Приступ третий. Рассказ Пекаря

Все дружно его приводили в себя

Советами, льдом и корицей,

Загадками сумрачный ум теребя,

А бренное тело - горчицей.

Очнувшись же, Пекарь шепнул: "Рассказать

Хочу, как я в жизни мытарил".

А Кормчий воскликнул: "Внимайте! Молчать!"

И в медную рынду ударил.

По барку великая тишь разлилась -

Ни вздоха, ни писка, ни стона.

Он начал о жизни печальный рассказ

Торжественным вычурным тоном:

"Отец мой и мать, благородны, бедны...",

Но Кормчий одернул: "Короче!

Смеркается, первые звезды видны,

А время нам дорого очень!".

"Короче. Опустим тогда сорок лет,

Не будем вдаваться в детали.

Я нанялся честно на этот корвет -

Отсюда продолжу я далее.

Мой дядя немало исследовал стран,

Но плакал, прощаясь он в голос".

"При чем тут твой дядя?!", - прервал капитан

И в рынду ударил еще раз.

"При чем? Я усвоил из дяди речей -

Коль Снарк будет Снарком - ловите!

Из жира натопите сальных свечей,

А тушку с горошком съедите.

Ловите его на горох и долги,

На случай, на грех, наудачу.

Падением акций поймайте в силки,

Опутав рекламой впридачу!".

"Воистину так!", - вновь о дяде рассказ

Прервал предводитель их строгий.

"Вот способ для ловли! Об этом не раз

Я вам говорил по дороге!".

"Но вдруг, светозарный мой мальчик, Буджим

К вам в сети на грех попадется,

Ты просто исчезнешь, растаешь как дым,

Нам встретиться вряд ли придется!

Вот это, вот это печалит меня.

Напутствия те не забылись.

Трясется душа как желе у меня

С тех пор как мы с дядей простились!".

"Вот это! Вот это! Что ж раньше молчал?!", -

Насупился Кормчий грозою.

А Пекарь в слезах без конца причитал:

"Окончится это бедою!

О битве со Снарком мечтать я люблю

И в грезах ловлю его где-то,

Из сала пудовые свечи топлю

И жарю с горошком котлеты.

Но если нам встретится страшный Буджим

Весною, зимою иль летом,

Я сразу исчезну, растаю как дым.

Как тяжко мне думать об этом!".