Каким образом доктору Стерку довелось вернуться домой

Расставшись с Айронзом у моста, Дейнджерфилд, с удочкой на плече и корзинкой форели, шел через город, и по пути внимание его привлекла небольшая группа людей; сбившись в кучку у ворот казармы, почти напротив дома Стерка, они о чем‑то оживленно беседовали.

С одного взгляда Дейнджерфилд различил высокую мрачную фигуру Оливера Лоу из Лукана, бывшего в те дни магистратом Дублинского графства, – человека весьма сурового и проницательного. Сидя на мышастом гунтере^{129} и сжимая в руке подхвостник, он склонялся к какому‑то юному оборванцу, нечесаному и голоногому, и, казалось, настойчиво его о чем‑то расспрашивал. Вокруг толпилось полдюжины деревенских зевак.

По каким‑то неуловимым признакам угадывались волнение и ужас собравшихся. Дейнджерфилд ускорил шаги и подошел к толпе как раз в тот миг, когда из ворот выехал адъютант.

Приветствовав обоих, Дейнджерфилд спросил:

– Надеюсь, джентльмены, плохого ничего не произошло?

– Хирург убит, его нашли в парке! – отозвался Лоу.

– О … Стерк?

– Да, – подтвердил адъютант. – этот мальчуган говорит, что нашел его в Мясницком лесу.

– В Мясницком лесу?.. С какой стати его туда понесло? – воскликнул Дейнджерфилд.

– Если он возвращался из Дублина через парк, то это как раз прямая дорога, – заметил судья.

– О!.. Я думал, речь идет о лесе у владений лорда Маунтджоя. А когда это случилось?

– Уф!.. Вчера в полдень или полчаса назад, где‑нибудь в этом промежутке, – ответил Лоу.

– Ничего не известно? Какая горестная весть для тех, напротив. – И Дейнджерфилд мрачно мотнул головой в сторону дома доктора.

Потом он, как и остальные, принялся расспрашивать мальчишку. Тот знал немного и повторял только, в который раз, все ту же историю. Он шел из города – нес чай, табак, пару башмаков и бутылку виски для старого мистера Трешема – и в зарослях ежевики внезапно наткнулся на тело. Доктора Стерка он ни с кем не мог спутать: тот был в униформе; вокруг кровь; мальчик не трогал тела, приблизился только на расстояние вытянутого мушкета, испугался, тем более что вокруг было пустынно, и бросился бежать прямиком к казарме, где и сообщил о своей находке.

Тут из ворот вышел со своими людьми сержант Блай; двое тащили носилки, на которых лежали матрас и покрывала. Солдаты построились и быстрым шагом двинулись через город в парк, адъютант – с ними. Мистер Лоу отправился следом; на тропинке парка им встретился вездесущий доктор Тул и присоединился к компании.

Дейнджерфилд шел вначале рядом с адъютантской лошадью, а потом сказал:

– Я этим утром более чем достаточно ходил пешком, а вам помощники не нужны, так что я поверну назад, но сначала скажу вам кое‑что на ушко. Вы ведь знаете, сэр, похороны стоят дорого, а я случаем узнал, что бедняга Стерк находился в стесненных обстоятельствах… собственно говоря, позавчера я сам ссудил ему какую‑то безделицу. Так что не могли бы вы дать знать бедной миссис Стерк – любым способом, какой сочтете удобным, – чтобы в случае надобности она обратилась ко мне – я дам ей сто фунтов?

– Благодарю вас, мистер Дейнджерфилд; разумеется, я ей сообщу.

И Дейнджерфилд, приподняв шляпу, кивнул всей компании и отстал; не двигаясь с места, он наблюдал, как они скрылись за выступом холма.

Когда он добрался до своей маленькой гостиной в Медном Замке, завтрак ждал его на столе. Но особого аппетита Дейнджерфилд не испытывал; он встал у окна, засунув руки в карманы и устремив взгляд на реку; по лицу его, мешаясь с блеском серебряных очков, блуждала странная, мертвенно‑бледная улыбка.

– Когда Айронз об этом услышит, – произнес Дейнджерфилд, – ему станет ясно, что насчет Чарлза Арчера я прав и что сам он оказался замешан в этом хорошеньком дельце, – тут есть от чего испугаться.

Заметно было, что Дейнджерфилду тоже чуть‑чуть не по себе; он осушил два стаканчика – тогда в Ирландии были в ходу нантские стаканчики^{130} – и принялся размышлять:

– Чудная штука – жизнь, сплошная битва, ха‑ха! Стерк лежит бездыханный – несчастный идиот! Вдова – имеется, дети – а как же. Чарлз! Чарлз! Если существует загробное воздаяние, тебе предстоит ужасная расплата. Я устал от этой скучной игры в защиту. Осталось двое знающих тайну – Айронз и я. Гласскок был четвертым, и его настигла смерть. Остались мы трое, и Стерк стал следующим; а теперь я и Айронз… Айронз и я… Кто первый?

Не вынимая рук из карманов, он стал медленно невесело насвистывать; пустой взор его следил сквозь очки за безостановочным водным потоком – символом вечной изменчивости и однообразия бытия.

Тем временем команда маршировала за своим малолетним, сверкающим голыми икрами проводником, Тимоти Брайаном, который был бледен и не переставал обливаться потом; все напряженно смотрели вперед и по большей части молчали.

Наконец они приблизились к густым тенистым зарослям старого боярышника и ежевики; там, в глухом уголке, под ветвями, на которых прыгали птицы, действительно лежало на спине облаченное в униформу изваяние с глинисто‑серым лицом Стерка; в углах рта виднелись уже почерневшие следы крови, под суровыми бровями сверкали полоски возведенных к небу белков.

Напомаженные и напудренные кудри покоились в луже крови; кровь виднелась и под правой рукой, которая, слегка откинутая в сторону, была обращена открытой ладонью вверх – в жесте этом чудился призыв к Небесам. Тул осмотрел его.

– Пульса нет, клянусь Юпитером! Тихо, замрите! – И Тул приник ухом к белой марсельской жилетке Стерка. – Тс‑с! – И длинная пауза. Потом Тул, не поднимаясь с колен, выпрямился. – Да успокоитесь вы наконец? Мне кажется, слабые биения еще есть, но только молчите и не шаркайте ногами и… тише вы, тише!

Тул снова наклонился, с тревогой и недоумением искоса глядя в лицо Стерка. Очевидно, он не знал, что думать. Потом он сунул руку за жилетку Стерка, под рубашку.

– Если он умер, то недавно. Он еще не остыл. И вот что, дайте мне пучок‑другой семян чертополоха, понятно?

С помощью этого импровизированного подручного средства Тул попытался обнаружить следы дыхания. Однако из‑за ветерка это не удалось.

– Ну хорошо! – возгласил Тул, на сей раз встав во весь рост. – Я… я думаю, он еще жив. А теперь, ребята, вот что: поднимайте его очень осторожно – понятно? Нежно, как можно нежнее; имейте в виду: если снова откроется кровотечение, он не протянет и двадцати секунд.

Итак, Стерка ловко и осторожно подняли на плаще, уложили на носилки и набросили покрывало; Тул отдал последние предписания, прежде всего относящиеся к миссис Стерк, которой следовало уложить мужа в хорошо согретую постель и влить ему в рот две‑три ложки теплого негуса из портвейна^{131}; если удастся заставить раненого проглотить питье, процедуру нужно время от времени повторять. Затем сержант Блай и его люди похоронным маршем двинулись к дому Стерка.

– А теперь, господин адъютант, – заговорил Лоу, – не пора ли нам осмотреть место происшествия и поискать, не укажет ли что‑нибудь на виновника?

Были найдены втоптанный в грязь и кровь билет с плохо различимой надписью и треуголка Стерка; в полях и тулье зияла дыра от удара каким‑то тупым предметом. Шпагу Стерк не вынимал – ее нашли в ножнах у него на боку.

– Смотрите! Здесь след, – воскликнул Лоу, – не двигайтесь!

Это была важная находка. Они скололи вместе два письма, и Тул хирургическими ножницами вырезал точный контур отпечатка. Потом они с Лоу очень тщательно перерисовали карандашом ясно различимые следы крупных гвоздей и то ли шва, то ли трещины на каблуке.

Таких отпечатков имелось немало. Их заметили на слегка наклонном участке, где почва была мягкой. Нашли их и в двух других местах, на подъеме к роковым зарослям – если идти от склада боеприпасов. На протяжении еще двадцати ярдов отпечатки виднелись слабо, затем опять сделались очень четкими; здесь проходила канава – обладатель следов ее перепрыгнул и завернул к стене парка и к Чейплизодской дороге, по‑прежнему держась, однако, ближе к Дублину.

В лощине у стены парка снова появились четкие отпечатки; было очевидно, что кто‑то перелез здесь через стену: на поверхности виднелись следы грязи, наверху была содрана штукатурка, а в грязи валялся пучок травы, оставленный подошвой. В этом месте тот, кого они искали, перебрался на другую сторону.

Они поступили так же, поискали на дороге, но знакомых отпечатков не обнаружили и свернули на узкую полосу побережья; вблизи ворот парка имелось углубление, и там, в мягкой глине, нашелся новый след, который привел к берегу; здесь злодей, судя по всему, остановился – на площади размером с большой лист писчей бумаги дерн был весь истоптан; можно было предположить, что некоторое время преступник пребывал у самой воды, поворачиваясь и переминаясь с ноги на ногу, словно ему невтерпеж было стоять неподвижно.

На этом пятачке след обрывался, но тут же вплотную проходила лошадиная тропа, посыпанная гравием, – такие устраивали военные, чтобы водить лошадей на водопой. Преступник мог по этой тропе выйти на городские улицы или же – так предположил Лоу – водным путем добраться до одного из воровских притонов на задворках улиц Уотлинг или Сент‑Джеймс. Итак, Лоу, в котором во время погони за вором или убийцей просыпался Нимрод^{132}, поскакал кружным путем на противоположный берег, но прежде сказал Тулу, что обратится с просьбой осмотреть пациента (или труп – смотря как обернутся дела) к великому доктору Пеллу – сам Тул не желал навязывать миссис Стерк свои услуги.

А тем временем доктора Стерка, похожего на безвкусно наряженное мрачное изваяние, несли вверх по его собственной лестнице; бедная жена сотрясалась от рыданий на лестничной площадке, вокруг обменивались приглушенными восклицаниями горничные, пораженные ужасом дети в немом изумлении смотрели через перила; наконец Стерка уложили в кровать, где ему предстояло отныне покоиться без сна.