Глава 28. С необычной для своих лет легкостью Полковник Сандерс шустро взял с места

С необычной для своих лет легкостью Полковник Сандерс шустро взял с места. Совсем как мастер по спортивной ходьбе. Кроме того, похоже, он знал в округе каждый закоулок. Выбирая кратчайший путь, вскарабкался по темной узкой лестнице, протиснулся между жавшимися друг к другу домами. Перемахнул через водосточную канаву, прикрикнул на собаку, поднявшую лай за живой изгородью. Обтянутая тесноватым белым пиджаком спина, словно дух, жаждущий упокоения, неслась по переулкам. Стараясь не упустить из виду своего проводника, Хосино еле поспевал за ним. Он запыхался, рубашка под мышками промокла от пота. А Полковник Сандерс даже ни разу не оглянулся, чтобы проверить, не отстал ли парень.

— Эй! Далеко еще? — окликнул Полковника Хосино, когда ему надоела эта гонка.

— Да брось ты! Молодой парень! Прошли‑то всего ничего, — так и не обернувшись, отозвался Полковник Сандерс.

— Послушай, папаша! Я ведь клиент все‑таки. Что ты меня гоняешь? Я устану, и трахаться расхочется.

— Измельчал народ! Какой же ты мужик, если тебе из‑за такой ерунды расхочется? Тогда лучше вообще не начинать.

— Да ладно тебе, — сказал Хосино.

Проскочив аллею, Полковник, не обращая внимания на светофор, пересек широкую улицу и двинулся дальше. Перешел мост и оказался на территории храма. Тот был довольно большой, но в такой поздний час все люди уже разошлись. Полковник показал Хосино на скамейку, стоявшую у входа в служебное помещение. Под ней было светло как днем — рядом горел большой ртутный фонарь. Хосино сел, Полковник Сандерс устроился рядом.

— Папаша, да ты что? Тут что ли ваше место? — обеспокоенно проговорил Хосино.

— Дурак! Чтобы в храме… «туда‑сюда»? Это оленям на Миядзиме можно [50]. Чего ты несешь? Как о людях думаешь? — Полковник вытащил из кармана серебристый мобильник, набрал трехзначный номер.

— Эй! Это я, — сказал он, когда на том конце взяли трубку. — На обычном месте. В храме. Вот человек рядом сидит… Хосино‑тян. Да… Точно. Как всегда. Понял. Быстро давай сюда.

Полковник Сандерс выключил телефон и сунул его в карман белого пиджака.

— Ты девок всегда в храм приглашаешь? — спросил Хосино.

— А что? Разве плохо?

— Да нет. Ничего. Хотя мог бы и другое место подыскать. Более подходящее. В кафешке, например. Или номер в гостинице снять.

— В храме тихо, хорошо. И воздух чистый.

— Может, и так. Но сидеть тут и ждать какую‑то девчонку посреди ночи… Как‑то не по себе делается. Вдруг меня тут в лису превратят [51]?

— Что ты мелешь? Думаешь, на Сикоку идиоты живут? Такамацу — уважаемый город. Здесь префектуральные власти сидят, между прочим. Какие тут лисы?

— Про лису я пошутил. Но ты же в сфере услуг работаешь. Мог бы подумать, как получше все устроить. Чтоб шикарно было. Может, с дополнительными услугами.

— А‑а! Дополнительные услуги, — решительно проговорил Полковник Сандерс. — Камень, значит?

— Угу. Я про камень хотел узнать.

— Сначала — «туда‑сюда». Разговоры — потом.

— «Туда‑сюда» — дело важное.

Полковник Сандерс с глубокомысленным видом закивал головой и многозначительно погладил свою бородку.

— Именно. Первым делом — «туда‑сюда». Это церемония такая — «туда‑сюда», а о камне потом поговорим. Девочка тебе понравится, Хосино‑тян. Даю гарантию. Без преувеличения — высший сорт. Грудь — как пух, кожа — шелк, талия — ивовый прутик, под юбкой — нектар. Секс‑машина да и только. Если сравнить с автомобилем — настоящий постельный внедорожник. Поехал, включил турбонаддув — и ты на волнах страсти. Пальцы ложатся на рычаг передач, она под ними так и ходит ходуном и вдруг — раз! Поворот! Плавно включаешь другую передачу — порядок! Мчишься, скачешь из ряда в ряд. Вперед! Вперед! И ты уже на небе, Хосино‑тян.

— Ну ты и тип, папаша! — восхищенно сказал парень.

— Хлеб даром не едим.

Девушка появилась через пятнадцать минут. Полковник оказался прав — она в самом деле была супер. Черное платье‑мини туго обтягивало великолепную фигуру. Черные туфли на высоких каблуках, черная лакированная сумочка через плечо. Настоящая фотомодель. Хосино бы не удивился, если б так оно и оказалось. Плюс довольно большая грудь, в чем давало возможность убедиться глубокое декольте.

— Ну как, Хосино‑тян? Нравится? — полюбопытствовал Полковник Сандерс.

Ни слова не говоря, Хосино ошарашенно кивнул. У него просто не было слов.

— Секс‑машина — высший класс! Ну, что я говорил? А, Хосино‑тян? Ух, счастливчик! — приговаривал старикашка. Его лицо озарила лучезарная улыбка — впервые за все время, — и он ущипнул Хосино за зад.

Из храма девушка повела парня в расположенный поблизости лав‑отель. В номере налила в ванну горячей воды, быстро разделась сама и раздела Хосино. Вымыла его, облизывая языком, а потом сделала такой минет — совершенно сумасшедший, мастерский, — какой и во сне не приснится. Хосино опомниться не успел, как уже кончил.

— Ну ты даешь! Кайф! Первый раз такой улет, — признался Хосино, медленно погружаясь в ванну.

— Это только начало, — сказала девушка. — То ли еще будет.

— Эх… Хорошо!

— А как — хорошо?

— Ни одной мысли — ни о прошлом, ни о будущем.

— Истинное настоящее — это неуловимое движение вперед прошлого, которое поглощает будущее. По сути, все ощущения — это уже память.

Хосино поднял голову и, приоткрыв рот, посмотрел на нее:

— Чего?

— Анри Бергсон, — проговорила девушка и стала слизывать остатки спермы с пениса Хосино. — Мя‑те‑ри‑а и па‑мет.

— Что‑что?

— «Материя и память». Не читал?

— Вроде нет, — подумав немного, сказал Хосино. Он не помнил, чтобы ему доводилось читать что‑нибудь серьезнее комиксов. Исключение составлял учебник по обслуживанию спецтехники — его заставляли изучать на военной службе. Да еще книжки по истории и природе Сикоку, которые он два дня мусолил в библиотеке. — А ты читала?

Девушка кивнула:

— Приходится. Я в университете на философском учусь. Скоро экзамены.

— Вот это да! — восхитился Хосино. — Подрабатываешь, значит?

— Ага. За учебу же надо платить.

Они перебрались на кровать, девушка принялась ласкать Хосино руками и языком — и тут же снова привела его в состояние полной боеготовности. Член стоял, как Пизанская башня во время карнавала.

— Что, Хосино‑тян, опять? — Она не спеша перешла к следующей стадии. — Принимаю заявки. Есть пожелания? Пожалуйста. Сандерс сказал, чтобы я тебя обслужила по высшему разряду.

— Уж и не знаю, какие пожелания… Слушай, загни‑ка еще что‑нибудь про философию? Может, тогда у меня подольше получится. А то в таком темпе опять надолго не хватит.

— Ладно. Гегель как тебе? Хотя старовато, конечно.

— Да мне без разницы. Давай чего хочешь.

— Тогда Гегель. Староват, но ничего. Золотой фонд все‑таки.

— Согласен.

— «Я» есть и одна сторона отношения и все это отношение в целом.

— Ого!

— Гегель сформулировал понятие «самосознание». Мысль такая: человек не только просто сознает «я» и объект по отдельности, но и, проецируя «я» на объект, выступающий как посредник, может действием лучше понять «я». Вот что такое самосознание.

— Ничего не понял.

— Ну смотри. Вот я сейчас кое‑что для тебя делаю. Для меня «я» — это «я», а ты — объект. Для тебя, конечно, все наоборот. Хосино‑тян — «я», а я — объект. Таким образом, мы с тобой взаимообмениваемся как «я» и объект, взаимопроецируемся и утверждаем самосознание. Действием. Это если коротко.

— Ни фига не понятно, но как‑то бодрит.

— То‑то и оно, — сказала девушка.

Когда все кончилось, Хосино распрощался с девушкой и вернулся к храму, где обнаружил Полковника Сандерса, который дожидался его на той же скамейке.

— Ты что, папаша? Все время здесь просидел? — удивился Хосино.

Полковник возмущенно покачал головой:

— Ерунду городишь. Чего мне было тут сидеть так долго? Я что, на бездельника похож? Пока ты там наслаждался, я трудился не покладая рук. А как узнал, что все у вас кончилось, сразу прибежал сюда. Ну как девочка? Правда, секс‑машина?

— Да. Просто блеск, ничего не скажешь. Классная штучка. Так было… Три раза кончил. Килограмма на два похудел.

— Ну и замечательно. А теперь о твоем камне.

— Ага! Вот это важно.

— Так вот. Он здесь, в роще, у храма.

— «Камень от входа». Да?

— Да. «Камень от входа».

— А ты случайно не заливаешь, папаша?

Услышав такое, Полковник Сандерс резко вскинул голову

— Ты что, идиот? Я тебя хоть в чем‑то обманул? Просто так что‑нибудь ляпнул? Сказал: будет суперская секс‑машина? И что? Разве не так? И за такое обслуживание — пятнадцать тысяч. Ни стыда, ни совести. Три раза кончал! И после всего ты еще мне не веришь?

— Да не гони ты! Почему не верю? Ну что ты разошелся‑то? Не в этом дело. Просто больно все гладко как‑то… Вот я и засомневался. Сам посуди: идешь себе тихо по улице, вдруг возникает какой‑то дедок в чудном прикиде, обещает про камень рассказать. Потом классная девчонка… заправил ей разок…

— Не разок, а три.

— Ну хорошо. Три. И еще оказывается, что камушек‑то здесь, рядом… Тут кто хочешь растеряется.

— Ничего ты не понимаешь. Это же откровение, — прищелкнул языком Полковник Сандерс. — Откровение — это скачок за рамки повседневного. Какая может быть жизнь без откровений? Это просто прыжки от разума созерцающего к разуму творящему. Вот что важно. Понятно тебе, дубина?

— Проецирование и замена «я» и объекта… — робко промямлил Хосино.

— Вот‑вот. Это хорошо, что ты понял. В этом вся суть. Пошли за мной. Покажу тебе этот драгоценный камень. По гроб жизни будешь мне обязан, Хосино‑тян.