Осталось 14 учеников. Сюя Нанахара (ученик номер 15) внезапно открыл глаза и увидел голубое небо, зеленую траву

Сюя Нанахара (ученик номер 15) внезапно открыл глаза и увидел голубое небо, зеленую траву.

Он поднялся. Чуть поодаль в приятном солнечном свете виднелось знакомое здание средней школы города Сироивы.

Несколько учеников в спортивной одежде бегали по школьному полю. Наверное, там шел урок физкультуры, и они играли в софтбол. Он слышал их радостные крики.

Сюя находился в школьном саду. Над ним покачивались листья фениксового дерева. Здесь он порой дремал – либо во время большой перемены, либо когда прогуливал уроки.

Наконец он встал и ощупал свое тело. Совсем никаких ран. К школьному пиджаку пристали травинки. Сюя их смахнул.

Сон...

Сюя ошеломленно покачал головой. А затем до него наконец‑то все дошло.

Значит, все это был сон. Все‑все.

Сюя вытер влажную от пота шею. Да, он был весь в поту, словно увидел кошмарный сон.

Кошмарный сон... но какой же кошмарный! Игра в убийство! Мы были выбраны для Программы?

Затем до Сюи дошло кое‑что еще. Те ученики на поле... шел урок физкультуры?

Сюя взглянул на часы. Дневные занятия уже начались. Значит, он проспал!

Быстро выйдя из садика, Сюя трусцой побежал к зданию школы. Сегодня... сегодня был... на бегу сверившись с часами, Сюя увидел, что сегодня четверг.

Первым уроком в четверг была литература. Сюя почувствовал облегчение. Он очень любил литературу, этот предмет хорошо ему давался. Плюс к тому учительница, госпожа Кадзуко Окадзаки, относилась к нему с симпатией. А значит, все, что от него потребуется, это с виноватым видом поклониться.

Литература. Любимый предмет. Оценки. Госпожа Окадзаки.

Сюе действительно нравилась литература. Пусть даже в рассказах и очерках, напечатанных в учебниках были лозунги во славу Республики или другие идеологические штучки, Сюя умел находить и там слова, которые любил. Слова для него были так же важны, как музыка. Потому что в роке важны тексты.

Кстати, о словах... лучшая ученица по литературе, Норико Накагава, писала прекрасные стихи. По сравнению с теми текстами для песен, которые удавалось выдавить из себя Сюе, те слова, что подбирала Норико, были гораздо более выразительными и блестящими... они могли быть с одной стороны нежными, а с другой – резкими и сильными... Сюя даже думал, что лирика Норико отражает природу девочек в целом. Конечно, Ёситоки Кунинобу был в Норико, влюблен, но Сюю больше всего поражала именно эта ее сторона...

И тут Сюя понял, как же важно для него, что Ёситоки на самом деле жив. Сознавая страшную нелепость этого испытания, он готов был плакать от радости, труся к зданию школы.

«Как глупо, – думал Сюя. – Просто поверить не могу, что мне приснилось, как Ёситоки умрет. И кстати – почему я в конце концов оказался вместе с Норико?.. Эй, погоди, и с каких это пор я перестал звать ее Норико‑сан? Какая бесцеремонность... – подумал он. – Неужели то, что мы были в этом сне связаны, означает, что я испытываю к ней еще какие‑то чувства кроме восхищения ее поэзией? Как скверно, ведь это значит, что мне придется в итоге столкнуться с Ёситоки. Просто беда...»

И все же эта праздная мысль заставила Сюю ухмыльнуться.

Наконец Сюя вошел в здание школы, теперь притихшее, поскольку все ученики были на занятиях. Он побежал вверх по лестнице. Третий класс "Б" находился на третьем этаже. Сюя легко перепрыгивал сразу через две‑три ступеньки.

Ненадолго остановившись у двери, Сюя попытался придумать какое‑то оправдание для госпожи Окадзаки. Итак, он почувствовал тошноту... да и голова закружилась. Тогда Сюя решил прилечь и отдохнуть. Поверит ли госпожа Окадзаки такому объяснению, учитывая, что у него отменное здоровье? Ёситоки может подчеркнуто пожать плечами, а кто‑то вроде Ютаки Сэто обязательно скажет: «Ручаюсь, ты просто спал». Синдзи Ми‑мура засмеется, а Хироки Сугимура сложит руки на груди и изобразит на лице легкую улыбку. Норико тоже улыбнется, когда Сюя примется ожесточенно скрести у себя в затылке. «Ладно, – подумал он, – с этим я и войду, хотя поставлю себя в неловкое положение».

Сюя взялся за ручку двери, напустил на себя самый что ни на есть виноватый вид и аккуратно отодвинул дверь в сторону.

Стоило только Сюе поднять голову из формального поклона, как в нос ему ударила жуткая вонь.

Он быстро оглядел класс и изо всех сил толкнул дверь, и она отъехала в сторону.

Первое, что Сюя заметил, – это что у кафедры кто‑то лежит.

Госпожа Окадзаки...

Нет, это была не госпожа Окадзаки. Это был их классный руководитель, господин Хаясида. И... и...

...у него не было головы. На том месте, где должна быть голова, он увидел лужу крови. Рядом с этой лужей лежала половина оправы очков господина Хаясиды.

Сюя с трудом оторвал глаза от трупа классного руководителя и осмотрел остальную часть класса.

Столы и стулья были расставлены как обычно.

Странным было то, что все одноклассники валялись на своих столах. И еще...

Пол был буквально залит кровью. Сильный запах распространялся по классу.

Какое‑то мгновение постояв в неподвижности, Сюя протянул руку к Маюми Тэндо – и вдруг понял, что у нее в спине торчит серебристая стрела вроде антенны. Кончик этой стрелы выходил из живота Маюми. Кровь капала ей на юбку и дальше на пол.

Тогда Сюя двинулся вперед и потряс тело Кадзуси Нииды. Голова Кадзуси резко запрокинулась, открывая его лицо.

По спине у Сюи тут же побежали ледяные мурашки. На месте глаз у Кадзуси были теперь две темно‑красные дыры. Кровь и какая‑то липкая жидкость вроде яичного белка сочились оттуда... А еще... еще ему в рот был воткнут какой‑то предмет, похожий на буравчик с толстой ручкой.

Вскрикнув, Сюя подбежал к стулу Ёситоки Кунинобу. В спине его друга было три дыры. Когда Сюя приподнял Ёситоки, голова его свесилась ему на плечо.

– Ёситоки!.. – воскликнул Сюя и лихорадочно огляделся.

Все либо горбились на стульях, либо валялись на полу.

Горло Мэгуми Это было перерезано, напоминая спелый арбуз. Из затылка Ёдзи Курамото торчал серп. Голова Сакуры Огавы лопнула как перезревший фрукт. От головы Ёсими Яхаги осталась лишь половина. Солидный топорик торчал из расколотой напополам головы Тацумити Оки, отчего она походила на две половинки арахиса. Живот Кёити Мотобути напоминал мусорный бачок на сосисочной фабрике. Лицо Тадакацу Хатагами было совсем смято и заляпано кровью. Из уголка разинутого рта на распухшем, почти черном лице Хироно Симидзу торчал язык величиной с крупного морского слизняка. Тело Синдзи Мимуры, Третьего, было буквально изрешечено пулями.

В общем... все они были мертвы.

Однако внимание Сюи привлекло кое‑что еще. Сёго Кавада – тот необщительный переведенный ученик с плохой репутацией. У него были глубокие колотые раны по всей груди. Его открытые глаза смотрели вниз, на пол... но глаза эти уже ничего не видели.

Наконец Сюя сделал глубокий вздох и взглянул на стул Норико Накагавы. Ее место было как раз за стулом Ёситоки, и казалось, он бы уже давно мог ее заметить. Однако невесть почему стулья с трупами его одноклассников словно бы медленно кружились. И Сюя с трудом сумел разыскать Норико.

Она сидела развалясь на своем стуле.

Сюя тут же подбежал к Норико и поднял ее.

БУММ. Голова девочки отвалилась, с глухим стуком упала на пол и закатилась в лужу крови... а потом посмотрела на Сюю. Причем в глазах Норико застыло возмущение. «Я думала, ты спасешь меня, Сюя, – словно бы говорила она. – Но ты меня не спас. И я все‑таки умерла. Но я все равно очень тебя любила. По‑настоящему».

Не в силах отвести глаз от лица Норико, Сюя схватился за голову и раскрыл рот. Ему показалось, он сейчас сойдет с ума.

Но внезапно Сюя заметил что‑то белое.

Стоило ему только физически осознать, что его тело на самом деле находится в горизонтальном положении, как он наконец понял, что это потолок. С левой стороны от него висела лампа дневного света.

Кто‑то нежно коснулся его груди.

Тут Сюя вдруг понял, что он тяжело дышит. Глаза его пробежались от ладони к локтю, от локтя к плечу и наконец различили фигуру с косичками в матроске и плиссированной юбке – старосту девочек класса Юкиэ Уцуми (ученицу номер 2). Юкиэ тепло ему улыбалась.

– Наконец‑то ты пришел в себя, – сказала она. – Какая радость!