Григорий Иванович и его друзья

«Скорая помощь»

В одну из весенних ночей 1908 года вдоль Серпуховки бежал по направлению к Стрелке человек, одетый весьма просто: поддевка, сапоги, картуз. У Стрелки его остановил городовой:

— Откуда, куда, почему бежишь?

— Я сторож церкви Вознесения. Матушка послала меня в Павловскую больницу за доктором. Батюшка отец Алексий задыхается.

— Зачем тебе бежать в Павловскую больницу? Вот рядом, в переулке, в третьем доме за аптекой, живет доктор Смирнов. Молодой, но, говорят, хороший.

— Иван! — крикнул городовой дежурившему неподалеку дворнику. — Сведи его к доктору Смирнову.

Вскоре городовой увидел сторожа и доктора, торопливо выходивших из переулка. У аптеки они взяли извозчика и помчались к храму.

Промысл Божий

Второй священник церкви Вознесения Алексий заболел внезапно. К вечеру он почувствовал боль в горле, жар. Ночью горло распухло, и дышать стало трудно. Матушка, отослав церковного сторожа за доктором, опустилась на колени перед киотом с иконами и стала молиться. Во время молитвы во входную дверь квартиры позвонили. Матушка открыла дверь. Вошел незнакомый молодой человек лет двадцати шести, выше среднего роста, хорошо одетый, широкоплечий, с карими глазами, с небольшими усами и короткой эспаньолкой, очень шедшей к его приветливому взору и доброй улыбке.

Это был врач Григорий Иванович Смирнов. Осмотрев больного, он коротко спросил:

— Дети есть?

— Есть.

— Большие?

— Нет, маленькие.

— Здоровы?

— Здоровы.

— Где их комната?

Матушка показала отдельную комнату, где спали дети.

— Немедленно забирайте детей и уезжайте куда-нибудь к родным или знакомым. У батюшки — дифтерит. Есть кому остаться ухаживать за батюшкой?

— С нами живет моя сестра. Сейчас спрошу ее: останется ли?

Вера Ивановна — так звали девушку — охотно согласилась остаться.

Врач прописал лекарства, дал Вере Ивановне необходимые наставления об уходе за больным и ушел...

Дифтерит у отца Алексия был в тяжелой форме. Григорий Иванович регулярно приходил к больному. Лечение, с Божией помощью, проходило успешно, чему способствовал весьма заботливый уход Веры Ивановны, аккуратно и точно выполнявшей все указания врача...

Когда отец Алексий выздоровел, Григорий Иванович сделал предложение Вере Ивановне и попросил ее руки у ее матери (отца не было в живых). Согласие было дано. Осенью отец Алексий обвенчал Григория Ивановича с Верой Ивановной, и они зажили душа в душу. Однажды в компании знакомых и друзей Григорий Иванович сказал:

— Моей превосходной свахой был дифтерит. Но, впрочем, это в шутку. Если вдуматься глубже, то для меня и для Веры Ивановны в болезни отца Алексия я вижу Промысл Божий.

Григорий Иванович

Известность Григория Ивановича как очень опытного врача с широкой эрудицией быстро распространилась по нашей округе. Его наперебой приглашали к больным. Вскоре он поступил ординарным врачом в Павловскую больницу, куда переехал с Верой Ивановной. Наряду с работой в больнице Григорий Иванович имел большую частную практику.

Григорий Иванович очень любил детей, может быть, потому, что у него их не было. Поэтому он перешел в детское инфекционное отделение больницы, где потом стал заведующим. Дети, чувствуя глубокую любовь к ним Григория Ивановича, не оставались в долгу и по-своему выражали бесхитростную ответную любовь. Говорили, что, когда он утром входил в свое отделение, выздоравливающие дети, ласкаясь, буквально облепляли его. Каждый норовил о чем-то спросить и тут же получал ответ, нередко шутливый и всегда ласковый. На улице Григорию Ивановичу приходилось почти все время повторять слово «здравствуйте», отвечая на приветствия прохожих — родителей его пациентов, самих пациентов либо бывших пациентов. Зачастую его останавливали для получения тут же на улице врачебной консультации. Он иногда шутливо говорил, что для быстроты уличного передвижения ему неплохо бы иметь шапку-невидимку.

Друзья

Григорий Иванович был частым богомольцем монастырского Троицкого собора, где всегда стоял слева от настоятельского места. В монастыре он подружился с иеромонахом Иасоном и иеродиаконом Виталием. Он подолгу беседовал с ними, гуляя после службы по аллее монастыря. Почти всегда приносил им какие-нибудь гостинцы.

Основой дружбы высокообразованного врача с простыми, необразованными людьми — отцом Иасоном и отцом Виталием — являлось, видимо, сходство их характеров. Все трое были добродушными, веселого нрава и очень любили шутить. Однако эта веселость далека была от легкомыслия и маловерия. Несмотря на многие скорби и испытания, перенесенные отцом Иасоном и отцом Виталием, они всегда оставались верны Церкви, а отец Виталий, говорят, сподобился даже мученической кончины.

Ко всему, что касалось благочестия в храме, отец Иасон относился со строгой ревностью. Однажды Коля Журко мне поведал, как после службы он и его брат Миша разбаловались в алтаре. Неожиданно в алтарь вошел отец Иасон. Увидев непристойное поведение братьев, он резко и строго осадил их и дал каждому по хорошему подзатыльнику.

«Ну, теперь Владыка выгонит нас и запретит нам прислуживать», — с большой тревогой подумал Коля.

Но ничего подобного не случилось. Не таков был отец Иасон. При каком-либо непорядке в храме он тут же чинил строгую расправу сам и никогда никому не жаловался. О проступке братьев отец Иасон также не сказал ни Владыке, ни наместнику отцу Герасиму, и Коля с Мишей продолжали выполнять свою детскую службу.

Отец Иасон и отец Виталий монашествовали давно. Они запомнились мне еще со времени настоятельства архимандрита Иоакима.

Отец Иасон был не выше среднего роста и очень полон, что оставляло впечатление круглости и шарообразности его фигуры. Он был уже в пожилом возрасте. Волосы и борода у него были густые и седые, но глаза смотрели жизнерадостно, даже весело, а голос — тенор -был чистый и звонкий. Его выразительные возгласы и чтение, особенно чтение шестопсалмия, привлекали своей монастырской простотой. Проповедей он, кажется, не произносил; во всяком случае, я не помню, чтобы это было. Когда к нему обращался кто-нибудь из богомольцев за советом по поводу сложного обстоятельства, он начинал свой ответ с того, что говорил: «это дело обоюдоострое», а потом уже продолжал советовать. Запомнилась его своеобразная походка. Он ходил подвижно и бодро, четко откалывая каблуками шаг. Бывало, идешь по тротуару у Павловской больницы и слышишь далеко за собой: «чок-чок», «чок-чок». Думаешь: на-

Отец Виталий по своей внешности был противоположен отцу Иасону. Он был намного моложе отца Иасона и худощав. Туловище у него было перекошено, отчего он сильно прихрамывал; голова вытянутая, как бы немного сплющенная с боков; рот перекошен в противоположном направлении по отношению к перекосу туловища; волосы редкие, с плешью; голос глухой. Если от отца Иасона так и веяло здоровьем, то отец Виталий производил впечатление нездорового, несчастного человека. Однако недуг не одолел его, и он был так же жизнерадостен, как и отец Иасон. Отец Виталий и отец Иасон были большими друзьями. Они почти не разлучались. Когда из монастыря шел куда-нибудь отец Иасон, его догонял, прихрамывая, отец Виталий.

«Даниловский филиал»

Григорий Иванович по субботам и накануне больших праздников приглашал к себе, на обширную квартиру в больнице, своих друзей — отца Иасона и отца Виталия — служить всенощные для его престарелой больной тещи, никуда не выходившей из дома. Ко всенощным приходили пожилые соседи, набиралось до двадцати молящихся. Все они были очень благодарны Григорию Ивановичу за доставляемую им духовную радость. Григорий Иванович подчас шутил, что у него на квартире открыт «Даниловский филиал». Так продолжалось до кончины тещи.

Диагноз

Вскоре после войны скончалась Вера Ивановна, и Григорий Иванович остался бобылем. Одиночество не опустило его. Каждый день, в одно и то же время, он, подтянутый, прямой, хорошо и опрятно одетый, шел с сумкой в магазины; приветливо здоровался со знакомыми и, несмотря на свою занятость на работе и по самообслуживанию, находил время помочь каждому, кто обращался к нему с просьбой по лечебным нуждам. Это был подлинно народный врач.

Как-то летом, году в 1955-м, я встретил Григория Ивановича на улице. Разговорились. Я спросил, как он себя чувствует.

— Сейчас — слава Богу, но скоро наступит трудное для меня время и придет конец земной жизни. У меня рачок.

— Что вы, Григорий Иванович, по вам это не видно. Выглядите вы хорошо.

— Это — пока, но рачок у меня есть, и застарелый. Я, как врач, это хорошо знаю, все симптомы у меня налицо.

— Что-то не верится. Вы так спокойно говорите, как будто дело касается не вас, а кого-нибудь из пациентов.

— Спокойно говорю потому, что я уже прожил свою жизнь — мне за семьдесят, — и прожил ее неплохо. Правда, в конце, по воле Божией, придется помучиться, но это для покрытия моих грехов, а там — вечная жизнь.

Основа здоровья

Мне не хотелось продолжать, возможно, неприятный для него разговор о его здоровье, и я сказал:

— Григорий Иванович, я давно хотел вас спросить: от чего, в основном, зависит здоровье человека?

— От душевного равновесия и спокойствия. Это скажет вам, пожалуй, любой врач. А душевное равновесие и спокойствие зависят от духовного настроения человека, от его нравственного состояния. За время моей долголетней врачебной практики мне пришлось наблюдать многих людей, и я,.как врач, должен засвидетельствовать, что русскому человеку лучший духовный настрой, лучшее нравственное состояние дает Христос. Христос дисциплинирует, Христос учит подлинному самоотвержению, жизни для других, это — основа для бесконфликтной, спокойной жизни. Ведь причиной нервозности, раздражительности, конфликтов, в конце концов, является себялюбие, эгоизм, жизнь для себя. Такая жизнь не ведет к спокойствию и душевному равновесию. При такой жизни человек не может быть здоровым нравственно, а следовательно, и физически. Конечно, жизнь для других, самоотречение — это тяжелое иго и бремя для эгоиста. К такому бремени приучает Христос. Помните святые Его слова: «...Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть». Мне возразят, что жить для других человек может и без Христа — все зависит от того, как он воспитан. Я на это отвечаю, опять-таки как врач, наблюдавший многих людей: воспитание без Христа ничего не дает русскому человеку. Помните, с каким сожалением восклицает Александр Блок: «Свобода, свобода — эх! эх! без креста». Без Бога русский человек в своей массе неизбежно скатывается к жизни для себя со всеми ее отрицательными для нравственности последствиями. Русскому человеку нужен Бог, как воздух нужен. Это хорошо поняли наши предки, принявшие Православную веру.

Причины выздоровлений

— Григорий Иванович, я хочу вас еще спросить: отчего выздоравливает больной?

— Ваш вопрос не простой и не праздный. Отвечу на него так: больной выздоравливает от лекарств, от хирургического скальпеля, от крепости организма и от духа. Известная пословица «В здоровом теле — здоровый дух» не всегда верна. Иногда оказывается, что в больном теле — здоровый дух. В лечебной практике нередки случаи, когда безнадежный больной, приговоренный консилиумом врачей к смерти, вдруг неожиданно для этого консилиума выздоравливает. Консилиум учел действие лекарств, учел сопротивляемость организма, но не учел силу духа, которую вообще трудно да и невозможно учесть. Это похоже на войну. Даже гениальные полководцы ошибались, когда они, думая, что победят только количеством войск и силою оружия, и не учитывая духовную силу противника, проигрывали сражения и целые войны. В истории таких примеров достаточно. «Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя», — говорит нам Евангелие. Это часто и происходит с выздоравливающим безнадежным больным. Врач должен проникать в сокровенные тайники больного. И вот, когда начинаешь проникать в эти тайники, видя, как безнадежный больной вдруг выздоровел, неожиданно для себя узнаешь поразительные вещи. Доверительно расспрашивая больного или его близких, узнаешь, что об этом больном усердно, со слезами молились, и он получил исцеление.

Или узнаешь, что больного помазали маслом из лампады преподобного князя Даниила, и больной получил исцеление. Третьему принесли в больницу артос, и он его с верой принимал и получил исцеление. Четвертого соборовали, исповедовали и причастили Святых Христовых Тайн, и он получил исцеление. Исцеления! Исцеления явные. Врачи тут ни при чем. Это известно многим врачам, и поэтому верующие врачи — не редкость. Велика сила Таинства исповеди, велика сила Причащения Святых Христовых Тайн. Человеку эту тайну не постичь, он может только ощутить на себе действие этой силы. Говорят: «Мы заменим церковные обряды обрядами гражданскими». Но кто так говорит, тот не знает, что в церкви, кроме обрядов, есть еще святые Таинства, которые ничем не заменишь. Здесь действует Божественная благодать. И вот эта-то благодать «немощная, врачующая и оскудевающая, восполняющая...» и поднимает безнадежно больного с постели...

В это время к нам подошел какой-то знакомый Григория Ивановича, и разговор перешел на другую тему, интересовавшую подошедшего.

Преставление

Если мне не изменяет память, в 1957 году я узнал о кончине Григория Ивановича. Он умер от рака желудка. Только он ошибся, ожидая мучений в покрытие своих грехов. Говорили, что он скончался спокойно, заснув сном праведника.

Истории чудесных исцелений

Видеоматериалы о чудесах исцелениях: http://www.boleem.com/main/istisc?id=316