на листке бумаги. Закончив, Пророчица взволнованно воскликнула:

– Стиви Рей, мы на правильном пути! Но, черт возьми, как Старк может отыскать мост, положившись на свою кровь? И каким образом он должен дать себя победить? Какой в этом прок?

Стиви Рей устало вздохнула. В ее висках принялась пульсировать мучительная головная боль.

– Понятия не имею, но я чуть концы не отдала за этот ответ, так что думаю, он означает нечто важное.

– Значит, пусть Старк сам с этим разбирается, – пробормотала Афродита, а потом, поколебавшись немного, спросила: – Слушай, но раз этот черный бык такой добрый и чудесный, может, стоит вызвать его еще разок и спросить...

– Нет! – крикнула Стиви Рей, да так громко, что все присутствовавшие в комнате вздрогнули от неожиданности. – Никогда в жизни! И ты никому не позволяй это делать, слышишь? Цена слишком высока!

– Что это значит? Какая цена?

– Это значит, что эти быки очень могущественны. Их нельзя контролировать – ни плохого, ни хорошего. Афродита, на свете есть вещи, с которыми лучше не связываться, и эти быки как раз из их числа. Кроме того, я не уверена, что можно вызвать одного из них, не призвав одновременно второго, и можешь мне поверить, что ни за что в жизни тебе не стоит встречаться с белым быком.

– Ладно, как скажешь. Расслабься. Я все поняла, и могу тебе сказать, что меня тоже охватывает совершенное жуткое ощущение при одном упоминании этого бычьего дуэта. Мне кажется, ты права. Не грузись! Никто ничего не будет делать, просто попробуем помочь Старку найти кровавый мост на остров Женщин.

– Слушай, Афродита, я совсем не уверена в том, что надо искать кровавый мост. Это даже звучит как‑то не так, – Стиви Рей устало потерла лицо и с удивлением заметила, что руки у нее дрожат.

– Достаточно, Стиви Рей, – прошептала Ленобия. – Ты, конечно, сильная, но не Бессмертная.

Стиви Рей испуганно покосилась на нее, но не увидела в стальных глазах преподавательницы верховой езды ничего, кроме тревоги.

– Слушай, давай на этом прервемся. Я что‑то немного расклеилась.

– О, черт! Ты ведь не намылилась снова умереть, правда? Не смей, слышишь? Это было бы ужасно некрасиво с твоей стороны!

– Нет, я не собираюсь умирать. Хватит с меня. А ты, между прочим, совершенно не умеешь быть милой. Ни капельки. Ладно, я позвоню попозже. Передавай привет всем нашим.

– Непременно, прямо сейчас побегу передавать твои приветы и сеять мир во всем мире. Пока, деревенщина!

– Пока. – Стиви Рей нажала на кнопку окончания разговора, вернула Крамише телефон и тяжело откинулась на подушку. – Ничего, если я немного вздремну?

– Выпей перед сном еще один пакет, – велела Сапфир, протягивая ей новую порцию крови. – А потом поспи. Так, а вы дайте ей покой!

Побросав окровавленные тампоны в мусорный бак, медсестра стянула латексные перчатки, подошла к двери и остановилась у нее, нетерпеливо постукивая каблуком и неприязненно поглядывая на Ленобию и Крамишу.

– Я еще загляну, когда ты отдохнешь, – пообещала Ленобия.

– Здорово, – слабо улыбнулась Стиви Рей. Перед уходом Ленобия крепко сжала ей руку.

А Крамиша низко наклонилась над ее кроватью, и у Стиви Рей возникло неловкое чувство, что та хочет ее обнять или, чего доброго, поцеловать. Но лауреатка пристально посмотрела ей в глаза и прошептала:

Смотри душой, не глазами,

Ибо зорко лишь сердце одно

Кто идет танцевать со зверями,

Тех обман стережет все равно.

Стиви Рей вдруг обдало холодом.

– Наверное, надо было больше прислушиваться к тебе, Крамиша. Может, тогда бы я не вызвала неправильного быка, – шепнула она в ответ.

Крамиша пристально посмотрела каким‑то новым, суровым и проницательным взглядом.

– Возможно, тебе и сейчас нужно как следует прислушаться к тому, что я скажу. Что‑то подсказывает мне, что ты еще не закончила свои танцы со зверями. – Выпрямившись, она громко заявила своим обычным голосом: – А теперь поспи, сестренка. Завтра тебе понадобится трезвая готова.

Когда дверь закрылась, Стиви Рей с облегчением вздохнула. Наконец‑то ее оставили одну!

Неторопливо прикончив последний пакетик крови, она натянула больничное одеяло до самого горла и, свернувшись калачиком, принялась накручивать на палец белокурый завиток своих непослушных волос.

Стиви Рей чувствовала совершенно нечеловеческую усталость. Наверное, нездешняя сила, бурлившая в крови Рефаима, полностью истощила ее, залечивая раны.

Рефаим...

Стиви Рей знала, что до конца дней своих не забудет, как он бросил вызов Тьме, защищая ее. Он был такой сильный, храбрый и добрый! И ей плевать, что Даллас, Ленобия и весь мир считают, что он сражается на стороне Тьмы! И плевать, что его папочка был павшим Воином Никс, который много столетий назад избрал путь зла. Все это ничего не значит! Она видела правду. Он добровольно пожертвовал собой ради нее. Пусть пересмешник не выбрал Свет, но определенно отверг Тьму.

Она поступила правильно в тот день, когда спасла его, и поступила правильно сегодня, когда вызвала черного быка, чтобы спасти его опять – чего бы это ей ни стоило.

Рефаим был достоин спасения.

Разве нет?

Он должен быть достоин! После всего случившегося, он просто обязан!

Палец ее замер, отяжелевшие веки начали опускаться, и Стиви Рей больше не захотелось ни думать, ни мечтать – она боялась даже вспоминать об ужасной Тьме и своей немыслимой боли.

Но когда ее глаза сами собой закрылись, в ее памяти вновь всплыла Тьма и то, что сделал ради нее Рефаим.

Борясь с нечеловеческой усталостью, Стиви Рей вновь услышала голос пересмешника: «Я здесь из‑за нее, ибо она принадлежит мне».

И эти простые слова прогнали ее страх, и воспоминания о Тьме уступили место спасительному Свету.

Перед тем, как провалиться в глубокий омут тяжелого сна без сновидений, Стиви Рей успела подумать о красивом черном быке и о плате, которую белый потребовал у нее. И снова слова пересмешника пронеслись в ее затуманенном сознании: «Я здесь ради нее, потому что она принадлежит мне».

Интересно, узнает ли когда‑нибудь Рефаим о том, насколько пророческими оказались его слова для них обоих?

Это было последнее, о чем она успела подумать.