Милана лазариди, Константин карахиниди

ГРЕКИ В КИРГИЗИИ

Очерк

Процесс появления греков в Средней Азии и Казахстане трагичен и в известной мере обычен для эпохи "великих переселений". Сходная судьба выпала на долю азербайджанцев, чеченцев, ингушей, карачаевцев, турок, немцев, татар, калмыков, корейцев и других народов Советского Союза. Люди старшего поколения до сих пор с ужасом вспоминают эти годы.

У известного писателя Фазиля Искандера в новых опубликованных главах его романа "Сандро из Чегема" есть такие строчки: "А церковь по-прежнему называли греческой и продолжали называть даже после того, как в 1949 году всех греков, вместе со стариками и детьми, партийными и беспартийными, сгребли в одну кучу и переселили в Казахстан"... Сколько слез было пролито в то время, когда греков называли предателями, "продав-шими родину", когда приходилось всем от мала до велика отмечаться каждую неделю в спецкомендатуре, когда греков не принимали в комсомол, а двери почти всех высших учебных заведений были закрыты для них.

"А кто знает о страданиях крымских греков (да разве только крым­ских), - рассказывает в одном из интервью писатель А.Приставкин, - которые, кстати, доставляли в осажденный Севастополь воду и среди которых не было предателей". … Не были греки предателями, а жили в трудные годы интересами и заботами всего советского народа.

Наши старшие рассказывают, как происходило выселение.

-... Мужчины - в угол! - кричали злые от неправого дела солдаты.
- Взять только необходимое.

Обычно это начиналось в 4 - 5 часов утра. Автоматы в руках недавних фронтовиков теперь смотрели на беззащитных и ни в чем неповинных детей, женщин, стариков и старух. Мужчин, как и по всей стране, в греческих домах было немного, одни были репрессированы еще в 37 -м году и отбывали срок, другие воевали и тоже гибли от фашистских пуль и снарядов.

- А были и "веселые" солдаты, - вспоминает А.Х.Карелиди, - один такой пришел в наш дом, все рассматривал, что мать увязывает в узел:

- Это что? Кастрюля? Можно. Хлеб? Можно. Полотенце? Можно.

Узел завязали - "в сторону, в сторону, не подходить!" Так и унес с собой и кастрюлю, и хлеб, и полотенце...

Особенно ужасным для греков-спецпереселенцев был первый год:

пили воду из арыков, жили и спали под открытым небом, в голодной степи. Страшная зима сорок девятого года, когда морозы доходили до 30 градусов - это после благодатного Причерноморья - унесла много жизней! Погибали от тифа, малярии, дизентерии, врачи же - как далеко им было до греческого Гиппократа, да и не вспоминали они тогда его клятву! – отказывались лечить не только взрослых, но и детей.

- Там было хуже, чем в лагере, хуже потому, что одно дело когда погибаешь сам, - вспоминали позже наши современники, - а другое - когда смотришь, как погибают дети...

Тридцать седьмой год был не только предшественником сорок чет­вертого и сорок девятого, а эти - сороковые - не только логическим "последствием" тридцать седьмого. Воплощенные в жизнях и судьбах людей, они переплетались, перетекали один в другой жуткой беспре­рывной чередой. Но если видеть только ужас тех лет, когда совершен­но непонятно, как и каким образом люди все-таки выжили, как они остались людьми, а не превратились в бессловесных рабов, как же они сохранили в себе то человеческое начало, которое всегда проявляется в наиболее тяжелые периоды человеческой истории. Не покорность, не смирение, а величайшая готовность трудиться и творить мир своего народа - всегда была с греками и всегда позволяла сохранить их лицам необщее выражение...

До 1941 года "киргизских" греков можно было пересчитать по паль­цам. В 1942 году прибыл в Ош первый эшелон греков-спецпереселен­цев. Подав-ляющее число семей приютили жители Наукатского района... Общая жизнь да общие заботы быстро помогли найти общий язык.

Один из авторов этой статьи был свидетелем характерной ситуа­ции.

Однажды, будучи в Таласе, он попал в компанию, где встретились вместе карачаевец, киргиз и грек. Каково же было его удивление, когда он услышал, насколько легко собеседники переходили на язык другой нации: грек обращался к приятелям по-киргизски, киргиз - по-немецки, а кара-чаевец - по-гречески.

Народы в своем неустанном творческом движении преодолевают те преграды, которые им ставят чьи-то глупые, а то и просто враждебные ам-биции и претензии; в совместном труде они находят главное, что их объединяет, - надежду на счастливую жизнь, воспитание детей, мир. А национальные отличия вовсе не отделяют, не разводят людей...