Осталось 24 ученика

Прошло целых полчаса с тех пор, как Мицуко Сома трижды выстрелила ей в спину, и, хотя она потеряла очень много крови из раны в ноге, Такако Тигуса была все еще жива. Мицуко уже ушла, но Такако сейчас это волновало меньше всего.

Она полудремала, полугрезила наяву. Ее семья... отец, мама, младшая сестренка – все они махали Такако руками, стоя у передних ворот дома.

Сестренка Аяко, на два года младше ее, плакала и говорила: «Прощай, Такако, прощай». Красивый отец Такако, от которого она в основном унаследовала свою привлекательность, и мама, в которую скорее пошла Аяко, с очень грустным видом молчали. Их умная собака, Ханако, опустив голову, махала хвостом. Такако заботилась о Ханако с тех пор, как та была еще беззаботным щенком.

«Господи, – подумала Такако, – как же это ужасно. Я всего только пятнадцать лет и прожила. Эй, Аяко, позаботься о папе и маме, ладно? Ты такая избалованная, так поучись немного у старшей сестренки, ага?»

Затем Такако увидела Каору Китадзаву. Свою по‑настоящему близкую подругу, миниатюрную девочку, с которой дружила уже семь лет.

«Пора прощаться, Каору, – подумала Такако. – Так уж выходит. Ведь это ты говорила о том, что, если очень сильно захотеть, сам дьявол не сможет тебя напугать. Да, я не боюсь. И все же... так тяжело... умирать в одиночестве...»

Тут Каору вроде бы что‑то крикнула. Но Такако плохо ее расслышала. Ей показалось, Каору крикнула: «А как же он?»

Он?

Тут перед мысленным взором Такако возникла раздевалка легкоатлетической команды. Она знала, что все происходит летом второго года ее учебы в школе, потому что прошлой осенью это здание снесли и построили новые клубные раздевалки.

Но это был не сон. Это действительно произошло. Это же...

Ее старый приятель по команде. Короткие волосы стоят торчком. Белая футболка с надписью «ОТВАЛИ!» и зеленые спортивные трусы с черными лампасами. Лукавые, но нежные глаза. Тот самый парень, в которого Такако влюбилась. И он теперь массировал давным‑давно поврежденное колено. Рядом с ними никого не было.

– У тебя красивая подружка, – сказала Такако. – Вы такая классная парочка.

«Ну вот, – подумала она, – как только до дела доходит, я самой обычной девочкой становлюсь. Как глупо».

– Да? – Парень поднял голову и улыбнулся. – Ты красивее.

Такако улыбнулась, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, она рада была услышать, что он так высоко оценивает ее внешность... но с другой стороны, раз он мог так запросто сказать другой девочке, что она красивее, значит, он был очень сильно привязан к своей подружке.

– А у тебя нет парня, Такако? – спросил он, улыбаясь.

Опять другая сцена.

Такако в саду, но трава почему‑то совсем близко.

«Похоже, это детство, – подумала она. – Должно быть, я во втором или в третьем классе».

Прямо перед ней плакал Хироки Сугимура. Совсем не такой высокий, как сейчас. Вообще‑то тогда Такако была даже выше. Какой‑то хулиган отнял у Хироки новенькую книжку комиксов.

– Перестань, мальчики не плачут. Что ты как рева‑корова? Брось. Наша собака только что ощенилась. Хочешь на щеночков посмотреть?

– Угу... – Хироки вытер слезы и заковылял за ней.

Тут Такако вспомнила, что через год после этого случая Хироки поступил в школу боевых искусств. Примерно тогда же он сильно вытянулся и в конце концов обогнал ее в росте.

До самого конца начальной школы они частенько ходили друг к другу в гости. Однажды, когда Такако казалась не на шутку чем‑то озабоченной, Хироки спросил:

– Что случилось? У тебя что‑то не так?

Такако немного подумала, а затем спросила в ответ:

– Послушай, Хироки, а что бы ты сделал, если бы кто‑то тебе сказал, что ты ему нравишься?

– Гм. Не знаю. Со мной такого никогда не случалось.

–...а сам ты ни в кого не влюблялся?

– Гм. Не‑а. Пока нет.

«Значит, меня у него даже в мыслях нет? – подумала тогда Такако. – Ну и ладно».

– Нет, правда, – продолжила она. – Ты должен найти кого‑то, кому бы ты смог признаться.

– Гм. Не думаю. Я слишком застенчив.

Другая сцена. Опять школа. На второй год они с Хироки стали одноклассниками. И в первый же день поговорили. В какой‑то момент Хироки заметил:

– Слышал, в легкоатлетической команде есть один классный парень. – Напрямую он этого не сказал, но подразумевалось, что Такако в того парня влюбилась.

– Кто тебе сказал?

– Просто слышал. И как там дела?

– Безнадежно. У него есть подружка. А у тебя как дела? У тебя все еще нет подружки?

– А, брось.

«Мы всегда были на грани, – подумала Такако. – Мы оба друг к другу что‑то такое испытывали... или я просто воображаю? По крайней мере, ты мне нравился. Конечно, это не совсем то, что я испытывала к тому парню из легкоатлетической команды. Понимаешь, о чем я?»

Появилось лицо Хироки. Он плакал.

– Такако. Не умирай.

«Перестань, – подумала Такако. – Будь мужчиной. Мальчики не плачут. Ты уже такой большой, а все плакса‑вакса».

Господи, что это? Такако снова пришла в чувство. И открыла глаза.

В мягком дневном свете на нее смотрел Хироки Сугимура. За спиной Хироки качались верхушки деревьев. Кусочки голубого неба между ними образовывали сложные пятна, как в тесте Роршаха.

Прежде всего Такако поняла, что Хироки вовсе не плачет.

А потом задумалась.

– Как ты...

Такако двигала губами, создавая слова, и ей казалось, будто она пытается открыть ржавую дверь. До нее дошло, что жить осталось недолго.

–...здесь оказался?

Хироки лишь буркнул: «Нашел все‑таки». Затем опустился рядом на колени и приподнял ей голову. Такако упала ничком, но теперь почему‑то лежала на спине. Левая ладонь (левая рука... да нет, вообще вся левая сторона тела) совсем онемела и почти ничего не чувствовала (это могло быть от удара Кадзуси Нииды по левому виску). И все же под ладонью она ощущала какие‑то сорняки. Он ее сюда перенес?

– Кто тебя так? – тихо спросил Хироки.

Да, все верно. Это была важная информация.

– Мицуко, – ответила Такако. На Кадзуси ей теперь было наплевать. – Будь осторожен.

Хироки кивнул.

– Прости меня, – сказал он затем.

Такако не поняла. И молча посмотрела на Хироки.

– Я прятался у школы... ждал тебя, – пояснил Хироки и сжал губы, словно бы сдерживая слезы. – Но потом... потом туда вернулся Ёсио. И я... я на долю секунды отвлекся. Сама знаешь... как ты бегать умеешь. Я побежал за тобой, стал звать... но ты уже была слишком далеко.

«Господи, нет», – подумала Такако. Значит, это была правда. Когда она убегала от школы в лес, ей вроде бы послышался чей‑то голос. Но Такако была в такой лихорадке, что посчитала это плодом своего воображения (а голос и правда был, но это мог оказаться враг). Так или иначе, она во весь дух понеслась дальше.

Нет...

Хироки ее ждал. Как Такако поначалу и предположила, он, рискуя жизнью, ее там ждал. А когда Хироки сказал «нашел все‑таки», имелось в виду, что он все это время ее искал.

От этой мысли Такако захотелось плакать.

Но вместо этого она, собрав все силы, попыталась изобразить на лице улыбку.

– Правда? Спасибо.

Такако понимала, что многого сказать уже не сможет. Тогда она попыталась прикинуть, что самое главное, ей на ум пришел до странности неуместный вопрос, и она его выпалила:

– Ты в кого‑то влюблен?

Хироки слегка поднял брови.

– Да, влюблен, – нежно сказал он затем.

– Только не говори, что это я.

– Нет, это не ты.

– Ну, тогда...

Такако глубоко вздохнула. У нее было такое чувство, будто по ее телу растекается яд. Тело казалось одновременно и холодным, и страшно горячим.

– Тогда... может, ты обнимешь меня покрепче? Все произойдет... очень скоро.

Хироки плотно сжал губы и приподнял девочку, обеими руками крепко прижимая ее к себе. Голова Такако чуть было не запрокинулась, но Хироки успел ее придержать.

Такако почувствовала, что успеет сказать еще только одно.

– Ты должен выжить, Хироки.

«Господи, можно еще одно слово?»

Такако заглянула Хироки в глаза и нежно улыбнулась.

– Ты таким красавцем стал.

– А ты... ты самая стильная девочка на свете.

Такако слабо улыбнулась. Ей хотелось поблагодарить Хироки, но она уже не смогла. Тогда она просто посмотрела ему в глаза. Такако была почти счастлива. По крайней мере, она не умрет в одиночестве. Хироки останется с ней до самого конца. И Такако была счастлива. Почти.

«Каору... – подумала она. – Спасибо. Я слышала твои слова».

Минуты через две на руках у Хироки Такако Тигуса умерла. Глаза ее так и остались открыты. Прижимая к себе обмякшее, безжизненное тело девочки, Хироки Сугимура горько плакал.