Ты в порядке? Что-то не так 3 page

— Они пили твою кровь?

Одна мысль об этом привела меня в такую ярость, что я едва могла совладать со своими чувствами. Мне хотелось завизжать, наброситься на этих гадов и порвать их в клочья. «Он мой! Только мой!»

Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

— Ага, пили, — брезгливо поморщился Хит. — Но она им не понравилась. Видела бы ты, как они шипели и плевались! Они сказали, что у меня неправильная кровь. Думаю, поэтому я и жив до сих пор. — Он громко сглотнул, и даже при тусклом свете фонаря я увидела, как порозовели его бледные щеки. — Это совсем не так, как когда ты пила мою кровь, Зо. Тогда было классно. А от них меня тошнит. И сами они тошнотные.

— Сколько их? — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Точно не знаю. Тут темно, как в заднице, а они постоянно приходят и держатся кучками, словно боятся остаться одни. Только трое ведут себя по-друтому. Одного гада звать Элиот. Вторую сучку Венера, прикинь? А третью, кажется, Стиви Рей.

Мой желудок превратился в камень. — Стиви Рей? Скажи, ты разглядел ее? У нее, случайно, не короткие светлые кудряшки?

— Ага, как у овцы. Она у них тут за босса.

Ну вот, Хит подтвердил мои самые жуткие подозрения. Значит, теперь я точно не могу вызвать полицию.

— Ладно, Хит. Я вытащу тебя. Скажи, как найти этот туннель.

— Ты сообщишь копам?

— Да, — соврала я.

— Врешь.

— Не вру!

— Зо, я знаю, что ты врешь. Я чувствую. Ты же сама сказала, что мы с тобой повязаны, — усмехнулся Хит.

— Связаны, дубина! — рявкнула я. — Послушай, Хит. Понимаешь, я не могу обратиться в полицию.

— Значит, я ничего тебе не скажу. В наступившей тишине я услышала в глубине туннеля тихий скребущийся звук, который сразу напомнил мне о лабораторных крысах, которых мы запускали на уроках биологии в специально устроенные лабиринты. Видимо, Хит подумал о том же. Улыбка сползла с его лица, а слегка порозовевшие щеки снова побелели.

— Хит, у нас нет времени на глупости! — закричала я, но он снова покачал головой. Ну что я могла поделать с таким упрямцем? — Ладно, слушай. У меня есть особые силы, понимаешь. Эти... — я запнулась, не зная, как назвать банду существ, к которым каким-то образом присоединилась моя умершая лучшая подруга. — Эти существа не могут причинить мне вред.

Хит ничего не ответил, но я видела, что он заколебался. Шорох и возня стали громче.

— Ты сам сказал, что можешь почувствовать, когда я вру. Мы с тобой связаны, Хит. Эта связь работает и в другую сторону. Ты можешь почувствовать, когда я говорю правду. — Он озадаченно склонил голову и задумался. — Пошевели мозгами, Хит! Помнишь, ты сказал, что вспоминаешь что-то о той ночи, когда нашел меня в музее Филбрука? Так вот, тогда тебя спасла я. Это были не копы. И не взрослые вампиры. Это я спасла тебя, и спасу снова. — Кажется, мне удалось вложить в эти слова гораздо больше уверенности, чем я чувствовала на самом деле. Молодец, Зои! — Скажи же, где ты находишься?

Хит снова задумался и думал так долго, что я уже приготовилась снова наорать на него, но туг он сказал:

— Знаешь старый вокзал в центре?

— Конечно! Тот, который видно из Культурного центра, куда мы с тобой ходили смотреть «Фантом» в прошлом году на мой день рождения?

— Точно. Они отволокли меня в подвал. Там есть такая старая-престарая дверь, ты ее сразу увидишь. Она вся ржавая, но открывается. Короче, вход в туннели под канализационной решеткой.

— Ясно, я...

— Погоди, это еще не все. Тут целая куча туннелей. Кстати, на самом деле они вовсе не такие прикольные, как мне казалось на уроке истории. Темные все, сырые и вонючие. Короче, я бы тут ни хрена не стал бы прятать. Ну ладно, я не об этом. Нужно сразу идти в тот, что справа, и потом все время забирать направо, поняла? Я в самом конце этой кишки.

— Ясно. Жди, я скоро буду.

— Будь осторожна, Зо.

— Обязательно. А ты дождись меня.

— Постараюсь. — К отвратительным шорохам добавилось мерзкое шипение и попискивание.

— Но тебе придется поторопиться.

ГЛАВА 28

Открыв глаза, я снова очутилась в стойле рядом с Персефоной. Я вся взмокла и тяжело дышала, и моя добрая лошадка, встревоженно пофыркивая, сочувственно тыкалась мордой мне в лицо. Дрожащим руками я погладила ее по голове и похлопала по шее, приговаривая, что все будет хорошо... Если бы я только могла в это поверить!

Старый вокзал находился в шести или семи милях отсюда, под огромным мостом, соединявшим одну часть города с другой. Когда-то он был жутко оживленным, пассажирские и грузовые поезда безостановочно прибывали и убывали от его платформ. Но в последние несколько десятилетий пассажирские поезда перестали останавливаться в Тулсе (я это точно знала, потому что когда мне исполнилось тринадцать, бабушка взяла меня в настоящее железнодорожное путешествие, и до Оклахома-сити мы добирались на машине, чтобы там сесть на поезд), а грузовые перевозки существенно сократились...

Ладно, о чем это я? В обычное время путешествие от Дома Ночи до вокзала заняло бы несколько минут.

Но сейчас было не обычное время.

В десятичасовом выпуске новостей сообщали, что дороги полностью завалены снегом, а это было — я посмотрела на часы — почти два часа тому назад. Значит, на машине я никуда не доеду Придется идти пешком, но что-то подсказывало мне, что это не лучший выход.

— Поезжай верхом.

Мы с Персефоной вздрогнули от неожиданности.

Прислонившаяся к стойлу Афродита показалась мне непривычно бледной и измученной.

— Хреново выглядишь, — не удержалась я от замечания.

Афродита выдавила улыбку.

— Видения изматывают.

— Ты видела Хита? — воскликнула я, чувствуя, как мой бедный пустой желудок скручивается в узел.

Видения Афродиты никогда не обещали ничего радостного и счастливого. Ей открывались только грядущие смерти и катастрофы. Всегда. Без исключения.

— Да.

— И?

— И если ты немедленно не возьмешь лошадь и не отвезешь свою задницу туда, где они его держат, он умрет, — она помолчала, глядя мне в глаза. — Если ты, конечно, мне веришь.

— Верю, — без колебания заявила я.

— Тогда вон отсюда.

Она вошла в стойло и протянула мне уздечку, которая, оказывается, все это время была у нее в руках.

Пока я возилась с уздечкой, Афродита ненадолго исчезла и вернулась с седлом и вальтрапом. Вместе мы оседлали Персефону, которая, словно почувствовав наше состояние, стояла совершенно спокойно. Когда все было готово, я вывела мою кобылку из стойла.

— Не забудь позвонить друзьям, — сказала Афродита.

— Что?

— Одна ты не справишься.

— Но они же не смогут поехать со мной! — У меня жутко болел живот, руки дрожали от страха, и я никак не могла понять, о чем она говорит.

— Поехать не смогут, но смогут помочь тебе отсюда.

— Афродита, перестань говорить загадками! Скажи по-человечески, что ты имеешь в виду!

— Да если бы я знала! — Она в отчаянии посмотрела на меня. — Но точно знаю, что они способны тебе помочь.

Повинуясь шестому чувству, я беззвучно взмолилась Никс, попросив ее направить и вразумить меня, а потом откинула крышку своего мобильника и вызвала Шони. Она ответила после первого же звонка.

— Что случилось, Зет?

— Мне нужно, чтобы ты, Эрин и Дэмьен были вместе. Вы должны пойти куда-нибудь и вызвать свои стихии, как мы делали это для Стиви Рей.

— Нет проблем. Ты пойдешь с нами?

— Нет. Я иду спасать Хита. К чести Шони, она задумалась всего на пару секунд, а потом сказала:

— Ясно. Мы можем пойти с тобой?

— Нет, не получится. Просто будьте вместе, вызовите стихии и думайте обо мне. — Похоже, я открыла в себе настоящий талант держаться спокойно, хотя моя голова просто лопалась от напряжения!

— Будь осторожна.

— Буду. Не волнуйся.

Тем более что я и так волнуюсь за пятерых!

— Эрику это не понравится.

— Я знаю. Скажи ему... скажи ему... скажи, что я... короче, я все ему объясню, когда вернусь.

На самом деле, я понятия не имела, что именно буду объяснять Эрику.

— Ладно, скажу.

— Спасибо, Шони. Увидимся, — бросила я и захлопнула телефон. Потом посмотрела на Афродиту: — Что это за твари?

— Не знаю,

— Но ты их видела?

— Сегодня я получила о них второе видение. В первый раз я видела, как они убили тех двух парней. — Афродита смахнула с лица густую золотистую прядь и стиснула зубы.

Меня обуяло бешенство.

— И ты ничего не сказала об этом! Ну конечно, зачем тебе волноваться о каких-то человеческих парнях? А ведь ты могла их спасти!

Голубые глаза Афродиты полыхнули гневом.

Она уставилась мне в лицо и заговорила срывающимся от ярости голосом:

— Сначала думай, а потом говори — за умную сойдешь. Я рассказала Неферет. Я рассказала ей все — и о человеческих парнях, и об этих тварях — все! И знаешь, что она сделала? Назвала мои видения ложью и раструбила об этом по всей школе.

Я знала, что она говорит правду, и мне стало стыдно.

— Извини, — коротко сказала я. — Не знала.

— Проехали, — буркнула Афродита. — Давай, двигай скорее, пока твой парень не умер.

— Бывший парень, — поправила я.

— Без разницы. Давай, я тебя подсажу.

С помощью Афродиты я забралась в седло.

— На, возьми это. — Она сунула мне в руки толстую шерстяную попону. Я хотела запротестовать, но Афродита меня опередила: — Это не для тебя. Завернешь в нее своего парня.

Я накинула на плечи попону и с наслаждением вдохнула густой конский запах. Афродита вывела Персефону через ворота на улицу. Холодный ветер обрушился на нас, закрутив смерчем снежинки, и я невольно поежилась, но больше от страха и волнения, чем от холода.

— Стиви Рей одна из них, — сказала Афродита.

— Знаю.

— Она теперь не такая, как раньше.

— Знаю, — повторила я, хотя эти слова разрывали мне сердце. — Спасибо тебе, Афродита.

Она подняла на меня встревоженный взгляд, но лицо ее оставалось бесстрастным и непроницаемым.

— Только не вздумай вести себя так, будто мы подруги или типа того, — предупредила она.

— И не подумаю! — заверила я.

— Мы не подруги.

— Да мне такое и в страшном сне не приснится, — сказала я и готова поклясться, Афродита с

трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться.

— Я рада, что мы это выяснили, — кивнула она. — И вот еще что! Постарайся поменьше шуметь и не попадайся на глаза людям. Если тебя задержат, твой парень погибнет.

— Спасибо, что напомнила, — горячо закивала я.

— Ладно, удачи!

Я взяла поводья, глубоко вздохнула и, сжав колени, цокнула языком.

Не успела я отъехать от конюшен, как очутилась в заколдованном мире, сотканном из белой тьмы. Точнее сказать, белой мглы.

Снег изменился, вместо больших пушистых снежинок с неба теперь сыпались мелкие колючие крупинки, похожие на острые осколки льда. Режущий ветер бил в лицо, взвихривая поземку.

Я натянула на голову попону, чтобы хоть как-то защититься от снега, наклонилась вперед и погнала Персефону рысью.

«Быстрее! — подстегивал меня внутренний голос. — Хит ждет тебя!»

Я вылетела на занесенную снегом парковку. Несколько оставшихся на ней машин почти полностью засыпало снегом, а мерцающий свет газовых фонарей, лившийся сверху, превратил их в подобие гигантских белых майских жуков.

Я нажала кнопку, чтобы открыть ворота. Они честно попытались широко распахнуться, но створки забуксовали в сугробах, и мы с Персефоной с трудом протиснулись в узкую щель.

Выбравшись за территорию, мы свернули направо и ненадолго остановились в окружавшей школу дубраве.

— Мы тихие-тихие... как призраки... никто нас не видит... никто нас не слышит, — прошептала я ветру, и все вокруг нас смолкло. Я не сразу поняла, что произошло, но потом меня осенило.

— Ветер, миленький, дуй около меня потише. Огонь, согрей меня. Вода, успокой снег на моем пути. Земля, укрой меня, где сможешь. А ты, дух, помоги справиться со страхом.

Не успели эти слова сорваться с моих губ, как я почувствовала дикий прилив энергии. Персефона фыркнула и слегка шарахнулась в сторону. И в тот же миг я словно оказалась в закрытом коконе. Конечно, мне все еще было страшно, и ночь оставалась холодной и пугающей, но на меня снизошло глубокое спокойствие, и я почувствовала себя под защитой стихий. Склонив голову, я прошептала:

— Спасибо тебе, Никс, за великие дары, которыми ты меня наградила.

И еще молча добавила, что очень надеюсь быть их достойной.

— А теперь поехали спасать Хита, — сказала я Персефоне.

Она пустилась в легкий галоп, разбрасывая из-под копыт снег и лед, и мы помчались сквозь ночь под бдительным взором Богини, которая и была самой Ночью.

Мое путешествие оказалось на удивление быстрым. Мы пронеслись по улице Утика и подъехали к шоссе на Брокен Эрроу.

Заграждения и сигнальные огни предупреждали о том, что шоссе закрыто. Я улыбнулась, направила Персефону в обход заграждений, и вот уже мы очутились на совершенно пустынной магистрали. И пустились в галоп.

Ветер свистел у меня в ушах, я низко пригнулась к шее моей кобылки, и наброшенная на голову попона развевалась за моей спиной, как плащ. Я представляла себя героиней старинного исторического романа и воображала, что скачу в какую-нибудь таверну на свидание с прекрасным юношей, с которым мой отец запрещает мне встречаться. Не скрою, это было намного приятнее, чем думать о том, что мы едем прямиком к черту в пекло.

Я повернула Персефону на шоссе, ведущее к Культурному центру и старому вокзалу, находившемуся сразу за ним. Всю дорогу от центра до шоссе я не встретила ни единой живой души, но время от времени мне попадались группки бездомных, прятавшихся от снега под крышами автобусных остановок, и несколько раз мы проезжали мимо полицейских машин.

«Мы тихие-тихие... как призраки... никто нас не видит... никто нас не слышит...» — каждый раз шептала я свою молитву, и никто ни разу даже головы не повернул в нашу сторону. Мне казалось, будто я действительно превратилась в призрак, и это, признаться, была не самая приятная мысль. Когда мы миновали Культурный центр, я пустила Персефону шагом, и мы тихонько двинулись через широкий мост, нависавший над хаотичным переплетением старых рельсов. На середине моста я остановила свою лошадку и посмотрела вниз на темное и мрачное здание заброшенного вокзала.

Благодаря мистеру Брауну, своему бывшему преподавателю искусства в старой школе, я знала, что когда-то это было красивой постройкой в стиле модерн. Но уже давно вокзал стоял заброшенным, и его растаскивали по кусочкам.

Вокзальное здание напомнило мне город Готэм из комикса про Бэтмана (Ну да, я тоже гик. Разве не заметно?) Огромные сводчатые окна (подозрительно напоминавшие оскаленные зубы) между двумя башнями превращали вокзал в настоящий замок с привидениями.

Мы переехали мост и нашли узкую тропинку, ведущую к зданию. Здесь было темно. Реально темно. Вообще-то это не должно было меня волновать, ведь я была недолеткой с обостренным ночным зрением, но почему-то ужасно волновало. Признаюсь вам по секрету — я боялась до чертиков.

Мы с Персефоной начали медленно объезжать здание крутом, чтобы найти вход в подвал, о котором говорил Хит.

Очень скоро я заметила ржавую решетчатую дверь. На первый взгляд она выглядела совершенно непреодолимым препятствием, и если бы не слова Хита, я бы ни за что туда не сунулась.

Но я не позволила страхам и сомнениям победить себя. Спрыгнув с седла, я отвела Персефону в вестибюль, где не было снега и ветра. Привязав ее поводья к какой-то металлической штуковине, я укрыла лошадку попоной и не пожалела времени, чтобы похлопать ее по боку и сказать, какая она храбрая и умная девочка и что я очень-очень скоро за ней вернусь.

Как видите я уже начала верить в силу собственных пророчеств и от души надеялась, что высказанное вслух обещание непременно исполнится.

Уйти от Персефоны было нелегко. Только тогда я поняла, как успокаивало меня ее молчаливое присутствие.

Но нужно было двигаться дальше. Одной.

Я подошла к ржавой железной двери и всмотрелась в лежащую за ней тьму. Там можно было различить только неясные очертания какого-то огромного помещения. Скорее всего, это и был подвал.

«Хит там, внизу», — напомнила я себе, а потом схватилась двумя руками за дверь и потянула ее на себя. Легкость, с которой та подалась, свидетельствовала о том, что этим ходом пользовались очень часто. Гораздо чаще, чем мне хотелось бы.

Внутри подвал оказался совсем не таким жутким, как я представляла. В тусклом свете, просачивавшемся сквозь зарешеченные окна, было видно, что это место с давних пор служило обиталищем бездомных. Повсюду виднелись следы их присутствия — огромные коробки, грязное

тряпье, старые одеяла и даже проволочная тележка из супермаркета (до сих пор не могу понять, как они ее туда притащили!). Вот только самих бездомных почему-то нигде не было видно.

Во всем огромном помещении мне не встретилось ни единой живой души, словно я очутилась в брошенном городе бродяг. И это было очень-очень странно, особенно, учитывая разыгравшуюся непогоду. На месте бездомных в такой снегопад я предпочла бы отсиживаться в теплом сухом подвале, а не слоняться по улицам или пытаться найти укрытие от холода на продуваемом всеми ветрами шоссе!

Только очень серьезная причина могла заставить бродяг покинуть подвал в самый разгар снежного бурана. И, кажется, я знала эту причину.

«Не думай об этом. Найди канализационную решетку и иди к Хиту».

Решетку найти оказалось нетрудно, нужно было только пройти в самый темный угол подвала.

Металлическая решетка в полу. Да-да, именно. В полу. Никогда в жизни, даже в самом страшном сне мне не могло присниться, что я не просто дотронусь рукой до этой гадости, но подниму ее и полезу внутрь.

Тем не менее именно это мне и предстояло сделать.

Решетка поддалась с той лее легкостью, что и дверь в подвал. Это означало, что я была не единственным существом (человеком, недолеткой, вампиром, или еще не знаю кем), проникавшим внутрь здания через этот ход. Вниз вела железная лестница, к счастью, не очень длинная.

Я спрыгнула на пол и очутилась в туннеле. Он был именно таким, каким ему положено было быть — большим, сырым и вонючим. И еще темным, разумеется. Реально темным. Я постояла какое-то время, настраивая свое ночное зрение на эту плотную густую тьму, и сделала первый шаг. Необходимость найти Хита бурлила у меня в крови, подгоняя вперед.

— Нужно держаться правой стороны, — прошептала я и вздрогнула. Даже такой тихий звук облетел гулкое пространство вокруг меня зловещим эхом. Я повернула направо и торопливо зашагала вперед.

Хит не ошибся. Тут была целая куча туннелей. Они расползались во все стороны, как кротовые норы в саду. Вначале здесь тоже попадались следы обитания бродяг, но после того, как я несколько раз повернула направо, коробки, тряпье и мусор исчезли. Теперь вокруг меня не было ничего, кроме сырости и темноты.

Сами туннели тоже изменились. Они были уже не гладкими и ровными, как положено быть всяким цивилизованным туннелям, а кривыми и жуткими, как будто их вырубали пьяные гномы из «Властелина колец» (вы ведь уже знаете, что я слегка помешана на фильмах?). И еще здесь было очень холодно, но я пока не мерзла.

Я старательно поворачивала направо и старалась не думать о том, что Хит мог ошибиться или сбиться со счета поворотов. Наверное, нужно было остановиться, настроиться на его кровь и попытаться привести в действие наше Запечатление, но страх за Хита гнал меня вперед. Я не могла останавливаться. Я. Должна. Найти. Хита.

Я узнала их по запаху раньше, чем услышала шипение и шорох, раньше, чем увидела.

Это был тот самый затхлый, отвратительный запах, который я впервые почувствовала месяц назад, сидя на стене. Тогда я еще не знала, что так пахнет смерть. Теперь знаю.

Потом тьма, к которой я уже успела привыкнуть, сменилась тусклым дрожащим светом. Я остановилась, чтобы собраться с мыслями.

«Ты можешь сделать это, Зет. Ты Избрана милосердной Богиней. Ты прогнала духов мертвых вампиров. Тебе это по силам».

Я все еще пыталась собраться с мыслями (читай — убедить себя в том, что я офигительно храбрая девочка), когда услышала крик Хита.

Времени на аутотренинг больше не было. Забыв обо всем, я бросилась на звук. Кажется, я уже говорила вам, что вампиры намного быстрее и сильнее обычных людей, а я хоть и была недолеткой, но все-таки не совсем обычной. Даже совсем необычной. Короче, когда я говорю, что бежала, это значит, что я неслась, как подорванная.

Я увидела их через несколько секунд, но эти секунды показались мне годами.

Ржавый фонарь, висевший на вбитом в стену гвозде, отбрасывал их тени на низкие стены. Они столпились в неглубокой нише в самом конце туннеля, окружив Хита полукругом. Хит стоял на грязном матрасе, прижавшись спиной к стене. Каким-то чудом ему удалось освободить ноги, но его запястья были по-прежнему крепко обмотаны скотчем. Я заметила свежий порез на его руке и почувствовала густой и сладкий запах его крови.

Это стало последней каплей. Хит принадлежал мне — несмотря на все мои страхи по поводу кровопийства, несмотря на мои чувства к Эрику, несмотря ни на что. Он был мой и больше ничей, и никто — НИКТО! — кроме меня не смел касаться его крови!

Как шар для боулинга я врезалась в толпу шипящих тварей, и они отвалились в стороны, как беспомощные кегли.

— Зо! — радостно заорал Хит, но в следующую секунду он снова стал мужчиной и попытался заслонить меня собой. — Осторожно! У.этих тварей дико острые клыки и когти! — Он подумал немного и шепотом спросил: — Ты не привела с собой спецназ?

Бедный мальчик, он просто не знал, кого пытается защитить! Конечно, он был очень мил, но он был всего лишь человеком. Я снисходительно похлопала его по связанным рукам, которыми он пытался оттащить меня от призраков, и одним движением ногтя разрезала грязный скотч. Хит вытаращил на меня глаза, но со вздохом облегчения встряхнул руками.

Я улыбнулась ему. Мой страх полностью исчез. Зато бешенство не прошло, и даже стало еще сильнее.

— Я привела сюда себя, а это покруче любого спецназа. Сейчас увидишь.

На этот раз я отпихнула Хита себе за спину, заслонила его собой, а потом повернулась лицом к тесному кружку этих.

«Умереть не встать», как говорила Стиви Рей! Они оказались еще страшнее, чем я думала.

Их было не меньше дюжины. Лица у них были белые и изможденные. Глаза светились ржавым огнем. Они рычали и шипели на меня, и я видела их острые клыки, а ногти... Ой, лучше бы мне их не видеть! Настоящие когти — длинные, желтые и загнутые.

— Она вс-с-с-с-его лиш-ш-шь недолетка, — прошипел один из них. — Эта Метка еще не делает ее вампиром. Она делает ее прос-с-с-сто уродиной.

Я посмотрела на говорившего.

— Элиот!

— Был Элиот. Я не тот, кем был раньш-ш-ш-ше. — Его змееподобная голова моталась туда-сюда в такт словам. Я увидела, как этот кровосос прищурил свои горящие глаза и угрожающе оскалил клыки. — Я покаж-ж-ж-жу тебе, что это з-з-з-з-начит...

Бывший Элиот припал к полу, как какое-то животное, и метнулся ко мне. Остальные твари сгрудились теснее, воодушевленные его храбростью.

— Осторожно, Зо, они сейчас на нас кинутся! — крикнул Хит и снова попытался загородить меня собой.

— Не посмеют, — совершенно спокойно ответила я. Потом на секунду зажмурилась и подумала о власти и тепле огня, который может очищать и уничтожать... Я вспомнила о Шони. — Приди ко мне, Огонь! — В тот же миг мои ладони стали горячими. Я открыла глаза, высоко вскинула руки, и мои ладони засветились ослепительным желтым пламенем.

— Стой на месте, Элиот! При жизни ты был занозой в заднице, да и как я погляжу, смерть тебя не слишком изменила!

Элиот отпрянул и скорчился, закрыв лицо руками от света. Я шагнула вперед и уже хотела приказать Хиту идти за мной, чтобы поскорее выбраться отсюда, но тут другой голос заставил меня замереть на месте:

— Ты ошибаешься, Зои. Смерть многое меняет. Толпа призраков расступилась. Передо мной стояла Стиви Рей.

ГЛАВА 29

Огонь в моих ладонях потускнел и погас, потому что я была слишком потрясена, чтобы продолжать концентрироваться.

— Стиви Рей!

Я машинально шагнула к ней, но тут до меня, наконец, дошло, во что она превратилась, и я замерла на полушаге.

Моя бывшая соседка выглядела жутко — даже хуже, чем в моем сне. Но не изможденная бледность, не худоба и не отвратительный запах изменили ее до неузнаваемости. Самая страшная перемена произошла с ее лицом.

При жизни Стиви Рей была самым добрым существом на свете. Но теперь она (кем бы она ни была — мертвой, немертвой, ожившей или неживой) совершенно преобразилась. Ее взгляд был жесток и бесстрастен. Ее лицо не выражало ничего, кроме ненависти.

— Стиви Рей, что с тобой случилось?

— Я умерла, — ее голос был уродливой тенью прежнего голоса Стиви Рей. В нем сохранился оклахомский акцент, но полностью исчезла милая мягкость, так оживлявшая ее неправильное произношение. Сейчас она говорила грубо и резко, как последняя подзаборная рвань.

— Ты призрак?

— Призрак? — ее смех был похож на рычание. — Нет, я не хренов призрак.

Я сглотнула и с надеждой посмотрела на нее.

— Значит, ты живая?

Она искривила губы в издевательской усмешке, которая настолько исказила знакомые черты ее симпатичного лица, что меня затошнило.

— Живая, говоришь? Нет, подруга, все намного сложнее. Я теперь тоже сложная штучка. Не такая простушка, как раньше.

Ладно, по крайней мере, она не шипела, как Элиот.

«Стиви Рей жива».

Я так хотела поверить в это чудо, что, позабыв о страхе и отвращении, бросилась к ней, да так быстро, что она не успела отскочить (или укусить меня), и схватила ее за руку. Не обращая внимания на жуткий запах смерти, я крепко обняла Стиви Рей и прижала ее к себе.

— Я так рада, что ты не умерла!

Было такое впечатление, будто я обнимаю кусок гранита.

Стиви Рей отдернулась. Она не зарычала и не укусила меня. Она вообще никак не отреагировала на мое прикосновение, зато ее свита пришла в волнение. Я слышала, как они зашипели и заскрипели у нее за спиной. Я разжала руки и отступила назад.

— Никогда больше не прикасайся ко мне, — сказала Стиви Рей.

— Стиви Рей, давай поговорим! Мы не могли бы где-нибудь встретиться? Мне нужно отвести Хита домой, но потом я могу прийти к тебе. Или давай вместе вернемся в школу?

— Я вижу, ты так ничего и не поняла.

— Я поняла, что с тобой что-то случилось, но это все фигня! Ты все равно останешься моей лучшей подругой, и мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Зои, ты никуда отсюда не уйдешь.

— Отлично, — кивнула я, делая вид, будто не заметила угрозы. — Давай поговорим здесь, только... — Я посмотрела на омерзительно шипевших тварей. — Тут мы не сможем побыть наедине, да и место слишком паршивое.

— Прос-с-с-сто убей их! — зарычал Элиот за спиной Стиви Рей.

— Тебя не спрашивают! — в один голос крикнули мы со Стиви Рей. Наши взгляды встретились, и готова поклясться, что в глазах моей мертвой подруги мелькнуло что-то почти знакомое.

— Ты знаеш-ш-ш-шь, что они должны умереть, потому что они видели нас-с-с-с, — шипел Элиот. Остальные твари беспокойно зашевелились и одобрительно засипели.

Потом из толпы вышла какая-то бывшая девочка. Я сразу поняла, что при жизни она была очень красива. Даже сейчас в ней чувствовалась странная призрачная прелесть.

Она была высокой блондинкой и, в отличие от остальных призраков, двигалась с плавной грацией. Но когда я заглянула в ее красные глаза, то увидела в них одну лишь ненависть.

— Если ты не можешь, это сделаю я. Сначала я убью самца. Ничего, что его кровь испорчена Запечатлением. Она все равно теплая и живая, — прошипела эта нежить и танцующей походкой направилась к Хиту.

Я преградила ей дорогу и заслонила его собой.

— Только тронь его — сдохнешь. Во второй раз, — подумав, прибавила я.

Стиви Рей засмеялась шипящим змеиным смехом.

— Вернись на мecто, Венера. Ты ничего не сделаешь без моего приказа.

«Венера?» Имя показалось мне знакомым. Ну конечно!

— Венера Дэвис? — спросила я.

Хорошенькая блондинка уставилась на меня:

— Откуда ты меня знаешь, недолетка?

— Она много чего знает! — крикнул Хит, выходя из-за моей спины.

Я стиснула зубы, узнав этот тон. Хит всегда говорил так, когда злился и хотел подраться.

— Хватит нам тут зубы заговаривать. Меня уже тошнит от вас, дохляки поганые!

— Смотрите-ка, оно разговаривает! — засмеялась Стиви Рей.

Я вздохнула и покачала головой. Вообще-то я была полностью согласна с Хитом — меня тоже тошнило от всей этой жути. Нам пора было смываться отсюда, а моей лучшей подруге пришло время снова стать той, чей призрак я только что увидела в ее глазах.

— Это не оно, Стиви Рей. Это Хит. Помнишь, я тебе о нем рассказывала. Мой бывший парень, — терпеливо объяснила я.

— Полегче, Зо! — возмутился Хит. — Я никакой не бывший! Я твой настоящий и единственный.

— Хит. Я тебе тысячу раз объясняла, что мы не можем быть вместе.

— Да брось, Зо, мы же с тобой Запечатленные! Мы теперь повязаны, детка!

И он ослепительно мне улыбнулся, как будто мы с ним были на школьном вечере, а не в вонючем туннеле в окружении кучки голодных тварей, намеревавшихся высосать нашу кровь.