Бараки для идиойдов. Как только Мария, бледная и подавленная, вышла из покоев Эль‑Патрона, семейство Мендоса сразу же покинуло Большой дом

Как только Мария, бледная и подавленная, вышла из покоев Эль‑Патрона, семейство Мендоса сразу же покинуло Большой дом. Вскоре отбыл и Эль‑Патрон со своими телохранителями.

Матт опять остался один. Он не мог поговорить с Марией или Тэмом Лином, но, зная, что они все‑таки любят его, чувствовал себя намного лучше. Он прочел книги, которые, по его мнению, они бы одобрили: ради Тэма Лина проштудировал руководство по выживанию в пустыне, а чтобы порадовать Марию, одолел нудную, запутанную книгу о святом Франциске Ассизском.

Оказывается, святой Франциск любил всех – от бандитов и убийц до нищих и бродяг, покрытых гнойными язвами (один такой бродяга был нарисован на картинке). Он сажал себе на палец цикаду и говорил: «Рад тебя видеть, сестра моя Цикада. Восхвали Господа своей веселой музыкой». Святой Франциск разговаривал со всеми – с братом Солнцем и сестрой Луной, с братом Соколом и сестрой Куропаткой. У Матта стало немножко теплее на душе; он почувствовал, что мир – это единая любящая семья, совсем не похожая на семью Алакран.

Но назвал бы святой Франциск «брат мой Клон» его, Матта?

Теплые чувства в душе у Матта мигом испарились. Он не принадлежал к живой природе. Он был дьявольским отродьем.

Везде, куда бы Матт ни направлялся, он не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Мало того что за ним шпионит охрана – гораздо тяжелее было думать о Фелисии. Она еще хуже Тома, только никто об этом не догадывается, потому что все считают ее безобидной дурочкой. Она напоминала Матту медузу. Медуз он видел по телевизору – они плавают в океане, как яркие надувные подушечки, и ядовитыми щупальцами могут зажалить насмерть кого угодно. Ну почему, почему он не догадывался, что Фелисия ненавидит его так сильно?!

Скажем честно, в первую очередь потому, что его не любили почти все. И это его нисколько не волновало. Но ее ненависть была из ряда вон выходящей.

Раз в неделю Матт шел в конюшню и просил вывести ему послушную лошадку. Перед тем как забраться в седло, он каждый раз пытался поговорить с Розой. Он не любил ее и сам не понимал, почему старается пробудить ее угасший разум. Просто слишком уж тяжело было видеть в ней такую перемену. Если в этом существе и осталось что‑то от прежней Розы, это было заперто глубоко‑глубоко, будто в железный шкаф. Он представлял себе, как молотит кулаками по стенкам этого шкафа, но никто не выходит, не открывает дверцу. Он читал где‑то, что больные, находящиеся в коме, слышат все, что им говорят, и людские голоса необходимы им, чтобы поддерживать жизнь мозга. Поэтому Матт рассказывал Розе обо всем, что видел и делал на неделе. Но Роза только без устали повторяла: «Желаете другую лошадь, хозяин?»

Примерно через час таких разговоров Матт сдавался и отправлялся к оазису.

– Здравствуй, брат мой Солнце,– кричал он.– Не желаешь ли немного поумерить свой пыл?

Но брат Солнце ничего не отвечал.

– Доброе утро, братья мои Маки,– говорил Матт морю ослепительно белых цветов.– Здравствуйте, брат мой и сестра моя Идиойды,– приветствовал он рабочих в коричневых робах, склонившихся над маковым полем.

Но самым удивительным в святом Франциске Ассизском и его последователях было то, с какой легкостью они отказывались от всего, чем владели. Когда святой Франциск видел босого и раздетого бедняка, он с радостью срывал с себя последнюю рубашку и сандалии. Брат Джуни‑пер, один из соратников святого Франциска, много раз возвращался домой чуть ли не голышом. Матт подумал, что Эль‑Патрона хватил бы удар, если бы кто‑нибудь предложил ему расстаться со своей собственностью.

Пролезая через отверстие в валуне, Матт словно попадал в иной мир. В ярком синем небе лениво кружили ястребы, в тени креозотовых кустов прятались кролики. Рыбы брали хлеб у Матта из рук, а койоты подбегали и хватали куски его сэндвичей. И никому не было дела, человек он или клон.

Матт расстилал под виноградной лозой спальный мешок, а вместо подушки подкладывал под голову свернутое одеяло. Ставил рядом термос с апельсиновым соком и выбирал книгу. Вот это жизнь! В воздухе витал едва ощутимый запах креозотовых кустов, парила желтоватая сладость ложной акации. По песку пробежала большая черная оса с яркими алыми крыльями. Она искала себе паука на обед.

– Здравствуй, сестра моя Оса,– лениво сказал ей Матт. Оса лихорадочно зарылась в песок, ничего не нашла и поспешила дальше.

Матт открыл «Историю Опиума» – одну из книг, которые оставил ему Тэм Лин. Он ожидал, что это будет руководство по возделыванию мака, но обнаружил нечто совсем иное и куда более интересное. Опиум, прочитал Матт, это целая страна. Она длинной узкой полосой тянется вдоль границы Соединенных Штатов и Ацтлана.

Сто лет назад отношения между Соединенными Штагами и Ацтланом, который в те времена назывался Мексикой, были напряженными. Матт смутно припомнил, что об этом говорила и Селия. Тысячи мексиканцев бежали через границу в поисках работы.

«И тогда наркоторговец по имени Маттео Алакран...»

Матт насторожился. Это же имя Эль‑Патрона! Сто лет назад он был силен и бодр.

Этот человек, утверждала книга, являлся одним из самых богатых и могущественных наркобаронов в мире, несмотря на то что его бизнес – вне закона.

«Наркотики – вне закона? – удивился Матт.– Что за странная мысль!»

Маттео Алакран вступил в союз с другими наркоторговцами и явился на переговоры к руководителям Соединенных Штатов и Мексики.

«У вас две проблемы,– сказал он.– Во‑первых, вы не можете контролировать границу, а во‑вторых, вы не можете контролировать нас».

Он предложил руководителям государств помочь решить эти две проблемы. Если обе страны откажутся от земель вдоль общей границы, наркоторговцы устроят там свои фермы и остановят поток нелегалов. В свою очередь, наркоторговцы обязуются не продавать наркотиков гражданам Соединенных Штатов и Мексики. Вместо этого они обратят свои взоры на Европу, Азию и Африку.

«Этот договор был подписан в аду»,– утверждала книга.

Матт недоуменно хмыкнул. Он не видел в этой сделке ничего плохого. Все было исполнено так, как договорились стороны. Матт посмотрел на титульный лист. Автором значилась некто Эсперанса Мендоса, издателем – Калифорнийское общество по борьбе с рабовладением. Он вгляделся в книгу внимательнее и заметил, что она напечатана на дешевой желтой бумаге. Такие издания трудно воспринимать всерьез. Матт продолжил чтение.

Вначале, объясняла книга, Опиум был просто ничейной землей, но за долгие годы добился процветания. Разные области управлялись разными семьями, как королевства в средневековой Европе. Затем был учрежден совет фермеров, он решал международные конфликты и поддерживал мир между отдельными фермами. Почти все семейства владели небольшими территориями, но два из них сильно разрослись и вскоре начали диктовать свою волю другим. Макгрегорам принадлежали земли вокруг Сан‑Диего, а Алакраны основали обширную империю, простиравшуюся от Центральной Калифорнии через всю Аризону до Нью‑Мексико.

Постепенно из ничейной земли Опиум превратился настоящее государство. Его верховным правителем, диктатором и фюрером стал Маттео Алакран.

Матт прервал чтение, чтобы насладиться этими словами. Сердце его исполнилось гордости. Он не знал, что такое фюрер, но, наверно, что‑то очень хорошее.

«Трудно представить себе человека более злого, порочного и себялюбивого»,– писала Эсперанса строчкой ниже.

Матт отшвырнул книгу. Словно раненая птица, трепыхая раскрытыми страницами, она пролетела несколько метров и упала в воду. Да как она смеет оскорблять Эль‑Патрона! Он гений! Много ли на свете людей, способных из ничего создать целое государство, особенно если вначале они были бедны, как был беден Эль‑Патрон?! Эта Эсперанса просто завидует...

Впрочем, Матт быстро успокоился; вскочив, он подбежал к воде и вытащил книгу, пока та окончательно не намокла. Ее подарил Тэм Лин, а потому он очень дорожил ей. Матт тщательно высушил страницы и положил книгу обратно в сундук.

На обратном пути Матт остановился у водоочистительной станции и недолго поговорил с полевым бригадиром. После отъезда Тэма Лина Матт много и напряженно размышлял о том, для чего ему дали такое блестящее образование. Вряд ли ему предначертано провести остаток жизни в качестве экзотической домашней зверушки. Эль‑Патрон не любит бросать деньги на ветер.

Нет, догадался Матт, старик предначертал ему куда более завидную судьбу. Не будучи человеком, он никогда не достигнет такого высокого положения, как Бенито или Стивен, но сможет им помогать. Поэтому Матт решил изучить, как управляется опиумная империя. Он видел, как возделывается, перерабатывается и продается опиум. Смотрел, как идиойды переходят с одного поля на другое, сколько раз в день их поят, сколько дают питательных таблеток.

«Когдая стану управлять фермой,– думал Матт,– когда я стану помогать человеку, управляющему фермой,– поспешно поправлялся он,– я первым делом освобожу идиойдов».

Опиум могут выращивать и нормальные люди. Пусть они не так трудолюбивы, все равно это лучше, чем армия безмозглых рабов. Матт понял это, понаблюдав за Розой.

Он расспросил бригадира о подземной реке, которая вытекала из Калифорнийского залива в сотнях миль отсюда. Река снабжала водой поместье Алакранов, однако вода до очистки имела отвратительный запах.

Бригадир старался не встречаться с Маттом глазами. Подобно большинству людей, он не любил клонов, но боялся рассердить Эль‑Патрона.

– Почему у воды такой запах? – поинтересовался Матт.

– Дохлая рыба. Химикаты,– буркнул бригадир, отводя взгляд.

– Но вы ведь ее очищаете.

– Да...,

– И куда деваете отходы?

– Сбрасываем на пустоши. – Бригадир ткнул пальцем куда‑то на север. Он старался отвечать как можно короче.

Прикрыв глаза рукой, Матт посмотрел, куда показывает бригадир. Над пустыней трепетало знойное марево; вдалеке он разглядел ряд длинных изломанных гребней, похожих на причудливые строения.

– Туда? – с сомнением переспросил он.

– Да,– кивнул бригадир.

Матт повернул лошадь и двинулся на север. Чем дальше он ехал, тем нестерпимее становилась стоящая вокруг вонь; Матт испугался, как бы у него не начался приступ астмы, и на всякий случай достал ингалятор.

Это и вправду были строения. Они тянулись длинными рядами и пестрели сотнями дверей и крошечных темных окошек. Крыши нависали так низко, что Матт недоумевал – что за низкорослое племя в них обитает?! Окна были забраны железными решетками. Неужели это и есть жилища идиойдов?! Сама мысль об этом ужасала...

Вонь между тем становилась все сильнее и сильнее. К зловонию гнилой рыбы и экскрементов примешивался сладковатый химический душок, который был во сто крат отвратительнее, чем все прочие запахи, вместе взятые.

Матт сжал в кулаке ингалятор. Он понимал, что должен сейчас же повернуть лошадку, уехать прочь, но таинственные постройки притягивали его, словно магнит. Повсюду валялись рыбьи скелеты и раковины. Казалось, вся местность сложена из отбросов Калифорнийского залива.

Матт обогнул угол одного из зданий и направился к низине, в которую, видимо, и сваливались нечистоты. От невыносимого смрада свербело в глазах, взор застили жгучие слезы, и Матт с трудом различил плотный желтый осадок на дне. Неожиданно лошадка споткнулась, ноги ее подкосились. В последний момент Матт успел вцепиться ей в гриву, иначе его катапультировало бы прямо в желтый ил.

– Вставай! – приказал он лошади, но та не повиновалась. Она лежала на земле, бессильно подогнув ноги. У Матта закружилась голова. Он соскользнул с лошади и, упав на четвереньки, приставил ингалятор ко рту. Легкие тут же наполнились мокротой. Его захлестнул панический ужас, он попытался отползти от низины. Пальцы погрузились в гнилую, склизкую почву...

Матт уже начал терять сознание, когда чьи‑то сильные руки подхватили его под мышки и дернули вверх. Затем его протащили по земле и бросили в кузов грузовика. Заработал мотор. Грузовик поехал, вздымая шлейф пыли, от которой Матт снова закашлялся. Он попытался встать, но сильный пинок в грудь уложил его обратно.

Матт в ужасе посмотрел вверх и встретил взгляд холодных голубых глаз: словно в две ледышки заглянул. Сначала ему показалось, что перед ним стоит Тэм Лин, но нет, этот человек был несколько моложе и худощавее. У него были такие же вьющиеся каштановые волосы и ослепительно синие глаза, такая же настороженность в облике, но ни капли добродушия, какое Матт привык видеть на лице телохранителя.

– Где ты взял лошадь? – спросил незнакомец.– Как у тебя хватило мозгов на побег?

– Хью, это не идиойд,– произнес другой голос. Матт повернул голову и увидел еще одного человека, весьма, впрочем, похожего на первого.

– Значит, нелегал,– прорычал Хью.– Вот отвезем тебя в больницу, пусть тебе поставят прищепку на мозги.

– Только попробуйте,– ответил Матт с колотящимся сердцем.

Ему было ужасно страшно, но Тэм Лин учил его никогда не выказывать слабости.

«Веди себя уверенно,– говорил телохранитель,– и в девяти случаях из десяти ты выберешься сухим из воды. почти все люди в глубине души трусы».

Матт догадался, что попал в лапы фермерского патруля, и, значит, судя по рассказам Селии, ему грозит нешуточная опасность.

– Только попробуйте,– повторил Матт,– и я расскажу врачу, как вы обошлись с клоном Эль‑Патрона.

– Чего‑чего? – переспросил Хью, но ботинок с груди Матта все‑таки убрал.

– Я клон Эль‑Патрона. Я ездил на водоочистительную станцию и заблудился. Отвезите меня в Большой дом, и я сообщу хозяину о случившемся.

Матт отнюдь не чувствовал себя уверенно, зато много раз видел, как отдает приказы Эль‑Патрон. А еще он прекрасно умел воспроизводить холодный, мертвенный голос, который помогал старику мгновенно добиваться желаемого.

– Черт возьми! Он и разговаривает как старый вампир,– пробормотал второй патрульный.

– Заткни пасть! – прорычал Хью.– Простите, мы не ожидали встретить вас здесь, мастер... гм... мастер... Как вас называть?

– Маттео Алакран,– сказал Матт и с нескрываемым удовольствием увидел, что оба патрульных вздрогнули.

– Да, мастер Алакран, мы не ожидали вас встретить, а вы были возле бараков для идиойдов, поэтому мы, естественно, ошиблись...

– А вам не пришло в голову спросить, что я там делал? – сказал Матт, прищурив глаза, как делал Эль‑Патрон, когда хотел казаться особенно грозным.

– Я понимаю, надо было, сэр. Нам очень, очень жаль. Мы отвезем вас в Большой дом, и мы искренне просим прощения, правда, Ральф?

– О да, конечно,– отозвался второй.

– А как с моей лошадью?

– Мы все уладим.– Ральф постучал кулаком в кабину грузовика. Открылось окошко, он выкрикнул какие‑то указания.– Мы свяжемся с патрулем по радио и велим забрать вашу лошадку. Ей стало плохо от дурного воздуха, сэр. Может, она и не выживет...

– Дурной воздух?! – переспросил Матт.

От испуга он даже позабыл вести себя как Эль‑Патрон.

– Возле низины такое частенько случается,– сказал Ральф.– Если воздух не движется, в нем накапливается много углекислого газа. Словно в шахту спускаешься...

– Я так брата потерял,– добавил Хью.

– И главное, ничего не почувствуешь, пока не станет слишком поздно,– продолжил Ральф.– В окрестных бараках обычно есть чем дышать. Но в тихие, безветренные ночи мы выгоняем идиойдов спать в поле.

Матт был потрясен.

– Но почему не очистить низину?!

Мысль эта явно никогда не приходила Ральфу в голову.

– У нас так испокон веков заведено, мастер Алакран. А идиойдам все равно.

«Это верно»,– подумал Матт.

Даже если бы идиойды знали об опасности, они бы не смогли бежать, пока им не прикажут.

Теперь, когда Матт, казалось, принял извинения патрульных, они стали обращаться с ним чуть ли не дружески. Они вели себя совсем не так, как другие люди, знавшие, что Матт клон. Они держались настороже, но не враждебно. Иными словами, они вели себя почти как Тэм Лин.

– Вы шотландцы? – спросил Матт.

– Нет,– улыбнулся Хью.– Вот Ральф, он из Англии, а я из Уэльса. А Малыш Вулли – тот, что в кабине,– шотландец. Но мы все любим футбольные баталии, да и слегка побузотерить никогда не прочь...

Матту вспомнились слова, которые Эль‑Патрон когда‑то сказал о Тэме Лине и Простаке Дональде: «Я привез этих бандидос из самой Шотландии – там они устраивали баталии после футбольных матчей. Всегда подбирай себе телохранителей из другой страны, Матт. Так им труднее сговориться и предать тебя».

– Футбольные баталии...– задумчиво повторил Матт.– Это звучит очень похоже на войну.

Ральф и Хью рассмеялись.

– Верно, парень. Что верно, то верно,– согласился Хью.

– Самое лучшее в футболе,– сказал Ральф, и в глазах его вспыхнул мечтательный огонек,– это то, что хороша и сама игра, и все, что ей сопутствует.

– А что ей сопутствует? – не понял Матт.

– Многое. Все, что происходит вокруг игры: болельщики собираются группами, дерутся в поездах...

– А вечеринки, забыл? – вторил ему Хью с той же мечтательностью во взоре.

– О да, вечеринки! – согласился Ральф.– Вваливаешься с приятелями в паб и хлещешь пиво, пока хозяин тебя не вышвырнет.

– Если сумеет,– уточнил Хью.

– А потом сталкиваешься с фанатами другой команды. Надо же поставить их на место.

– Вот тогда и начинаются баталии,– догадался Матт.

– Да, веселое занятие, особенно если ты побеждаешь... Грузовик запетлял среди полей. Матт увидел тех же идиойдов, которых встретил сегодня утром,– они все так же сгибались над спелыми маковыми коробочками,– но сейчас он не испытывал ни малейшего желания назвать их братьями. Они ему не братья и никогда ими не станут – если только им не уберут прищепки с мозгов...

– Почему же вы оказались здесь, если вам это так нравилось? – спросил Матт.

Мечтательность мигом исчезла с лиц патрульных. Их глаза снова стали чужими и холодными.

– Иногда...– начал было Хью, но тут же снова замолчал.

– Иногда баталии заходят слишком далеко, – закончил за него Ральф.– Когда ты убиваешь людей на войне, тебя называют героем. Но в футболе – войне не менее славной – принято после игры пожимать противникам руки.

– Короче говоря, лизать им задницы,– с отвращением добавил Хью.

– А нам это не нравилось, если ты понимаешь, о чем я толкую...

Матт подумал, что все прекрасно понимает. Хью, Ральф и Малыш Вулли в кабине – все они убийцы. Идеальные кандидаты в фермерский патруль. Они будут хранить верность Эль‑Патрону, иначе тот отдаст их в руки полиции, которая давно их ищет.

Вдали показались пышные сады и красные черепичные крыши Большого дома. Как не похожи они были на длинные приземистые хижины, где обитали идиойды – разумеется, в те ночи, когда не спали в полях.

– А Тэм Лин тоже кого‑нибудь убил? – поинтересовался Матт.

Ему было тяжело спрашивать об этом, но другого такого случая могло и не представиться. Хью и Ральф переглянулись.

– Он – дело иное,– произнес Ральф.– Он террорист, черт бы его побрал.

– Ума не приложу, почему Эль‑Патрон так ему доверяет,– сказал Хью.

Они как отец и сын...

– Попридержи язык! Забыл, с кем разговариваешь? – осадил его Хью.

Дом был уже близко, и Матт боялся, что его высадят и он так и не успеет узнать правду.

– Так что же натворил Тэм Лин? – настойчиво переспросил он.

– Всего лишь подложил бомбу к дому премьер‑министра в Лондоне,– ответил Хью.– Понимаешь, он шотландский националист. Хотел вернуть на престол Красавчика Чарли[13]или еще какого‑нибудь проходимца. В отличие от всех нас им двигало не пиво...

– Нет, он птица высокого полета,– подтвердил Ральф.– С мыслями об этике и о социальной справедливости.

– Вот только, на беду, в самую неподходящую минуту подъехал школьный автобус,– сказал Хью.– Взрывом убило двадцать ребятишек.

– Вот к чему приводят мысли о социальной справедливости,– добавил Ральф, помогая Матту вылезти.

Грузовик тотчас же отъехал – видимо, патрульным не терпелось убраться восвояси, а может, им было запрещено показываться вблизи цивилизованных покоев Эль‑Патронова особняка.