Глава четвертая. «если ты не придешь в политику, то политика сама придет к тебе»

«Если ты не придешь в политику, то политика сама придет к тебе». Наверное, эта расхожая премудрость по справедливости применима к сегодняшней России.

Организованная преступность, уличный бандитизм со стрельбой и взрывами, заказные убийства, похищение детей с целью выкупа, короче говоря, полномасштабный криминальный беспредел — это не только суровая проза российских будней, не только предмет ежедневных страхов среднестатистического налогоплательщика, не только горе, кровь и слезы, но и серьезный козырь в политической игре. И козырь этот, извлеченный в нужное время и в нужном месте, способен крыть едва ли не все остальные карты.

Наверное, именно об этом думали те, кто собрались на специальное совещание силовых структур, посвященное борьбе с организованной преступностью.

Совещание проходило в ярко освещенном помещении — слишком просторном для обычного кабинета, пусть даже и начальственного, но недостаточно большого для конференц-зала.

Совещание как совещание: президиум, докладчики на трибуне, цифры, факты, сухая отчетность: за истекший период времени органами МВД возбуждено столько-то уголовных дел, раскрыто столько-то заказных убийств, столько-то вымогательств, столько-то разбойных нападений. Предотвращено столько-то похищений с целью выкупа, изъято столько-то стволов огнестрельного оружия, возвращено столько-то банковских кредитов. А при всем при том рост организованной преступности, несмотря на все принятые меры, никак не идет на спад.

Да, так все оно и было. Но все присутствовавшие прекрасно понимали: раскрытые преступления — это одно, а тенденция роста — совсем другое. Неумолимая же статистика свидетельствует далеко не в пользу правоохранительных органов. А главное, рост преступности вряд ли делает честь теперешнему руководству МВД, правительству и самому президенту. В следующем 1996 году состоятся очередные президентские выборы, и тяжелая криминогенная обстановка может стать козырной картой в руках оппозиции.

О политической подоплеке совещания знали все: и силовые генералы, выступавшие с трибуны, и сидевшие в президиуме, и конечно же слушатели: высокие чины Главного управления МВД, РУОПа, ФСБ и Московского уголовного розыска.

Докладчик на трибуне — невысокий седовласый мужчина явно милицейско-генеральского экстерьера — то и дело поправляя сползавшие с переносицы дорогие очки, читал, шелестя бумагой:

— …в последнее время участились случаи побегов из следственных изоляторов и мест лишения свободы. Так, в ночь с четвертого на пятое июня 1995 года из московского следственного изолятора номер один в результате преступной халатности бежал содержавшийся там под следствием Александр Солоник, подозреваемый в заказных убийствах авторитетов уголовного мира…

При упоминании о Солонике, ставшем притчей во языцех, в зале произошло заметное движение. Этот человек давно уже превратился едва ли не в символ беспомощности российской милиции перед лицом организованной преступности. Высоким чинам МВД оставалось лишь разводить руками: загадочный киллер, равно также и те, кто за ним стоит, объективно оказались сильней.

Во всяком случае — пока. А милицейский генерал тем временем подвел свое выступление к главному тезису:

— …мы, органы правопорядка, должны активизировать борьбу с организованной преступностью. В преддверии президентских выборов обострившаяся криминогенная ситуация может быть использована и в политических целях, и тогда…

Что произойдет в случае прихода к власти левых, милицейский начальник объяснил довольно завуалированно. Тем не менее его поняли все: неизбежна серьезная пертурбация и в МВД, и в РУОПе, и в ФСБ, а то и полная реорганизация этих структур. А тогда и те генералы, что ныне заседают в высоком президиуме, и те, что внимают выступающим в зале, и те, которые тут отсутствуют, — почти все они лишатся чинов, кабинетов, служебных лимузинов, правительственных кормушек и льгот. Уже не действующими генералами, а старыми пердунамипенсионерами будут выращивать на своих шести сотках в ближнем Подмосковье георгины да пописывать мемуары…

Последним выступал представитель Совета Безопасности. Видимо, серьезность проблемы оргпреступности наконец осознали и в Кремле.

Невысокий, плотный мужчина с желтыми, словно стеклянными глазами, мосластыми кистями рук и удивительно маленьким лбом буквально вбивал в слушателей гвозди коротких, рубленых фраз:

— Вы должны осознать, что преступник, бандит, убийца — это уже не человек. Тот, кто встает на путь преступлений, тем самым вычеркивает себя из общества. Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения. Борьба должна быть беспощадной. В ваших руках будущее страны… — Послюнявив палец, желтоглазый перевернул страничку текста, и во время краткой паузы многие, наверное, подумали — куда убедительней прозвучали бы слова не о «будущем страны», а о личном будущем слушателей. А докладчик тем временем продолжал: — От вас и только от вас зависит, каким это будущее станет…

Вскоре объявили получасовой перерыв. Слушатели поднялись и потянулись в вестибюль обсуждать и комментировать услышанное.

Слова представителя Совета Безопасности были встречены благосклонно и сочувственно всеми без исключения. Получалось, что картбланш на борьбу с бандитами давался на самом что ни на есть высоком уровне.

«Бандит — это не человек». А коли так — с ним можно делать все что угодно, невзирая на закон, лишь бы шло на пользу дела.

Но, наверное, никто из присутствующих даже не подумал, что, несмотря на тяжелую криминогенную обстановку, законы еще никто не отменял. Равно и презумпцию невиновности. «Преступником, бандитом и убийцей» любого человека может назвать лишь суд…

В светлом кабинете, обставленном с казенной административной строгостью, соответствующей большинству государственных учреждений бывшего Советского Союза, царила абсолютная тишина. Изредка ее нарушал скрип вертящегося кресла да шелест перекладываемых бумаг.

Высокий, представительный мужчина с короткой стрижкой, круглым лицом и редкими, крепкими желтоватыми зубами, расположившись за письменным столом, сосредоточенно читал содержимое толстой папки. Видимо, изучение служебных документов настолько захватило его, что он даже забыл об оставленной в пепельнице сигарете, дотлевшей почти до фильтра.

Под потолком неподвижно висел сизый табачный дым. Обратив на него внимание, мужчина недовольно поморщился. Опершись ладонями о крышку стола, поднялся и медленно направился к окну, занавешенному гардинами цвета гнилой вишни. Повозившись со шпингалетом, он отворил форточку. Вместе с потоком свежего воздуха кабинет наполнился звуками автомобильных клаксонов, шумом моторов и многоголосием пешеходов, проходивших по Шаболовке.

Хозяином кабинета был офицер московского РУОПа Олег Воинов, старший поисковой группы, созданной для поимки Солоника.

Воинов недавно прибыл с высокого совещания. Благодаря обилию полученной информации настроение его заметно поднялось, и даже естественная усталость не мешала руоповцу чувствовать себя полностью уверенным в себе.

Олег Иванович Воинов попал в Региональное управление по борьбе с организованной преступностью еще в 1993 году, сразу же после того, как эта структура была выведена в отдельное подразделение. На его счету было несколько достаточно громких дел — раскруток рэкетиров, донимавших серьезные коммерческие фирмы в Москве и ближнем Подмосковье, предотвращение наездов на банки, имевших солидные связи в верхах и потому не нуждавшихся в татуированных «крышниках». Так, в начале года его стараниями был взят под стражу весьма авторитетный вор в законе, которому органы правопорядка долгое время не могли что-либо инкриминировать. Правда, законник был водворен в СИЗО не столько благодаря высокому профессионализму Воинова, сколько в результате банальной подставы, которая широко практикуется в ведомстве на Шаболовке. Во время профилактического обыска в его машину было подброшено несколько патронов к «ТТ» и пакетик кокаина. Протокол обыска, понятые и прочие процессуальные формальности полностью соответствовали нормам Уголовно-процессуального кодекса. Авторитет оказался на шконках Бутырки, а Воинов, получив похвалу начальства и повышение по службе, еще более упрочил репутацию перспективного и высокопрофессионального офицера. Его ставили в пример, называли в числе лучших. И, наверное, потому именно ему доверили серьезное и ответственное задание: поимку легендарного киллера Александра Солоника.

Руоповец был человеком далеко не глупым, а потому прекрасно понимал щекотливость момента. Если легендарный киллер не будет пойман, его самого, «перспективного и высокопрофессионального», неминуемо задвинут, и тогда на карьере можно будет ставить большой и жирный крест. В случае же поимки, наоборот, он, Олег Иванович Воинов, может рассчитывать на головокружительный взлет и самые радужные перспективы.

Как ни странно, но Воинова особо не интересовало все то, что обычно интересует человека его возраста и положения: женщины, спиртное, отдых за границей, дорогие навороченные автомобили. Он не был жаден и до денег. А ведь тут, на Шаболовке, большие деньги делались не просто, а очень просто. За каких-то год-полтора средний руоповец мог позволить себе приобрести собственную квартиру, подержанный джип и даже отдых на Кипре с молодой, длинноногой любовницей.

Все знали, каким образом добываются такие блага, но по понятным причинам предпочитали помалкивать.

Нет, Олег Иванович никогда не добивался для себя имиджа крутого деятеля. Не мечтал о золотых пляжах Лимасола, о телках-манекенщицах, об устрашающего вида четырехколесном монстре.

Карьера, карьера и еще раз карьера — это было единственной его жизненной программой. Так было и в армии, где он, служивший срочную охранником в одном из лесоповальных лагерей на Дальнем Востоке, ушел на дембель старшиной. В райотделе милиции, куда он пошел работать после армии, его постоянно ставили в пример другим. А Высшую школу милиции он окончил первым в списке выпускников с красным дипломом…

Постояв у форточки, хозяин кабинета бросил равнодушный взгляд на прохожих, проезжающие машины и, оставив форточку открытой, уселся на свое рабочее место.

Что и говорить, дело Александра Солоника, которое он в который раз просматривал, могло стать вершиной его руоповской карьеры. Его имя упоминается даже на совещании в присутствии представителей Совета Безопасности. Это тебе не банальная уголовщина, а высокая политика. В случае поимки родной РУОП может рапортовать: мы не зря едим свой хлеб, оправдываем свое название, и кадры у нас ценные, как, например, тот человек, который обнаружил и обезвредил Солоника. А человек, спасший честь мундира, да еще в такой сложный внутриполитический момент, имеет полное право рассчитывать на многое…

«Преступник, бандит, убийца — это уже не человек. Меньше либерализма, больше жесткости. Никакой жалости, никакого снисхождения», — эти слова, услышанные Воиновым сегодня, придали внутреннюю уверенность.

— Значит, Курган, — тихонько прошептал руоповец.

Старший поисковой группы составил для себя план дальнейших действий.

Солоник бежал. Но куда? Остался в Москве? Маловероятно, он тут слишком засвечен. Выехал за рубеж? Реально, хотя это и тяжело — приметы беглеца разосланы по всем заставам, таможням и пограничным переходным пунктам. Риск быть опознанным и схваченным очень велик. Стало быть, остается третье: он в России, но где-то скрывается. И, по всей вероятности, ближе к дому, к тихому и провинциальному Кургану. К тому же в этом городе у него ребенок, старики-родители. Почему бы не предположить, что с кем-то из них он поддерживает контакты? И почему до сих пор никому не пришло в голову: родные и близкие знаменитого наемного убийцы по сути являются заложниками!

Спрятав папку с делом Солоника в ящик стола, Воинов набрал номер на телефоне внутренней связи.

— Алло, Леша?

— Слушаю, Олег! — донесся из мембраны голос заместителя Воинова.

— Зайди, пожалуйста, ко мне. Заодно собери наших ребят, скажи, чтобы командировки оформляли. Завтра утром вылетаем в Курган…